Владимир Сибирцев: История одного портрета.
Перед нами история, похожая на анекдот. А вернее, два анекдота. Подобных баек можно, наверно, собрать не две-три, а много, но для этого нужно задаться целью собирать их, нужно присматриваться-прислушиваться, нужно ездить туда, где подобные занятные истории случаются, нужно уметь видеть… И, конечно, нужно уметь рассказывать об этом. По-моему, у автору всё получилось: легко, смешно, неутомительно.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Алексей Петров
|
История одного портрета
Решили мы как-то под новый год на недельку съездить на лыжах покататься, от суеты городской отдохнуть... и для большей романтики постоем встать не в каком-нибудь месте обжитом, а в деревне, где всего два дома остались, да и в тех летом лишь дачники обитают – знакомые наши.
Сказано – сделано. Позади остались маета сборов, дорога, двухчасовое пробирание через сугробы, возня с русской печью в промороженном доме. Пора бы и поесть чего-нибудь. Только вот за водой тогда кому-то идти надо. А колодец от избы далеко – у опушки леса, под горой. За окном же уже снова темно стало (дни зимние куда как коротки). И пурга разыгралась не на шутку – воет, что стая волков. Ими нас в соседней деревне пугали, что километра на три к большаку ближе, по которому нас утром автобус привёз. Там мы и позавтракали и договорились, чтоб нам дров, да молока с вечерней дойки подвезли. Только вот не везут что-то. А есть ох как хочется...
Делать нечего, взяли мы фонарик, ведро; и пошли вдвоём с отцом колодец искать. Долго в круговерти снежной бродили, но таки нашли, откопали, воды набрали. И тут... фонарик совсем погас.
– Говорил я, чтоб ты свежие батарейки в него вставил. Как теперь обратно добираться будем, да ещё с полным ведром?
– Уж как-нибудь. Не пропадём. За приключениями, чай, и ехали, – бодро (по крайней мере с виду) произнёс я, развернулся в ту сторону, где должен был быть оставленный нами дом и...
Там стояла, словно бы принюхиваясь, чья-то большая, лохматая, чёрная – чернее самой ночи – фигура... Мне даже показалось, что я вижу блеск её глаз и слышу хриплое с перерывами дыхание. Постояв, фигура чуть сдвинулась вперёд – к нам, и снова остановилась.
– Вот и дождались... Волк, не иначе... И хоть бы топор с собой был или петарды – на такой же случай из города их с собой и брали; а то только фотоаппарат твой дурацкий...
– И вовсе не дурацкий, а со вспышкой, с трансплакатором, так что с волка твоего можно хоть сейчас отличный портрет получить, – обиделся я за своё недавно приобретённое техническое чудо.
– Совсем сдурел? – прошипел отец так, что голова у меня как-то сама собой втянулась в плечи. – Впрочем... главное в таких делах захватить инициативу. Давай, только разом, заорём погромче. Я плесну в него из ведра. А ты щёлкай своей вспышкой.
– Давай! – согласился я (хуже-то, всё одно, некуда)...
И точно. Блестящий наш план, к тому же с большим подъёмом исполненный, полностью удался. Эхом с нашим криком зверь взревел (тоже почти человеческим голосом), прыгнул в сторону, ломая кусты, и был таков... А мы, довольные победой, одержанной в очередной раз над бросившими нам вызов силами природы, снова набрали воды и сами не заметили, как вернулись в избу.
– Где вы пропадали так долго? – накинулась там на нас третья участница экспедиции. – Уже и Петька-сосед дрова привёз. Вас ждал, чтобы расплатиться, да так не дождавшись, и уехал.
– А нечего ездить в такую пору, когда силы Тьмы властвуют над Миром, – проворчал я, не вдаваясь в подробности...
Чтобы не тянуть с расплатой, на следующий день мы, прямо с утречка, встав на лыжи, направились в Петькину деревню. Однако, хозяин, похоже, на нас за вчерашнее всё равно рассердился. Даже в дом не пригласил. Взял деньги и, пробурчав что-то невразумительное, скрылся обратно в сарае...
И только в городе, проявив и отпечатав пленку, поняли мы в чём дело: на самом первом кадре вместо давешнего волка снят был тот самый Петька – мокрый, взъерошенный, с открытым ртом и красными, горящими, как у зверя (эффект фотовспышки), глазами.
* * 2 * *
На следующий год зимой мы по наторенной дорожке снова поехали в ту же деревню. Петька смотрел на нас всё ещё хмуро и ничего подвезти не обещал.
– А ну и ладно, – решили мы. – И так обойдёмся... – Засветло (благо был уже март) принесли воды, истопили печку, поужинали и, после нелегкой дороги, пораньше улеглись спать...
Проснулся я в кромешной тьме от какого-то странного шума в сенях: словно кто-то большой, грузный там ходит, сопит, тяжело вздыхает, – толкнул отца:
– А? Что?
– Да, похоже, на этот раз зверь настоящий – медведь–шатун, не иначе. А у нас там продукты на холод выставлены – весь недельный запас. Не оставлять же злодею; тем более что потом и не отвадишь. Он, ведь, так и в дом ломиться начнёт.
– Ладно хоть на сей раз петарды под боком. Однако, по-прежнему, главное наше оружие – внезапность. А по сему – свет не включать... – распорядился отец.
На цыпочках, осторожно слезли мы с печки, с помощью фонарика разыскали петарды, спички, подобрались к двери... после чего резко распахнули её, кинули всю подожжённую пиротехническую пачку и тут же закрылись обратно.
На смену возне во тьме пришла настороженная тишина... Потом вой, взрывы один за одним, шум падающего тела... Выждав, для верности, несколько минут мы, наконец, зажгли свет и выглянули в сени:
– Вот те раз... Опять Петька.
– А у крыльца, вон, мешок с картошкой и конь евоный лежат... Никак, убили? Даже у настоящего-то медведя от такого, говорят, разрыв сердца случается.
– Да нет, вроде дышат.
– Тогда, тащи в избу... Да не коня, дурень – Петьку.
Когда же, несмотря на все наши усилия, к утру тот так и не очнулся – делать нечего – погрузили мы его на конягу, которая то ли покрепче своего хозяина оказалась, то ли, просто, дальше от эпицентра событий, и повезли обратно – к жене, в Сутоки. Впрочем, она, против ожидания, не сильно растерялась:
– Говорила я ему... только больно уж, видно, выпить, хотелось... Ну да ничё, счас поправим...
С этими словами откуда-то из сарая достала Валька хомут... длинный провод от которого воткнула в избе в розетку... после чего Петьку выгнуло дугой, тряхануло... и он, наконец, открыл глаза.
Это нам тоже один из городу оставил, – поясняла, тем временем, Валька, деловито отключая устройство. – Приехал он, как объяснял, какого-то самолично им изобретённого механического быка испытывать. И вот приглянулась ему наша корова – вынь, да положь. Ну, Петька сначала ни в какую, а как изобретатель ентот ему ящик водки посулил, то и согла'сился... Что уж тот зверь железный с нашей красавицей делал, врать не стану – не знаю. Только после она совсем доиться перестала, а как увидит хоть трактор, хоть быка живого, так сразу глаза закатывает и в ногах разъезжается. Петька с того такой злой стал – прям страсть, ну как после вашего прошлого приезда – быка разломал и изобретателя вместе с ним прибить хотел, да тот этим самым хомутом откупился. Мы его теперь как к корове своей подключим, так из неё молоко само и прёт – знай, ведра подставляй... Только вот мычит она при том жутко – всю округу в страх вгоняет.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Владимир Сибирцев: История одного портрета. Рассказ.
11.04.05 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(112): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|