Ольга Федорова: Виктор Цой: метаморфозы героя.
Перед Вами эссе Ольги Фёдоровой, о котором лучше расскажут его читатели, чем я. Добаавлю лишь, что именно с этой работой Ольга ярко и убедительно победила на литературном конкурсе "Бекар-2005", с чем её искренне поздравляю и приглашаю приехать в Москву на вручение приза конкурса 12 марта 2006 года.
Итак, слово читателям.
*
Знаете, Ольга, это очень серьезная работа. Я, когда начал читать, понял вдруг, что Цой - живой человек, а не легенда, не музыкант, который восхищает меня из динамиков ПК (мне бало 5, когда его уже не было). Спасибо. Но потом мне вдруг стало скучно читать. Возможно, потому что я уверен, что не может быть "бац! Появляется другой Цой". И далее по тексту. Получаются действитель метаморфозы. Так не бывает. Либо это не было замечено со стороны, либо Вы сами не поняли, что он - живой. Спасибо. Удачи.
/Саша Феклин/
Опять без комментариев. Почти. Скажу одно: у текста высокая энергетика, что делает его не просто журналистской работой.
/Сергей Алхутов/
Редактор отдела критики и публицистики,
Алексей Караковский
|
Виктор Цой: метаморфозы героя
Ольга Фёдорова
Виктор Цой : метаморфозы героя
«…Любовь как случайная смерть…»
(пролог)
«Вот идут, идут дни, а легче не становится…» Может, ещё и поэтому тяжело говорить об этом. О том, что больше всего любишь, всегда очень непросто говорить.
Но бесконечно избегать этого невозможно. Тем более, что уже пятнадцать лет прошло, и Марьяны нет, и Айзеншписа….
Просто почему-то очень больно, как в тот день. Непонятно откуда взявшаяся боль…. И снова чувствуешь себя той маленькой девчонкой-подростком, оглушённой и абсолютно беззащитной перед ликом Смерти….
Ну, да ладно. Всё по порядку и без пафоса.
Девчонка та слушала исключительно попс. Отечественный. И ей нравилось. И ещё было здорово, что есть магнитола – она прямо с радиоприёмника записывает на кассету модные песенки.
А тут как раз по «Маяку» - очередной большой концерт. Попсовой музыки. А под конец – «Игра» и «Ночь» бешено популярной в то время группы «Кино». И хотя «Кино» - вроде как рок-группа, она зачем-то эти песни записала. Потому как они – хоть и рок, но совершенно без агрессии.
Раньше она, заслышав этот голос, переключала каналы. Из-за сильного контраста. Ей-то больше нравились гармоничные личности, лица, голоса – в смысле, не противоречивые. А тут… что-то её зацепило. Переклинило. Два дня подряд крутила эти песни – ленту затёрла чуть ли не до дыр. Только стала врубаться, что к чему.… Не успела.
Потому что через два дня по тому же «Маяку» она услышала беглое, быстрое, сухое сообщение. Что лидер «Кино» Виктор Цой погиб в автомобильной катастрофе под Юрмалой. А она уже было почти поняла эту музыку. Что это искренне, это – настоящее, и она пыталась узнать побольше…. Не успела.
Никогда она Цоем не интересовалась. Слишком противоречив, резок. Слишком непохожий на остальных. Восточная внешность, глубокий, низкий голос…. И этой сводке она не поверила. А когда поверила, потому что новости каждый час повторяли, почувствовала себя убитой, оглушённой, опустошённой.
Словно у неё отобрали самое дорогое, самое ценное, искреннее, настоящее….
ПОЧЕМУ? Она ведь никогда не интересовалась ни этим человеком, ни этой музыкой. Почему же она плачет?
«Цой заснул за рулём и врезался в автобус…»
А ведь в «Игре», в одной из этих двух песен, были до ужаса пророческие слова: «Завтра утром ты будешь жалеть, что не спал…»
Ей казалось, это она погибла.
Он был так молод, так фантастически популярен…. Значит, это может быть с каждым. Но он оставил после себя столько песен, его любили сотни, тысячи людей…. Он прожил жизнь не зря. Он знал, для чего жил. Его ещё долго будут помнить.
Так она впервые поняла, что нужно вкладывать смысл в каждый прожитый день. Что жизнь – это длинный путь, который, однако, может прерваться в любой момент. И теперь, когда она это понимает, надо поделиться максимумом из того, что известно. Заставить других задуматься – вот что главное.
Она выжила. Только ради того, чтобы выполнить свою задачу – разделить своё знание, передать импульс. Ведь раньше её жизнь была пуста и бессмысленна, а теперь всё иначе. Она жива, она пишет, но какая-то её часть умерла вместе с ним пятнадцать лет назад. И никто не объяснит, почему. Как так вышло. Почему именно она, почему такой ценой….
Такой удар рано или поздно случается в жизни каждого. Это можно пережить, но след остаётся навсегда.
Замкнутый круг. Особенно если дом – недалеко от его последнего приюта, а работа – поблизости от знаменитой Камчатки.
И каждое упоминание, каждая новая информация – снова боль. Снова открыты зарубцевавшиеся было раны, и заставляешь себя идти дальше только колоссальным усилием воли, сознанием того, что у тебя свой путь, что есть своя миссия, которую надо исполнить. Пачками скупаешь газеты, кассеты, и снова больно, но и сладко, и иначе не бывает.
Есть что сказать. Можно говорить о многом, но очень трудно, очень больно.
Говорить о песнях – а что говорить, если без образа они воспринимаются иначе? Разбор текстов оставим. Но вот есть загадка. Загадка самого Цоя. Пожалуй, об этом мне наконец-то удастся сказать. О том, как я это понимаю.
И чуть позже.
Сейчас – цитатами. Наиболее подходящими. Наиболее яркими. Лучше не скажешь.
«…И это всё о нём…»
(цитатник)
«… У меня есть Дело… И есть люди, которые помогают мне, хотят они того или нет, и люди, которые мешают мне, также хотят они того или нет. И я благодарен им и, в принципе, делаю это Дело для них…»
В. Цой, «Романс».
«… - Как появляются ваши песни?
- Это для меня загадка…. Я не знаю…. Я начинаю играть. Потом появляются какие-то слова…»
(из интервью)
«… Кто-то хорошо сказал: «Цой всё время поёт одну и ту же песню, но зато какую!».. Герой цоевских песен – неплохой парень. Нам хорошо знакома его нелёгкая жизнь, мы знаем о ней практически всё. Он постоянно курит и сигареты, и папиросы. Он любит гулять по ночам, тоскует по Чёрному морю, не очень доверяет электричке, зато с удовольствием совершает прогулки в метро; он может, чтобы обрести душевное равновесие, разобрать приёмник, не прочь выпить…. Сумбурность поступков, склонность к рефлексии, самосозерцанию, неуверенность в завтрашнем дне позволяет назвать его романтиком и мечтателем, не очень уверенно себя чувствующим в хаосе городской жизни. Поэтому он, как и положено романтикам, предпочитает ночную пору, когда можно быть свободным от суеты, отупляющего быта. Совсем как у Достоевского, только троллейбусов тогда не было…»
А. Гуницкий.
«…. Если кто-то и считает, что он выражал мысли и чаяния простого народа, то это глубокое заблуждение. Он выражал сам себя и тот дух, который через него говорил…»
БГ.
«… Молодые музыканты вовсе не разрушители или хулиганы от искусства, а скорее его хранители. Ведь в сложное время, во многом лживое и циничное, именно они сумели сберечь в своём искусстве радость живой жизни, индивидуальность, неприятие конформизма, протест против псевдоценностей…»
В. Цой.
«… Я уважаю навязчивую, мучительную, почти маниакальную потребность Цоя задавать вопросы самому себе, для этого нужен талант души и мужество. Не каждый способен сомневаться, тот, кто не испытал искушения сомнением – ещё не жил…»
А. Гуницкий.
«… - Как вы относитесь к своей нынешней популярности?
- С юмором…»
(из интервью)
«… Сценический облик Виктора Цоя удачно дополняет пластика. Рисунок танца в его композициях ненавязчиво-ритмичные движения мягко перетекают одно в другое – изысканно-плавная и вдруг – резко контрастная графика тела аккомпанируют песне…»
Н. Тихонова.
«… Если я правильно понимаю натуру Цоя, то могу сказать, что перед нами редкий тип прирождённого героя. Это человек, идущий по жизни не то чтобы победительно, но с полным ощущением себя персонажем приключенческого романа или кинобоевика. Он одинок, независим, благороден, причём это не поза, а норма жизни! Соответственно все жизненные блага, соблазны, конъюнктуру и т. п. Он воспринимает спокойно и с лёгким презрением, как и подобает настоящему ковбою…»
А. Троицкий
«… Как я могу ощущать себя суперменом? На самом деле фильм «Игла» был сделан так, что мы наоборот постарались отнестись ко всем суперменским вещам с некоторой иронией и немножко посмеялись над этим…»
В. Цой.
«… Лично я стараюсь заниматься именно поп-музыкой, а не роком…. Музыка должна охватывать всё: она должна, когда надо, смешить, когда надо, веселить, а когда надо, и заставлять думать. Музыка не должна только призывать идти громить Зимний дворец. Её должны слушать…»
В. Цой.
«… Получился мужественный попс…. В нём было видно совершенно явное несоответствие между попсовой музыкальной формой и трагедийным содержанием….»
А. Тропилло.
«… Мы никогда не стремились к популярности. Мы никогда не задумываемся, в каком стиле мы играем и как долго будем популярны. Играть и любить это дело – важно для нас прежде всего. Как только перестанет быть важным, мы уйдём со сцены…»
В. Цой.
«… - Виктор, «Последний герой», которому ты говоришь: «Доброе утро» - это и ты тоже? Или это игра? Игра на публику?
- Я не понимаю…. Это, конечно, в песне герой такой. Много таких есть…. Это просто независимый человек. Или который хочет быть таким. Или ему кажется. Но это не я. Я не герой.
… - Но ты же требовал перемен?!
(пауза)
- Наверное, я не совсем точно формулировал мысль. Конечно, меня касается всё, что есть в нашей жизни, и своё отношение к этому я выражаю. Но это не значит, что я собираюсь принимать непосредственное участие в каких-то политических акциях или стать пророком, проповедником или там ещё кем-то…. Может быть, я даже хочу что-нибудь сделать, но я музыкант, а не политик или депутат…»
(из интервью)
«… Каждый человек должен изменить прежде всего свою жизнь и себя…. Я не считаю, что одному человеку под силу изменить жизнь как таковую…. Я не считаю себя борцом. Я пою песни. Пою о том, что мне нравится или нет, о том, что меня волнует…»
В. Цой.
«… Витя был цельной натурой. С одной стороны, Цой был загадочной личностью, потому что вслух он ничего не говорил, а с другой стороны, он полностью выражал себя в песнях. Там он не выпендривался…. И даже потом, когда он стал писать про тех парней, которых насмотрелся в боевиках с карате по видео, он, наверно, за них тоже переживал…»
А. Тропилло.
«… «Так уж сложилось, поёт Цой – «где бы ты не был, что б ты не делал, между землёй и небом – война». И в тотальной возне за место под солнцем уверенность в осмысленности на первый взгляд иррациональных, «невыгодных» поступком служит залогом сохранения духовности…»
Н. Тихонова
«… И вдруг Он понял, что совершенно не готов к смерти: именно сейчас жизнь стала Ему удивительно дорога и что в жизни Его никогда ничего не совпадает, и как счастливы должны быть те, кто добился хоть какого-нибудь совпадения…»
В. Цой, «Романс».
Метаморфозы: замена героя
Метаморфоза? Именно, потому что мы имеем дело словно с двумя совершенно разными людьми.
Возможно, причиной тому двойная жизнь Цоя. «Осенний марафон» - два города, две женщины и так далее. Не слишком оригинальная точка зрения. Возможно, он просто повзрослел, но некоторые и в тридцать не задумываются о подобных вещах. Не в причинах дело…. Просто возник совершенно другой человек. Прежним остался разве что неизменный чёрный стиль.
Был-то он застенчивый страшно, отсиживался в тёмных углах. Слова из него было не вытянуть. И в себе он был не особо уверен. В больших весёлых компаниях всё больше созерцал. А стоило ему взять гитару… вот ты, собственно, и свой человек в любой компании.
И делал Цой то, что до него никто не делал. Просто писал песни о своей жизни, о своих друзьях. О том, что ему со своим скрытым под неподвижной маской восточного лица темпераментом этот самый темперамент некуда деть. Вот и слоняется он по улицам с сигаретой и друзьями. Он – бездельник. Он не знает, что будет завтра. И не хочет знать – чтобы не расстраиваться.
Этого не делал никто. Просто рассказать о жизни обычного парня, ничего не приукрашивая. Потому что эстрадные песенки тех лет по радио – они не о жизни, а о чём-то неведомом, незнакомом. А барды – уже неактуально. Вся эта ложная задушевность, и «лыжи у печки стоят» - не то.
А тут вдруг выдаёт парень всё как есть о реальной жизни. Простыми словами. Здорово. Мало того, что про нас, так ещё и спеть можно. Эти самые простые, обычные слова чаще всего и задевают сильнее всего.
Вот вам и прорыв.
А потом – всякие нужные люди – и БГ, и Майк, и квартирники…. Люди с гитарами везде как родные – это тогда, в то время. А если ты спел СВОЮ собственную песню – ты уже звезда, пусть даже помимо этого надо было работать на каких-то работах, потому что, видите ли, рок-музыкант – это не профессия.
Однако всегда и везде вокруг него – словно поле притяжения. Оторвать взгляд просто невозможно. Контраст. Лицо то меняющееся, резкое, то до боли красивое, и этот проникновенный взгляд…. Каждый раз – разный.
Но, что интересно – уже став популярным, Цой продолжал быть крайне застенчивым и молчаливым. Какое-то время.
Все первые альбомы «Кино» - они именно о жизни. Об обычной жизни. Когда ты поставлен в такие условия, что невозможно как-то себя проявить. Хотя потенциала – хоть отбавляй.
«… Ты мог быть героем, но не было повода быть
Ты мог бы предать, но некого было предать
Подросток, прочитавший вагон романтических книг
Ты мог умереть, если б знал, за что умирать…»
Только ночью что-то меняется. Снимаются маски. Зажигаются огни. Никто не всматривается в лица. Можно затеряться в толпе. Укрыться в доме. Просто отдохнуть, просто побыть с любимой….
В этом плане альбом «Это не любовь» - замечательный, чудный, ироничный. Ребята оттянулись по полной программе. Энергия выплеснулась в иронию над собой, влюблённым, но при этом любовь как чувство не подлежит осмеянию. Да, это есть, и всё тут, и всё при мне, самое главное, но со стороны-то это, конечно, весело выглядит.
«… Я обещал придти – я здесь
Ты обещала – тебя здесь нет
И букет в моих руках
Давно завял, давно зачах…»
То было переходным периодом. От будничной жизни бездельника – к героическому пафосу. Когда улицы, по которым ещё совсем недавно слонялся без всякой цели, стали тем путём, который должен привести героя к его высокой цели. Правда, он не уточняет, куда именно ведёт путь, но убеждает он очень уверенно.
Так вот – в ранних альбомах у Цоя ещё неокрепший голос. Даже тенор. Но уже – проскальзывают те самые коронные стальные нотки. Уверенности ещё нет. Пока ещё нет. Я пою, но не знаю, надо ли это кому-то ещё, кроме меня самого и друзей.
Всё, как положено романтику – внешний аскетизм, сдержанность, загадочность, чёрный цвет в одежде, питерская холодность….
«… но тёмные стёкла хранят мою душу…»
Вот именно – все эмоции глубоко внутри, и лицо-маска непроницаемо, оно не скажет ни о чём. Он закрыт для мира. Он не уверен. Он сомневается. Он просто живёт, констатируя сей факт. Без особой цели. Без всякого пафоса и позёрства. Ему самому всё это забавно. Он ко всему относится с глубокой иронией – здорово, что именно самоиронию ему удалось сохранить. Избегая спутников и, соответственно, всякой ответственности.
«… Ты смотришь мне в глаза, а я смотрю вперёд
Ты говоришь, что я похож на киноактёра
И ты меня зовёшь, а я иду домой -
Я знал, что будет плохо, но не знал, что так скоро…»
И дома он редко, теперь много концертов. И уютно с женой Марьяной. Под её крылом тепло. Она всё уладит. Она старше, опытнее. Она пробивная, энергичная. Для неё не существует закрытых дверей….
В своей книге Марьяна много говорит как раз о том, что Цой – вполне земной человек. Подчёркивает это. Что он – не монумент, в который превратили его потом. Говорит о быте, о поездках к морю, о пьянках, о болячках – то есть о том, что приближает Цоя ко всем прочим. Дом, семья, быт – это так же, как и у всех. А вот о том, что его от остальных отличало, это нам знать не положено. Этого не знает никто. Это – загадка.
И вдруг… бац! Появляется другой Цой. Не отслеживала специально – это приблизительно середина 87 – начало 88 года.
Сначала в «АССЕ» - абсолютно контрастным эпизодом, не имеющим никакого отношения к тем персонажам, и совершенно на них не похожим. Совсем, как говорится, другая история. Тёмный, молчаливый, энергичный человек. И эта энергия бьёт ключом. Он нашёл ей выход.
Цой выходит на сцену и поёт «Мы ждём перемен». И эту песню воспринимают – до сих пор – как гимн перестройки. И сам Цой тоже долгое время ассоциировался с самим пафосом демократии, гласности, нового мышления…. Его образ как-то политизировался. Бунтарь, герой…. И тут-то всё и пошло, и закрутилось….
Помню, была на спектакле «Тень» театра «Современник». Там в перерывах между действиями – песни Цоя. В абсолютной темноте. «Последнего героя» помню хорошо. Чтобы было над чем подумать.
И «Группа крови» вышла. И тут – ещё одна метаморфоза. Голос. Глубокий, сильный. Насколько я знаю, он специально вокалом не занимался. Словно он вдруг на гребне популярности ощутил в себе силы, ту самую уверенность, которую ему дали почувствовать благодаря этому перестроечному пафосу тысячи поклонников.
Совершенно другой голос. Низкий, глубокий. Только его. Визитная карточка. Нашёл себя, свой стиль…. На сцене – совсем другой.
И ещё – тексты. Раньше он не знал, зачем живёт, куда идёт…. Теперь – знает точно. И не только поёт сам, но и зовёт за собой в холодную, дождливую ночь. Навстречу новому дню. Оставив свой тёплый дом. А зачем – в пути поймёте. Такой вот современный вариант библейского Моисея. Только тот обещал дом, а Цой призывает дом оставить. А ради чего? Сами подумайте.
Его песни стали философскими. Раньше говорил открытым текстом, а теперь даёт повод задуматься. Кто ты? Зачем ты? Чем ты можешь пожертвовать, и ради чего? И можешь ли?
Конечно, музыка уже стала совсем не той жёстко и ритмично инструментальной. И даже знаю, почему. Появились музыкальные компьютеры, и захотелось всё попробовать, и это фантастическое, волшебное, объёмное звучание…. Поиграть, поэкспериментировать захотелось.
И ещё: придать тем самым философским размышлениям и героическому пафосу доступную форму. Чтобы легче и проще воспринималось. Чтобы не получилось слишком тяжеловесно и назидательно. Вот откуда эта «припопсованность», в которой начали упрекать «Кино». Хотя и это тоже вполне понятно и объяснимо.
Другой человек. Другой голос. Другие слова. Другая музыка…. И в каждой второй песне – послания, намекающие на собственную скорую гибель. Тоска глубокая по земле, которую оставляет герой, отправляющийся на войну. Войну, с которой никто ещё живым не возвращался.
Особенно остро все эти послания воспринимаются после его реального ухода. Всё знал? Всё осознавал? Почему же не предусмотрел, не поберёгся? Так ведь нельзя было иначе….
Принёс себя в жертву, чтобы быть очередным образцово-показательным примером. Но я знаю очень многих людей, которые из-за Цоя по-другому стали относиться к жизни. А значит, он добился того, чего хотел. И его миссия выполнена.
«Героем» его окрестили как раз после «Перемен». Конечно, героизм – после стольких лет андеграунда надо иметь огромную смелость сказать всё так, как есть. Тем более непросто это спеть. И спеть так, чтобы эту песню назвали гимном эпохи, гимном поколения. И он надел маску героя. И не снимал её уже. Перевоплотился. Вжился в образ.
Последняя попытка самоиронии была предпринята в «Группе крови»: нелогичная песня «Прохожий» на фоне пафосно-героических песен. Нелогичная, но только на первый взгляд. Это он словно намекал: «Вот вы сделали из меня героя, Мессию, пророка – ну, вот вам про него. Про Брюса Ли, Джеймса Бонда или ещё кого там. А я – я-то остался прежним, кем бы я там не казался…» Что он и продемонстрировал. Только что звал за собой к высокой цели, и тут вдруг ошарашивает:
«…Эй, прохожий, проходи
Эх, пока не получил!..»
Ну, ничего себе…. И каково бедному прохожему, откликнувшемуся на призыв в путь за далёкой звездой – его позвали, а потом послали. Типа, это шутка такая.
Так посмеялся Цой, посмеялся – мол, это у меня роль такая, а после, когда рука уже потянулась, чтобы снять маску, оказалось, что маска-то приросла…. И она уже – твоя кожа. Так что изволь, раз назвался груздем, доигрывать роль до конца.
И это осознание оказалось трагическим. Оттого и невесть откуда взявшаяся вселенская тоска при абсолютном внешнем благополучии и самодостаточности и на фоне переживаний и метаний в личной жизни, далеко не такой гладкой и стабильной. Но это всё оставалось за кадром.
В песнях красной нитью – война, война…. Какая ещё война, откуда? С кем воевать? Не было ещё никакой войны, а если и была, то не у нас. Однако тема эта в то время присутствовала в творчестве всех наших ведущих музыкантов…. Да. Как в воду глядели.
«… Между землёй и небом война
И где бы ты не был
Что б ты не делал
Между землёй и небом война…»
Земное и небесное, тело и душа…. Вечные противоречия. А может, правда, все эти американским фильмы, стрелялки и герой-одиночка, который в итоге всё равно побеждает?
Однако ведь в самом последнем своём альбоме, «чудом сохранившемся» после катастрофы, Цой возвращается к началу, правда, уже повзрослевшим. Снова инструментальная музыка, снова реальность, а не пафос героизма. Грусть и тоска того парня, который и вырос из образа бездельника, и перестал играть в войну и строить из себя воина. И он уже больше ценит спокойствие, понимание, и снова сыплет цитатами из русских пословиц и придумывает свои философские изречения.
«… А жизнь – только слово, есть лишь любовь и есть смерть
Эй, а кто будет петь, если все будут спать
Смерть стоит того, чтобы жить
А любовь стоит того, чтобы ждать…»
Восточный мудрец. Уставший от бешеного темпа жизни. Но и наслаждающийся ею. И торопящийся жить.
Теперь он уже не поёт о ночи, потому что по ночам спит. Теперь он торопит день. Он живёт уже не по ночам, а днём. «Мало времени, мало времени, ни на что нет времени…» - повторяет он в своих интервью.
Выходит «Игла» - фильм, сразу же ставший культовым. Роль супермена, который сам к себе относится архииронично. «Вот какой я тут крутой», - а сам усмехается. Это наш супергерой, отечественный. Ему всё по фиг, даже своя собственная судьба. Американец в реальной советской действительности…. Ага – представьте, как Джеймс Бонд стал бы звонить по советскому телефону-автомату. Да точно так же – по монетке на ниточке.
Цой никого не играл. Просто был сам собой. Обретя уверенность в себе, он уже не сомневался.
Итак, Питер – Москва. Марьяна и сын в одном городе, и новая возлюбленная Наташа – в другом. Спокойствие и уют под тёплым крылышком жены и любимый сын – и женщина, для которой он не тот закомплексованный тихий мальчик, а воплощённая уверенность в себе. Можно почувствовать себя, наконец, старше, свободнее, самостоятельнее….
Разрывался долго. Метался от одной к другой. Потом всё же перебрался в чужую доселе, совсем неродную Москву. Где и сам чувствовал себя чужим.
«Мне не нравится город Москва
Мне нравится Ленинград
Мы – рано созревшие фрукты
А значит, нас рано съедят…»
Но где же та самая переломная точка? Точка, с которой начались метаморфозы? Что заставило Цоя так измениться? Поменяться кардинально? С чего это началось? Это – где-то между «Ночью» и «Группой крови». Что произошло в этот период? Когда он понял, что стал другим? Что произошло?
Вот что является самой главной загадкой. Когда произошла та замена героя, которую я имею в виду. Что заставляет человека меняться. Двигаться вперёд. И что ему самому дают эти изменения.
Долгое время мне даже казалось, что Цоя погубил тот самый образ героя, в который ему поневоле пришлось вжиться. А маска – это всё-таки маска….
Конечно, верную разгадку не знает никто. Да и, похоже, уже не узнает. Но версии – они будут. Потому что такая фантастическая энергетика. Шаманство. Весь облик чересчур необычен. Песни при всей внешней простоте гипнотизируют. Потому что порой эта самая простота бьёт сильнее всяких иносказаний и красивостей.
Он здесь, с нами…. Разве вы не чувствуете?
05.10.05
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Ольга Федорова: Виктор Цой: метаморфозы героя. Историко-биографический обзор.
26.02.06 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|