Яна Юшина: Очень осень.
Ты так же сбрасываешь платье,
Как роща сбрасывает листья…
Борис Пастернак.
«Осень»
«Очей очарованье» для поэта – что молоко – для младенца. Живописать осень, любить осенью и страдать осенью – наверное, это самое что ни есть естественное состояние для человека рифмующего. Самое что ни есть натуральная реакция на «осенние стихи» человека читающего – мимолётное отторжение. Впрочем, к счастью, это проходит.
Объяснять столь банальное лирическое от-вступление, вероятно, нет смысла. Сборник Яны Юшиной «Очень осень» открывается одноименным стихотворением, более того – открывается словами: «Да, это осень. Да, это очень осень. В самой последней, в самой критичной дозе». И это – очень честно со стороны автора, – предупредить заранее – ведь доза «осени» в подборке действительно огромна. Семибальная осень, впечатанный в сентябрь якорь сердца, бесконечные сентябри и полупечатные выражения в адрес «унылой поры» – с одной стороны. «Осеннее» состояние лирической героини с её «умри, но будь» или «умирай за меня любить» – с другой. Всё предельно просто и закономерно, как смена сезонов. И совсем не удивительно, что для того, чтобы описывать такую простоту, никаких «особых» инструментов не нужно. Простой и популярный метод «записи в строчку», даже когда «вроде бы и не в строчку». Рифмы, которые часто угадываются сами. Простая прямая речь, в которую закрадывается немножко сленга и лёгкая иностранщина. И главное – непринуждённая позиция автора-женщины, которая отказывается играть в эмансипацию и «брать» горлом, нахрапом или изобретением стихотворного велосипеда. Зачем, если так естественно оставаться собой – и говорить об утёкших пустых надеждах, мальчишках, с которыми хочется засыпать, самках, которых хочется приручать, и прочих «простых вещах» вроде розовых очков?
Искатель недостатков в любом случае найдёт, за что зацепиться в данной подборке: не за «вечный трэнд осени», так за модный почерк, или же за то, что дьявол, одетый от Prada, уже малость поднадоел. Тем не менее, найдёт жемчужинки в свою копилку и искатель впечатлений: «Летят журавли, извлекая квадратный корень / Из голубого небесного молока», «падшие святые звёзды», «май из смирительного холста»… Как говорится, каждой, пардон, твари – по искомому.
«Всё это прекрасно, – скажете вы, – но какое же отношение к такой женской позиции и к современному, судя по всему, почерку, имеет «Осень» Пастернака?» Отвечу: самое что ни есть прямое. Как роща сбрасывает листья, так сбрасывает броню и обнажает душу – жёстко-нежно и откровенно – лирическая героиня. Как роща сбрасывает листья, так сбрасывается ворох слов и строчек. И, опять же, – отстранённый наблюдатель видит «обычный» рифмо-процесс, а вдохновлённый осенью унылец наблюдает в танце слов-листьев танец своих печалей. Вот такой он, этот очень лёгкий, очень осенний и очень девичий словопад от Яны Юшиной, пришедший к нам на «Точку Зрения» в пору тёплых летних ветров.
Редактор отдела поэзии,
Маргарита Ротко
|
Очень осень
2012Очень осень |Умирай за меня любить |Guardian angel |Есть мальчишки |Его бесконечные сентябри |Морской бой с осенью |Осеннее для... |Резюме
Очень осень
Да, это осень. Да, это очень осень. В самой последней, в самой критичной дозе. Это опять копает меня бульдозер, в поисках клада скаля зубатый ковш. Да, это глупо. Да, это очень глупо. Это стрела к лягушке летит из лука, что – хоть убей – навряд ли ее заслуга. Просто Иван-царевич из дураков. Да, это рано. Да, это очень рано. Сколько пустых надежд утекло из крана, чтобы с житейской мудростью стать на равных и, наконец, фиксировать все ходы. Да, это тонко, да, это очень тонко. Может, опять заносит меня и только. Но без надежд на премию по итогам я тишину зачитываю до дыр. Да, это сильно. Да, это очень сильно. Это почти как шею сроднить с осиной. Как перекрасить утро тревожно-синим, диким оттенком готовой настать зимы. Да, это хрупко. Да, это очень хрупко. Как прошептать: "Мой милый…" – и бросить трубку. Как распустить сомнений родную труппу, а голубому клоуну дать взаймы. Да, это правда. Да, это слишком правда. Дьявол играет в шашки и носит Prada. Я открываю небо и буду рада каждому междустрочию потакать. Время свершиться, время наклеить марки. Время растить идеи с приставкой "архи", чтобы чуть-чуть-поэты и ой-ли-гархи шли на три буквы, взятые с потолка. Умирай за меня любить
умирай за меня легко, потому что тебе пора.
потому что плывут глаза за зелеными облаками.
потому что прописан Бог капитаном на твой корабль -
покорять глубину весны, якорями ее лакая.
заигравшийся патефон отравил для тебя иглу,
белой нитью запряг и смолк, озадаченный подоплекой.
просто ломка еще нежна, чтобы сниться под первый луч,
осторожно ложась в ладонь непроявленной фотопленкой.
под дождем вырастает май из смирительного холста,
из распахнутого окна, из задуманной небылицы.
если рамкой прижмется тень, опоздавшая вырастать,
умирай за меня сейчас, чтобы с будущим не делиться.
старый город несет твой крест, перемноженный куполам,
под конвоем ревнивых звезд <что не падшая - то святая>.
умирай за меня любить. это лучше, чем кабала
редких строк, что идут ва-банк и встречаются животами.
Guardian angel
Есть мальчишки
Есть мальчишки, с которыми хочется помолчать.
Недопринцы, невольно похожие на волчат.
Открываешь такому полсердца, бутылку, чат,
Улыбаешься нарисованными глазами,
Ожидаешь чего-то внезапного, как потоп,
Забываешься, ставишь принципы на поток,
Оставляешь метания логики на потом,
Чтоб в итоге тебе обратное доказали.
Есть мальчишки, с которыми хочется засыпать,
Если ливень ворует пристанище у серпа
Новолунья, а ночь обезличенна и скупа,
Как портовая шлюха, торгуясь за грош морали.
Обнимаешь такого, смешного, он тянет плед
И сквозь сон, невзначай, пробирается в твой куплет –
Это мелочь, из тех, что сакральны на много лет,
Как бы сильно от времени краски не выгорали.
Есть мальчишки, с которыми хочется не кончать
До того, как талантливо будет в тебе зачат
Новый Бог/новый дьявол – замок одного ключа –
Подожди, он родится и станет с тобою вровень,
Он получит твои привилегии и права.
А пока торжествующим скрипом поёт кровать.
Есть мальчишки, которых не хочется убивать,
Но твои маникюрные ножницы просят крови.
Его бесконечные сентябри
Стихи болеют, в ознобе идут курсивом,
Привычной злости начисто лишены,
И каждой суке, живущей во мне красиво,
Необъяснимо хочется тишины.
Уехать нахрен. Куда-нибудь за Калязин,
Где под семью туманами дремлет Нерль,
Где сталь изначально призвана закаляться
В глазах мужчины, который меня верней.
Его закон не писан, а кот - не кормлен.
Его слова не сказаны. А пока
Летят журавли, извлекая квадратный корень
Из голубого небесного молока.
Под ними бескрайний луг - отродясь не кошен -
С годами ближе к истине и крыльцу.
Он ходит в старой, пропахшей бензином, коже.
Он молится самогону и колесу.
Сказать: брутален? Ну, ладно, пускай брутален.
Втройне - когда не выспится и небрит.
Мои стихи спотыкаются о детали,
Вскрывая его бесконечные сентябри,
Оранжевые, лоскутные - как ни шей их,
А шов ложится грубый и строки трёт.
Когда петля обнимет его за шею,
Мне просто нужно сделаться той петлёй. Морской бой с осенью
осень манит прибоем и хочется сети брать,
выдвигаться в открытое золото, кликать шторм.
но не снят<ь>ся с тяжёлого якоря сентября
в бессознательной психоделике мокрых штор
невесомые сны по Чюрлёнису. только Климт
принимает условные ставки к себе на борт.
мы гадаем на контурных картах, где корабли
под крестовыми флагами смело вступают в бой:
е4-е3. обречённая падать, сеть
возвращается вспять, принося с собой из глубин
распечатку непринятых вызовов. просто смерть
избегает того, кто талантливо нелюбим,
и хранит, не касаясь смирительной, тканой в долг
<как положено: с миру - по нитке, с войны - по две>.
капитан, капитан, улыбнитесь! задрав подол,
семибальная осень с субтитрами из-под век
начинается в стол, обнажается дорожать,
для вскормлённой химерами памяти нежа плеть.
приставляю к спине твоей дуло карандаша -
целовать тебя разрывными и не жалеть.
Осеннее для...
Умри, но будь. Теплом клянется осень,
Запнувшись на нечаянном вопросе:
Какому бесу молятся дожди?
Прими ее причуды как причалы.
В сентябрь сердце якорем впечатай,
Оправдывая равно шторм и штиль.
Слепому небу подставляй стаканы,
Когда оно извергнется стаккато,
Чтоб пить его на/взрыд и брудершафт.
Потом иди, следы доверив листьям,
За алиби <сюжет почти по Кристи>,
Заматываясь в ветер, в вечер, в шарф,
Сверяя чудеса, часы и числа.
А каждая не*встреченная чикса
Захочет твою тень
<Как сувенир
Оставленную сломанной скамейке>.
Порыв какой-то шуткой откомментит…
<Не выйдет, дорогая, извини.>
Умри, но будь. Оправдан и загадан
Осиной <в перелеске, что за МКАДом>,
Которая нашепчет, ворожа
Неясными чужими именами
<Они давно не правят ими/нами,
Бессильны поражать и выражать>.
Нашепчет на сбегающую тропку…
И знаки, светофоры, фары, пробки
Тебя отпустят, больше не вольны
Держать.
Письмом, а лучше притчей счастья
Иди в больную осень причащаться
Беспамятства оконченной войны.
Резюме
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Яна Юшина: Очень осень. Сборник стихов.
Представьте себе осень, приподнимающую подол платья, сбрасывающую слово-листву, оголяющую любовь, вопрошающую: «Какому бесу молятся дожди?»…
12.06.12 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/sbornik.php(200): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|