Алексей Колмогоров: ЧУГУННАЯ ЭЛЕГИЯ.
Интересно, сколько таких элегий можно было бы написать, глядя на странные очертания Ассолей в игрушечных городах, построенных из коробок? Сколько девочек стоит далеко от моря и ждет свой парус? Чугунная девочка на время отвлекает внимание людей, спешащих на работу и с работы, чугунная девочка ждет принца из далекой страны... и своего поцелуя. Это - красивая история, лиричная и грустная, казалось бы лишенная глубокого философского смысла, но вырывающая нас, читателей на мгновение из своих домов-коробочек, уносящаяя по прихоти незнакомого скульптора и прихоти лирического героя этого текста за пределы привычного быта. Сказку можно найти везде. Феерическая чугунная Ассоль, не обращая внимания на прохожих, будет стоять на своем постаменте и ждать, а нам остается только заметить ее.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Анна Болкисева
|
ЧУГУННАЯ ЭЛЕГИЯ
Утром, в половине шестого верещит будильник; потом свистит чайник и шипит яичница; потом в темноте кнопка лифта смотрит спросонья красным глазом; потом еще шесть ступенек вниз и пахнет кошками; а дальше листья и лужи под ногами и сонные пригородные люди на остановке, и все вокруг черное, потому что, не смотря на утро, все еще ночь.
Автобус, тяжело вздохнув, открывает нам двери и мы, не толкаясь, но плотно прижимаясь друг к другу, заполняем его залитое мутной желтизной нутро.
Автобус постепенно перемещает нас из пригорода блочных многоэтажек в город блочных многоэтажек. С тех пор, как выросли здесь эти многоэтажки, еще не успели вырасти деревья. На голой земле – коробки дома и коробочки автобусы.
Там, где кончается пригород и начинается пустырь, отделяющий его от города, стоит она и смотрит в даль. Теплый ветер с моря раздувает ее легкое платьице, треплет волосы. Босые ноги, голые худые плечи, длинная шея, тонкие руки – вся устремлена вперед, легко ступает по теплому песку и видно, что утро, что солнце, что волны подкатывают к ее ногам. Мы не знаем, зачем она здесь и как ее зовут. Она всегда смотрит в даль на чистую, точную и невидимую нам линию морского горизонта. На постаменте что-то написано, но издали не разобрать. К тому же окна автобуса летом – в пыли, осенью – забрызганы, зимой – заморожены. Поэтому мы не знаем, как ее зовут.
Два раза в день мы видим ее из автобуса № 745, но никогда не говорим о ней, потому что она – не из нашего мира. Но мы каждый раз о ней думаем, потому что она – не из нашего мира.
Наверно, ее зовут Ассоль. Я так думаю. Не знаю, что думают другие пассажиры автобуса № 745.
Хотя от нашего города и нашего пригорода до ближайшего моря тысяча километров, а до теплого – две тысячи, я знаю, что она стоит на берегу, потому что так смотреть можно только на море. И, конечно же, только к теплому морю можно выйти босиком, в легком платьице. Его чугунные складки трепещут на ветру, обтягивая угловатую фигуру. Чугунные тонкие руки она держит перед грудью, несколько выставив вперед полураскрытые ладони. В этом жесте – ожидание. Она ждет парус.
После девяти часов вечера, когда все пришли с работы и поели, и закончилась очередная серия о праздничной заморской любви, наш мир наполняется любовью обыденной, повседневной. Дома похожи в это время на многоэтажные штабеля кроватей, кушеток, диванов, задрапированные бетонными плитами и симметрично расставленные на голой осенней земле. На всех этажах одновременно скрипят пружины, сбиваются на сторону одеяла, бьются в темноте тела, нашедшие друг друга. Все новые и новые участники включаются в это скрытое от глаз, массовое действо и к полуночи оно достигает своей наивысшей точки. Невидимая, неслышимая, неощутимая любовь заполняет все пространство вокруг чугунной девочки, ждущей парус на краю пустыря.
Скоро выпадет белый-белый снег. Потом снег почернеет, потом выпадет свежий и почернеет опять, снова выпадет и почернеет. Сугробы, то черные, то белые, будут подкатывать, как волны, к подножию постамента, а весной отступят и пустырь обнажится, как дно грязного моря после отлива. Заблестят горлышки бутылок, покажутся полу истлевшие сигаретные пачки, ржавые металлические каркасы неизвестного происхождения будут выглядеть, как остовы затонувших кораблей. Потом снова начнется прилив. Дно скроют зеленые волны высокой травы. В них на все лето поселятся стаи горластых пацанов; их макушки замелькают на поверхности, как дельфиньи плавники.
Романтики-градостроители поставили ее ждать парус именно здесь, но она – не из нашего мира. В нашем мире нет парусов и так долго не ждут. Мы не можем всегда стоять на берегу; мы сделаны из другого материала, менее пригодного к ожиданию.
Каждый день, проезжая мимо нее в город и обратно, я смотрю на ее руку, поднятую к груди и отведенную немного вперед, раскрытой ладонью наружу, будто она хочет отодвинуть что-то, мешающее ей видеть горизонт. Как-нибудь длинной-длинной, черной-черной, зимней-зимней ночью я напьюсь; пешком, по звонкому снегу приду к ней и заберусь на постамент. На виду у темных домов я поцелую эту обжигающе холодную руку, и кожа моих губ останется на ее чугунных пальцах.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Алексей Колмогоров: ЧУГУННАЯ ЭЛЕГИЯ. Рассказ.
08.02.04 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|