Дмитрий Висков: Мэри Бонс.
Мистикой пахнет с самого начала. Сфинги на крышах, одна из которых - живая, скандинавские боги, огромный дракон... Мистика...
Одновременно с этим произведение довольно-таки реалистично, хотя и немного запутанно (при беглом прочтении может возникнуть ощущение, что это вовсе не рассказ, а просто набор не связанных друг с другом фрагментов), заканчивается жевсё это "безобразие" вообще по-хармсовски.
Впрочем, не это главное. Главное заключается в том, что перечитывать произведение с каждым разом становится всё интереснее, постоянно "всплывают" различные детали, не замеченные при первом прочтении, проявляется сюжет и становится всё более и более логичным.
И самое главное - это пожалуй, тонкий юмор Дмитрия Вискова, почти незаметный на первый взгляд.
Именно поэтому я осмелюсь посоветовать читать этот рассказ Дмитрия либо очень внимательно, либо несколько раз.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Артем Мочалов (ТоМ)
|
Мэри Бонс
Без шляпы, подставляя погоде голову, Стивен Бонс шёл по улицам Отсема, словно наверченным его скверным почерком. "Слева обратите внимание на характерное для градостроительства времён..." Ну и что это, если не Отсем? Бонс высматривал удобную скамейку. Кафе не годилось - хотелось разуться и дать отдых ступням, превосходившим размером обувь. Скамейку он отыскал у перекрёстка, косым андреевским крестом рассекавшего престарелую застройку в том месте, где условились о встрече четыре дома, а один из них не пришёл. Скамейка оказалась уже на две трети занятой до странности упитаным для клошара мужчиной. О возрасте его нельзя ничего было сказать - лицо скрывал воротник - Бонс отметил лишь, что его ботинки были 43-го размера.
Стивен с наслаждением откинулся на спинку, но спохватился, снял заплечный мешок и тогда снова расслабил позвоночник. Пошевелил пальцами ног, разгоня кровь, водрузил пятки на сброшенные туфли и принялся разглядывать своего пятиэтажного визави. Это ампир или югендстиль?
Это был дом из красного кирпича и дикого камня с квадратной башенкой, нависшей над перекрёстком (на её фасаде красовалось большое лепное колесо без обода и с парой выломанных спиц, долженствующее изображать солнце). У лежащих на краю ската крыши сфинг были твёрдые без сосков груди и эллинские причёски. Сфинги гляделись в водосточный желоб, охраняя его за неимением иного источника.
Множество оживлённых людей проходило мимо в одном направлении. Тот, с сальными патлами прошёл уже в третий раз.
Бонс откупорил флягу с коньяком и сделал приличный глоток. Он отхлебнул ещё раз, когда разбуженный чуткой ноздрёй, зашевелился его сосед по скамейке. К Стивену протянулась широкая короткопалая десница со скверными ногтями, под которыми было тка же черно, как и в душной пещере рукава, откуда десница как некто пятиглавый, высунулась по запястье. На полпути она, передумав, завалилась в сторону, вцепляясь в спинку скамьи. Тело бродяги выпрямилось, ноги сосколзнули наземь, и перевешенная ими, являя синие глаза на розовощёком лице, вверх взметнулась голова. Агенобарб!
Бородач одобрительно пронаблюдал за тем, как Стивен глотнул из фляги, и обнажил в улыбке свой белоснежный маникюрный набор. Бонс вытер губы тыльной стороной ладони и сказал:"Ну?".
- Шаллерман. Так меня зовут. - Бородач вынул из кармана зелёный берет и коснувшись им волос приподнял над головой.
- Карл?
- Если угодно. - Согласился бородач, пряча берет обратно в карман. Бонс представился Роландом и отсалютовал двумя пальцами. Шаллерман придвинулся к нему и ткнул пальцем вверх, указывая на одну из сфинг.
- Этот слева - живой!
Стивен, скользнув взглядом по наручным часам, обернулся к Шаллерману. Потом снова посмотрел на дом. Из львиного крупа левой сфинги росло тонкое деревце (или это был её хвост?). Это деревце Стивен раньше не приметил, рассеянно отметая частности, будто разглядывал не дом, а его эскиз - нецветной и с идеально ровными линиями. И вдруг чернявый чумазый чертёжник подмахнул закорючку зелёным карандашом. Подумалось, что дерьмо сфинкса, должно быть, отличное удобрение.
- Живой? Только сдаётся мне, что это она.
- Уж куда живее! - Шаллерман полностью развернул к Стивену торс.
- Во второй квартире проживала белетёрша мадам Свез, у неё ещё пёстрая кошка была. Дочь привезла ей на субботу-воскресенье внучку. А мадам Свез и внучку и племянника тринадцати лет накормила грибным супчиком, а сама не ела. Наутро дети умерли, всю ночь промучились. А кошку её звали Агли.
Бонс вдруг подумал, что если в Отсеме вдруг построят метро, то с одной единственноё станцией. Сколько ж можно слышать эту историю?
- А в пятой жили молодожёны. Она зелёнщица, а он - не знаю, чем занимался. В общем, шашни он завёл. Она об этом узнала и перед тем как лечь спать, понятное дело, открыла газ...
- Сколько всего квартир в доме? - Неожиданно резко спросил Бонс.
- Вы в том смысле, что докучаю? Ну не буду, не буду. Умолкаю. - Широкие ладони задвигались на манер автомобильных дворников. Стивен тяжело поднялся и сбежал по внезапно накренившейся мостовой. Стукнулся о парадную дверь, потянул её на себя и просунул голову вовнутрь. Его стошнило. Затем Стивен вернулся на скамью и воззрился на Шаллермана так, словно тот только что материализовался из воздуха на его глазах.
- А ты меня знаешь? Я Стив Бонс. Меня здесь все знают.
Стивен действительно был знаменит. Ещё студентом колледжа он прославился тем, что придумал коктейль "Мэри Бонс", который представлял из себя доведённую до абсолюта идею "Кровавой Мэри". Последнюю Стивен с некоторых пор окрестил "полукровкой".
Рецепт "Мэри Бонс" донельзя прост: "Спирт медицинский 1 часть; Томатная паста 1 часть. Смешать в шэйкере, добавить чёрного перца и корицы. Сервировать цельным лимоном или лаймом." ("Книга для устроителей баров."Дублин. Издательство О'Шоннеси. 1947г.). К своему двадцатилетию Бонс имел кредит во всех трёх барах Отсема и хронический гастрит.
В начале шестидесятых бармены взяли за правило подавать "Мэри Бонс" в особых стеклянных конусах (первоначально это были медицинские колбы), напоминавших незавершённую пирамиду с североамериканских банкнот. Местная "Отсем Уикли" опубликовала фельетон (перепечатанный впоследствии столичной "Даблинер"), в котором содержались догадки, после какой же порции "Мэри Бонс" зрению открывается зеленоглазый треугольник с гравюр, выходящих из под прессов казначейства США. Автор скрывавшийся под псевдонимом Al. Cohol был, видимо, убеждённым трезвенником, поскольку предполагал, что полдюжины этих коктейлей ведут к неминуемой и мучительной смерти.
В детстве Стив тяжело болел, болезнь обварила ему лицо и руки. Он стал дерзок и зол. Даже дядя Стива, Сэмюэл О'Кен, латентный педофил, торчавший за стойкой в "Охотничьей Истории", продолжал дарить ему сладости, но на колени брать избегал. Через полгода краснота прошла. Кожа на лице посветлела, но стала желтоватой и потливой эта кожа. Там где желтизна граничила с атласом здорового эпителия проступал даже коричневый оттенок. Нос был весь в угрях.
Таким он и запечатлён на фотографии выпуска колледжа "Тотни" 1945-го года. Конец войны, конец блокады, молодые самоуверенные лица. Впоследствии никто не мог вспомнить, которое из них - лицо Стивена Бонса. Остроумный редактор "Ворлд Джеографикал Джорнал" снабдил её подписью "С.Бонс с сокурсниками по коллежду". Будь Стивен святым, упомянутый редактор велел бы пририсовать нимбы всему курсу.
- Он сделался такой скромник, - говорила мать, наливая Сэмьюэлу большую кружку кофе, - Всех дичится!
- Скромник-скоромник! От банки с повидлом небось не бегает! - Дядя Сэмьюэл хохочет и тянется к уху Стива. Все хохочут. Стив увернулся, но дядя изловчился таки и из-за спины Стива, Долго и незаметно, девять лет тянувшись, ухватил его за мочку девичьими пальчиками. Вторая рука скользнула на грудь. От неожиданности Стивен вздрогнул.
- Оставь его, Джуд, он уже женат! - Заверещал чернявый Блум, - На "Мэри Бонс"!
Гвалт, как волной ложащиеся доминошные костяшки разбежался по бару и с разбегу скакнул в окно.
- Чем ты таким зачитался? - Зашептала Джудит на ушко Стивену, теребя ему мочку. Тот усадил девушку к себе на колени и прочитал: "Что ты делаешь? Ночью я сплю. Я много читаю и пишу , но мало сплю. Что ты слышишь? Я ничего не слышу. Что вы чувствуете? Мы ничего не чувствуем. Трудитесь днём, ночью спите! Свари и раствори! Раствори и процеди! Латынь, детка!"
Стив бросил томик на стол, но неудачно - взмахнув страницами книга соскользнула с края столешницы и упала латынью в винную лужу.
- И что же ты чувствуешь?
- Tuus clitoris? mon petit!
- Что?
- Suus penis aduncus! - Заржал Блум. Сверху, из-под потолка упало жаркое облако, сквозь которое светился месяц острозубого Блумова рта. Стив без замаха швырнул в светило кружкой и сам бросился следом, сбросив Джуд с колен.
Они с Блумом подрались.
- Ты помнишь нашу драку?
- Ага... А зачем ты меня цеплял?
- Я тебя цеплял? Если ты, брат, хмелеешь от латыни, то это твоё дело, но в кабаках принято надираться более традиционными способами. Я ж тебя расшевелить хотел!
- Вот и расшевелил.
Блум зашёлся идиотским идиотским смехом, демонстрируя белоснежную мебелировку рта и ткнул Бонса в плечё начинённым белыми перчатками кулаком.
- Вот и расшевелил! Уж точно!
Стиву вспомнилось, что в тот вечер зубы Блума ему показались необычайно острыми.
- Слушай, Стив, корабль простоит в Кейптауне два дня. Если тебе ещё не наскучило моё общество, можем провести их вместе. Ты ведь сможешь задержаться? Совершим восхождение на Mons Veneris, а?
- Держу пари, что ты здесь не впервые, Эйб!
- Заведомо проигрышных пари не заключаю. Я за последние семь лет где только не побывал. Как-нибудь покажу фотографии. Там есть одна, где я на острове Пасхи на фоне каменных голов. Во Владивостоке был - возил русским куриный бульон. К нему мы всех рыб и пингвинов Охотского моря приохотили.
- Охотского моря?
- Баренцева. У меня даже есть русская медаль величиной с гинею. На ней изображены танк и самолёт.
По бару с пустым стаканом в руке разгуливал подвыпивший молодой человек. Он аритмично мотал головой, не поспевая за музыкой. Пианино было настроено a la хонки-тонк.
В противоположном от тапёра углу шумно пили четверо аргентинских матросов; у стойки притулился долговязый старик, имевший на лице щетину недельной выдержки.
-...алмазные копи? - Спросил Блум. Фразу прищемило дверьми как раз посередине и начало её осталось снаружи. Все кто был в баре уставились на вошедших. Бонс потёр руки и не ответил.
- "Мэри Бонс". - Сказал он бармену. Тот переспросил и пожал плечами.
- Здесь это называется "Польская смесь". - Нашёлся долговязый, едва Бонс начал перечислять компоненты.
- Даже не ирландская?
- Польская.
Долговязый придвинул свой табурет поближе и сообщил, что его зовут Эндрю Лэри и что "польская" это потому, что цвета Польши - белый и красный. На это Блум ответил, что это очевидно по той причине, что поляки такие же рьяные католики и выпивохи как и ирландцы. Бонс засмеялся. Бармен поставил перед Стивом колбочку с коктейлем и отошёл к другому концу стойки сморкаться.
- А причём здесь ирландцы? - Спросил долговязый, принимая позу Ахилла, играющего в кости.
- Вот этот парень, - Блум обнял приятеля за плечи, - придумал этот вот коктейль, а он ирландец.
- Так вы, стало быть, мистер Ван Брук?
- Нет. По вашему, Ван Брук - это ирландская фамилия?
- Прости, Стив, но Бонс это тоже не вполне ирландская фамилия... - Вставил Блюм.Долговязый старик вежливо улыбнулся и взглянул на бармена, которого всё не оставлял насморк.
- Парень скоро весь изойдёт в сопли. Будет жить в носовом платке. - Сказал Блум и осклабился.
- Видите ли, общеизвестно, что "Польскую смесь" придумал парень по имени Ван Брук из Йоханнесбурга. Да, Честер?
- Угу. - Подтвердил бармен, отняв от носа платок. Из носа его текло не переставая, грозя исполнить Блумово пророчество.
Молодой человек в щегольском, но скудно заполненном костюмеподошёл поближе, покинув наконец пустой стакан для нового, который уже ждал его на стойке. И когда это Честер успел его налить?
- Ну а год? В каком году его стали подавать в Йоханнесбурге? - Не унимался Блум.
- Честер? - Долговязый повернулся к бармену, жутко скрипнув табуретом. Тот пожал плечами:"Лет семь или восемь назад." Спор его не занимал.
- Тоесть в 51-м или 52-м. Так получается? А ты в каком, Стив? В... - Блум нетерпеливо помахал рукой, ожидая что Стив продожит, но тот промолчал.
- В 43-м. - Ответил за него Блум, слегка обиженый. Молодой щёголь медленно и аккуратно поставил опустевший стакан возле первого и, вклинившись между Блумом и Бонсом, доверительно зашептал что-то Блуму на ухо.
- А? - Блум встрепенулся и отмахнулся с досадой. - Это к нему, к нему с этим.
Щёголь не прерываясь обернулся к Стивену.
- ... эхо отражения, аллитерация смысла. А знаете ли, что главным ингредиентом лучшего напитка всех времён и народов была слюна? Когда война с Ванами не стяжала Одину ни славы ни богатств, он поспешил заключить с Ванами мир. Те ведь уже осадили Асгард. В знак того что они впредь не поднимут оружия друг на друга, Асы и Ваны собрали свою слюну в золотой сосуд и вылепили из неё гнома Квазира.
- Ты за карманами следи! - Буркнул Блюм. Стивен пожал плечами и ухмыльнулся.
- Он был сведущ во всех науках и говорил на всех языках, ибо сочетал в себе всю мудрость Асов и Ванов. Квазир спустился в Митгард и...
- Куда он спустился? - Нахмурился Бонс.
- Ну, к людям, в наш мир то есть. А людям его знания были не нужны, им слепила глаза жажда золота. Тогда Квазир отправился под землю к тёмным эльфам. Двое братьев Фйаляр и Галяр увидев его мудрость, напали на него и убили. Затем они выпустили кровь Квазира и смешали её с мёдом. Получившийся напиток имел одно свойство - отведавший его становился непревзойдённым поэтом. Поэтому его назвали "Мёдом поэзии". Как видите, стихи - это последствия употребления смеси слюны с отрыжкой! - Щёголь самодовольно уставился на Стивена, ожидая его реакции.
- А отрыжка то откуда взялась?
- Мёд - это пчелиная отрыжка.
- Да? Эйб, ты это знал? - Спросил Бонс. Блум отрицательно покачал головой.
Щёголь шумно выдохнул, кивнул какой-то своей мысли и нетвёрдой поступью отошёл.
- А ты всё-таки проверь карманы. Тут народ ушлый. - С нажимом повторил Блум, вытирая пивную пену с подбородка и вздрогнул от громогласного испанского ругательства. В тот же момент об ножку его табурета ударилась голова говорливого щёголя, которого уже пинали подбежавшие аргентинцы.
- Во дают! Латиносы-лютиносы! - Добродушно удивился Блум, прихлёбывая из толстостенного стакана.
- Один из матросов толкнул его под руку и весь его костюм залило пивом. Тогда Эйб ударил одного стаканом, а остальных уложил на пол четырьмя ударами. Он ещё в колледже здорово дрался. Ни один даже и не пробовал подняться. А этот идиот, которого он считай спас, вскочил. Морда в крови, не видит ничего - бросился на Эйба и откусил ему нос. Я ударил его потом табуретом... раза три? Не помню...
Отвёз Эйба в больницу. Помню, на месте носа у него торчал белый хрящик. И кровь хлестала не переставая, а этот хрящик торчит!
Потом пробыл в Кейптауне ещё два дня. Оказалось, что Эйб был прав - тот парень действительно спёр мой кошелёк.
- Вы не пытались его найти?
- Парня то? Я спрашивал в баре, что с ним сталось. Сказали, что он очухался и ушёл. Я ещё удивился, потому что крепко его отделал табуретом.
- А в том кошельке была вся ваша наличность?
- Да. И хотите знать, что я сделал? Я занял денег у Эйба. А что мне оставалось делать?
- Могли бы обратиться в Британское консульство или представительство Миссионерского Общества.
- Я подданный Ирландии.
- Но вы сотрудник Британского Миссионерского Общества.
- Я не подумал об этом. Но уже поздно что-то менять, не так ли?
Бонс помолчал с полминуты.
- Когда я пришёл к Эйбу на другой день, он уже был в сознании. Полулежал в кровати и бросал спички в стакан, который поставил у себя в ногах. Я просидел у него час. Рассказывал ему французские анекдоты, а он всё кидал спички в стакан. Всё время промахивался. Попросил только вернуть ему долг до греческих календ.
- Я, простите, не знаком с греческим календарём.
- У греков не было календ. То есть, долг можно не отдавать. - Пояснил Стивен.
- Понятно. Продолжайте, мистер Бонс!
- Вторую половину дня и весь следующий я провёл, уточняя маршрут и договариваясь о транспорте. Оказалось, в Африке не всё так дёшево, как я думал. Дорога сюда съела почти все Блумовы деньги.
- Простите, во сколько же вам обошлось это путешествие?
Стивен назвал сумму и его собеседник неодобрительно покачал головой.
- Вы явно не привыкли торговаться. А здесь это необходимо. Вот ещё что - в вашем рассказе много странного. Этот ваш коктейль "Мэри Бонс", он должен быть отвратительным на вкус, а по вашим словам он весьма популярен. Тем более это странно для Ирландии, где традиционно пьют пиво и виски.
- Вы вольны мне не верить. - Бонс пожал плечами и скрестил руки на груди.
- Вы говорите, его и в Кейптауне подают?
- Да, я заказывал и мне подавали.
- Позвольте усомниться, что в винной карте хотя бы одного Кейптаунского бара можно найти медицинский спирт.
- Спирт нужно искать под стойкой, а не в винной карте!
- Оставим это. Вот вы говорите, родились в Отсеме. Где это?
- На берегу Лох-Суилли, к северу от Банкраны.
- Вы не могли бы показать на карте? - Отец Смитсон достал с полки толстый атлас и нашёл карту Ирландии. Палец Стивена уверенно нашёл Банкрану и ткнул в пустое место чуть выше.
- Вот здесь.
- Это самая подробная карта Ирландии, здесь даже населённые пункты с тысячей жителей. А в Остеме, по вашим словам, даже есть колледж! Могу вас уверить, что в Ирландии нет никакого Отсема. Я сам из Ольстера, из Лондондерри. И Лондондерри на карте есть!
- Отец всегда говорил, что дьявол родился в Ольстере. - Стивен едва сдерживался.
- Я думаю, что Отсем это аллитерация. Если прочитать наоборот то получится слово "место". Я вас убедил?
- А если прочитать наоборот "Лондондерри", то получится "идите ка вы куда подальше, отец Смитсон"! К чему вы клоните? Я должен сознаться в том, что я немецкий шпион и явился похитить сверхсекретный черновик вашей проповеди?
- Ирландия - католическая страна, не так ли? Вы католик? - Нимало не смущаясь продожал Смитсон.
- Да, представьте себе!
- Тогда каким образом вы получили место в Британском Миссионерском Обществе, которое опекается Англиканской церковью? Молчите? А когда вы навещали своего друга Блума в больнице, были ли у него пятна на лице. Он не жаловался на слабость в ногах?
Стивен молчал и колупал ногтём корешок атласа. Этот старик выжил из ума!
- Это сифилис, Бонс! Третья стадия, когда гноятся гениталии и проваливается нос. Не было драки в баре, не было пьяного щёголя, а была запущенная болезнь. Думаю, вы просто узнали, что ваш друг в больнице и решили его навестить. И ещё думаю, что у вас белая горячка. Вы, кстати, так и не показали мне направления от общества.
- Дайте сперва разберу свои вещи!
- Ваше счастье, что наша Миссия так нуждается во враче! Вы хотя бы врач?
- Да. И можете называть меня доктор Невитс Сноб, если хотите.
Смитсон кивнул и быстро вышел. Бонс отсалютовал ему вслед средним пальцем и снова наполнил свой стакан.
Утром, открыв глаза и сложив руки под подбородком, лежал несколько минут, пытался вспомнить события вчерашнего вечера. Воспоминания обрывались уже на втором стакане коктейля. В этой жаре алкоголь валит с ног гораздо быстрее. Голова не болела, но когда поднялся на ноги, в мозговом веществе шевельнулся острый клинышек, больно уколовший лоб изнутри.
В углу сидя на низком стульчике спал Смитсон. Удивительно маленькая для его габаритов голова была запрокинута назад, рот раскрыт. Это у него изо рта так пахнет?
Стена. Пол. Окурки на полу. Стена, пол, окурки. Стоять трудно - мутит. Снова сел, задев ногой что-то под кроватью. Оттуда, пропахивая краем бороздку на пыльном полу выкатилась жестяная воронка.
Что он вчера рассказывал о вендетте этих соннике? Нет, помню: в соседней деревне живёт старик, местный Мафусаил. Так он утверждает, будто в молодости убил дракона, который был настолько велик, что затмевал солнце, на одном его боку шли дожди а на другом наступала пора цветения. То есть это не он сам об этом рассказывает, а его гриот, поэт-биограф. Чудовище потребовало у жителей одной из деревень отдать ему всех девственниц, в противном случае грозило закрыть источники воды вокруг деревни. Деревня отдала требуемое, и дракон проглотил несчастных эаживо. К Мафусаилу пришла лесная крыса и рассказала о том, что табу для этого дракона является шпора белого петуха. Мафусаил (на самом деле его зовут Дьябе, просто Смитсон так его прозвал) насадил шпору петуха на копьё и поразил им дракона в живот. Из раны вышли все девушки кроме дочери вождя. Её, представьте, смертельно ранило то самое копьё и Мафусаил оказался виновным в её смерти. Отсюда и вендетта - деревни воюют уже лет тридцать. А дракон свалился в море и стал Мадагаскаром.
Потом разбудил Смитсона, который тут же сообщил что меня рвало всю ночь и он промывал мне желудок. И ещё он обещал послать запрос обо мне. Я послал его к чёрту. А около полудня в миссию доставили этого Дьябе с колотой раной в животе. Смитсон спрашивал, можно ли давать ему пить - проверял меня. Я поставил его на ноги за месяц. Мало того, у меня созрел план, как утереть нос Смитсону с его переводом Нового Завета на язык соннике. Он, можешь себе представить, изобрёл для них письменность, но никто кроме него эту тарабарщину разобрать не может. Самим соннике она нужна как собаке пятая нога. И буквы, - не латиница даже, а какие-то крючки и спирали, говорит что...
- Быть может, вы обуетесь?
- А? Да, да... о чём я говорил?
- Насчёт утереть нос этому Смитсону.
- Ага. Я убедил Мафусаила отправиться со мной на Мадагаскар! Нанял в Пембе лодку и мы за три дня без приключений добрались... Чёртовы шнурки! Мадагаскар было видно уже с берега, я имею в виду, с материка. Кстати, Мадагаскар это древний щит возрастом 1600 миллионов лет.
- Так это не остров? - Озабоченно спросил Шаллерман. Стивен остановился в недоумении.
- А что это?
- Вы же сказали что щит.
- А если я скажу, что это меч? Не пудри мне мозги! Ты давно в Отсеме? Что-то я тебя не припомню...
- Где ты сказал я нахожусь?
- Старик, да ты уже пьян! О чём я говорил?
- Щит. - Твёрдо произнёс Шаллерман.
- Щит? А, щит! Мы приплыли и я стал яму копать. Ты понимаешь, это чтобы доказать, что это земля, а не мясо дракона. А Мафусаил сидит и смотрит.
- Куда смотрит?
- В телескоп на звёзды! В яму, конечно! - Улица качнулась и мостовая подёрнулась крупной рябью.
- Так о чём... А! Выкопал яму в полный рост, показываю, на смотри - земля, камни - никакого мяса. Он ничего, сидит. Я копнул ещё пару раз и наткнулся на что-то твёрдое. Раскопал. Не поверишь - колонна дорического ордера, мраморная. Я стою, глазам не верю, смотрю на Мафусаила, а он мне на своё ребро показывает, мол кость это. Я плюнул да поплыл обратно.
Шаллерман неодобрительно покачал головой.
- А ты, Шлиман, небось перелопатил бы весь остров?
- Ну... - Начал было бородач, но так ничего и не сказал.
Потеряв в плотности, Стивен заметно увеличился в размерах. Теперь он мог заглядывать в окна вторых этажей и Шаллерман взирал на него ничтожным карликом.
- Мафусаила теперь не переубедила бы вся Академия наук, что возможно и к лучшему. Глянь, что за небо - ни одной звёздочки!
- Понахватали с неба звёзд, вот и не осталось ни одной. - Мрачно заметил Шаллерман и почесал в бороде. Вокруг был туман, отсыревшие прохожие делали скорые перебежки от фонаря к фонарю. Дома угадывались только по отсвету на шторе или набитому об угол синяку. Бонс чертыхался и хмурился. И где теперь искать этот дом? Надо было пока светло...
- Хрен с этим домом, приятель! - Сказал Шаллерман. Бон остановился так резко, что кошка, спокойно семенившая за ними, бросилась в сторону и укрылась за мусорными баками.
- Ладно, пойдём в бар! - Как сквозь стекло и штору сказал Шаллерман. - Вон там за углом "Полтора Ведра". Посидим, с официанткой познакомлю!
Увлекаемый своим спутником, Бонс всё оглядывался, но Шаллерман был неумолим, всё хвалил коктейли и убыстрял шаг.
- Пойдём тогда уж в "Охотничью Историю"!
- Так "Полтора Ведра" здесь за углом.
Над дверьми бара, под фонарём в виде античного шлема была вывеска, синим по жёлтому - "Полтора Ведра Зелена Вина". Свет фонаря был неяркий, подозрительный, он падал в воздухе как-то не согласуясь с корпускулярно-волновой теорией, как падает снег при сильном ветре; как бревно, несомое и вращаемое потоком, падает в разверстую пропасть и, продавив толщу беспокойной ещё воды исчезает в ней, оставив секундный оттиск на её поверхности, всплывает метрах в двадцати от места падения в щепе и пене. Осчастливленый зрелищем турист, пряча фотокамеру в чехол, вытирает ладонью шею: "Дааа! Ты видела, дорогая?"
Бармен стоял к стойке спиной и не обернулся, занятый подсчётами. Шаллерман попросил две "Сирены".
- Чарли! Давненько... - Мгновенно становясь анфасом, а затем и профилем, ответил барменов затылок. Блеснули очки на насесте длинного носа. Шаллерман разразился длиннозубой улыбкой.
- Мартин, ты? И давно ты тут при бутылках? Это Стив Бонс, познакомься!
Бонс и баврмен кивнули друг другу.
- С прошлого месяца. - Ответил Мартин.
- Ты, можно сказать, по специальности устроился!
- А вы откуда сюда приехали? - Вдруг спросил Стивен.
- Что вы имеете в виду? - Насторожился бармен.
- Я спросил, где вы жили до приезда в Отсем?
- Какой ещё Отсем?
- Парень думает, что он в каком-то Отсеме. - Сказал Шаллерман.
- А где мы, по твоему, находимся? - Взвился Бонс.
- В Капстаде.
- Кейптаун?
Шаллерман вполглаза глянул на Мартина и мелко закивал. Бонс оттолкнул табурет и сгрёб его за грудки. "Кейптаун?" - Натужно раскачивая подбородком, шея наливалась пурпуром в удавке вен. Он повалил Шаллермана на пол, стал душить. Бородач пытался оторвать его руки и тоже краснел. В этот момент Бонс почувствовал, как к левой щеке прикоснулся холодный металл. Не ослабляя давления пальцев Стивен скосил глаза и увидел, что в лицо ему упирается ствол дробовика бармена.
- Ладно. - Он отпустил Шаллермана и поднялся.
- Парень по дому соскучился. - Доверительно повернувшись к Мартину, обьяснил Шаллерман хриплым голосом. - Ну, Стив, ты поможешь мне встать?
Стивен подал ему руку и рывком поднял на ноги.
- Чарли, если тебя душат то не надо хвататься за руки. Либо бей в кадык либо ломай ему мизинцы. И кстати, Стивен, душить нужно сзади. И не пальцами, а вот так! - Мартин показал, как именно.
- Ладно, пейте коктейли, а я отлучусь. А вы там чего уставились? - Рявкнул Мартин двоим за столиком в углу, и те поспешно опустили глаза. Поправляя очки, бармен скользнул за стойку и дальше, в подсобные помещения.
- Ты извини, Шлиман, я слишком набрался. - Наконец произнёс Стивен, отхлебнув "Сирены". Шаллерман не успел ответить - к стойке подошла девушка в кружевном переднике. Две груди, пойманные в невод бюстгальтера бодро качнулись под белой блузкой. Пушистые брови вздёрнуты вопросительно. "Нет, пока ничего не нужно." Бородач пихнул Стивена в бок - чудесная!
- Мария, это Стив Бонс.
Стивен выпрямился и улыбнулся девушке.
- А тебя то самого как зовут? - Спросила Мария. Бонс стиснул челюсти, готовый снова вцепиться Шаллерману в горло.
- Мария! - Укоризненно протянул Шаллерман, - Забыла! А я дурак стихи слагал, матримональные планы строил!
- Что за стихи?
- Шлиман, не надо! - Взмолился Стивен.
- Да, непременно стихи... - Забормотал Шаллерман. Он заёрзал, прилаживая взгляд то к люстре, то к окну. Мария вышла из-за стойки и села рядом с ним, удивительно прямо держа спину. Стивен ею залюбовался.
- Я был влюблён в Вас: Страсть такого свойства,
Что не понять, саднит или прошло;
Но это Вам уже не повод к беспокойству;
Я не хочу умножить их число.
Я был влюблён так немо, бескорыстно,
То страшен в ревности, то страшно нелюдим;
Я был влюблён так ласково, так честно,
Как пусть полюбит вас какой-нибудь блондин.
Апплодисменты в три хлопка. Бонс скривил губы, а Мария смеялась в сложеные бутоном ладони.
- Бедняга хром на все четыре рифмы. - Шепнул Стивен ей на ушко.
- Вы слишком придираетесь! - Строго сказала девушка и ушла с подносом к дальнему столику.
- Хороша! Жаль, сиськи маловаты! - Сказал Шаллерман, провожая её взглядом.
- Эй, Шлиман, где мой рюкзак? Я снял его, когда сел на скамейку, где ты спал.
- Моя вина! Должен был проследить - я то был трезвее! - Горестно воскликнул Шаллерман и с такой силой хлопнул себя по лбу, что проломил себе череп. Он упал лицом вниз, из под разбитой головы потекло.
- Боже правый! - Воскликнул кто-то. Из-за углового столика поднялся хлыщевато одетый господин с испаньёлкой и решительно взяв Бонса под руку, потащил прочь из бара.
- Вы меня не помните? Год назад в "У Президента Крюгера". Драка. Ваш друг меня тогда сильно выручил. Вспомнили? Идёмте скорее!
Вдвоём они вышли на ночную улицу. Спутник Стивена снял с крюка странного вида фонарь висевший над входом, водрузил его себе на голову и свет брызнул изо всех отверстий его головы. Он быстро свернул в переулок, но когда Бонс догнал его, он был уже без головного убора.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Дмитрий Висков: Мэри Бонс. Повесть.
08.07.03 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|