Михаил Филиппов: Страшилки вчерашнего дня?.
Наверняка кто-то спросит: «А зачем сегодня печатать старые фельетоны? Какой в них прок? Написаны-то они на злобу дня, а прошло уже лет эдак десять-пятнадцать…»
А я всегда спорю с такими скептиками, доказываю, что фельетон – документ эпохи; о каких-то бытовых подробностях сегодня можно узнать, пожалуй, только из таких вот документов – писем, газетных фельетонов, дневниковых записей… Узнать или вспомнить.
Например, ну кто из нас знает, что в пору сухого закона, когда водку продавали за «талоны» по две бутылки в руки на месяц, наши народные «умельцы» додумались употреблять в качестве «крепкого одуряющего» сапожную ваксу и клей БФ? А если даже кто-то и слыхал об этом, то всё равно, наверно, точно не знает технологию процесса… Вот задумает, например, сегодняшний молодой писатель сочинить «жестокий» рассказ об алкашах времён перестройки, а ему материалец подходящий – пожалуйста, и все подробности – как на блюдечке…
Сегодня мы привыкли к телевизионным сериалам, как Тузик – к своим блохам. А как реагировали наши зрители на появление «богатых», которые плачут, или «просто-марий» в те времена? Оказывается, по-разному. Кто-то радовался, кто-то ругал, а кто-то видел во всём это нечто большее, нечто более значимое…
Или, например, вопрос о попрошайках. Сегодня мы удивляемся: «Господи! откуда их столько развелось? Раньше их не было так много…» А оказывается, и тогда, полжизни назад, попрошайничество тоже было профессией.
Наконец, эта извечная конфронтация (или, выразившись помягче, извечный контраст): столица – провинция. Иногда ведь посмотришь какое-нибудь «сусальное» кинцо про социализм и подумаешь: ах, как любили у нас столицу-матушку! Ах, какие песни ей сочиняли!..
Сочиняют и сегодня… А любят ли? Провинциалы, кажется, нет. В сборнике М.Филиппова про это есть небольшая миниатюра. Он писал такие вот «острые штучки» довольно часто и печатал в районной газете под разными псевдонимами: М. Захаров, М. Николаев… А мы, его друзья-приятели, какое-то время не могли разгадать: кто же это такой дерзкий?..
Сегодня это уже не кажется дерзким? А вы вспомните середину восьмидесятых: вчера ещё в провинциальных многотиражках писали всё больше про передовиков производства, подготовке к жатве, надои молока и битву за урожай, и вдруг – такое вот… Повеяло чем-то свежим, новым, настоящим…
К тому же, эти фельетоны и написаны хорошо. Это не просто там газетное словоблудие. Это – литературное произведение, к которому любопытно присмотреться ещё и с этой точки зрения.
Я называю миниатюры Филиппова фельетонами, а можно, наверно, назвать всё это сборником эссе. Essai, «очерк», «этюд», «проба», «опыт»… Опыт жизни, память о прошлом…
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Алексей Петров
|
Страшилки вчерашнего дня?
2004Сусанины во власти |Герой нашего времени |«Просто Мария» как последнее предупреждение |Я знал человека, который похмелялся ацетоном |Не верь, не бойся и проси |Порфироносная вдова
Сусанины во власти
Самое страшное сейчас — это ходить с бутылкой водки или куском мяса в вечернюю пору. Убьют! Подзовут, попросят: “Дядя, дай закурить” — и трах по голове. Могут и насмерть. А дома малолетние дети, тёща на пенсии, кот голодный... Даже денег не возьмут. Откуда у рабочего человека деньги? Вот если бы не работал, вот если бы сторожем при коммерческом ларьке стоял, тогда другой расклад. А так... И самое больное, что отнимут со смертоубийством килограмм ливерухи опять же рабочие люди. В доску свои, пропахшие мазутом и постными щами.
Спрашивается, за что баррикады строили, за что дневали и ночевали у Белого дома? За что Дзержинского выкорчевали на Лубянке, а верных партии-народу вождей в Матросскую Тишину сажали? Припадёшь щетинистой мордой к сермяжной правде, и прошепчет она: “За то самое, мужичок! За гласность, плюрализм и ваучер. А что плохо тебе, так то мафия!”
И сразу всё вокруг озаряется светом истины, как при ударе о столб. Как же сразу не догадался! Верно, мафия! Погреба у стариков чистят? Мафия. Цены поднимают? Мафия. На улицах стреляют? Мафия.
Выйдет премьер на трибуну, а его в лоб: “Егорушка, куда нас завёл ты? Не видно ни зги!” А он с причмокиванием: “Братцы, я сам заблудился. Потерпите. Уж как-нибудь дорогу найду. Не век же нам в потёмках ходить”. И в следующий круг. Как будто не знает, что не леший его кружит, а мафия неправильные ориентиры даёт: посветит фонариком вдали, мы на свет, ан глядь — опять в кустах. И рады бы Егорушку другим проводником заменить, но коней-то не меняют. Непотопляемый оптимизм (что хоть в мешке, хоть так в реку бросай — не потонет) тешит пустые души и картофельные желудки.
Намедни Глоба говорила, что всем сначала будет плохо, но потом оставшимся хорошо. В смысле достатка. И правильно говорила. Даже седенький старичок подтвердил — тот, что собирает мятые рубли в зимнюю шапку. Потом, правда, лёжа у пивного ларька, отрицал предсказание, но потому что пьяный был. Сходится вещее: всем плохо! Но ведь будет хорошо. Потом.
Пока же, прижимая к исхудавшему телу килограмм печенья, остерегайтесь ходить тёмными переулками. Герой нашего времени
«Просто Мария» как последнее предупреждение
Ах, как любим мы, бывший великий и бывший советский народ, всяческие высокохудожественные вещи великих режиссёров, создателей незабвенных мыльных опер “Просто Мария”, “Богатые тоже плачут”, “Моя вторая мама”, “Санта-Барбара”!..
Великий успех выпал на долю мексиканских телесериалов. Ближе они к нам по характеру, что ли?.. Умиляют названия. Прямые, как лезвия топора, но таящие в себе великий смысл, как айсберг — подводную часть. Ну, казалось бы, “Просто Мария” — что особенного? Ан нет! Во-первых, тут видна типичность: каждая советская женщина, вконец затюканная пьянством мужа, безденежьем и оторвягами-детьми, может запросто примерить на себя судьбу вначале несчастной, а потом облагодетельствованной “просто Марии” и сказать: “А ведь на её месте могла быть и я!” И подойти к зеркалу, и поправить редкие седые волосы, и стереть мозолистой морщинистой рукой слезу... Мексиканки, кстати, если судить по двум уже названным эпопеям, ни в грош не ставят мужчину, как кормильца и опору, и потому появляются мужики там эпизодически — какие-то стонущие, ойкающие, все в соплях и похожие на приживалок, которых и можно было бы выгнать, да без них тогда любовной линии не будет.
О названии “Богатые тоже плачут” можно написать целый философский трактат. Тут вся закавыка в частице “тоже”. Пусть богатые, пусть “загнивающие”, без этих докучливых мыслей о том, что за тысячу рублей едва ли купишь десяток яиц, но ведь — плачут! Плачут, гады! Как бедные. Совсем как мы. И вот уже вся нищая совдепия, сунув носы в телевизоры и носовые платки, жалеет этих несчастных богатых. А ещё твердили классики марксизма-брежневщины о непреходящих ценностях классовой борьбы, о войне труда и капитала. Выкусите!
Мир денег рождает нравственных уродов. Моральные калеки типа Лорены преследуют просто Марий и богатых, но плачущих Марианн, с маниакально-шизофреническим упрямством делают гадости (проще — “заподлянки”) на протяжении двухсот или трёхсот серий, чтобы самим затем физически сгинуть от чинимых ими козней.
Такое искусство необходимо нашему народу. Заметьте, во многих фильмах у героинь иногда отшибают память. Напрочь. Они потом разводят руками, делают различные телодвижения, произносят слова, а памяти – нету! Но пройдёт десяток-другой серий и – бац! – память на месте. И начинаются “разборы полётов” – кто, как, чего и каким образом. Тут-то и выясняется, кто был хорошим, а кто не очень злодей. Плачут, каются, но им сурово: “Поздно, батенька! Вот тебе десять долларов – и проваливай с глаз”.
Так и с нашим народом. Он сейчас в беспамятстве, в полнейшей прострации, можно сказать, но годков через пять встрепенётся и начнёт выносить приговоры. Ей-Богу, так и будет.
И вскричат, и посыплют голову пеплом те, кто обманывал его, тащил доллары в швейцарские банки, прятал коммунистические билеты за портянку, надеясь, что народ памятью не воскреснет. Но скажет сурово им русский мужик, подпоясавшись ломом: “Вот тут тебе, братец, и крышка!” Я знал человека, который похмелялся ацетоном
Не верь, не бойся и проси
Итак, наступил переломный момент в эволюционном становлении капитализма как высшей стадии развития коммунизма, и до заветного часа всеобщего изобилия остались считанные дни. Дело за малым — выжить. А это архитрудно. Зарплаты напоминают пособия по безработице — благотворительные взносы на кормёжку супом в ночлежке имени Дж. Форда. Встаёт во всей оголтелости и порнографии народовольческий вопрос “Что делать?”. Обратимся к историческому кладезю мудрости, а именно: к собранию сочинений товарища Даля. Там в “Пословицах русского народа” два совета: идти по миру и идти на паперть. Владимир Иванович (не путать с Владимиром Ильичом!) не знал, с какого года начнётся всеобщая счастливизация масс, и потому не подсказал, как это — “идти по миру”. Автор постарается подсказать несколько путей выхода в мир и этим решить инди-видуальный экономический кризис персоны в постперестроечное время.
Сразу оговорюсь, что массовые походы на паперть начались после ваучеризации, а деньги, вырученные за приватизационный чек, бесславно пропали с акциями АО “МММ”. Церковных папертей оказалось мало, так как некоторые соборы только-только реставрируются (вот, например, храм Христа Спасителя только заложили после победы 1812 года), а у действующих папертей — свой постоянный контингент. Да и не каждый знает хотя бы два-три слова из молитвы. Но тут на выручку пришли инициативность, энтузиазм, смекалка, самородность русского мужика.
Избитый сюжет. Девочка идёт по вагону и, не выговаривая “р”, произносит: “Мама заболела. Папа в Афганистане. Бутылок нет: все вокруг жрут только иностранную водку. Помогите”. Оттуда же, призыва августа 91-го года, хлынули толпы опухших мужиков с фингалами под глазами. “Я защищал демократию, — говорили они. — Я стоял на баррикадах с Борисом Ельциным. Я ехал защищать от ГКЧП конституцию аж с порта Находка. Дайте же мне денег на обратный проезд или, на худой конец, на бутылку портвейна”. Всё было. И даже портвейн ещё был.
После Беловежской пущи мотив песни несколько изменился: “СССР — хруп! Дайте мне рупь”. И по подъездам зашастали чумазые мальчишки, рядившиеся под таджиков, армян, но так похожие на цыган. “Вы тут живёте? — вопрошали они. — А мы беженцы”. И сгибались, словно на их плечах лежали тонны пыли пройденных дорог. А если сердобольная старушка выносила им краюху хлеба и луковицу, цыганистые таджики изумлённо смотрели на хлеб и матерились: “Да ты что, старая карга! Мы за один приход меньше сотни не берём”. А потом оскорблённо уходили, унося на своих плечах пыль дальних стран-ствий.
Но попрошайничество — это банально. В какие бы одежды не рядилось, всё равно оно останется уделом ленивых и нелюбопытных натур. Чтобы прокормиться, не обязательно ломать свою гордыню, хотя унижение паче гордыни. Изъятие денег у доверчивого и сентиментального обывателя можно и нужно производить по другому. Кстати, автор знает несколько попрошаек, построивших себе и своим детям двухэтажные особняки и занимающихся дальнейшим промыслом в силу профессиональной привычки. Ходить ли по подъездам или автобусам, канюча, что тебя обокрали, сидеть ли на рынке, безмолвно положив перед собой шапку или тюбетейку, намекая на сильную головную боль после вчерашнего, — это промысел, обречённый в прогрессивном будущем, в лучшем случае, на неуспех, а в худшем — на мордобитие.
Повторюсь, есть более перспективные пути добычи денег без торговли на рынке, без газовой промышленности, без холдингов, рэкета, “напёрстничества” и которые никак не причислить к уголовно наказуемым или мошенническим.
Гости и жители города М. наверняка обратили внимание на симпатичную бабулю с симпатичной морской свинкой на славной улице Советской. Гладя одной рукой животное, в чью честь назван нынешний год, в другой пенсионерка держит бумажные билетики и мило предлагает: “Не пропустите свою судьбу!” Судьба стоит тысячу рублей. На мгновенье оторвавшись от капустного листа, морская свинка тащит билет из руки гадалки, где чёрным по белому написано “Любофь, деньги” или же “Нелюбофь, неденьги”. Нынче на гаданье спрос велик. В отличие от астрологов, прорицателей и глобов конкурентка цыганок берёт по-божески и читает будущее совсем наверняка. Оригинальный метод. И совсем не жгёт позор за бесцельно падшее достоинство.
С 1 января на рынке стали появляться и другие колоритные личности. На фанерном ящике у кооперативного магазина сидит юноша бледный с взором безумным и рвёт меха баяна отечественного производства. Из его уст летит песня “Хазбулат удалой, бедна сакля твоя!..” Ясное дело, народ на музыку сегодня забил, потому как говорят пушки. И в подтверждение этого на груди его болтается картонная табличка с надписью “Жертва чеченской войны”. В другой ящик, из-под куриных окорочков, летят голубенькие, розовенькие и зелёненькие бумажки. До сердца и кошельков достаёт не песня, которую дудаевская жертва исполняет бездарно и фальшиво, а Чечня. А вы говорите, народ непатриотичен!
Россия — вообще нация сердобольных злодеев. То есть подают не только и не столько из чувства сострадания, а скорее в силу комплекса вины. Другие же — по наитию: “Слава Богу, что я не на его месте!”.
Осмелюсь предложить ещё несколько рецептов безболезненного изымания “деревянных”, когда люди отдают с радостью. Например, такой: в газете (журнале) дать крупным шрифтом “Я — импотент с рождения. Хочу вылечиться и стать полноценным чле-ном. Для подъёма нужна валюта. Однодолларовых бумажек не предлагать”. Или: выйти к памятнику Ленина, постелить перед собой красное полотнище, поставить урну с надписью “Жертвуйте на сохранение мавзолея с телом драгоценного вождя и на возвращение застоя”. После чего спокойно сидите и покуривайте сигаретку “Данхилл”.
У меня ещё множество идей. Скромность газетной площади на даёт мне развернуться.
Мне же самому, в силу моей стыдливости, просить чего-нибудь стыдно. Но если вам не жалко (а вам же не жалко?!), пособите на билет до Америки, а то у меня на днях рэке-тиры сожгли последнюю, десятую, коммерческую палатку. Автогеном жгли, сволочи! Порфироносная вдова
Этот вопрос существовал всегда, но его либо ловко обходили, либо придавали ему ироническую, ёрническую окраску. Хотя вопрос пронизывал насквозь всю жизнь России, касался всех сторон устройства бывшей советской жизни: и экономическую, и культурную, и моральную, и даже поведенческую. А вопрос этот заключался в следующем: отношение Москвы и остальной провинции, под каковой подразумевалась вся Россия. Столица – периферия. Заметьте, практически ни в одной стране мира нет такого разделения, такого антагонизма между центром и всей остальной страной, какой сложился у нас. Впрочем, и у нас подобное положение существовало не всегда. Когда началась эра великой централизации, необъявленной монополии власти и производства, вот тогда и возвеличивание “дорогой моей столицы” (чаще показушное, дутое) пошло убыстрёнными темпами.
В Москве чихнут, а по всей России начинается грипп... Какой город самый красивый? Москва. Где самый лучший метрополитен? Ясное дело, в ней. Где рождается культура? В белокаменной. И т. д. и т. п. В годы Брежнева Москву делали городом светлого будущего, а оттуда по всем направлениям всех окраин спешили электрички с колбасным духом. Сами обитатели “города-героя” относились с презрением к “этим провинциалам”, а вслед шипели: “Понаехали тут!..”, может быть, не догадываясь, что жители малых городов, в принципе, покупали то, что у них же было произведено и было отобрано. Так называемая провинция, под которой имелась в виду вся Россия, платила той же монетой москвичам – она их не любила, что и нашло своё отражение в первые годы правления Горбачёва, когда близлежащие области отказывались делать поставки продовольствия в Москву как раз из-за подобного грабежа: у самих в магазинах шаром кати, а изволь в столицу поставлять...
Жизненный уровень москвичей был на несколько порядков выше, чем по всей России. Используя московскую лексику, можно было сказать, что население страны как бы оставалось “лимитой”, которую терпели-то потому, что она выполняла черновую работу.
Восемь лет назад заговорили об уродливой гипертрофированности столицы по степени влияния на экономическое, культурное, психологическое развитие регионов. После разговоров начали делаться робкие попытки уйти из-под “всевидящего глаза”, хотя бы немного ослабить хватку “города будущего”. Не тут-то было! Всё оказалось завязанным на Москве. Дело доходит до смешного. Когда один из регионов отказался выплачивать непомерные налоги в федеральный фонд, из которого, кстати, и выплачиваются “космические” зарплаты чиновничьей московской элите, то столица, недолго думая, взяла да и перекрыла кислород бунтовщику. А именно: прекратила поставку бумажек, называемых деньгами, с Монетного двора. Противостояние закончилось в один момент: региональное руководство поняло, чем грозит невыплата зарплаты рабочим и служащим.
Если в тех же США каждый штат имеет определённую законодательную и экономическую автономность, такое нельзя сказать о России. Московские объятья висят веригами на областях и регионах страны. Заметьте, стоит какому-либо региону заикнуться о самостоятельности принятия решений (читай: свобода распоряжаться своим фондом), как тут же следуют кликушеские кампании: развал России! предательство интересов нации!.. Между тем в белокаменной и не думают считаться с мнением субъектов Федерации. Давайте вспомним октябрьские события, благо, они ещё не успели порасти травой забвения. Совет Федераций рекомендовал президенту накануне 3 октября вернуть страну в доуказное (то есть отменить указ о запрещении деятельности ВС и Съезда нардепов) время. Кто-нибудь прислушался к трезвому голосу? Как бы не так! И пролилась кровь...
Москва взяла на себя непомерное бремя “единственно правильных решений” и ответственности за судьбу всей России. Она никак не хочет признать, что эту тяжесть ей не вынести одной, и всё катится по инерции...
В деревне разговариваю с соседом. Парень, выросший здесь же, уехавший в Москву 8 лет назад, говорит строго и с некоторым осуждением в адрес односельчан:
-Вся Москва за Ельцина!
-Слушай, сколько ты получаешь? — спрашиваю его в лоб.
-Ну, за этот месяц получил чистыми 360 тысяч.
-За такие деньги твоя мать (его матери 70 лет и получает она пенсию 18 тысяч, проработав в колхозе всё жизнь. — авт.) и за Ваську Кривого, недавно с зоны вернувшегося, до последней капли крови стоять будет.
Диалог этот проходил накануне октябрьских событий, после печально известного указа. Я, правда, так и не понял своего соседа — за кого он: за свою зарплату или за народ? За тот народ, в котором он вырос, который до сих пор не может купить хлеба в сельском магазине, который отапливается навозом, который на восьмом году перестройки не разберёт: смеяться ли ему над своими обманутыми надеждами или ещё потерпеть можно?
Жителей столицы подкармливают, ибо если не будет поддержки даже среди москвичей, то чего стоит такая власть! Вот и приходится швырять с барского стола, чтобы шли на “защиту демократии”.
Правда, уже пробуждается во всей остальной “провинции” чувство, что что-то не так, что Москва не обязательно вся Россия. Вот от этого чувства и появляется уже некоторая отстранённость от решений московского руководства. Регионы пока робко напоминают столице, что ей пора бы уж поделиться некоторыми правами и с ними. Если Москва не осознает этого, то дело может дойти до распада. Вот уже и приуральские области заявляют о создании Уральской республики. Если президент и иже с ним не проанализирует тревожных симптомов дальнейшей дифференциации, разбега регионов, то процесс может пойти... Вот только легче ли от этого будет Москве?
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Михаил Филиппов: Страшилки вчерашнего дня?. Очерки о судьбах людей.
07.07.04 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/sbornik.php(200): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|