Алексей Самойлов: Сказка о Липках (заметки Неизвестного Читателя - 1).
Рад представить Вам первую часть глобальной мистификации Алексея Самойлова, неизменного участника похождений "Точки Зрения".
Данная страница похождений лирического героя относится к так называемому Второму Фестивалю Поэтов в Липках (мы уже писали об этом событии: http://lito.ru/news.php#76), в котором участвовали и многие точкозряне (Алексей Караковский, Марина Чиркова, Ася Анистратенко, Екатерина Кислова, Артём Мочалов, Юля Шабуня, Проект ФИЛОЛОГ, Сергей Алхутов и др.)
Редактор отдела критики и публицистики,
Алексей Караковский
|
Сказка о Липках (заметки Неизвестного Читателя - 1)
Присказка
С Лёхой Самойловым я познакомился в «Совешнике». После выступления Марины Чирковой я подошёл к нему и многозначительно улыбнулся. В ответ он многозначительно протянул мне свою визитку.
На следующий день, после очередной вяло проведённой в сети ночи, я позвонил ему и спросил:
– Почему ты не вывесил то, что вчера читал?
– И не вывешу, – фыркнул он.
Ещё через пару недель, после того, как я окончательно заблудился в зарифмованных дебрях Стихиры, он сам позвонил мне и предложил поехать в Липки.
– А что там будет? – спрашиваю.
– Поэзия, – отвечает.
Хорошо, что никто не видел выражения моего лица. Даже я сам.
Завязка
…Мимо неслись километры, столбы и медвежьи шкуры. Лёха уткнулся носом в карту, а я – в затылок одной из Анют. И какого рожна, спрашивается, я вскочил в такую рань, когда даже жареные петухи давят клопов??? Кто меня заставлял подписываться на эту невразумительную авантюру???
– Уж точно не я, – обронила Аннет Ривьер.
Ну-ну, ну-ну. И куда меня понесло? И зачем? А, впрочем, уже несёт, а значит, нечего пережёвывать по пустякам.
– Посмотрите, – вдруг встрепенулся Лёха, – сзади нас догоняет огромный Камаз. Наверно, это Авин.
– А кто такой Авин? – спрашиваю.
Лёха двусмысленно пожал плечами и кивнул на Анюту Н.
– Среди нас есть один счастливый человек, – откликнулась она.
– Два, – ввернула Аннет.
– Три, – добавила Анюта К.
– И ещё один счастливый клон, – непонятно к чему заметил Лёха.
Я зачем-то загрустил. Тоскливо быть чужим и невостребованным на чьём-то празднике жизни. Не правда ли?
Наконец, мы ступили на символически охраняемую территорию подмосковного пансионата, который с виду мне напомнил отчасти планетарий, отчасти ЦДРФ. Поэты бодро шагали впереди, помахивая хвостами, я скромно плёлся в рюкзаке и переставал комплексовать по этому поводу. И без повода – тоже.
– Смотрите! Караковский! – воскликнула Аннет, указывая на человека в очках.
– А значит, Филолог болтается где-то по близости, – заметила Анюта Н.
– А кто такой Фи… – хотел спросить я, но Лёха ТАК на меня посмотрел, что я понял – он уже жалеет, что потащился со мной в Липки.
Поэты радостно приветствовали друг друга. Меня вскользь представили, но мне никого не представили. Караковский не нашёл в моей бородато-сонной физиономии ничего романтичного.
– Ты регистрировался? – спросила меня Анюта К.
– Да… то есть нет… то есть да, – импровизирую в ответ.
Все нацепили бейджики со своими именами, кличками и регалиями. Из триумфального зала доносились какие-то крики – похоже, официальная часть мероприятия близилась к своему началу. Мы кое-как продрались через гущу поэтов, писателей и художников, и я помню, что случайно наступил на ногу высокой женщине в синем платье. Между тем на завешенной газетами сцене появился первый человек и начал читать стихи.
Мой опыт подсказывал, что Самойлова лучше перестать бомбардировать вопросами. Я решил обратиться к загадочно улыбающейся соседке, на бейджике которой прочитал по-китайски: «Третий глаз».
– Кто выступает, не подскажете?
Соседка выпучила на меня все свои три глаза и отодвинулась подальше. Как потом выяснилось, я не узнал… впрочем, я лишь хихикнул тогда про себя и попросил у Аннет Ривьер тёмные очки.
Первые несколько выступлений я откровенно прохлопал ушами. Всматриваясь в лица окружающих меня людей, изучая вытащенную из кармана глазастой соседки программку, вслушиваясь в интимный шепоток двух влюблённых в поэзию у меня за спиной… я всё больше и больше осознавал, что сделал сегодня правильный выбор. Я начинал верить, что мне тоже сегодня что-нибудь да светит, а удача скорчит что-нибудь вроде довольной гримасы. Ну, или хотя бы подмигнёт. Ну, или на худой конец сделает вид, что меня не заметила.
– Поснимай пока, я пойду покурю, – шепнул Лёха и всучил мне камеру.
Таким образом, несколько следующих выступлений я успешно проморгал окуляром. Как позже выяснилось, я заснял совсем не то, что нужно Самойлову, но зато – именно то, что нужно мне.
Мне захотелось пива, я передал аппарат Анюте К. и самостоятельно покинул зал. Потом оказалось, что камера переходила от поэта к поэту, и каждый снимал на неё всё, что вздумается. В дверях я снёс массивного усатого человека с громко повязанным галстуком, но он сразу же меня узнал:
– Ой, привет! Какими судьбами?
– Нелёгкими, – вздыхаю в ответ, пытаюсь вспомнить, где он мог меня видеть и машу рукой Марине, которая меня не узнала.
На улице стояла неописуемая жара, пиво почему-то выпили без меня, и я, подойдя к компании незнакомых поэтов, беру отставного быка за спиленные рога:
– Может, я сгоняю, а вы пока повторите тексты?
– Сперва прямо, затем направо, затем налево, и побольше, – посоветовал кто-то, внешне похожий на меня, а внутренне – на всех остальных.
Прогулка туда и обратно заняла часа полтора. По дороге туда я встретил:
1. Девушку-молнию с корзиной плюшевых грибов (она уверяла, что нашла их сама, а я сразу же нашёл в ней лирическую собеседницу);
2. Автомобиль «Митсубиси-Паджеро», полный опаздывающих поэтов;
3. Местного, заросшего ватой жителя по имени дядя Трофим с пустыми вёдрами, наполненными желудями;
4. Музу. Она, скрючившись, валялась на пыльной обочине, покинутая всеми, и плакала. Я утешил, приласкал, расчувствовался и отвязал её от столбика. Что-то промычав в знак благодарности, она взмахнула крылышками и улетела восвояси.
По дороге обратно я никого не встретил, ибо пил купленное на остатки от гонорара (ой, проболтался…) пиво. Когда я вернулся, оказалось, что все усердно раскладывали домашний хавчик на лавочках, а некоторые толпились у столика, где двое в штатском раздавали бесплатные талоны на континентальный завтрак. Отлив обещанного пива поэту П., я закурил и прислушался к их беседе. Обсуждали какого-то человека с ником «клон», а также кто, с кем, где и когда поцапался на почве кастрации. На шум прибежала Анюта Н. с пластиковым бокалом, и тут меня неожиданно хлопнули по плечу:
– Эй, привет! А ты чего здесь делаешь?
– Позиционируюсь, – умничаю на ходу и вижу, что зря. Передо мной стоял редактор сайта. Я это сразу понял по его причёске.
– А почему ты один? – спрашивает меня редактор.
– Вообще-то, я не помню, как сюда попал… то бишь приехал. А разве это не приветствуется? – зеленею на глазах.
Милый редактор расплылся и покосился на пиво. К нему тут же подлетела яркая брюнетка в чём-то воздушно-пушистом. Нас представили друг другу.
– Что-то я тебя не припомню, – честно заявила брюнетка.
– Да ты что! Это же… – редактор тоже запнулся.
Неловкую ситуацию окончательно запутал странный депрессивный человек с безумным взором и длинными волосами:
– Слушай, а ты часом не Филолог будешь?
Понимая, что ещё через пару минут я стану козлом отпущения для всех обиженных самими собой поэтов, решаю позвать на помощь кого-нибудь из знакомых:
– Лёха!
На мой зов обернулись человек пять. Я добродушно указываю на редактора, после чего благоразумно покидаю эпицентр извечной дискуссии. Тем временем в зале уже что-то продолжилось. Толкаю мнущихся в дверях официанток, просачиваюсь и наблюдаю, как некто член Союза доказывает всем, что в последнем конкурсе Союза совершенно случайно победил другой член Союза. Все трепетно хихикают. Шарю взором по залу, нахожу свободное кресло… Плюх! Ну, наконец-то, можно спокойно послушать хорошие стихи.
Я вообще-то люблю слушать. А поскольку это удаётся не так часто, как почитать, то ценность подобных удач сильно повышается. И ещё – я всегда слушаю с закрытыми глазами, чтобы отключить отвлекающий орган восприятия и полностью сосредоточиться на звуковых эффектах.
Итак, я плюхаюсь, закрываю глаза… Как позже выяснилось, я уснул, но упорно делал вид, что не сплю. А ещё выяснилось, что уснул не только я, но и многие добропорядочные поэты. Говорят, кто-то даже умудрился уснуть прямо на сцене. Смутно припоминаю, как ведущий тщетно умолял поэтов не превышать отведённое на выступление время. Чего им не хватало – так это уважения к себе и к другим, но поэтам простительно. После выступлений они потихоньку удалялись прощать себя и своих почитателей в дискобар с кричащим названием «Ортопедическая гипербола». Положа крест на сердце, я и сам такой… не хуже, не лучше (ой, опять проболтался).
Пришёл в себя я оттого, что кто-то заехал мне по лицу тяжёлым, набитым черновиками рюкзаком. Это оказался Лёха Самойлов, от которого за километр разило вдохновением.
– О, а ты чего тут делаешь? – спрашивает.
– Как чего? Паразитирую! – отвечаю.
– А ты случайно наших не видел?
Я огляделся – народу в зале заметно поубавилось. Видимо, все предпочитали приобщаться к стихам иными способами. Я глянул на сцену – поэт выступал, стоя спиной к зрителям. Ведущая программы лежала на столе, закинув ногу на ногу. Я снова закрыл глаза, и в этот момент меня сфотографировали. Я уже догадывался, какая подпись будет под моим изображением на страничке, посвящённой фестивалю…
Как это не парадоксально, но летящие в зал бесформенными поролоновыми кирпичами стихи мне в основном нравились. Можно написать куда лучше, можно не написать куда хуже. Только я не тот, кому следует оценивать, что есть поэзия, а что не поэзия. А может, именно тот, а? Медленно погружаясь в пучину вычурных образов и замысловатых метафор, я вынырнул лишь тогда, когда заметил, что Самойлов снимает скафандр и намыливает лыжи.
– Эй, подожди! – кричу.
То ли Лёха не выдержал, то ли его не выдержали… в общем, он собирался бросить меня на растерзание жадному произволу судьбы. К тому же, он подбил под это дело двух Анют, девушку-молнию с мокрыми грибами и одного сомневающегося космополита.
Короче говоря, кинули они меня по-страшному. Конечно, я обиделся на всех сразу и остался даже без видимости какой-либо поддержки. В поисках оной я столкнулся взглядом с симпатичным редактором, который просверлил меня буравчиком стеклянных глаз и залепил дырку расплавленным пластизолем. Незыблемая Чиркова, забавный Караковский и человек, похожий на женщину, образовали анклав и распивали остатки былой роскоши. Я им помахал панамкой, затем снял её и помахал ведущей на сцене, затем вышел на улицу через туалет. Контуры Самойлова по-эстонски таяли на горизонте. Мне стало грустно, и, наверно, я тогда тихонько заплакал…
Развязка
Утерев щёки, я нащупал в кармане приготовленный ещё вчера бейджик. Что ж, пора выходить из тени. То-то они все сейчас удивятся… Сейчас запрыгают… забегают… ух, весело будет!
В лицо меня никто не знает – на моей страничке (пробалтываюсь уже сознательно) висит фотография моей сестры. Мой ник… которым я везде подписываюсь… это не так сложно, на самом деле. Просто надо немного шарить в компьютерах и дружить с нужными людьми. Количество набранных баллов… ну, это ещё проще. Мои клоны…
Я сжал бейджик в кармане и почувствовал, как моя ладонь вспотела. Пора срывать надувные маски, развенчивать мифы и смело заглянуть жестокой правде в её бесовские глаза. Сколько ещё можно шифроваться? Хватит. А то как всегда напишут, что меня все ждали, а я так и не приехал. Нет, я всё-таки не такой злой садист. Я добрый садист. Так считает моя славная сестра.
Достаю бейджик, цепляю на жилет и захожу в зал. Неожиданно все обращают на меня внимание, хотя я выходил отсюда три минуты назад. Но теперь все глядят совсем по-другому, кто с ужасом, кто с любопытством. Расступаются. Некоторые шарахаются, некоторые прячутся под кресла, некоторые рассматривают, вчитываясь в каждую буковку… Редакторы в шоке. Караковский рвёт сразу две струны на своей гитаре и прерывает песню. Ведущая ахает и часто-часто моргает, глядя то на меня, то снова на меня, то ещё куда-то.
А мне больше ничего и не нужно. Впечатление произведено. Гордо обхожу зал, делаю пару кругов почёта, поднимаюсь на сцену, прохожу по ней и также молча удаляюсь. После чего слышу, как за моей спиной раздаётся громадный вздох – то ли облегчения, то ли сочувствия. Правда, никто так ничего и не понял. Кроме одного человека.
Анюта Н. (она же… впрочем, неважно) уже ждала меня в условленном месте – под третьим дубом справа от сюрреалистического монумента. Она докуривала растаявший шоколад. Лукаво улыбнувшись, спросила:
– Ну, как?
Получилось! – радостно вскрикиваю и швыряю в воздух бутылку. Затем снимаю бейджик и протягиваю ей:
– Возьми. На память.
– Эх, ты! Тоже мне, неизвестный читатель! – она прячет бейджик в сумочку и заливается смехом.
Мы медленно направились к выходу из пансионата… Кстати, как позже выяснилось, все поверили. А Вы?
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Алексей Самойлов: Сказка о Липках (заметки Неизвестного Читателя - 1). Репортаж.
05.11.03 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(112): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|