Елена Мокрушина: Компьютеры и люди. Отрывки-эссе из повести "Вершина".
Ах, каким "совком" вдруг повеяло на меня при чтении очерка Елены Мокрушиной... Логарифмическая линейка, счеты, ЭВМ, тетрис! А позже были электронные игры, где узнаваемый "нупогодишный" волк ловил корзиной яйца, и маленькие, похожие на очень большие леденцы тамагочи. А еще там, в совсковом прошлом, остались бумжные книги, походы с рюкзаками за спиной, песни у костра. Там осталась моя молодость!
Надеюсь, что воспоминания автора интересны будут не только мне, но и многим, многим другим.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Татьяна Гринкевич
|
Компьютеры и люди. Отрывки-эссе из повести "Вершина"
2013Об эволюции вычислительной техники |О мыслях, способностях и таланте
Об эволюции вычислительной техники
Компьютерная волна, затопившая ныне весь мир, поднималась на моих глазах. Организм человечества прорастал новой нервной системой.
В первом классе мы учились считать на счётах. Кто теперь знает, что это такое? А тогда счёты – большие, с коричневыми деревянными костяшками – были у каждой кассирши. В канцелярских магазинах продавались другие, поменьше, к тому же (при советском-то дефиците!) по несколько видов сразу. У всех ребят в классе счёты были разные, у меня – розовые, с маленькими пластмассовыми костяшками. Перевёрнутые, они съезжали по наклонной доске парты, как платформа со множеством колёс. А ещё ими можно было восхитительно трещать и щёлкать.
В старших классах появились логарифмические линейки – устройство тоже вполне забытое. Когда старший сын начал набивать свой стеллаж американской фантастикой, я прочла кое-что из Хайнлайна – и запомнила сцену, где некто, управляя командой роботов в полевых условиях (не на Земле, а, кажется, на Плутоне), постоянно считал на логарифмической линейке. Лишнее доказательство неисповедимости путей человечества – даже для тех, кто пишет о будущем.
В Политехе мы использовали те же линейки. Правда, в институте был зал, где ряда-ми стояли Промини – вычислительные машины на транзисторах (каждая – как внушительный письменный стол), но студентов пускали туда только во время счётной практики. Впрочем, наша группа – единственная на курсе – почему-то проходила практику совсем в другом месте. Там, где стояла старая ламповая ЭВМ «Урал-2».
Большой зал от стены до стены и от пола до потолка занимало что-то вроде прямоугольной крепости, сложенной из серых блоков размером с тумбочку. Внутри блоков слабо светились эмиттеры электронных ламп. На передней стене крепости помещалась наклонная доска с кнопками.
Заведовал машиной Прокопий Никонович – пожилой дядька, похожий на робота. Его голова, абсолютно лысая, имела форму вытянутого параллелепипеда с чуть скруглёнными углами и шишечкой на затылке. Эта шишечка походила на кнопку, но проверить её действие никто не решался. Нам хватало возни с машиной – каждое занятие начиналось с тщетных попыток её запустить. Насладившись нашей беспомощностью, Прокопий слегка касался стартовой кнопки – лампы тут же начинали светиться, и он гордо говорил:
- Она меня любит!
Данные для ввода набивались на перфокартах – длинных прямоугольниках из тонкого картона. Готовые карты, причудливо сквозившие квадратными дырочками, вводились по одной в щель приёмного устройства. Но через час работы «крепость» начинала выдавать ерунду.
- Она устала, - говорил Прокопий, нажимая кнопку, и старушка радостно выключалась – тут она не капризничала и подчинялась кому угодно.
Теперь ясно, что нам повезло – вряд ли кто-то смог забыть общение с подобным динозавром.
Через год «Урал» демонтировали. Таскать блоки вниз по узким лестницам было хлопотно – их просто выбрасывали из окон четвёртого этажа. Институтские умельцы жадно рылись в этой горе, выискивая неразбившиеся лампы и прочие ценности.
А ещё через год я впервые увидела настольный транзисторный калькулятор – он был размером с книгу, включался в сеть, имел кнопки и индикатор с зелёными цифрами. Его способности вряд ли превышали интеллект механического арифмометра.
Но процесс уже пошёл. Вскоре появились калькуляторы на батарейках, размером примерно с косметичку – в кармане носить неудобно, а в сумке можно. Их делали в двух местах – в Воронеже и на ленинградской «Светлане». Светлановские были удобнее, зато воронежские допускали какое-то программирование. Правда, при выключении всё стиралось – коды программы надо было записывать на бумажке и каждый раз вводить вручную. Машинки полагалось держать в сейфе, но научные сотрудники часто брали их домой – обсчитать кривую на диванчике.
В конце семидесятых до нас дошли первые настольные машины («компьютер» тогда не говорили). Производились они близко – в Выборге, и были полностью содраны с американских аналогов, видимо, безнадёжно устаревших. Здесь уже имелась долговременная память – в виде магнитофонных кассет с невероятно дрянным, вечно ломавшимся устройством записи-считывания. Результат вычислений можно было распечатать. А ведь совсем недавно были перфокарты…
Через годик у выборгских машин появились мониторы – и возможность программировать не в кодах, а, например, на Бэйсике. Потом привозили что-то ещё, просуществовавшее уж совсем недолго. Ибо в перестроечные времена свои места стали занимать IBMы – чтобы уже никуда не исчезнуть, а лишь размножаться и расти во всех отношениях. Компьютеры (их уже называли так) стали менять людей.
Пытаясь разглядеть будущее, человечество всегда продолжает прямую современности. Но это лишь касательная к спирали развития.
Кибернетика родилась ради вычислений. Чтобы оставить без работы счёты и арифмометры. Но считают немногие, а быстрее развивается то, что нужно всем.
Неужели когда-то из-за мелкой правки приходилось перепечатывать статью целиком, запихивая в пишущую машинку по четыре листа, переложенных копировальной бумагой? Последний экземпляр почти не читался.
Неужели всего четверть века назад письма отправляли исключительно в бумажных конвертах, бросая в почтовые ящики? И долго ждали, пока дойдёт.
Но компьютеры, оказывается, могли удовлетворить ещё одну людскую потребность, да так успешно, что у многих она на глазах переходила в страсть - бескорыстную страсть к игре. Появилась возможность параллельной жизни – яркой и сложной.
Начинали с неувядающего «Тетриса». Компьютеров было куда меньше, чем желающих. Дорвавшись, засиживались допоздна.
Потом появились «бродилки». Герой перемещался по экрану, избегая разнообразных опасностей. Были даже игры на злободневную тему – в какой-то «демократ»-лягушка пересекал пруд, прыгая по плавающим листьям. Когда он тонул, компания «бюрократов» (лягушки другого цвета) исполняла торжествующий танец с рефреном: «будете ещё перестраиваться?»
Особо упорные интеллектуалы «проходили» квесты – их создатели изощрялись в изобретательности, игра могла продолжаться месяц. Ради этого оставались дежурить ночью. Один заядлый игрун с вечера до утра исследовал виртуальный лабиринт, рисуя его схему на бумаге, - его героиня раз за разом умирала от жажды, так и не добравшись до выхода. А нужно-то было совсем другое – задолго до лабиринта найти бутылочку и налить в неё виртуальную воду…
Помню рекламу чуть более позднего времени - толстенькая рыжая девочка и надпись: «Когда я вырасту, компьютеры будут везде!» Девочка была права, но в доживающем последние годы СССР в это как-то не верилось... О мыслях, способностях и таланте
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Елена Мокрушина: Компьютеры и люди. Отрывки-эссе из повести "Вершина". Историко-биографический обзор.
От логарифмической линейки до квеста...
24.04.13 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/sbornik.php(200): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|