****
Башня падает, башня рушится,
Да, чертовская, не Пизанская.
И слетаются, будто кружатся
Сором чёрным в словесным ужасе
То ли пакости, то ли мерзости,
То ли нечисти, взором хамским
Напоследок осмыслив гадкое…
Что отныне здесь строить - страждущим?
Башня падает, пылью давится,
Всё былое сползает, плавится…
А когда упадёт - куда идти?
И дорога, быть может, гладкая.
***
А начни уходить,
Просто так уходить и не снилось.
Просто так выцветать из бульварно-дорожного сна…
Некому угождать,
Угодить ты смогла б, научилась,
Только цены растут под предлогом
«Зачем Вы?», хана
Чьей-то выгоде, встряске - твоей
Неурочной,
Чьей-то глупости, грубости,
Грязи, зачем надевать?
Эти странные связи копить…
Помогите ей срочно -
Этой длинной трубе водосточной -
Так с небес протекает , не смея
Столпом соляным в ней застыть.
А застынет - не вытянешь,
Что за труба, так – поломка,
Просто душу сожмёт,
И метаться бы долгой юлой.
Ах, какая ты дурочка - девочка - головоломка.
Что еще соберешь под огромной и длинной полой?!
***
А всё равно, какая будет речь…
Родишься рыбой, чтобы уберечь
Себя от стонов страшных, от насмешек.
Пузыриками изо рта, а каждый - брешет…
Да что там в мутной заводи, не задохнуться…
Акулой, килькой - лишь бы окунуться
Туда, где ожидаешь сбыться…
Под камень ляжешь - станешь биться
От искушений выплыть и, почуяв ругань,
Смеяться рыбьей пастью, глядя в хвост подруге.
Гнилая фраза - фраза на досуге.
А жизнь не ошибается, увы.
А рыба, рыба тухнет с головы.
***
***
***
Как зол этот час
В эти двадцать четыре часа,
Как долог он, жалок, горяч и бездарен…
Мы ждём этот день, а время идёт против нас,
Во имя каких-то минутных и жёстких аварий,
Аварий с душой, с нашей жизнью, как много извне…
Момент не подыскан, но случай еще не потерян.
Разыскивать час целый день, это ж - эксперимент…
И лить дифирамбы годами во имя минутных истерик.
А время течет, истекает, бежит под уклон…
Но где-то отсрочка, песок на стекле задержался.
Мы слышим секунды иные. О, Боже! Как будто бы Он
Шагал с нами в ногу, в пружинное кресло сажал нас…
И мы оставались смотреть, Он идёт впереди…
Идёт и зовёт, мы с кресла подняться не можем…
- О, Господи, слышишь, ты сжалься, меня подожди…
Опять - шаг один с тобой вместе. Во здравие, Боже.
***
Не надо мне столько ни сласти, ни злости,
Вне всякой заботы я стала забытой,
А только хотела пожить к тебе, в гости,
Ты, впрочем, не ценишь скворечник разбитый…
Я тоже смотреть не могу в эту дырку,
Держись, коли сломит от ветра дощечки.
Я словно жила, нет, играла в придирки.
Да что нам ворчать, подбирая словечки…
Какие скворцы, так мы - два попугая…
Сидим в зоосаде, друг дружку ругая.
Над нами смеются, а мы… Мы злословим…
«Всё было вокруг голубым и зелёным…»
С одним лишь условием, я полагаю…
В забытом скворечнике - два попугая.
***
Он сам не свой, он будет-будет-будет,
Руками вопрошай, он станет танцевать,
На кафельном полу или посуде,
Он будет вызывать
Движеньем кротким хрупкое начало…
А ты уже застыла, сердцу полегчало,
И ты уже влюбилась в естество
Ребёнка-старика-игрушки-чародея,
Какие в нём мытарства лицедея?
Какое счастье танца и родство
С насмешницей-юдолью, плачем и аскезой!
И глубоки рассказ и мастерство
В полёте небо целовать, очами его резать,
Тебе лишь созерцать, не более того…
***
Ты должна научиться выдерживать сквозняки,
Что там - хлюпать от каждого дуновенья.
Просто в мыслях взрослеют твои сорняки,
Ты их полоть не умеешь, с остервененьем
Вряд ли готовишь газон. Мысли не рожь, так маки...
Страхи - не злаки, не маки, а - сорняки…
Ты ищешь блох у каждой домашней собаки;
А покусают - и не найдёшь ни одной блохи.
Что нам за мысли браться со сквозняками в каждой?
Цельную - поищи, зачем искать - не резон.
Просто сидишь на стуле, клеишь кораблик бумажный...
Лучше идти вдоль сквера, не страшно: один газон.
***
Кувшин, широкого, то узкого сечения,
Что шея старика не держит головы…
Весь залит молоком, старик с кровотечением…
Иль обтереть, иль выпить, для молвы,
Вампир, что млекопьющий…
Играющий, и в жизнь, и в смерть,
Он, от рождения поющий, иль во гробу лежащий, твердь,
Она во времени, увы, в любом обличии…
Старик младенцем был, и жаждал молока…
Кувшин разбился, глубока река…
А кровь красна до неприличия,
И светится небесная рука…
Увы, увы, пока…
Сквозь сизые, седые облака.
Елена Кантор: Башня падает.