Денис Рязанов: Неотложная комната.
"Поэзия – это синтез гиацинтов и печенья".
Карл Сэндбург
После долгого перерыва возвращаются к нам, на «Точку зрения», верлибры Дениса Рязанова. Ощущения, которые они вызывают, – самые что ни есть двойственные. С одной стороны, – какая-то аккуратность, выверенность: не то из-за того, что вроде бы и не разделённые пунктуационно строки сами распадаются на лаконичные и в то же время ёмкие фрагменты, не то из-за за формы подачи – отсечённых излишних деталей, подробностей, наслоений… С другой стороны – вот Ласточкино гнездо и гора Ахун, вот Ривьера и Крым, вот детская тошнота и вот старость в компании собаки (пусть и «с языческой шерстью», но – не клише ли?), вот мальчишка, жаждущий виски с колой и вот Джени, жаждущая петь с битлами, – словом, вот какие-то случайные фрагменты, пойманные неким акыном в сеть и воплощённые голосом, но – к чему?
Унылое «увы!» – предвкушателем развоплощения акына. Вопрос «к чему?» на сей раз отнюдь не риторичен. За наблюдениями следуют неожиданные («новелловые»? можно ли их так окрестить?) выводы. За мирскими пейзажами – «печеньем» – прячутся «гиацинты». Апельсиновый цвет стихов Лорки, заражение ассиметрией любви, откинувшийся на лопатки и сжимающийся до точки сбыта мир… Свежие и ёмкие образы-формулировки, словесные и смысловые неожиданности. И, конечно же, вечные картины мировосприятия. Прошлое, которое «определяется / врачом-акушером / как эмбрион/ в животе Бога». Сиюминутное – когда мы «учимся плакать». И – будущее, в котором «даже после смерти /
мир размещался б во мне / колебался бы / лотосом пруда...» За подсмотренными или всплывшими в памяти лирического героя картинками вырисовывается цельная структура мира. А что может быть интереснее, чем попробовать понять этот мир по-новому ещё разок?
Редактор отдела поэзии,
Маргарита Ротко
|
неотложная комната
странно когда
в приемном покое
моего сердца
плещется формалин.
его стойкий запах
не выветривается
шлейф воспоминаний
застилает глаза.
иногда я
прошу Бога чтобы он
впустил меня
в неотложную комнату
чтобы сам открыл дверь
и шагнул мне навстречу
похлопал меня по плечу
но я гость только на его
прокуренной кухне
мой удел –
военные драмы
и гибель от столбняка
в неполные тридцать.
я наверное
никогда не узнаю смысл
своего сущего
потому что у меня есть
только прошлое
и оно определяется
врачом-акушером
как эмбрион
в животе Бога.
Hall Down
дали ему имя сложное
да кроличью норку
да две попытки дозвонится
до Джейн с дамками
в последнем ряду
он до очереди к телефону
пытается по очереди
танцевать с двумя
забавными дамами
/надо было дать официанту
доллар сразу
Нью-Йорк всё же
и конец десятой главы/
о, Джейн
малиновое варенье
и большие губы
зачем же ты
шашки разменяла
на спортивные машины
и сомнительных драчунов
мальчишке неизвестно
слово сутенер
ему лишь хочется
немного виски
в бокал с холодной кокой
и не напугать младшую
своей простудой
его не волнует
чужое мнение
но всё же интересно
куда девается утки
и почему птичьи перья
так легко снимать
женской рукой.
и может быть
в одном из романов Д. Б.
будут ответы и на эти
вопросы.
все мы засыпаем
по очереди.
мы часть засыпающих –
часть тех, кто
знал чуть больше.
морское
под утро
хочется ныть
да так чтоб с соплями
и не хватило салфеток
и это не bad dreams
а что-то морское
/Алиса наплакала же
себе целое море,
чем я принципиально хуже?../
всегда чего-то не хватает
всегда не хватает моря
на море я был много раз
один раз даже в Солох-Ауле
когда ты писала «всёнормально»
ездил на газонах по устью
реки Шахе
трогал шершавое
тюльпановое дерево
объяснял туристам как
забраться на горную поляну
без канатки и с двумя
полторашками вина
и чем цветопередача
фотоаппарата «Зенит»
отличается от обычных мыльниц
подглядывал за девушкой
которая ела сахарную вату
в Ривьере
с родителями
я был на море
только один раз
и то
в пятилетнем возрасте
в Крыму я узнал что
три часа – это долго
потому что меня
всё время тошнило в «Икарусе»
вероятно, я впаду в маразм
я, наверное, буду путать
Ласточкино гнездо
с горой Ахун
а дельфинов
с пресловутыми таблетками
но мне довольно
сложно будет забыть
вылинявшие фотографии
и свет диапозитивов
на совдеповских простынях
так популярных у нас дома.
case record
…и откинувшись на лопатки
мир сжимается до точки сбыта
колокольчик звенит тише
но настойчивей по утрам
джейн-джени-дженифер
переходит дорогу
она хочет петь вместе с битлами
она рано ложиться спать
и жалуется маме
что ей –
совсем невмоготу
не продохнуть не единого слова
она упирается локтями в подушки
и вспоминает стихи Лорки
их апельсиновый цвет…
инфекции
окна копотью занесло
в мае месяце
душа чудит
и чудятся мне восковые фигурки
у меня дома
Божьи создания
все –
утыканы иголками
за что их наказали
настоящие пути ведут
к асимметрии любви
если бы я болел
то чем-то заразным
с институтской скамьи
испытываю страсть
к тебе и инфекциям
душно становится спать
я не буду
а ты спи-спи
зараженная моей асимметрией
скольжение
я так спичку долго держал –
заболела рука что касалась
тебя не касаясь
я обжёгся, наверное,
из-за того, что задумался
над свойствами чая
моя кухня
мой шепот миров
насмерть вшита
в тело квартиры
застывают слова
в гортани углов
сквозняки
намечают пунктиры.
я, наверное, болен –
черепаха права –
отчуждением на отчуждение
шьет рука огоньки
впереди синева
акробат начинает скольжение
а молекулы
два к одному
тихо капают
из пропасти крана
я замешкался
всё одно к одному
твоё имя
и одеяло.
ссадины
застойных явлений нет –
дышишь свободно
бумажного змея лёгкими
выглядываешь в утро –
а там всё травы травы
и междометья восходов
собраны пшеничным колосом
зеленые переливы
щекочут босые ноги
иголками от которых
никогда не бывает ранок
но если что –
перекись в ванной комнате
на полочке. справа.
наполовину полная.
одиссейнический криз
итак,
/слово достойное запятой/
застывший перед зеркалом
пытаюсь собрать анамнез
знать не хочу
что на данный момент болит
меккелев дивертикул
или аппендицит
болтовня о вреде воды
осторожно язык обожжешь
поду/ма?/й сначала знаю что было
перкуторно
касается южных стран
муза дальних странствий
рефрактерно больная
что может быть хуже
масла с топленым молоком
только со-жаление
что
горлицы
уже не слетятся –
птицы достойные знака.
лотосы
на удачу
мама наши дела плохи
на старолитейном заводе
завелись крысы
трамвай зевает
и выпускает меня
абрикосовый купаж
под ногами. сны
растоптанные башмаками
не вернуть
мама нас провели
мы учимся плакать
ликвор сочится
до вклинивания сердец
чайник уже кипит
на кончиках мизинцев
завелась парочка негодяев
вареный кофе
и луна им по боку
давай скрестим пальцы
на удачу