Время рассыпалось в прах...
Время рассыпалось в прах,
дунешь - поднимется пыль.
Что ты читаешь, монах?
Было от слова быль?
Сотни столетий - зола.
Столб соляной за грехи.
Сможешь найти слова?
Ныне придёт Рахиль.
Где её дети, скажи?
Должен о том ты знать.
Лист под рукой дрожит.
Плачет безумная мать.
Время рассыпалось в прах,
минув пещеру твою.
Что ты читаешь, монах?!
- "Се у двери стою"...
Познай, душа, язык немых...
Познай, душа, язык немых
там, где слова рисуют пальцы,
и перекатывает жмых
улыбка странная паяца.
Безмолвный мим, рисуй, рискуй!
Рисуй про радости и беды.
Тоску в руках перетасуй,
и празднуй пиррову победу
в стране живых,в стране немых,
где слух - глаза, а пальцы - птицы.
Мы не рабы. Рабы не мы...
Смотрю на руки. Вижу лица.
Мы врём себе, придуманному веря...
Мы врём себе, придуманному веря.
Мы диогены нынешних времён,
где в каждой бочке новая таверна,
пи эр квадрат непризнанных имён.
Мы врём себе, привычно, в каждой строчке.
В пустыне создавая миражи,
юродствуем, безумствуем, пророчим,
бравируем над пропастью во лжи.
Мы врём себе...
Придуманному веря...
Прозрачный день в деталях схватит взгляд...
Прозрачный день в деталях схватит взгляд.
Запомнит голубей, клюющих крошки,
шестёрки на машине - три подряд,
безногого с растянутой гармошкой.
В толпе безликой выхватит лицо,
знакомое проступит в нём неясно.
И сам себе покажется глупцом,
прочтя во взгляде встречном безучастность.
Закружит вихрем жёлтый листопад,
и понесутся листья вдоль асфальта.
Послышится вдруг голос "Виноват!",
и отзовётся эхо скорбным альтом...
Заблажит блаженный о небесном...
Заблажит блаженный о небесном.
Нам, земным, порою невдомёк,
как давно юродивому тесно
в перекрестье жизненных тревог,
и какой простор в косноязычье
сокровенным мыслям и словам...
Вдруг замрёшь, как пойманный с поличным,
разобрав два слова: "Аз воздам".
Из беспечного "мама"...
Из беспечного "мама"
к повзрослевшему "ма...".
От руки - до дивана,
в мир, сошедший с ума,
в мир, который не примет
и примет не поймёт.
Имя - мирное имя -
первым, вскрикнув, умрёт.
"Ма..." - душа отлетела...
"Мама, тише, не плачь!
Мне свободно без тела!
...А земля, словно мяч".
По задворочкам с хлебной корочкой...
По задворочкам с хлебной корочкой
пёс ничейный уносит бока.
Новолунием ночь распорота.
Пахнет порохом злая рука.
То ли Федькою звать, то ли Гришкою.
Свистнул гад, и, не целясь, на - звук.
Точным выстрелом, ох ты, лишенько!
Ах, ты сукин сынок или внук...
На задворочках с хлебной корочкой
пёс ничейный... Застыли глаза.
Новолунием ночь распорота,
окровавлены небеса.
Ветром в поле безысходность...
Ветром в поле безысходность.
Чу! Не слушай стон тоски.
С неба снеги, как по сходням
на четыре - в край - доски
не затупленных, не ржавых...
( Видно, гвозди из людей?).
Поневоле тело сжалось.
Тише! В локоть не забей.
Домовина - не корыто.
Жизнь не выпросишь взамен.
Закопали. Шито-крыто.
Тризну справили по мне.
В чистом в поле крик заглушен.
Эй, возница! Не кемарь!
Без прописки - Богу душу...
Плачет ветер - пономарь...
Ирина Котельникова: Время рассыпалось в прах....