Вадим Куняев: Питер, 21-й век..
Санкт-Петербург - узорный иней,
ex libris беса, может быть,
но дивный...
В. Набоков
В последний раз стихи Вадима Куняева на «Точке Зрения» гостили в далёком 2007-м – и вот, по прошествии многих лет с тех пор, как его божественная кляча с огромным животом растворилась под крышей мира, Вадим предложил нам в который раз прогуляться по лабиринтам Питера. «Почему в который раз?» – спросили бы почитатели восхождений в Гималаи, рисовальщики островных пасторалей, да и просто не-туристы. И получили бы простейший ответ: ведь в гроздочке «вечных» литературных тем ягодка Петербургских место- и жизнеписаний – одна из самых сочных. Дождливо- и реко-сочных. Подносимых на блюдечке многажды-многажды, – так, что вроде бы и рассказывать о таких сборниках нечего… Но я всё же рискну.
В Питере 21-го века пахнет знакомой стариной и огурцами. Няни и рыжеусые дворники соседствуют с живыми мертвецами, мастерски персонифицируемыми или попросту с большой буквы ОЖивляемыми автором. Город обозначается на карте Пушкиным – и опоясывается самым ржавым на свете трамваем. И… И, собственно, что тут ещё напишешь?
«Можно написать о Бродском или о Невском кашле, Взгляд всё равно упрётся в глухую стену». И на этом месте я бы с Вадимом поспорила. По крайней мере, взгляд читателя как раз никуда не упирается – ему вольготно среди сфинксов и невиданно-виданных чуд, ему щекотно-весело цепляться за «Лениграццкого Сотоны», занесённого в половодные достоевские декорации ветром 21-го, ему приятен и обычный Сатана, который, оказывается, в городе на Неве тоже есть, смотрите-ка:
На Дворцовой уже
Третий год Сатана с балалайкой
Развлекает туристов
И кровью на Зимний плюёт.
Одним словом, есть на чём отдохнуть, «не упираясь», этому взгляду, пока читатель-зевака тоже отдыхает от литературных самокопаний, любовных метаний, исследований сюрреалистических пейзажей и прочего нелёгкого труда, которым его испытывают в других поэтических мирках. А в элегантном, классически написанном-скроенном «Питере» – легко и влажно, звучат ироничные вальсы, отряхивается страшный Пётр, да и вообще оно прекрасно – это «постоянство веселья и грязи»! Поэтому – добро пожаловать на экскурсию, после которой (я уверена!) некоторых объятых ностальгией туристов заинтересует исследование ещё несколько дополнительных «куняевских» маршрутов, уже – в прошлое…
Редактор отдела поэзии,
Маргарита Ротко
|
Питер, 21-й век.
2013Просыпается первым... |В бесконечных лабиринтах большого города... |Глотают сфинксы мокрый снег... |Пряжский вальсок |12-я линия |Картина маслом |Не горит... |Этот город, Невою расколот... |Мы у моря живем... |Хармсу
Просыпается первым...
Первым в галактике
Просыпается Исаакий,
Раскорячившись
Посередине Земли.
Появляются дворники,
Собираются в стаи собаки,
На веревках болтаются
Пьяные в дым корабли.
Все вокруг вопиет
О готовящейся катастрофе,
О наполнившей души
И ванны тяжелой воде,
Город давится мерзким,
Чудовищным утренним кофе,
Ковыряя брезгливо
Яичницу в сковороде.
Мы утонем! Утонем!
Кричат сумасшедшие чайки.
Неизбежно, фатально,
И так, что никто не найдет.
На Дворцовой уже
Третий год Сатана с балалайкой
Развлекает туристов
И кровью на Зимний плюет.
Поднимается лава
В каналах, в канавах, в протоках,
И не видно давно
В берега понатыканных свай,
И колышутся флаги
На сизых от влаги флагштоках,
И бредет в никуда
Самый ржавый на свете трамвай… В бесконечных лабиринтах большого города...
Глотают сфинксы мокрый снег...
Глотают сфинксы мокрый снег,
Душа грустит по теплой прозе,
На стрелке черный человек
Остолбенел в нелепой позе.
Нева былую белизну
В залив уносит тесной грудой,
А я глазею на весну
Как на невиданное чудо… Пряжский вальсок
Раз два три, раз два три, я открою вам страшную тайну:
Я родился на свет для того, чтобы выпить Неву.
Эта мысль появилась в моей голове не случайно:
А иначе, зачем я на свете на белом живу?
Это очень непросто, нужны мастерство и сноровка,
Я хожу по палате и пью за стаканом стакан.
Я нуждаюсь в воде, ведь вода для меня тренировка,
А сегодня в уборной враги раскурочили кран.
Ничего, ничего: попрошу два компота на ужин,
Каждый выпитый грамм приближает заветный финал.
Я от Пряжки начну, я осилю, я сделаю, сдюжу,
Только б тот, кто в углу ухмыляется, мне не мешал. 12-я линия
Через дорогу вялится плотва
В окне среди облезлого фасада.
Внизу сидит, уже полумертва,
Несдержанная няня из детсада.
И тонкий луч дырявит этажи,
И перспективу делит запятая,
И по газону ползают бомжи,
Свои дела какие-то решая.
А мимо куролесят облака,
Цепляясь за корявые антенны,
И запах городского шашлыка
Струится сквозь велюровые стены. Картина маслом
Пронзённыя неоновым лучом,
Испуганно молчат кариатиды,
Молчит атлант, разбит параличом,
Безмолвствуют наяды и сильфиды…
И только тонкий комариный писк
Спускается к подножию колонны,
И я, стихами упоённый вдрызг,
Валяюсь на ступеньках пантеона. Не горит...
Не горит, а тихо тлеет
Жизнь у тонкого креста.
Кто проснуться не успеет,
Не проснется никогда,
Не найдет последней силы
Отмолить у пустоты
Теплой и сухой могилы
Средь болотной мерзлоты.
Что-то страшное витает
В липком воздухе трущоб,
Только сизый ангел знает
Для кого сколочен гроб.
Время странное, больное
Души черпает до дна,
И хохочет над Невою
Лениграццкий Сотона. Этот город, Невою расколот...
Этот город, Невою расколот,
Золотым истуканом храним,
Самый чистый и девственный город,
Притворившийся как бы моим,
Этот город внезапно-весенний,
Где Горбовского след не простыл,
Где ходил по Большому Есенин,
Где по Малому Бродский ходил,
Где под выстрел полуденной пушки
Просыпается в каждом пиит,
Где звенит удивительный Пушкин,
И весна упоенно звенит! Мы у моря живем...
Мы у моря живем,
И на море глядим непрестанно,
Только море у нас –
Не бескрайняя синяя гладь.
Наше море –
Гнилая вода из дырявого крана,
Наше море нельзя
Ни потрогать, ни нарисовать.
Каждый день,
Оставляя промокшие за ночь постели,
Мы читаем стихи
И ныряем в пылящую муть.
Наше море –
Неспящее быдло в бычках и газелях,
Наше море нельзя
Ни объехать, ни перешагнуть.
Закрывая глаза,
Зажимая ладонями уши,
Мы пытаемся морю
Признаться в неясных грехах,
Чтобы море
Несло в пустоту наши глупые души,
И качало в себе бесконечно
Наш питерский прах. Хармсу
Как прекрасно оно, постоянство веселья и грязи!
Из безбрежного сумрака выхода, кажется, нет.
Не пылают цветы на потрескавшемся диабазе,
Не спешит в магазин захлебнувшийся водкой поэт.
Переполненный влагою воздух, густой и тягучий,
Разливаясь по Невскому, плавно течет за Финбан,
Над Васильевским зреет огромная черная туча,
И ползет с Петроградки на Стрелку холодный туман.
Очевидцы потопа теряют последние силы,
Из распахнутых окон летит аромат огурцов,
Рыжеусые дворники роют повсюду могилы
Для уткнувшихся в низкое небо живых мертвецов.
Вздрогнет вдруг Петропавловка, ангел на шпиле качнется,
Из-под мраморных досок послышится ропот царей,
Встанет страшный шемякинский Петр, тяжело отряхнется
И пойдет на Дворцовую палкой гонять голубей…
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Вадим Куняев: Питер, 21-й век.. Сборник стихов.
Исаакий, Пётр и Сотона – те же новые ипостаси Питера 21-го века от поэта, который родился на свет «для того, чтобы выпить Неву»
22.05.13 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/sbornik.php(200): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|