Александр Балтин: Новый друг смерти.
Я бы назвал эту подборку "спектр", потому что авторская интонация меняется от грустно-безнадёжной вначале, через катарсис самопогружения ("В недрах себя"), к светлой, лёгкой, умилительной в конце, где главным героем становится сын писателя, в котором "полнее звучит космос".
Редактор отдела поэзии,
Борис Суслович
|
Новый друг смерти
2014Новый друг смерти |Диалог |Огромный |Приятно и не приятно |Карапузяндия |В недрах себя |Маленькая прогулка |Малыш
Новый друг смерти
Диалог
Огромный
Все осьминоги довольно компактны, а этот разросся до невиданных размеров, до масштабов громоздкого подводного дворца, с тысячами переходов, с причудливыми коридорами, в которых гуляет, завиваясь вода, с лопостями могучих присосок.
Причём осьминог этот был кроткий, мирный, ему бы не пришло в голову сдирать присосками кожу с проплывавших мимо китов, или опутывать щупальцами доступные корабли, чтобы полакомиться их содержимым.
И вот он скрученный, сидя причудливо, размерами с подводную скалу грустил, и вздыхал, и вода играла вокруг него струйками…
И зачем я такой большой? Думал осьминог. Какой в этом смысл?
Мелкие, пёстрые рыбёшки носились по каналам, образованным изгибами его щупалец и завитками присосок, играли, резвились, да и рыбы покрупнее спокойно проходили в гроты и арки – фантастические, живые…
И тогда осьминог приободрился – Может быть, я создан, чтобы давать радость другим существам? подумалось ему.
Это было так приятно, что он даже улыбнулся, и огромный клюв его слегка задел проплывающую мимо черепаху.
Черепаха была мудра, ибо жила 300 лет.
Она поглядела на гигантского осьминога.
-Именно так, - подтвердила она, будто прочитав, его мысли. – Ты создан, как невиданное досель украшение подводной жизни.
И все многочисленные рыбки и рыбы, игравшие в ответвлениях его щупалец, высунув мордочки, подтвердили сие помаргиваньем круглых глазок.
Они охотно носили осьминогу растительную пищу, а он, довольный теперь, только слегка поворачивался, образуя новые своды, гроты, причудливые переходы…
Иногда старая черепаха приплывала к нему, и останавливалась в ложбинке щупальца, в приятной, мягко пружинящей ложбинке.
-Хорошо ли жить триста лет? – спрашивал осьминог.
-Не знаю, - отвечала черепаха. – Просто мне так дано, и не с чем сравнить такую длительность.
-Я вот не знаю, сколько живу, - говорил осьминог. – Просто живу, и всё. Вот, наконец, обрёл цель существованья, и теперь мне всё время хорошо.
Пёстрые стайки рыбок носились в чудесных извивах, и трогали лепестки присосок.
-Это хорошо, когда хорошо, - говорила черепаха, устраиваясь поудобнее. – Но нельзя забывать, что многие далеки от этого состояния.
Осьминог грустнел.
Но тут же становился прежним, довольным осьминогом.
-Просто они ещё не поняли, для чего живут. А когда поймут – им станет также хорошо, как и мне.
И черепаха кивала.
Потом медленно поднималась и плыла, и воды мерцали лазоревым, бирюзовым, синим…
И рыбки играли по-прежнему, и осьминог, обрётший цель в жизни глядел на них с ласковым умилением…
Приятно и не приятно
Карапузяндия
В недрах себя
Маленькая прогулка
Капли ночного дождя, сливаясь в архипелаги влаги, блестели на скатах горах детских площадок – пёстрых, устроенных в любом дворе.
Малыш, одетый, как капустка, начал ходить несколько месяцев назад, и, придерживая его за капюшон, отец, сквозь волны умиленья, заливавшие сердце, думал, как видится сынку ноябрьской мир палой листы, серого воздуха, окрестной пестроты.
На одной площадке покрутил малыша на карусели, а после тот забрался в песочницу, стилизованную под кораблик, и стоял у зелёного штурвала, восторженно гукая.
Собачку вели мимо, она привлекла внимание малыша, и помчался к ней, споткнулся, но встал сам. И шёл дальше, придерживаемый отцом, указывая на аву, точно неся в ручонке невидимый жезл…
Потом тихонько-тихонько, медленно, мерно шли гирляндами уютных дворов, и пожилые, идущие навстречу, улыбались, или махали малышу.
Он махал в ответ.
И серый воздух казался праздничным, торжественным, а жизнь – бесконечной, уютно-доброй – как эти перетекающие друг в друга, милые дворы…
Малыш
Маленький, нежный, белый, как зефиринка.
Прижимая его к себе, ощущаешь священную эту скрепу мира – Отец-сын.
Он улыбается, озаряя твою реальность.
Ты относишь его в ванну, и он ловит струю лапкой, брызгается, смеётся; потом поднимает кран, пуская воду, опускает его, вновь поднимает.
Твой код в нём , в малыше – код крови, код былых поколений.
Залезает на диван, сталкивает подушку, стремится взгромоздится на спинку.
Ты подхватываешь его, подбрасываешь, и он взлетает, восторженно вереща – и что думает, что чувствует – не знает никто, никто – как не вспомнит он сам через много лет.
Беленький, нежный.
Шутя, называешь – Кукл, надеваешь на него в качестве шапочки мягкую корзинку из-под игрушечных овощей, и идёт он, точно красуясь…
Тайна души сложней тайн плоти, но и эти непостижимы, как дебри роста, как симфония деления клеток.
Он катает машинку, и тут же отвлекается, хватая кубики: пирамидка получается неровной, и, разобрав её, он отбрасывает строительный материал, чтобы приняться за книжку. Он тычет пальчиком в картинки, и ты называешь изображённые предметы, и он улыбается, выдувая нежные пузырьки радужных звуков.
Мыльные пузырики очень нравятся ему: шлейф их, пёстро-радужный хвост наполняет воздух, и он ловит их, хлопая ладошками.
Одетого, как капустку – ведёшь гулять, и важно шествует он асфальтовой дорожкой – важно, покачиваясь чуть: Пингвинёнок, бормочешь, испытывая умиление.
А он уже топает по осенней листве, наклоняется, подбирает листья, разбрасывает их.
Он врастает в жизнь, как врастали все, он совершает свои движенья, которые совершали все, он не знает ещё, что жизнь – растворенье во всех других, но, кажется, он знает то, чего уже никогда не узнаешь ты, ибо космос полнее звучит в нём, ибо открыт он чему-то первородному, важному, давно забытому тобой – косным, взрослым, неуклюжим…
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Александр Балтин: Новый друг смерти. Прозаические миниатюры.
Авторская интонация меняется от почти безнадёжной вначале, через катарсис самопогружения, к светлой, лёгкой, радостной, когда главным героем становится сын писателя, в котором "полнее звучит космос".
16.12.14 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/sbornik.php(200): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|