Владимир Сибирцев: В СЕЛЬСКОМ АВТОБУСЕ.
Хоршо ездить в автобусе вдвоём с товарищем. Ты ему байку, он тебе - другую, ты ему ещё одну, а тут уже и к нужной станции подъехали. В одиноску, конечно хуже. Приходится смотреть в окно, листать позавчерашнюю газету или - подслушивать байки, которые рассказывают друг другу иные пассажиры, стараясь не сильно смеяться, слыша про то, как друг одного из них "на зимний лов с контрабасом ходит", или как "вороне... накостыляли, в канаву башкой запихали", отмечая про себя, что вот этот рассказ похож на правду, а этот - чистой воды вымысел и... ошибаясь, так как правда порой оказывается намного необычнее любого вымысла, а порой они настолько сильно переплетаются, что отделить одно от другого практически невозможно.
Об этом, собственно, и рассказ, который просто приятно прочитать...
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Артем Мочалов (ТоМ)
|
В СЕЛЬСКОМ АВТОБУСЕ
Две бабуси на заднем сидении сидят, разговаривают:
– И куда только мир катится? Озверение уже не токмо людей, но саму природу постигать начинает. Намедни, вон, внучка ко мне в одном сапоге с городу приехала. На нашем вокзале, оказывается, собаки с сонных пассажиров обувь стаскивают, а потом выкуп колбасой требуют. А у моей, сердечной, только бычки в томате. Так они, злыдни, бычков вместе с банкой сожрали, а голенищем от ейного сапога и закусили.
– Это что. Я третьего дня суп варить взялась. Так чтоб ты думала? Мыши от запаха его до того одурели, что прям все в кастрюлю и попрыгали, да там и варились. Я уж выбросить тот суп хотела, а тут, как раз, Ванька с лесу пришел, да разом всё и съел.
– А на прошлой неделе? Выхожу я из дому и вижу: лиса за последними нашими курями гоняется. Кури-то от ей на дерево – они уж давно от жизни такой летать научились – а лиса, зубы оскалив, ходом ко мне... да хорошо кот Васька ей раньше попался. С ним и убёгла.
– Так чего далеко ходить? Я как сегодня в Ратьково ехала, так смотрим: ворона поперёк дороги, подбоченясь, стоит, и автобус вперёд не пускает... Ладно ещё народ у нас привычный ко всему, решительный: разом все повыскочили, вороне той накостыляли, в канаву башкой запихали – и каркнуть не успела, – да дальше и поехали...
Рыбаки, что ко мне поближе, про то же:
– Ты б, Петька, прежде чем советы давать, если не на себе, то хотя бы на собаке своей их пробовал. Я в прошлые выходные сюда же с ночевкой поехал, ну, как ты говорил, от мошки подсолнечным маслом и намазался. Кусаться она, и правда, перестала, да только с того, что на мне таким толстым слоем налипла – змее не прокусить... В таком виде и уснул.
Проснулся... темно, ничего не видно – костёр уж догорел, еле угли мерцают – только чувствую, кто-то на меня здоровую мохнатую лапу поставил и языком, словно тёркой, лижет... да не просто, абы как, а тщательно так, со смаком... “И чего только, – думаю, – не привидится”, – повернулся на другой бок, да и снова заснул... А как утром окончательно глаза протёр, смотрю: на лице не то что масла, а и бриться не надо...
“И я, помню, заночевал как-то в лесу, палатку поставил... а ночью слышу: у костра шебуршит кто-то. Стрельнул для острастки: вроде всё затихло, – а потом опять... И что, думаю, за зверь наглый пошел? До утра стрелял. Все патроны извёл… А как рассвело, смотрю: мужик какой-то вокруг поляны бегает.
– Ты чё? – говорю.
– Да вот, чтоб не попало... Заблудился я, вижу: костерок, - обрадовался, вышел, присел - погреться; как вдруг откуда-то как жахнет, и котелок рядом со мной продырявило... Я – бежать. Только, куда? В лесу холодно, темно – далеко не уйдёшь. Помаялся я, помаялся, да снова к огоньку и вышел. Только пристроился – опять стреляют. Так всю ночь и бегаю...”, – пытается встрясть в разговор недавно зашедший охотник с трёхстволкой и большим рюкзаком.
"Это ладно… – машет рукой его приятель. Я как-то тоже на манер того мужика к чужому костру в сумерках уже вышел. Смотрю: там пятеро стоймя к стволам деревьев привязаны, а шестой в огонь, что аккурат под ними горит, дрова подкладывает… Ну, думаю, всё: либо в рассудке повредился, либо на сборище людоедское попал. А тот - шестой - оборачивается, да приветливо так мне машет. Чего делать? Пришлось подойти. Прикидываю, на худой конец, может тоже за людоеда сойду? А он:
– Извиняй, мужик, сами приплутали. Палатки там и прочего чего нет, земля, сам видишь – мократень одна, а спать ужасть как хочется. Вот мы таким манером и устроились. Хочешь, и тебя привяжу? Верёвка ещё осталась.
– Нет уж, – отвечаю, – лучше я вас.
А людоед этот вроде как даже и обрадовался:
– Ну, мужик, спасибо… Только ты покрепче привязывай.
– Это всенепременно… Слушай, а чего вон у того - второго слева - кляп в рот вставлен?
– Да храпит больно громко… А ты то ж не стесняйся: как разморит, так буди кого ни то, а сам на его место…
Ну, я и ему поскорей кляп всунул, до света у костра перемогся – и ходу. А то, кто их знает: может, они только с вечера сытые, а к утру аппетит-то и проснётся".
Но их никто не слушает, благо рыбаки добрались до своей излюбленной темы: что на что ловится.
– Не-е… ерунда это всё, – подытоживает наконец один из них. – Вот, к моему соседу как-то знакомый из городу приехал. Ну, и упросил тот меня энтого знакомого на рыбалку с собой взять. Забрались мы на дальнее озеро – к нему я только один дорогу и знаю – ловили-ловили, чего только не перепробовали – не берёт, стерва, хоть ты сдохни.
“Ладно, - говорю, - утро вечера мудренее. Будем ужин готовить”. Ну, знакомый тот из мешка свово всё какие-то пакетики, да брикетики достаёт, а я – картошку с салом... Посмотрел он, посмотрел, да ко мне и пристроился. А после спрашивает, что, мол, ему со своим-то добром делать. “Да брось ты его, - говорю, - от греха, в озеро это поганое”...
Утром же мы как встали, да удочки размотали, смотрим: рыбы возле берега плавает немерянно, и вся кверху брюхом... С тех пор мне как рыба нужна, я и сетки не беру – только сачок побольше, да один из брикетиков. Их мне городской тот знакомый много оставил, да в следующий раз обещал ещё привезти...
“А я на рыбалку с баяном хожу, – снова встревает в разговор охотник. – В Городке нашем Дома Культуры директор раньше замечательно на нём играл, а как уезжал – мне оставил... Прихожу я, значит, на берег речки, сажусь и тоже играю. Рыба-то у нас ещё прежним директором к музыке приучена. Глядишь, какая заслушается, подплывёт поближе, да голову из воды и высунет, чтоб лучше слышать, значит. Тут уж не зевай: бей, чем ни есть по той башке, да вытаскивай. Только одна сложность: играть при том нельзя прекращать”...
"Подумаешь, – опять пренебрежительно машет рукой его приятель. – Вот у меня друг – тот на зимний лов с контрабасом ходит… Верней, футляром от него. Потому как, говорит, в него и рыба достойная входит (такая, что и мордой в лунку спервоначалу непролазит; а меньше, так и ловить не стоит), и самому можно от ветра или там снега укрыться, если занепогодит. А в позапрошлом феврале, когда их льдину от основного массива оторвало, да в открытую Ладогу понесло, так Арсений (тот, что друг мой), и вовсе, контрабас свой – в смысле, футляр – разложил, забрался в него вместе со всеми вещами своими, да ещё одним приятелем, и обратно преспокойно переплыл. А потом и остальных долго ещё перевозил: не за так, конечно – за улов (так что, опять же, вместить всю эту рыбу только контрабас его и смог).
А кто мало наловил, тех Арсений не брал. Один из таких даже машину, а потом и жену ему предлагал. Так Арсений ему в ответ:
– Нет уж, кто на Ладоге весной не способен настоящей рыбы наловить – тех надо изничтожать, как класс. Машина у тебя, наверняка, старая: на новых никто сюда не ездит, а если и ездит, так таких, тем более, убивать надо. От жены же и своей не знаю куда деваться. На кой мне вторая?
Тут мужик тот, даром что безрыбный, а может с полного уж отчаяния, быстро сообразил и кричит:
– Так, давай, я твою уведу!
Подумал Арсений:
– А-и, чёрт с тобой, изменю уж раз своим принципам, перевезу… – и с тех пор зажил, и вовсе уж, в своё удовольствие.
На рыбалку теперь ещё и с примусом ходит. И как что попадётся: сразу на сковородку, которая уже на огне и с маслом стоит, кидает. Бывают, правда, говорит, которые обратно на лёд соскакивают и в лунку юркнуть пытаются. Так он тех той же сковородкой и глушит. Иногда, конечно, лёд от того проламывается, и всех опять в открытую воду унести норовит. Ну так, а контрабас на что? И опять же всё меньше плохих рыбаков на Ладоге остаётся".
Рыбаки возмущенные, наконец, обратили на рассказчиков непрошеных дружно взоры... Но тут автобус подходит к конечной своей остановке, что возле станции железнодорожной. И все, толкаясь, спешат из него выходить.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Владимир Сибирцев: В СЕЛЬСКОМ АВТОБУСЕ. Рассказ.
16.07.03 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|