Римма Поляк: Ностальгия по Москве.
Если бы этот вдохновенный, прекрасный текст о любви к Москве не был бы написан Риммой Поляк, его бы непременно следовало бы написать кому-нибудь ещё. Москвичи отметят отличное владение материалом и внимание к трогательным мелочам (об индийском кафе в Москве 80-х я, например, не подозревал - так как начал прогулки по городу в 90-х). Иногородним читателям - рекомендую этот очерк как занимательную экскурсию.
Редактор отдела критики и публицистики,
Алексей Караковский
|
Ностальгия по Москве
Есть такая страна – Москва. И я ее коренной житель. Самостоятельно путешествовать по городу я начала лет в 13. Самое сильное впечатление на меня произвел Калининский проспект, или Новый Арбат, как его называют теперь, именно таким мне представлялся манящий, но не доступный Запад, виденный только в кино. У меня захватывало дух от этого широкого и длинного проспекта, от устремленных ввысь прямых линий его зданий, от обилия стекла, света, воздуха, ярких витрин. Я доезжала на метро до станции «Библиотека Ленина» и проходила проспект насквозь, постепенно наполняясь пьянящим чувством свободы, и казалось, что я уже взрослая и что впереди меня ждет большое и прекрасное будущее. Так в моей памяти и закрепилась эта ассоциация – переход из детства во взрослую жизнь, как перемещение со двора возле дома на залитый солнцем проспект Калинина.
Следующим моим открытием был Тверской бульвар. Несколько лет он оставался для меня любимым местом прогулок. Никакого Макдональдса напротив фонтана тогда не было и в проекте, зато еще существовало легендарное кафе «Лира», овеянное славой 60-х. В само кафе я по малолетству не заходила, но мимо проходила с придыханием, место ведь было культовым, особенно для такой книжной девочки, как я. Тверской бульвар – это путешествие от памятника обожаемого Пушкина к памятнику не понятно зачем там поставленного Тимирязева. Это всеми признанный МХАТ и на время преданный забвенью театр имени Пушкина, в котором я пересмотрела тогда весь репертуар, влюбившись в брутальное обаяние актера Виталия Безрукова, отца ныне очень популярного Сергея Безрукова. Это необыкновенно уютный дом Ермоловой, в котором так и хочется хоть немного пожить, и помпезный бетонный ТАСС с казенными квадратными окнами. С Тверского бульвара началась моя непреходящая страсть к театру.
Вслед за Тверским в моей коллекции появился Чистопрудный бульвар. Визит туда начинался обычно от Колхозной (ныне Сухаревской) площади. По узенькой Сретенке мимо переулков, по названиям которых можно изучать историю Москвы, до памятника юной Крупской в начале Сретенского бульвара. Этот бульвар самый короткий, и в моем личном путеводителе за ним не числилось никаких достопримечательностей. Потом такое место появилось – первое частное, кооперативное, как тогда говорили, кафе в Москве. В нем подавали восхитительные домашние блинчики и клюквенный морс, но главное, это был маленький островок новой жизни. Единственное, что мне там не нравилось, это то, что есть приходилось стоя (всю жизнь терпеть не могу есть стоя и в верхней одежде). Минуя скучный Сретенский, я попадала к цели своего похода – Чистопрудному бульвару. Первым меня встречал умный утонченный Грибоедов, его памятник стоит в начале бульвара и придает ему какой-то особенный – интеллигентный – вид. Все пространство группируется вокруг пруда, который именуется во множественном числе, и от этого мне в нем чудился дополнительный, загадочно–исторический флер. (Историю переименования Поганых прудов в Чистые я узнала много позже.) Летом там плавала пара лебедей, эти грациозные птицы всегда притягивают к себе людей, но посреди большого шумного города они казались необыкновенным чудом. Прямо на берегу водоема стояло двухэтажное здание индийского ресторана «Джалтаранг». Сам ресторан располагался на втором этаже, а на первом находилась тоже индийская чайная. Пожалуй, эта странная чайная была одним из самых экзотических и демократичных мест в Москве 80-х, в ней собирались студенты и просто неформалы со всей Москвы. Для них она являлась чем-то вроде интеллектуального клуба, где за чашкой чая с восточными пряностями дискутировали, философствовали, просто общались в свое удовольствие молодые и не очень москвичи, сюда же они приводили своих заезжих гостей. Ровно посередине бульвара расположился театр «Современник», для театралов старшего поколения это здание считалось новым и не совсем удачным, для моих же ровесников снесенный дом на Триумфальной площади казался чем-то доисторическим, поэтому белый особняк с колонами на Чистых прудах воспринимался нами как вместилище «Современника» совершенно органично.
Постепенно, один за другим, я открывала для себя московские бульвары. У каждого из них своя индивидуальность, свое собственное настроение. Самый театральный – Тверской, самый интеллигентный – Чистопрудный, самый пыльный – Яузский, самый шумный – Суворовский, самый литературный – Гоголевский... Со временем я обнаружила, что, если пройти через все московские бульвары, соединив воедино впечатления от каждого из них, получается уникальная панорама целого города. Сейчас, оглядываясь назад, я могу с уверенностью сказать, что бульварное кольцо (которое, на самом деле, полукольцо) на долгие годы стало моим любимым маршрутом. Сначала я бродила по нему одна или с подругой, потом заразила своим увлечением пешими прогулками мужа, когда немного подросла дочь, я и ее стала приобщать к этим познавательным путешествиям. К сожалению, эти прогулки остались в прошлом. Теперь уже не пройдешь насквозь через все бульвары, автомобильные развязки и парковки разорвали их на отдельные островки. Да и сами бульвары стали совсем другими, более шумными, более пыльными, вместо старых уютных особнячков на них строят безвкусное «элитное» жилье и офисы, как будто большой ластик стирает с лица города его живую историю и накладывает на образовавшуюся пустоту грубый грим безликого «нового московского» стиля начала ХХI века.
Я взрослела, и менялись мои вкусы. Постепенно мне разонравились прямые и широкие проспекты. За их фасадами скрывались куда более интересные старые улочки и переулки. Я полюбила их за затейливую кривизну, за тихую неброскую красоту, за историческую подлинность, которую невозможно подделать, за нечто, определяемое словосочетанием «старая Москва». Маленький Ботанический сад на проспекте Мира, в котором еще жива старая лиственница, посаженная по преданию самим Петром Первым, Патриаршие пруды, где по-прежнему бродят тени булгаковских героев и самого Мастера, улочки Замоскворечья, пропитанные духом пьес Островского, арбатские переулки, воспетые Окуджавой и Рыбаковым, – все больше адресов появлялось в записной книжке моей памяти. Я прорастала в свой город корнями, скучала по нему, когда уезжала, и радовалась при возращении, как встрече с родным человеком. Я приходила в эти места, как в гости к старым друзьям, и тихонько говорила: «Здравствуйте, это я», а уходя, шептала: «До свидания, я скоро приду опять». Остоженка, Сивцев Вражек, Лялин переулок – старые московские названия ласкают слух, они манят к себе, обещая уют и приветливую ласку, от них веет доброжелательностью и гостеприимством. На улицы с такими именами хочется прийти, а потом возвращаться вновь и вновь, потому что привязываешься к ним душой.
И все же, долгое время я воспринимала родной город поверхностно, не вглядываясь в детали. Увидеть Москву новыми глазами мне помог, как ни странно, Петербург. Тогда он еще именовался Ленинградом, но я теперешняя так уже привыкла к новому-старому названию, и оно так прочно срослось в сознании с городом, заочное знакомство с которым состоялось по романам ХIХ века, что иначе, как Петербург, я его называть не могу. Итак, двадцатилетней студенткой филфака я отправилась на первое свидание с городом моей мечты. С погодой мне не повезло. Началось ежегодное майское похолодание, которое каждый раз застает меня врасплох. Все пять дней, которые я провела в Петербурге, лил холодный дождь. Музеи по случаю праздников были закрыты, но это и к лучшему, в первый свой приезд я хотела познакомиться с чудо-городом, почувствовать его. Как зачарованная бродила я по центральным улицам, набережным, площадям, останавливалась почти перед каждым домом и с восхищением разглядывала его. К концу своего пребывания там я поняла, что Петербург действительно поразительно красив, книги меня не обманули, в него хочется приезжать, посещать музеи и театры, любоваться архитектурными шедеврами, но жить в этом холодном и чопорном городе – это не для меня. Я хочу поскорее вернуться в Москву, потому что только там чувствую себя дома.
Вернувшись в свой город, я по инерции продолжала вглядываться в дома, мимо которых проходила. И тут я сделала потрясающее открытие: московские здания не менее прекрасны, чем многократно воспетые петербургские, но, в отличие от них, они многообразны, индивидуальны, разностильны, и в этом их неповторимая прелесть. Отныне это стало моим хобби: по внешнему виду пытаться определить стиль дома, его возраст, его судьбу. Моих слабых познаний в архитектуре явно не хватало для серьезного анализа, но этого и не требовалось, там, где недоставало знаний, включалась фантазия, ведь это была своего рода увлекательная игра, где воображение не менее значимо, чем факты.
Конечно, вспоминая город своей юности, я не могу обойти вниманием Арбат, улицу, которая считается символом старой Москвы. Мой Арбат – такой, каким он был в середине 80-х, - первая пешеходная улица Москвы. Тогда на нем не было торговых развалов, вместо них стояли симпатичные скамейки и фонари. На Арбате собиралась молодежь, пели песни, читали стихи, разыгрывали небольшие сценки, просто, как сейчас говорят, тусовались; художники рисовали портреты прохожих; в маленьких стильных кафе можно было выпить кофе. Сейчас этим никого не удивишь, но тогда это казалось необычно, дерзко, здорово, и очень маняще. Почти Париж… Весной 1986 наша группа работала на педагогической практике в школе в Староконюшенном переулке, и каждый день после уроков мы отправлялись на Арбат слушать песни, пить кофе, бродить по такой красивой, такой свободной, такой раскрепощенной, такой новой улице – старому Арбату.
Ну вот, пожалуй, и все. Теперь я редко просто так гуляю по Москве. На это нет ни времени, ни сил. В те же редкие случаи, когда мне удается, не спеша, пройтись по знакомым местам, я очень часто испытываю разочарование. Стиль города стремительно меняется, и не в лучшую сторону. Одна за другой исчезают старые постройки, рекламные щиты и вывески закрывают фасады домов, на месте уютных кафе моей юности пооткрывали дорогие рестораны, клубы и казино. И на меня нападает ностальгия. Ностальгия по Москве, которой уже нет. Но я все равно люблю свой город, потому что даже такая Москва – моя. Моя страна Москва.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Римма Поляк: Ностальгия по Москве. Эссе.
21.01.06 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|