Павел Настин (trishna): [schenke sand].
Все время, когда натыкаешься на произведения русскоязычных прибалтийцев, и в том числе калининградцев (а Павел Настин - из тех краев), поражает то, что есть в них некая чопорность и выхоложенность (не выхолощенность, не путать!), совсем не свойственная, казалось бы, русскоязычным поэтам одной шестой части света. И мало кто признает за ними (и авторами) право на самоопределение в смысле российских поэтов. Глядят-то они на запад...
Так почему "калининградские столбцы" так сложны для восприятия?
Не знаю. Вопрос менталитета. Могу отметить только, что из [schenke sand] безусловно поражают мозг, привыкший к экспрессии, к эмоциональным встряскам, скорее только три текста:
"[это возраст]" - полублюз-полу-джазовый импровиз:
"ох как это все устарело
эти ох как верлибры
и полиметрия
и вообще все эта
попытка высказать
ся
не больно надо
а нужно больше экспрессии
нет так уже не говорят
а нужно без оглядки
да и так уже больше не носят
голову
на плечах...",
"[город висок]" (в цитату хочется занести весь текст полностью) и "[онемевшим]":
"я онемевшим
синим языком
тянусь из черной
проруби по-русски
бысть лепетом
и недоледоколом
в остывшем горле
мертвого кота
раздавленного
спешкой
тысяч ног
по сонному
трещатому
тротуару".
На афористичность и философичность, причем на совершенно отличном от общего уровне, совершенно неожиданно претендуют практически все микротексты из подборки "[мельничные псалмы]", например:
"перед богом
как ты предстанешь
в своих двусотдолларовых
ботинках?"
вместе с
"листьям тополя
нужна одна ночь
чтобы родиться
а тебе?"
и
"ничто
ничему
не
противоречит"
...Странная это поэзия, странная. Поэзия наблюдения за миром и констатирования фактов, поэзия скрупулезного биолога, записывающего цифры-характеристики состояния собственной души. Состояния души, которое задается многими параметрами, вычисляется практически со скоростью полета мысли - разумеется, с небольшой, но точно рассчитанной погрешностью, но при этом все-таки остается неясным:
"что же
осталось
важным
живым
и влажным?"
Да, так что же?
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Вит Ян
|