Юрий Ильин: ДАВИД И ТАМАРА.
Иногда так бывает: кажется, вот она, удача, удалось «по-лёгкому» заработать кучу денег, и дальше всё пойдёт как по накатанной колее, фортуна больше не отвернётся от тебя… - но быстро приходит расплата за лёгкий успех, и уже не нужно ничего, только бы выжить…
В рассказе лаконично и точно описаны совсем будничные, привычные мелочи: «Пиджак, висевший над головой Давида, от движения поезда чуть покачивался; а когда вагон начинало трясти, пиджак мягко бился об оконное стекло», «А за окном пригородные домики постепенно сменялись унылыми пейзажами пустырей и песчаных холмов». Наверно, именно от этой обыденности, узнаваемости деталей и становится жутко, когда дочитываешь рассказ до конца.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Алексей Петров
|
ДАВИД И ТАМАРА
Справа возвышалось здание вокзала, а слева поденщики в робах выгружали из товарного вагона массивные серые пакеты. Один из пакетов лопнул, и на асфальт пролился целый поток сухого цемента, накрыв работающих тонкой пыльной мглой.
Поезд уже тронулся с места, когда Давид взошел на подножку своего купейного вагона. Тамара попыталась обидеться на опоздание, но только рассмеялась. Она так и не научилась искусству сердиться на Давида по-настоящему. Как всегда жизнерадостный, он чмокнул ее в губы. Надорвав пакет с продуктами, начал выгружать снедь.
- Что, если бы опоздал? - спросила Тамара.
- Сидела бы голодная, - ответил Давид.
А на откидном столике уже теснились йогурты, натуральные соки, бутылка Кинзмараули, нарезанные сыр и колбаса, маленькая баночка красной икры и дымящаяся, только что с вертела, курица-гриль.
- Откуда столько всего? - поразилась Тамара.
- На работу устроился, - хитро улыбнулся Давид.
- Не ври, студент!
А Давид вытащил пачку дорогих сигарет. С шиком сорвал целлофановую обертку, достал сигарету, чиркнул зажигалкой, задымил.
- Вы уж простите, но от сигаретного дыма мне становится дурно, - извиняющимся тоном сказала широкая, будто взошедшее тесто, женщина, которая сидела по другую сторону столика вместе с лысеющим мужчиной в полосатой рубашке. От женщины приятно пахло сдобными булочками и мятой, и поэтому просьба казалась совершенно естественной.
- Извините, - сразу стушевался Давид и раздавил сигарету между пальцев.
- Можно будет покурить в тамбуре! - добродушно предложил мужчина в полосатой рубашке.
Чтобы освободить стол для трапезы соседей, Давид и Тамара поужинали сразу же. Он ничего не ел, и она экономно собрала оставшиеся продукты обратно в пакет. Потом Давид вместе с полосатым пошли курить в тамбур. А за окном пригородные домики постепенно сменялись унылыми пейзажами пустырей и песчаных холмов.
Была ночь. Соседи спали.
Пиджак, висевший над головой Давида, от движения поезда чуть покачивался; а когда вагон начинало трясти, пиджак мягко бился об оконное стекло.
Тамаре хотелось прижаться к Давиду, но она, не зная почему, боялась это сделать. Как будто от соприкосновения тел ему могло стать больно.
Но вот она уловила знакомый ищущий взгляд, мгновенно пробудивший радостное ответное желание.
Тамара склонилась над Давидом так, что чувствовалось его влажное дыхание на щеках. Ее рука нежно прикоснулась к его животу и двинулась дальше, нащупывая молнию на джинсах.
Но Давид быстро и даже как-то испуганно схватил ее руку и отвел от себя, сказав:
- Знаешь, милая, что-то меня укачало.
Все громче стучали рельсы.
Все сильнее раскачивался мчавшийся поезд.
Все быстрее проносились черные тени телеграфных столбов. А потом - плавное торможение, последний самый сильный толчок, сопровождавшийся протяжным стоном усталого железа, и тишина.
Станция посреди пустоты.
А Тамаре чудилось, будто поезд дразнит ее, напоминая о счастье, которого не было. Она зарылась в подушку, чтобы не видеть, как наступает утро.
Железнодорожный узел изобиловал рельсовыми путями, которые казались клубком сверкающих змей. Скопившиеся на перроне люди рассосались, и состав тронулся, медленно набирая ритм.
Давид был какой-то непривычно бледный.
- Все-таки надо было здесь сойти! - тихо сказала Тамара, сидя рядом с Давидом и вглядываясь в заострившиеся черты его лица.
Лоб его покрылся испариной. Губы сильно побелели. Но, тем не менее, Давид ответил со своей всегдашней ухмылкой:
- Солнышко, ты же знаешь, что я не останавливаюсь на пол-пути.
- Что за глупое упрямство? Откуда оно в тебе взялось? - ласково шептала Тамара. - Ты же как маленький! Маленький упрямец! Несмышленыш, который не знает, что с собой делает...
- А помнишь, - спросил Давид, не заметив, как на его лицо упала очередная слезинка, - помнишь день нашего знакомства?
- Помню, конечно. Ты все время улыбался Жанке!
- Да-да, верно! - обрадовался Давид. - Там с тобой была какая-то подружка. Как ее звали? Жанна?
- Не прикидывайся! Ты все время ей улыбался!
- Просто я улыбчивый, вот и все...
- Да, конечно. Улыбчивый. - согласилась Тамара. - Шкодливый улыбчивый кот.
Давид хотел что-то ответить, но его тело внезапно выгнулось, а из открытого рта полезли пузыри.
Тамара непонимающе смотрела на конвульсии, потом перевела взгляд на соседей.
- Позовите врача, - прошептали ее губы. - Сделайте что-нибудь. Пусть придет проводник. Не сидите так, человеку плохо! Вы слышите? На помощь!
Тамара говорила все громче и громче и закричала бы, если бы полосатый не зажал ей рот.
- Тихо, - сказал он, - не шуми, зачем шумишь?
- Спокойно, девочка! - сказала сдобная соседка, очутившись с другой стороны. - Доедем до Алматы, а там твой парень ляжет в больницу, и все будет хорошо. Вот увидишь! Потерпи немного.
Ноги распростертого Давида мелко дрожали, и пятка, соприкасавшаяся с закрытой дверью, выбивала частую ровную барабанную дробь, удачно вписывавшуюся в мерный перестук колес вагона.
Тамара рванулась было к этой закрытой двери, но соседи держали цепко. Они притиснули Тамару к лежанке полосатого, и сдобная женщина грузно навалилась сверху.
А рядом, совсем близко, корчился Давид. Внезапно он рванул на себе старый тоненький свитер, и глазам Тамары открылся вздувшийся живот.
- Что это с ним? - спросила Тамара.
Она взглянула на сосредоточенное лицо полосатого, потом на близкое, пахнущее мятой доброе лицо сдобной женщины и почувствовала, что они знают. Эти люди знают, отчего у Давида вздувшийся живот. Эти люди знают все. И, конечно, далеко не случайным было их соседство в этом купе.
Собравшись с силами, она вновь рванулась в попытке свалить с себя эту мягкую тяжелую тушу. Безуспешно.
Тамара заплакала. Едва слышно, с невыразимой горечью она повторяла:
- Отдайте мне его, отдайте...
Полосатый прикрыл Давиду живот и кинул косой взгляд на Тамару.
- Что будем делать? - обратился он к сдобной женщине.
- Привезем, выпотрошим и отдадим ей, раз он ей так нужен.
- А с ней что делать? - спросил полосатый в сомнении.
- Хватит с меня и одной смерти, - проворчала женщина.
- А деньги?
- Деньги отдай.
Полосатый полез куда-то в сумку и вытащил пачку зеленых, сорвал с них хрустнувшую обертку, несколько сотенных засунул себе в карман, остальное протянул Тамаре.
- На, возьми.
Тамара безучастно смотрела на деньги, как вдруг послышался слабый голос Давида:
- Возьми. Это я заработал для нас.
Давид смотрел на Тамару, и она видела, как стынет его взгляд, как и без того заостренные черты его лица становятся еще тоньше. Юношеские прыщи куда-то втягивались, и кожа лица становилась белой и ровной, совершенно гладкой, без единого изъяна. Куда-то исчезала его обычная шаловливая дерзость, а вместо нее появлялись спокойствие и умиротворенность.
- Что же ты наделал, Давид? - спросила его Тамара. Но Давид уже не мог ответить.
Сдобная женщина слезла с Тамары, и та села. Полосатый воткнул деньги Тамаре в руку, и они торчали в руке, как бумажные цветы.
- Что же ты наделал, Давид?
Давида закутали в одеяло и положили лицом к стене. Полосатый позвонил по сотовому телефону и сказал, что курьер требует машину к трапу.
Пришел проводник с четырьмя стаканами кипятка в ажурных алюминиевых подстаканниках, и одним блюдцем, на котором лежали четыре пакетика чая "Липтон" и восемь кусочков сахара.
Женщина показала проводнику на закутанное в одеяло тело и сказала, что парню очень плохо, и что на конечной станции ждет "скорая". Поэтому, хорошо бы, если другие пассажиры пропустят их вперед. Проводник обещал.
Тамара кинула в кипяток пакетик чая, помешала. Вода постепенно окрашивалась во все более темные оттенки красно-коричневого цвета.
Тамара повернулась к полосатому и сдобной женщине:
- А что у Давида в животе?
Соседи переглянулись.
- Я никому не скажу, - пообещала Тамара.
- Наркотики.
- Внутри Давида?
Полосатый кивнул.
- И много? - удивилась Тамара.
Полосатый неопределенно пожал плечами.
- Вы убили его?
- Никто его не хотел убивать, - ответила сдобная женщина.
- Вы убили его... - тускло повторила Тамара.
Сдобная женщина толкнула полосатого.
- Скажи ей, отчего Давид мог умереть.
Полосатый хмыкнул.
- Наверное, контейнер разгерметизировался. Такое случается, но редко. Если не это, Давид бы остался жив.
Тамара посмотрела в окно. Подъезжали к конечной.
- Что же ты наделал, Давид?
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Юрий Ильин: ДАВИД И ТАМАРА. Рассказ.
31.10.03 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|