Наталия Май: Приключения дяди и племянника (жизнеописание двух мошенников).
Мне кажется, пьесы нужно не только читать (редкая пьеса предназначена для увлекательного чтения), но и «оценивать» их с практической стороны (это гораздо интереснее): пригодно ли это для театральной сцены или для кинофильма? как расставить актёров? как сыграть тот или иной эпизод? какую задачу должны ставить перед собой актёры в каждой реплике? То есть читатель явно не прогадает, если во время чтения почувствует себя актёром или режиссёром хоть ненадолго. А почему бы и нет? Увлекательное это занятие.
Итак, театр или киностудия берёт пьесу (сценарий) Н. Май «в производство», и вот приходит режиссёр. И говорит: «Не-е-ет, мы сделаем по-другому. К чему, например, эти импортные имена, тем более с нелепыми для русского уха португальскими окончаниями на «у»: Мауру, Рикарду, Жильберту, Фредерику? То ли это именительный падеж, то ли дательный… А почему бы не перенести действие в наши, российские реалии? Фредерику, например, пусть будет постаревшим «теневиком», разбогатевшим ещё в советские времена, а теперь, на закате дней своих, впавший в старческий маразм. Его детки – нынешние мажоры, не знающие, что такое жизнь без копейки в кармане. Рикарду: предположим, студент престижного московского вуза, тоже не знающий, что почём, но по случайности не испорченный взрастившей его средой (дадим эту роль Евгению Миронову, если он не откажется ещё раз сыграть блаженненького Мышкина). Ну, и так далее. Имена героев, конечно, будут другие. И играть это нужно как фарс, потому что в правдоподобность иных поворотов сюжета верится с трудом: например, в то, что два жулика в обносках так легко проникают в богатый дом и запросто приживаются там. Ситуация явно комичная. Что ж, так и сделаем…»
Допустим, автор вдруг начнёт спорить: «Нет, это никакой не фарс, тут всё гораздо серьёзнее». (Впрочем, вряд ли: в самом начале пьесы заявлено – «Сценарий комедии». Но предположим, что автор всё же будет спорить: режиссёры и драматурги часто спорят.) А режиссёр ответит так: «Вот, например, монолог Мауру, где он жалуется на то, что ему уже поздно менять свою жизнь и что он когда-то был влюблён, устал от самого себя и прочее… Это нельзя играть надрывно, со слезой. Пусть, пусть будет слеза в голосе Мауру, но его лицо поведает зрителю совсем о другом: Мауру не верит в то, о чём говорит, он юродствует и кокетничает одновременно. «В один прекрасный день посмотрел на себя в зеркало и увидел, в кого я превратился, – старый пень, старая развалина», – говорит Мауру и словно в смущении отворачивается от своей собеседницы, от Таис. Она его не видит, но зритель-то видит! Мауру доволен собой, молодится, раздувает щёки, выпячивает грудь, строит уморительные рожи, явно издеваясь над Таис («…посмотрел в зеркало и увидел…») «Ничего во мне не осталось от того юноши, который ради любимой готов был на всё что угодно», – говорит он и самодовольно хлопает себя по пивному животику. «Здесь я как пугало выгляжу, особенно с таким элегантным сеньором, как ваш супруг» – а сам, любуясь собой, и в самом деле подходит к зеркалу, совсем по-женски зачёсывает седые прядки себе за уши, гордо откидывает голову, выдвигает челюсть вперёд, чувствует себя коварным искусителем (актёра найдём посмешнее… например, Семёна Фурмана)».
«Но всю пьесу так не сыграешь», – возражает автор.
«Всю – нет, но многие фрагменты сделаем именно так, а что не уложится в наш замысел – автор перепишет… Я вижу это как забавную комедию, гротеск. Вот хотя бы заключительный монолог Филипе (телевизионное интервью): «Дядя напомнил мне о моем долге по отношению к покойному отцу. Мой отец расценил бы это как предательство, ведь я отказался бы от нашей фамилии, от человека, который дал мне жизнь…» – и так далее. На фоне этих слов пустим треньканье балалайки… ля-ля-ля, никто не верит этому Филипе (пусть это сыграет Игорь Угольников – даже когда он говорит серьёзно, кажется, что хохмит), один Фредерику верит…»
«А кто сыграет Фредерику?»
«О! Это роль трагичная… я бы сказал, трагикомичная. Прямо «дядюшкин сон» какой-то. Актёр должен быть искренен, жалок, трогателен… Ну, допустим, Илья Алейников».
«Не буду я ничего переписывать, – снова возражает автор. – Не хочу. Каждая фраза здесь на своём месте…»
«Не упрямьтесь, – уговаривает режиссёр, – нет такой пьесы, которая не нуждалась бы в режиссёрской, а значит и авторской доработке! Диалоги несколько затянуты. Читать это хорошо, а играть было бы сложновато, да и слушать из зала тоже. Диалоги должны быть динамичными, короткими, пьеса от этого только выиграет. И потом, дайте мне кульминацию! Дайте мне взрыв, разоблачение, ведь главные герои – жулики, зритель хочет резкого поворота событий, его тоже нужно обмануть, он вправе увидеть то, чего вовсе не ожидал увидеть. В этой пьесе должны быть наказаны и обманщики, и обманутые, финал здесь просто обязан быть непредсказуемым».
«То, что написано пером, уже можно сыграть, – по инерции сопротивляется автор. – Умелый актёр способен сыграть даже ресторанное меню…»
«А как вы сыграете вот эту ремарку: «Мауру делает несколько глотков, потом еще несколько и незаметно для себя теряет контроль над тем, что говорит. Он уже не боится сболтнуть лишнее, потому что видит, что Жилберту на самом деле пьян». Здесь, между прочим, конец сцены. Ясно, что эти слова предназначены прежде всего для читателя, а не для зрителя».
Короче говоря, начинается работа. Автор понимает, что его пьесой режиссёр заинтересовался, и, в конце концов, начинает размышлять о том, как изменить некоторые фрагменты своего текста.
А кстати, что же всё-таки можно сделать по этой пьесе: театральный спектакль или кино? С театром всё понятно (раз уж там даже ресторанное меню можно сыграть, то живой, лукавый, энергичный текст про мошенников и утративших ощущение реальности нуворишей – и подавно). А вот кино… Какое может получиться из этой пьесы кино? Подозреваю, что Наталия Май подумывала о сериале («Ты же знаешь, я в это время смотрю сериал. Мог бы попозже прийти», – ворчит Мауру, когда к нему приходит Эдсон.) Латиноамериканские имена, семейные выяснения отношений почти всегда в одном интерьере… будет сериал. Вероятно, так оно и есть: сюжетная линия начерчена, герои придуманы, характеры выписаны довольно чётко – теперь за дело берутся литературные негры… как их? спичрайтеры, что ли? Для каждой странички текста они придумают диалогов на целую серию, и кто знает, какие ещё сюрпризы ожидают зрителей, с нетерпением предвкушающих развязку этой истории.
Возможно, пьесе и повезёт: ею заинтересуется серьёзный режиссёр, который сможет сделать художественный фильм в настоящих декорациях (для художника, очевидно, тут раздолье: дом богача можно подать с фантазией и юмором), продумав мизансцены, умело расставив свет и отрепетировав с актёрами каждую мелочь. Но и он, наверно, потребует доработки пьесы – так, как он видит её в своих фантазиях. Вероятно, это утопия… но если это всё же случится, тут-то мы и поздравим автора пьесы с удачей.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Алексей Петров
|
Приключения дяди и племянника (жизнеописание двух мошенников)
Наталия Май
Приключения дяди и племянника
(жизнеописание двух мошенников)
сценарий комедии
Рио-де-Жанейро. Пивнушка, принадлежащая Мауру Мело. Ему – 55 лет, но он выглядит старше. Его племянникам Фелипе Мело и Эдсону Машадо – по 30 лет. Фелипе – сын покойного брата Мауро, Эдсон – сын его покойной сестры. Мауру вырастил обоих племянников, но Фелипе всегда был ему ближе, чем Эдсон.
Фелипе дружит с алкашами и грабит их. Он приходит в пивнушку своего дяди под видом случайного посетителя, подсаживается к пьяной компании и начинает делать вид, что он тоже пьет. Он изображает из себя полупьяного и внимательно наблюдает за окружающими. Он делает вид, что восхищается тем, кто и сколько может выпить у него на глазах. Пьяные мужики, падкие на лесть, начинают пить, желая произвести на него впечатление. В результате все валяются, пьяные вусмерть. А Фелипе берется проводить их домой. На улице он спокойненько забирает то, что осталось в их кошельках, а алкаши лежат где-нибудь на дороге до утра, а утром ничего не могут вспомнить. Мауру – заодно с Фелипе. Они делят прибыль. Для них это – способ дополнительного заработка.
Мауру и Фелипе – прирожденные аферисты и наглые прощелыги, Эдсон – сама честность и принципиальность. Он стыдится аморальности и нахальства своих родственников, но считает, что должен нести свой крест – помогать им деньгами, покрывать их делишки. Он знает о том, чем занимаются его дядя и двоюродный брат, но выдать их властям он не может, так как считает, что всем обязан своему дяде, который вырастил его как отец. Мауру и Фелипе этим пользуются на полную катушку, так как их бесстыдство не имеет границ.
Мауру – Марио Сезар Камарго
Фелипе – Маркус Винтер
Эдсон – Леонарду Виейра
Летисия Новаэс, подруга Фелипе – Ванесса Жербелли
Сцена 1
Фелипе (сидит с пьяной компанией, подмигивая дяде): Никогда не видел, чтобы кто-то столько выпил на раз! Вот это да! Ты просто Геркулес.
Пьяный (хохохорясь): Ты еще не видел меня в деле. Хозяин! Давай еще. А ты не хочешь?
Фелипе: Да где уж мне? Мне за тобой не угнаться.
Пьяный (своим дружкам): Вы видели? Он не может выпить столько. А я - запросто. Смотрите все. Смотри, хозяин. (Выпивает залпом и валится с ног.)
Фелипе (услужливо): Где ты живешь? Давай, провожу. И вас тоже.
Дядя довольно потирает руки. Фелипе выводит всю компанию из бара.
Так проходят день за днем, и вечер за вечером в баре Мауру. Фелипе успешно играет роль, грабя все новых и новых посетителей. А, случайно увидев их на улице, надвигает на лицо кепку чтобы его не узнали (а если вдруг запомнили его лицо, что маловероятно – они были пьяные, Фелипе хорошо умеет притворяться, он прирожденный актер). Время от времени он наведывается к кузену, полицейскому Эдсону, с просьбой «одолжить» денег. Эдсон, скрепя сердце, дает, зная, что никогда они к нему не вернутся. Он считает, что должен нести свой крест – дядю и брата - жуликов.
В один прекрасный день жизнь Фелипе и Мауру меняется. В пивнушке Мауру появляется БОГАТЫЙ человек. Для них это неслыханно – у них одна голь перекатная ошивается. Мауру узнал его по фотографии в газете, которая случайно лежала в этот момент перед ним. Посетитель был скромно одет, он не хотел, чтобы заподозрили, что у него больше денег, чем у обычных работяг. Но Мауру тут же смекнул, что к чему.
Сцена 2
Мауру (шепчет Фелипе, косясь на посетителя): Мы можем сорвать больший куш, чем обычно. Не будь дураком, Фелипе, не спаивай его, как других. Он обратится в полицию, к заявлению такого влиятельного человека прислушаются, и нам с тобой крышка. Надо действовать умнее. Мы должны изобразить честность и благородство. Он думает, что мы НЕ ЗНАЕМ о том, что он богат. Если мы покажем себя с лучшей стороны, он поверит в нашу честность. И кто знает?..
Фелипе (с кислым видом): И что? Чаевые даст? Послушай, по-моему, он ненормальный. Кто пойдет в твою пивнушку, если у него много денег? Он найдет себе место получше, чтобы развлечься.
Мауру (с оскорбленным видом): Молокосос! Если хочешь знать, в моем заведении были такие люди…
Фелипе (с издевкой): Ну, какие ТАКИЕ люди? Парочка умалишенных, бывших звезд телевидения, а сейчас алкоголиков…
Мауру: Ну и что! Когда-то их имена знали все…
Фелипе: Да ладно тебе выпендриваться, дядя, историю твоего заведения я наизусть знаю.
Гость выпил очень много, но Фелипе, как бы случайно подсев к нему, уговаривал его не увлекаться, изображая дружескую заботу. Гость ушел, забыв кошелек и бумажник. Фелипе долго смотрел на кошелек, у него буквально руки чесались вытряхнуть его, благо добро само идет в руки, и не пришлось даже ловчить, чтобы вытянуть деньги. Но он был не глуп. И понимал, что дядя прав: с богатыми надо действовать по-другому.
Сцена 3
Фелипе появляется в доме гостя с его бумажником и кошельком.
Гость: Неужели такие честные люди встречаются среди бедняков?
Фелипе (потупив пронырливые глаза и изо всех сил стараясь придать своему лицу скромное выражение прирожденного бессеребренника): Ну, что вы, сеньор… Я – самый обыкновенный человек.
Гость: Ваша честность тронула меня до глубины души. Я пожилой человек. Но за всю жизнь не встречал такой порядочности.
Фелипе: Моя дядя всегда учил меня быть честным, у него такие высокие моральные принципы…
Сцена 4
Фелипе пришел к честному брату за деньгами «в долг».
Эдсон: Ты же мне никогда не вернешь их, нахал.
Фелипе: Я встретил богатого человека. Мои молитвы услышал Господь. Это что-то! (Фелипе чуть не пляшет от радости, перед братом он никогда не притворяется, ему даже доставляет детское удовольствие дразнить честную душу Эдсона своей беспринципностью, шокировать его, вгонять в краску, а потом смеяться ему в лицо.) Он пригласил нас в гости, меня и дядю. Мы должны произвести впечатление на его семью. Он считает нас порядочными работягами.
Эдсон (пытается шутить): Тогда деньги тебе не нужны. Идите в чем есть, наоборот, лохмотья наденьте. Может, он прослезится.
Фелипе: Это как?
Эдсон: Какой же ты тупой, Фелипе, строишь из себя великого мошенника. Откуда у честных работяг деньги на шикарные костюмы? Те, кто ворует, ходят в дорогом тряпье, а вы у нас честные.
Фелипе: Гениально! Как же я сам не додумался? Это все дядя – он хочет казаться приличным человеком, не понимая, что у приличных людей денег нет.
Эдсон: Это не так. Они могут заработать деньги, но упорным трудом. Наверняка, тот богатый человек именно так их и заработал.
Фелипе (угрюмо): Ну вот, начал за здравие, закончил за упокой. Не нужны мне твои проповеди, я не в церкви. И потом – откуда мне знать, как этот человек их заработал? Может, он сам и порядочный, а его предки незаконно рабами торговали.
Эдсон (хохочет): Ты у нас Робин Гуд, как я погляжу. Грабишь богатых, мстя за бедных? Не смеши меня, Фелипе, ты самый обыкновенный лентяй, берешь все, что плохо лежит, а работать не хочешь.
Фелипе: Ошибаешься! Ты пойди поработай так, как я, тебя вмиг раскусят с твоей «честной» физиономией. Ни один актер так, как я, не выкладывается. Ну, да что с тобой говорить… Ты работаешь, а толку? У тебя однокомнатная квартирка, да пара брюк.
Сцена 5
Фелипе и Мауру, одетые как двое нищих.
Фелипе: Вот так мы и пойдем.
Мауру: Ты что, издеваешься?
Фелипе: Мы с тобой кто? Честные работяги. Давай сохранять чувство собственного достоинства. (Комически важно выпячивает грудь, смотрит на себя в зеркало и хохочет – до того его насмешил собственный вид.)
Мауру: Чего… ты о чем говоришь? Или я не раслышал?
Фелипе: Это я в кино услышал – про достоинство и всякое такое. Теперь мы будем общаться с богатыми людьми, нам надо учиться, как говорить, понял?
Мауру (чешет затылок): Понял.
Богатого человека зовут Фредерику Коломени. Он вдовец, 60 лет. У него есть дочь, Таис Алигьери, надменная красавица, она замужем, у нее трое детей. Старшая дочь Таис (и внучка Фредерику) – Марта, неуверенный в себе гадкий утенок. Средняя дочь – Ритинья, красивая ветренница, меняющая кавалеров как перчатки, младший сын Рикарду – азартный игрок, он играет и проигрывает большие суммы денег в казино, у него психическая зависимость от процесса игры сродни наркомании, без игры он не может жить.
Муж Терезы, Жилберту Алигьери, женился на ней по расчету. Он бабник и бездельник. Он с первого взгляда невзлюбит дядю и племянника, почувствовав, что они такие же, как и он, - хищники и лодыри, и положили глаз на то, что он уже считал «прибранным к рукам», - капитал семьи.
Сцена 6
Вся семья сидит за столом, ожидая гостей – Фелипе и Мауру. Входит служанка.
Жилберту: Вы слишком доверчивы, Фредерику, наверняка это тот еще фрукт.
Фредерику: У этого юноши такое честное лицо… Он кажется мне таким юным…
Служанка (поперхнувшись): Ничего себе… да ему лет 35, не меньше.
Фредерику удивленно смотрит на нее.
Служанка: Простите. Я просто хотела сказать, что гости пришли.
Входят Фелипе и Мауру в лохмотьях.
Фредерику (оторопев): Здравствуйте, сеньоры…
Фелипе (опустив голову): Мне не стыдно… я бы не пришел, если бы дядя не сказал мне: «Нам с тобой нечего стыдиться, племянник. У нас нет денег на красивую одежду, но мы с тобой честные люди. Бедность – это не порок. И мы не должны стыдиться».
Фредерику (прослезившись): У меня нет сына, но именно такого сына я хотел бы иметь – честного и гордого.
Фредерику протягивает руку Фелипе, тот ее пожимает. Тем временем Жилберту бросает на Мауру внимательный взгляд опытного мошенника. Тот отвечает ему тем же.
За столом все сидят как на иголках. Жилберту не сводит глаз с Мауру, тот угрюмо смотрит на него, пытаясь понять, что у него на уме.
Фредерику: Я расскажу вам о своей жизни. Мой отец был предпринимателем, он всю жизнь эксплуатировал бедняков, и они тайно ненавидели его. У них была мизерная зарплата. Я всегда сочувствовал им. Моя мать была социалисткой, она скрывала от отца свои убеждения, но на смертном одре она открыла мне правду. Мне было всего 8 лет, когда я узнал, что она тайно пыталась помочь этим людям, дарила им подарки, навещала их, когда они болели, оплачивала счета некоторых из них. Я на всю жизнь запомнил тот наш разговор. И сказал отцу, что тоже стану социалистом, как моя мама. Мама любила петь песню – это русская песня, но я выучил слова вслед за ней: «Взвейтесь кострами, синие ночи, мы пионеры – дети рабочих…»
Все члены семьи смотрят на него как на умалишенного. Мауру и Фелипе обмениваются веселыми взглядами – на этот раз им сказочно повезло: он же просто блаженный и при таких деньгах!
Таис: Отец…
Жилберту: Фредерику, что-то вы увлеклись…
Фредерику (смеясь счастливым смехом): Да, дорогие мои, это было такое светлое время. Идеалы эти я пронес через всю свою жизнь. Я всегда верил, что существуют честные порядочные бедняки, которым не дают возможности выйти в люди из-за того, что миром управляют эксплуататоры.
Мауру (елейно): Как вы красиво говорите, сеньор Фредерику…
Жилберту: Куда вы клоните, Фредерику? Я же знаю, что вы еще в юности отошли от своих идеалов и стали таким же предпринимателем, как ваш отец.
Фредерику: Я был вынужден. Мой отец умер, когда услышал, как я пою эту русскую песню. (Мауру и Фелипе с трудом удерживают улыбки на лицах.) И мне пришлось возглавить семейное дело. Но я не добился успеха, потому что слишком жалел людей, а они меня обманывали. Я уже отчаялся найти настоящую честность, как в один прекрасный день этот юноша – сеньор Фелипе…
Фелипе (скромно): Можно просто по имени. Без сеньора.
Фредерику: Этот юноша принес мне мой кошелек и мои документы. Этот день я никогда не забуду. Я посмотрел в его светлые чистые глаза, и мое сердце дрогнуло. Я подумал: вот оно.
Жилберту (оторопев): Фредерику…
Фредерику: Юноша, вам нужна работа? Настоящая, честная работа на моей фирме. Если нужна…
Фелипе (подпрыгивая на месте): Вы хотите предложить мне работу?
Фредерику: Я уже предложил вам работу.
Таис падает в обморок.
Сцена 7
Таис лежит на диване в гостиной, рядом с ней сидит Жилберту.
Жилберту: Дорогая, старик, конечно, совсем рехнулся, но нам надо держаться. Нельзя позволять этим двум…
Таис (вяло): Мой отец сошел с ума, он сошел с ума! Сегодня – работа, а завтра? Он его усыновит, запишет на его имя часть наследства?
Жилберту (мрачно): Зная твоего старика, от него можно этого ожидать. Но положись на меня, Таис, этому не бывать.
Сцена 8
Фелипе и Мауру у себя дома в бедненькой, но опрятной квартирке.
Мауру: Я видел, как ты смотрел на донну Марту… Племянник, не заносись, ты уже видишь себя зятем донны Таис, да? Такая невеста, как донна Марта, не для тебя.
Фелипе: О чем ты? Я просто размышлял – если ее причесать, одеть по-другому, кто знает… Она не привыкла к вниманию мужчин.
Мауру: Слушай, ты что, считаешь себя неотразимым? Ха-ха… (хохочет)
Фелипе (смеется вместе с ним): Да брось… Представляю, что обо мне можно подумать в этих лохмотьях.
Входит Летисия. Она подозрительно смотрит на дядю и племянника.
Летисия: Веселитесь? У вас что – есть повод?
Фелипе (протягивает руки): Ну, обними меня, моя куколка…
Летисия улыбается. Улыбка у нее не менее плутовская, чем у Филипе. Они – два сапога пара. Летисия зарабатывает на жизнь похожим способом – она ярко красится и изображает проститутку, работающую в барах. Но это только роль – на самом деле, ее клиенты расплачиваются с ней, не доходя до постели. Она раскручивает их на выпивку, и в таком состоянии они уже ни на что не способны. Но Летисии удается выманить у них деньги - не всегда, но в большинстве случаев. Она надевает разные парики, называется разными именами, так что ее принимают за разных женщин. Она умеет меняться до неузнаваемости.
Летисия: Обнять тебя я успею, ты лучше скажи, это правда – вы были в гостях у Фредерику Коломени?
Мауру (помрачнев): А что – уже сплетни пошли?
Летисия (пожимая плечами): Больно вы скрытные оба. Даже мне не сказали. Я что вам – чужая?
Фелипе (Мауру): Дядя, нам с Лети надо бы поговорить. Ты вроде хотел прогуляться? (кивает ему, Мауру понимающе улыбается)
Мауру уходит. Фелипе и Летисия обнимаются, целуются, но смотрят друг на друга подозрительно, гадая, что на уме у другого.
Фелипе: Ну, что ты хочешь услышать?
Летисия: Ах ты, чертенок… давай, говори, что задумал. Уж я тебя знаю.
Фелипе: У меня появился шанс… ах, такой шанс, только бы голова не закружилась, мне все кажется, что я сплю, и мне все это снится… Этот сеньор Фредерику дает мне работу.
Летисия: Ты – и работа? Это вещи несовместимые.
Фелипе (чешет затылок): Тут ты права… Я пока еще не выяснил, что мне надо будет делать. Но когда выясню, расскажу…
Летисия: Ты теперь зазнаешься, старых друзей и не вспомнишь.
Фелипе: Кто? Я? Лети, ведь ты меня знаешь…
Летисия: Вот именно. Я тебя знаю. Уже присмотрел себе там богатую дурочку? Ну? Отвечай!
Фелипе: Клянусь, все не так. Я по тебе так соскучился, Лети.
Обнимает ее, тащит к постели. Летисия шутливо отбивается.
Сцена 9
Рикарду Алигьери, младший сын Таис и внук Фредерику Коломени, проиграл крупную сумму в казино. Теперь ему придется признаться своей семье, что он – игрок. В отчаянии юноша напился и забрел на ту улицу, на которой живут Летисия, Мауру и Фелипе. Он упал и заплакал.
Летисия (увидела его издалека и поняла, каково его социальное происхождение): Что с вами? Вам плохо? Чем я могу вам помочь?
Рикарду (рыдает): Моя жизнь кончена… Что мне делать?
Летисия (надев маску доброй самаритянки): Вас ограбили? Господи, если дело в деньгах, то это такая малость…
Рикарду: Ограбили! Если бы! Я проиграл… Если бы вы знали, сколько…
Летисия: Как вас зовут?
Рикарду (машинально отвечает, спьяну не подумав, благоразумно ли представляться первой встречной): Рикарду Алигьери.
Летисия (мгновенно сообразив): Так это ваш дед – Фредерику Коломени, а мать – донна Таис?
Рикарду: Да… Представляете теперь, что будет…
Летисия: Они добрые люди, они вас поймут.
Рикарду: Дед не поймет. Он презирает игроков, он их за людей не считает. Такие у него идиотские принципы.
Летисия: А если я вам помогу? Послушайте, у меня есть сбережения. Есть драгоценности…
Рикарду (изумленно): И вы готовы отдать их первому встречному?
Летисия: Мне так жаль вас, у меня сердце разрывается, глядя на то, как такой прекрасный юноша, как вы, сидит здесь и плачет… У вас же вся жизнь впереди.
Летисия проводит его в свою комнатку, отдает ему действительно дорогие драгоценности, которые ей удалось стянуть у клиентов. Всем своим видом она изображает равнодушие к деньгам и сострадание к человеческому горю. Рикарду, даже пьяный, потрясен.
Рикарду: Вы так меня выручили… Господи, как вас зовут? Я обязательно приду сюда и верну вам все, даже больше того… Вы никогда не пожалеете, что помогли мне.
Летисия: Меня зовут Летисия Новаэс, я самая обыкновенная девушка, во мне нет ничего особенного.
Рикарду: Но ваши глаза… они такие красивые… Летисия, я не забуду вас. Никогда.
Летисия «смущенно» отворачивается. Ее глаза плутовато поблескивают.
Сцена 10
Семейный ужин. Фредерику Коломени, его дочь Таис с мужем Жилберту, внучки Марта и Ритинья вынуждены сидеть за одним столом с Фелипе и Мауру, которые стали лучшими друзьями Фредерику. Фелипе и Мауру одеты более прилично, теперь Фелипе получает хорошую зарплату, работая в отделе рекламы, у него даже открылись способности к сочинению сюжетов и текстов для рекламы, он быстро учится, Фредерику доволен, и Фелипе это окрыляет. Входят Рикарду и Летисия. Она – ненакрашенная, в бедном платье. Фелипе застывает с ложкой во рту. Летисия насмешливо смотрит на него.
Рикарду: Дед, мама, отец… Это та самая девушка, Летисия Новаэс. Я говорил вам, что познакомился с замечательной девушкой, мы с ней встречаемся. Я хочу представить ее вам.
Фредерику: Внук мне рассказывал, что у него роман с девушкой из небогатой семьи… (Летисии) Не смущайтесь, я в курсе. Для меня не важны деньги и положение в обществе, я ищу в людях совсем другое. И я рад, что мой внук пошел в меня.
Летисия изображает скромную улыбку. Фелипе в ярости, но скрывает это за фальшивой приветливой улыбкой.
Фелипе: Мы с донной Летисией – соседи. Мы знакомы давно.
Летисия: Это правда. И я рада, что мой… сосед получил возможность сделать карьеру, что он упорно трудится. Он делает то, что делал всю жизнь – честно трудится. Это похвально.
Никто, кроме Фелипе, не чувствует сарказма. Он кусает губы, поперхнувшись от злости.
Фредерику: Я хочу пригласить Фелипе и Мауру пожить в нашем доме.
Мауру: О… это так великодушно с вашей стороны, сеньор Фредерику.
Рикарду: Летисия теперь тоже будет здесь часто бывать, правда, Лети?
Летисия: Конечно, дорогой.
Летисия довольно улыбается. Фелипе и Мауру сидят как на иголках. Таис смотрит на девушку, недовольно поджав губы. Жилберту – мрачнее тучи. Марта по-прежнему витает в облаках, думая о чем-то своем, Ритинье на все наплевать.
Сцена 11
Летисия и Фелипе в саду.
Фелипе: Ты уверена, что нас тут никто не услышит?
Летисия: Думаю, да. Так что ты хотел мне сказать?
Фелипе: Знаешь, как это называется? Ты просто хочешь испортить мне жизнь. Завидуешь, да? Что у меня появилась возможность жить лучше.
Летисия: Прекрасно! У тебя появилась возможность жить лучше. А я почему не имею права устраивать СВОЮ жизнь? Стоило тебе получить эту работу, как ты просто плюнул на то, что нас связывало, так что не смей тут меня поучать. Впрочем, я и не сомневалась, что все так и будет. Я не такая дура, чтобы верить хоть одному твоему слову.
Фелипе: Это все временно, Лети, потом я вернулся бы и…
Летисия: И что?.. Думаешь, я идиотка? Ты уже раскатал губы, смотришь на эту богатую девочку, Марту? Думаешь, я не заметила?
Фелипе: Летисия, поклянись, что ты не расскажешь им то, что тебе известно… о нас с дядей.
Летисия: Я не сошла с ума. Ведь тогда и ты можешь кое-что им про меня рассказать.
Фелипе (облегченно вздохнув): Вот и славно… считай, что мы договорились. Я покрываю тебя, ты – меня.
Летисия: Есть еще Эдсон.
Фелипе: Эдсон не проболтается.
Летисия: Я надеюсь. Скажи-ка, ты правда работаешь, и у тебя получается? Я не верю…
Фелипе (смеется): Это работа как раз для меня. Я и не думал, что можно зарабатывать на жизнь, просто выдумывая красивые фразы.
Летисия: Да, язык у тебя всегда был подвешен.
Фелипе: Скажи лучше, тебе правда нравится этот лопух – Рикарду? Он же младше тебя, совсем мальчик.
Летисия: Почему бы и нет? Я молодо выгляжу, мне можно дать 22, а не 28. Ты сам говорил.
Фелипе: Что ты такое сделала, чтобы он так на тебя запал? Где вы вообще познакомились?
Летисия: Тайна… (пожимая плечами) Я не обязана тебя посвящать во все это. Чем меньше ты теперь знаешь обо мне, тем лучше.
Фелипе (внезапно искренно загрустив): Значит… между нами все кончено? Ты это твердо решила?
Летисия (с болью): Ох, Липе, Липе… Мы 10 лет были вместе, это целая жизнь… Но вместе у нас с тобой не получается что-то наладить, вылезти из нищеты, попробуем вынырнуть по одиночке, может, получится.
Поворачивается и уходит. Фелипе смотрит ей вслед. Внезапно Летисия оборачивается и бежит навстречу ему. Они обнимаются.
Фелипе: С ума сошла? Нас же увидят?
Летисия: Почему мне так трудно забыть тебя, а, негодяй? Ну, ладно… Считай, что это – прощание. Мы обнялись напоследок…
Фелипе: Ну нет, ни за что. Никто не узнает, если мы будем осторожны.
Летисия: Нам надо расстаться… хотя бы на время… Ну а потом… пускай время покажет.
Сцена 12
Фелипе и Мауру – в комнате, отведенной Фелипе в доме Фредерику Коломени (Мауру живет в соседней комнате). Фелипе стоит перед зеркалом и прихорашивается. На нем новый костюм.
Фелипе (задумчиво): Надо еще в парикмахерскую наведаться… или может, в какой-нибудь салон красоты…
Мауру (хохочет): Ты чего хочешь, племянник? Неужели и правда надеешься соблазнить донну Марту?
Фелипе: Смеется тот, кто смеется последним. (внезапно сам начинает смеяться) Да ладно тебе, дядя, что, пошутить нельзя? Я в этой одежде похож знаешь, на кого?
Мауру: На петуха в курятнике?
Фелипе: Нет, на павлина. Но почему бы и нет? Павлин – забавная птица. Вроде меня…
Мауру: Фелипе, ты не темни, у нас не было тайн друг от друга. И я не хочу, чтобы были. Так что выкладывай: будешь пытаться подъехать к донне Мартинье?
Фелипе: Я еще не решил. Но чем больше я думаю, тем больше мне кажется, что надо действовать по-другому.
Сцена 13
Эдсон - в полицейском участке, он сидит в кабинете один. Входит Фелипе, разряженный в пух и прах.
Эдсон (не выдержав, начинает смеяться): Ой, не могу… Это кто – честный труженик в гости пожаловал?
Фелипе: Ты подожди… веселиться потом будешь, когда я тебе кое-что предложу.
Эдсон: Могу себе представить, что ТЫ можешь МНЕ предложить. Может, долг вернешь? Ты ведь теперь хорошо зарабатываешь?
Фелипе (царственным жестом достает кошелек и вынимает деньги, протягивает Эдсону): На, держи. Это честные деньги… да не сомневайся, зануда, бери. (смеется)
Эдсон (пожимает плечами, берет деньги): Почему бы и нет, если ты решил встать на путь исправления.
Фелипе: Я хочу предложить тебе сделать доброе дело. Одна девушка – знаешь, как раз в твоем вкусе, она просто ходячая добродетель… Так вот… она скромная, вечно краснеет, все время одна… Такой парень, как ты, для нее – идеальная пара. Прилети к ней как рыцарь на белом коне. Все будут довольны, и я не в накладе – ведь мой двоюродный брат, ты же мне все равно, что родной, Эдсон… мой брат будет счастлив.
Эдсон: Думаешь, я поверю, что тебя это волнует – счастье какой-то бедняжки и уж тем более МОЕ счастье… Фелипе, не надо, у меня был тяжелый день, голова раскалывается, избавь меня от своих авантюр, тошно слушать твои фальшивые сладкие речи.
Фелипе: Да почему же фальшивые, брат?
Эдсон: Ну, хватит. Я знаю, ты думаешь, я идиот, но не до такой степени… Эта девушка очень богата… ведь так? Погоди-погоди… наверно, она из семьи Алигьери? Ты не уверен в завтрашнем дне, в том, что тебя не попрут с той работы, и хочешь заручиться моей поддержкой. Я стану членом семьи, и таким образом, у тебя будет богатый брат, которого ты будешь доить как корову. Но я не пойду на такое… (на его лице появляется мечтательное выражение) даже если бы я полюбил ее, гордость бы мне не позволила жить за ее счет.
Фелипе (деловым тоном): Ну, во-первых, ты ее еще даже не видел. Полюбишь, не сомневайся. Если бы я сомневался, то я бы сюда не пришел. Но я знаю твой вкус, я знаю тебя как облупленного. Во-вторых, кто говорит о том, чтобы жить за ее счет? Просто у тебя появится возможность сделать карьеру, ты сам заработаешь, ведь у тебя будут связи, влиятельные покровители. Покровители – это все, братик, без блата не сунешься никуда. Вот сейчас тебя по служебной лестнице никто не двигает, кому ты нужен, мой честный порядочный Эдсон? (хохочет, видя, как лицо Эдсона побагровело в праведном гневе) Ведь даже я сейчас САМ зарабатываю, ты подумай… а ты – неужели не можешь?
Эдсон: Фелипе, я вижу, ты многому научился в отделе рекламы, если и раньше ты пел соловьем, то сейчас вещаешь как змей-искуситель… Но для меня ты напрасно стараешься, не трать слова, я не клиент, которому надо впарить товар. Твое красноречие – мимо, увы. Уходи.
Фелипе (посмеиваясь): Я знаю ход твоих мыслей, у тебя на лице написано все, что ты думаешь. Плохо иметь такое лицо, оно выдает с головой. Ну да ладно… Ты настолько меня презираешь всеми фибрами своей прямолинейной душонки, что готов отказаться от счастья лишь потому, что это предложено МНОЙ. Если бы ты ее встретил случайно, и она не была бы моей знакомой, тогда все могло быть иначе. Я прав?
Эдсон (сквозь зубы): Проваливай, хватит.
Фелипе: Тогда я тебе вот что скажу. Если ты не захочешь ее покорить, тогда я ей займусь. И найду к ней подход…
Эдсон встает в порыве благородного негодования.
Эдсон (дрожащим голосом): Какая низость! Ты не поступишь с ней так!
Фелипе (подмигивает ему): Так что решай: или я, или ты. Если тебе ее жалко, вперед. Защити эту девушку от своего нечестивого брата… На всякий случай тебе сообщаю: зовут Марта Алисия Алигьери, она старшая дочь донны Таис. Приходи ко мне в гости, увидишь. (смеясь, уходит)
Сцена 14
Жилберту и Таис в своей спальне. Таис прихорашивается перед зеркалом, Жилберту валяется на постели.
Жилберту: Все идет по плану. Я же сказал, положись на меня. Я выведу этих двух бестий на чистую воду. У меня нюх на таких. А эта старая лиса – Мауру Мело, он уже губы раскатал, думает, Фредерику поможет ему открыть более престижное заведение. Угораздило же Фредерику напиться в пивнушке Мауру Мело, да еще и забыть кошелек с документами! Ну да ладно… я давно уже подозревал, что твой папочка, как бы это сказать… не в себе.
Таис: Он всегда был со странностями. У него какие-то идеалы, идеи, он с ними носится… Я ничего в этом не понимаю и понимать не хочу. Меня беспокоит Рикарду – ты уверен, что он не влюблен в эту девку?
Жилберту: Она может думать, что хочет. Пусть думает ТАК… до поры.
Таис: Но как ты нашел ее? Как ты вообще узнал о ее существовании?
Жилберту: Я нанял кое-кого проследить за Фелипе. Так вышел на след этой девушки, его подружки… Мне дали ее фотографию, я ее сразу узнал. Она как-то пыталась проделать один фокус с моим приятелем… напоить его и забрать кошелек, снять дорогие часы… Ее штучки. Она выдавала себя за обычную проститутку, искала клиента, на самом же деле хотела стащить его деньги. Он, и сам того не замечая, оказывался пьяным в стельку. Это могло быть прямо на улице в каком-то безлюдном месте, еще где-нибудь… Она аферистка.
Таис (поворачивается к нему): Жилберту, ты думаешь, я идиотка? Этим «приятелем» был ты сам. Это к тебе она клеилась, и я уверена, что ты сам лично попался. Прельстился на молоденькую? Как это похоже на тебя. Я давно уже поняла цену твоей любви и верности, но лучше такой муж, как ты, чем такой, который достался моей бедной маме. Я не хотела бы быть женой блаженного, которого не в состоянии даже понять. Ты помнишь, как он пел эту русскую песню? Я сама чуть с ума не сошла. Твои поступки я хоть в какой-то мере могу предсказать, просчитать, а отец…
Жилберту (подходит к ней и обнимает, вкрадчивым тоном): Ну, дорогая, ты просто забыла, какой ты была красавицей, когда мы с тобой познакомились… да и сейчас… Деньги всем нам нужны, но неужели ты думаешь, я предпочел бы такую, как эта девица, тебе?
Таис (тяжело вздыхая): Ладно, лучше уж признавайся. Ты сам влип? Она тебя обобрала?
Жилберту: На ней был парик. Я не сразу узнал ее, но потом… Когда я догадался и сложил два и два, то понял, как действовать. Эти два непутевых мошенника – Летисия и Фелипе – считают, что могут всех перехитрить. Я его разоблачу… с ее помощью. Но для этого мне надо было ее заманить сюда, чтобы они постоянно сталкивались, чтобы у них была возможность побыть наедине. Рикарду одобрил мой план. Он продолжает играть свою роль влюбленного. А она считает, что это ее игра. Самоуверенность всегда подводила такую мелкую шушеру, как она и ее любовничек Липе. Мы с Рикарду заключили сделку: я обещал заплатить его долг, а он – подыграть мне. Познакомиться с ней и ввести ее в дом.
Таис: Ясно. Но все же Рикарду меня беспокоит… В нем есть какая-то одержимость, он болен. Азартные игры сродни наркомании. Знаешь, мне иногда кажется, лучше бы он влюбился без памяти в неподходящую девушку, чем… Я бы, конечно, скандалила, возмущалась, но я бы его поняла… а тут… что делать с ЭТИМ его пристрастием, не понимаю.
Жилберту: А, пустяки… Молодой еще, перебесится.
Таис тяжело вздыхает.
Сцена 15
Марта и Ритинья, дочери Таис и Жилберту, - в гостиной. Ритинья собирается на дискотеку. Марта читает книгу.
Ритинья: Сестренка, как думаешь, мне идет эта помада?
Марта (неуверенно): Ты же знаешь, что я не разбираюсь в таких вещах.
Ритинья (фыркает): Это точно… Ну я и дура – нашла у кого спрашивать… Еще бы у деда спросить, он у нас тоже эксперт…
Входит Фелипе.
Фелипе (с наигранной робостью): Донна Марта, что вы читаете?
Марта (удивленно подняв на него глаза): Это просто учебник по политологии.
Фелипе (изобразив восхищение): Так вы изучаете политику? Как интересно… Ваш дед тоже этим интересуется. Но мужчины, интересующиеся политикой, мне встречались чаще, чем юные красивые девушки…
Марта (зардевшись): О… я вовсе не так красива… вот моя сестра…
Ритинья (обиженно надув губки): Ну что ж, если комплимент делают ТЕБЕ, Марта, надо сказать «спасибо».
Марта: Да, конечно… спасибо, сеньор…
Фелипе: Просто Фелипе, ведь я теперь друг вашей семьи. (Ритинье, быстро сообразив, что она задета) Донна Рита, у вас, наверное, столько поклонников, что вы не нуждаетесь в восхищении еще одного. Кто я для вас? Скромный парень, который так ослеплен вами, что у него не находится слов, чтобы выразить это…
Ритинья (очень довольная): Вы, конечно, не нашего круга, но вы быстро учитесь. Мне нравятся ваши манеры… и не подумаешь, что вы из низов.
Марта (с упреком): Ритинья… нельзя же так…
Фелипе (улыбаясь): Мне нравится непринужденность вашей сестры. Как и нравится ВАША скромность, донна Марта. Вы обе – само очарование.
Ритинья (снисходительно): Марта и правда очень мила. Ей бы только подкраситься, приодеться… ну ладно, пока, меня ждут. (убегает)
По лицу Фелипе видно, что он очень доволен ее уходом. Марта смущена и не знает, как себя вести.
Марта: Вы не должны на нее обижаться.
Фелипе (проникновенным тоном, призвав на помощь все свои актерские способности): Донна Марта, ваша сестра – еще ребенок. Мне нравится детская непосредственность, это так мило… Но еще больше мне нравится ваша серьезная, строгая красота… она от природы и не нуждается в приукрашиваниях. Не слушайте никого, такая, какая есть, вы прекрасны. Посмотрите на настоящие цветы – они красивы такими, какими их создала природа. Разве их нужно ЕЩЕ украшать? К сожалению, мало кто думает так… во всяком случае, из женщин вашего круга. Им нравятся яркие оперения, вся эта суетная мишура… мне не хотелось бы, чтобы вы походили на них.
Марта (не привыкшая к подобным речам, во внезапном порыве откровенности): Вы правда так думаете? Мне всегда казалось, что я не умею одеваться, что выгляжу неуклюжей, непривлекательной… И в то же время я чувствовала, что не хочу походить на кого-то. Что мне надо оставаться самой собой, но мне не хватало уверенности…
Фелипе: Вот именно! Уверенность – это то, чего вам не хватает. Вам надо поверить в себя.
Входит Эдсон. Он внимательно смотрит на Фелипе и Марту и понимает, что к чему. Фелипе подмигивает ему, очень довольный его появлением.
Это мой брат, Эдсон Машадо… Эдсон – донна Марта Алигьери… Я хотел вас с ним познакомить. Двоюродный, но для меня все равно что родной. Нас вырастил дядя. Знаете, Эдсон так одинок, он слишком застенчив, бедняга, его бросила девушка, и он до сих пор страдает. Я пригласил его в гости, чтобы он немного развеялся.
Эдсон одновременно и раздражен, и смущен. Марта протягивает ему руку, он ее пожимает. Марта замечает его волнение.
Марта: Вы плохо себя чувствуете? Что-нибудь случилось?
Эдсон: Нет-нет… просто я здесь впервые и чувствую себя неловко…
Фелипе (отозвав Марту в сторонку, шепчет): Вы произвели слишком сильное впечатление на беднягу. Ему очень нравится такой тип женщин. Не кокетничайте с ним, это разобьет ему сердце. Если он вам не нравится, не подавайте ему ложной надежды. (поворачиваясь к Эдсону, громко) Я вас оставлю. (уходит)
Марта настолько польщена и взволнована словами Фелипе, что это придало ей уверенности в себе. Она смотрит на Эдсона и улыбается. Эдсон невольно улыбается ей в ответ.
Сцена 16
Фелипе и Мауру прогуливаются по саду.
Фелипе: Надеюсь, я не пересластил. Так трудно удержаться, чтобы не переборщить… я все время на грани…
Мауру: А почему ты отдаешь ее Эдсону? Что тебе стоило самому…
Фелипе: Я не могу притворяться все время. Чем-нибудь да я себя выдам. Потеряю контроль над собой… Нет, мне нужен человек, с которым я мог бы расслабиться, быть самим собой… Мне нравится дурачить других, но эпизодически. Мне нужна и возможность снять маску. Ни Марта, ни Рита – не мой вариант. Эх, если бы у Летисии были их деньги…
Мауру: Знаешь, о чем подумал? Муженек донны Таис не так уж и любит ее, у него это на лице написано. Он вроде нас с тобой, только добился большего… Хотя это не так уж и трудно, он не богат, но со связями, с родословной… У него было больше возможностей. Теперь он невесть что о себе возомнил. Смотрит на нас свысока, я догадываюсь, о чем он мечтает – убрать нас отсюда. Испортить нам все. Вот я и подумал о донне Таис…
Фелипе: Погоди-погоди… К чему ты клонишь?
Мауру: Донна Таис – привлекательна. Можно сказать, лакомый кусочек.
Фелипе: Дядя, ты извини, но с Жилберту тебе не тягаться. Он моложе и выглядит лучше, холеный, да и манеры его… Давай смотреть правде в глаза. На что ты надеешься?
Мауру: Я, может, и не добьюсь ничего. Но поссорю их. Если и есть между ними трещинка, то она будет шире и шире… Он станет терять поддержку жены, в которой он СЛИШКОМ уверен. А поддержки тестя у него никогда не было.
Фелипе: Поссорить их так, чтобы она на него разозлилась? И как ты это все провернешь?
Мауру (загадочно улыбаясь): Подумаю… А знаешь, она мне и правда нравится… Бедная женщина – такая красивая и такая богатая… у меня такой не было…
Фелипе: И не будет. Не знаю, поссоришь ты их или нет, но надеяться на взаимность со стороны донны Таис… Дядя, очнись. Ты всегда был таким реалистом.
Мауру: Ты увидишь, что есть еще порох в пороховницах. (подмигивает ему) Ты рано списал меня со счетов. А уж ОН, этот самодовольный Жилберту, и подавно.
Сцена 17
Фредерику и Фелипе сидят в кабинете Фредерику в его офисе.
Фредерику: Конечно же, я помогу вашему дяде. Мне не хотелось бы, чтобы он продолжал свое дело в таком жалком месте… Он заслуживает лучшего. Хотя бы потому, что воспитал такого племянника. Юноша, вы спасли мою жизнь!
Фелипе (оторопев): Я?.. то есть…
Фредерику: Вы вернули мне веру в человека, во все лучшее, что только есть в людях. Я был разочарован во всем – в дочери, зяте, внуках, коллегах по работе… Они не понимали меня, я не понимал их. Женщина, которую я любил в юности и которую так и не смог забыть… она отказалась стать моей женой, потому что у нее были свои идеалы – Тереза была коммунисткой, она была против частной собственности и хотела, чтобы я разделил ее образ жизни. А я… я просто не мог… мне осталось наследство отца, его предприятие… в глубине души мне так хотелось все бросить, от всего этого отказаться… но смелости не хватило. Она посмотрела на меня так презрительно… если бы вы ее видели в тот момент… И мне кажется, что вся моя дальнейшая жизнь была расплатой за трусость, за малодушие, подлость…
Фелипе: Подлость?.. Ну, что вы, сеньор Фредерику…
Фредерику: Я предал свои идеалы, я предал ее. Она не захотела остаться с предателем. Я пытался забыть ее и женился на Нилде. Она была симпатичная, милая, но у нас не было ничего общего. Мы были очень несчастны. Всю жизнь я был так одинок… Всех вокруг меня интересовало одно – только деньги, деньги и деньги… Богатых и бедных, старых и малых, мужчин и женщин… Я начал пить… потихоньку, тайком от всех…был в депрессии… И тут появляетесь вы. Ваша честность, порядочность, неподкупность – для меня это просто подарок Небес. Ответ на мои молитвы… Тереза была атеисткой, а я… я не смог отказаться от веры… я всегда хотел верить в чудо. И чудо случилось. Пусть тогда, когда моя жизнь уже клонится к закату, но лучше поздно, чем никогда.
Фелипе (изобразив умиление): Сеньор Фредерику, я тронут вашим рассказом. Если бы все это слышал мой дядя вместо меня, он бы плакал… Он очень чувствительный, бедняжка. Поэтому я за него беспокоюсь. Я ему всем обязан. И мой долг как племянника… практически сына родного… помочь ему. За себя мне просить неудобно, но за него…
Фредерику: Как я рад видеть такую привязанность дяди, племянника, такую заботу друг о друге… (вздыхает) Если бы такое было в нашей семье… Нет, внуки по-своему меня любят, но ТАК, как вы – дядю, меня не любит никто.
Фелипе: Поверьте, мы знакомы совсем недавно, но я уже чувствую, что обрел… если вы простите такое вольное выражение… обрел второго отца…
Фредерику (всхлипывает): Сын мой…
Они обнимаются.
Сцена 18
Мауру, побритый, подстриженный, в хорошем костюме кажется изменившимся до неузнаваемости. Он входит в дом и видит в гостиной донну Таис, перелистывающую модный журнал. Таис поднимает глаза и изумляется.
Таис: Вы… сеньор… Мело? Я вас не узнала.
Мауру (изображая робость): Наверное, я кажусь вам смешным… нелепым…
Таис (искренне): Да нет… вам идет.
Мауру: Я знаю, что мне уже поздно менять свою жизнь. Но я так устал… устал не от бедности, а от самого себя. (сочиняет на ходу) Когда-то я был влюблен в одну девушку… ради нее я бы горы свернул, я добился бы многого… но она променяла меня на другого, богатого. У меня руки опустились… ничего не хотелось, я даже пытался свести счеты с жизнью, но умер мой брат, затем – сестра… так получилось, что у меня на руках осталось двое сирот. Их надо было растить. И я жил ради них. Не смотрел на женщин, не думал о себе. И в один прекрасный день посмотрел на себя в зеркало и увидел, в кого я превратился, - старый пень, старая развалина. Ничего во мне не осталось от того юноши, который ради любимой готов был на все что угодно. Очень грустно, когда жизнь проходит вот так – впустую. Конечно, у меня есть племянники, но они уже взрослые и во мне не нуждаются… Здесь я как пугало выгляжу, особенно с таким элегантным сеньором, как ваш супруг. Вот я и подумал – пусть моя жизнь прошла, но я хотя бы не буду позорить племянника.
Таис (растерянная): Вы меня так мало знаете… мы практически не общались… и вы раскрываете мне свою душу…
Мауру: Извините, сеньора, сам не знаю, что на меня нашло. Просто воспоминания нахлынули… ваше лицо мне так напоминает ЕЕ… она тоже была красавицей, не такой утонченной, как вы, но тогда я был проще, у меня и вкус был другой… Очень больно, когда эти проклятые деньги… всего лишь бумажки… оказываются важнее любви. Такие раны не заживают, они будут всю жизнь нарывать.
Таис (эти слова находят в ней отклик): Вы правы… Я знаю, ЧТО это такое – когда тебя просто используют. Вам повезло. Хорошо, что вы были бедны. Если бы было не так, и эта девушка осталась бы с вами, вы могли быть еще несчастнее, чем сейчас. И ваша жизнь – еще унизительнее. Я это точно знаю.
Мауру (изображая удивление): ВЫ, сеньора? Ведь ваш муж так вас любит? Я и представить себе не могу мужчину, который остался бы к вам равнодушен.
Таис (с горечью, незаметно для себя разоткровенничавшись): Это я его очень любила… люблю до сих пор… или сама себя убеждаю…
Мауру у нее за спиной удовлетворенно улыбается.
Сцена 19
Летисия и Рикарду гуляют в саду.
Летисия (говорит с ним как с младшим братиком, при этом вполне искренне): Рикарду, ты злишься на родителей, но они правы – тебе надо бросить играть. Если узнает твой дед…
Рикарду (нервно, озираясь по сторонам): Не говори, даже думать боюсь…
Летисия: Посмотри, на кого ты похож. Ты говоришь, что я тебе нравлюсь. Но я же вижу – все твои мысли ТАМ, ты играешь, играешь, выдумываешь все новые и новые комбинации… Рикарду, это болезнь. Самая настоящая.
Рикарду (уныло): Я знаю… я знаю, что это болезнь, но ничего не могу поделать с собой. Я втянулся… Мне все безразлично, в глубине души мне на всех наплевать, я бы жил там – дневал бы там и ночевал. Играл бы с утра и до ночи. И пусть я сошел бы с ума, все равно… мне уже на себя наплевать…
Летисия (проникаясь к нему настоящим сочувствием): Боже… Послушай, но ты как-то жил ДО этого… помнишь? Тебе надо вспомнить всю твою прошлую жизнь, до того, как все это началось.
Рикарду: В том-то и дело, что я не хочу вспоминать… не хочу возвращаться назад… Какая же это была унылая жизнь – никакой радости, даже желания ЖИТЬ у меня никогда не было. И я только сейчас это понял. У меня вроде бы было все – этот дом, родители, дед… Но все они… каждый из них живет в своем мире… закрыт сам в себе – думает о своих несбывшихся мечтах, о своих разочарованиях… а до других ему дела нет. И каждый считает, что только он один одинок, что только ему одному может быть плохо. У меня такое впечатление, что отец, узнав о том, что я играю, даже обрадовался возможности использовать это против меня. Теперь он может манипулировать мной, шантажировать, что все скажет деду, и он заставляет меня делать такие вещи… (спохватывается, что сказал слишком много) Летисия, не обращай внимания на то, что я говорю… Конечно, отец совсем не такой…
Летисия (поспешно): Нет-нет, я знаю, что твой отец беспокоится о тебе. Ты зря на него наговариваешь. (внезапно решается вызвать его на откровенность) Рикарду, а до меня ты встречался с девушками?
Рикарду (покраснев): Никогда.
Летисия: Тогда неудивительно, что ты так робеешь. Но мне это нравится, ты такой деликатный… не то, что другие.
Рикарду: С тобой я могу говорить о том, что меня волнует… с родителями у меня совсем не получается… они только орут на меня или злятся.
Летисия: У нас с тобой больше похоже на дружбу, чем на любовь. Верно? (подмигивает ему)
Рикарду (неожиданно улыбается): Я правда, рад, что мы познакомились. Ты ведь будешь сюда приходить, мы будем общаться?
Летисия: Конечно…
Рикарду: А сейчас извини – мне должны позвонить.
Летисия: Да и мне пора… ну, до свидания. (целует его в щеку) Иди, провожать меня необязательно.
Рикарду уходит. Летисия остается одна. Выражение ее лица меняется – она напряженно думает.
Летисия: Тут что-то не так… явно что-то не так…
Сцена 20
Летисия и Фелипе в кафе.
Летисия: Ну… что ты думаешь?
Фелипе: Его отец… ну что ж, может быть, отец и использует слабости сына в своих интересах… а нам с тобой что?
Летисия: Липе, подумай! Ведь он не влюблен в меня, я это вижу. Я приняла его за дурачка, который растрогался, видя мое бескорыстие, ну и запал на меня… А теперь вижу – не так. Все не так.
Фелипе (задумчиво): Да… это странно… Если не любит, зачем тратит время… зачем он встречается с девушкой, если она его не привлекает?
Летисия: Он, конечно, робеет, стесняется… это как раз я могла бы понять… Но мне кажется, все не так просто. Иногда мне кажется, я ему правда могла бы понравиться – он начинает рассказывать то, что родителям не говорит… И в то же время я чувствую: он звонит мне как будто по обязанности, приглашает меня в гости потому, что обязан это делать… У меня нет ощущения, что он этого хочет.
Фелипе: Я, кажется, понимаю, к чему ты клонишь… Ты думаешь, кто-то им дирижирует? И самая подходящая кандидатура – папочка, этот пройдоха Жилберту. Но для чего… зачем ты нужна ему?
Летисия: Дело в том… ты же знаешь, что у меня было много «клиентов»… ну тех, кого я обирала. Я же не помню все лица… действительно, их было столько… Но в последнее время я стала приглядываться к этому типу – не мог ли быть ОН среди них? Но, с другой стороны, даже если и мог… я не вижу здесь связи… Зачем я ему? Проследил за мной, вычислил, хочет разоблачить?
Фелипе: Да, надо подумать… Вот что – если Рикарду еще позвонит, сделай вид, что больше не хочешь встречаться с ним. И посмотри, как он отреагирует. Я не думаю, что он хороший актер. Он как-нибудь себя выдаст, что-то сболтнет…
Летисия: Да?.. Посмотрим.
Сцена 21
Вечер. Летисия возвращается домой. Она замечает слежку за собой. Резко оборачивается и видит человека, идущего за ней по пятам (частного детектива).
Летисия (делает вид, что ничего не заподозрила, приветливым тоном): Вы не скажете, который час?
Детектив (играя роль случайного прохожего, смотрит на часы): Половина седьмого.
Летисия (мило улыбаясь): Спасибо.
Она разворачивается и быстро идет вперед. Детектив медленно следует за ней. Летисия снова оборачивается и смотрит на него. Тот, немного растерявшись, оборачивается.
Летисия (бормочет себе под нос): Не знаю, кто тебя нанял, но могу догадаться… ты и в кафе сидел, правда, в дальнем углу, но следил за мной и Фелипе, а теперь идешь за мной по пятам… уж нанял бы твой хозяин мастера своего дела, а не такого вот божьего одуванчика… Скупердяй - твой Жилберту.
Сцена 22
В гостиной сидит Жилберту в ожидании других членов семьи, скоро должны подать ужин. Появляется Мауру в новом костюме. Он степенной походкой спускается по лестнице, стараясь держаться как важная персона.
Жилберту (не выдержав, начинает смеяться): Может, вам дать урок хороших манер? А, сеньор Мело?
Мауру (смиренно): Я не против, сеньор Жилберту. Ваши манеры для меня – образец. Конечно же, мне самому никогда не научиться так держать себя, но я могу попытаться… (театральный вздох) Мой племянник моложе, у него много времени впереди, он пусть и учится. Куда уж мне…
Жилберту: Ну, вы тоже кое-чему его научили – порядочность, честность… (хохочет) Еще нас всех поучите.
Мауру (продолжает играть роль благородного старца): Вы смеетесь, что ж, смейтесь… Бог вам судья.
Появляется Фредерику. Он слышал последнюю реплику Жилберту и ответ Мауру.
Фредерику (разгневанный, обращаясь Жилберту): Я знал, что такой человек, как ты, не способен понять, что такое настоящее благородство. Так по крайней мере уважай этот дом и уважай мои принципы, уважай моих гостей, это честные люди.
Жилберту (присмирев): Да ладно вам, Фредерику… конечно, я вас уважаю… я пошутил. Я человек веселый… Если бы вы знали, как мне надоел этот пафос – все только и делают, что произносят тут высокопарные речи. То вы, то племянник, то дядя… Говорили бы чуть попроще.
Мауру (продолжая играть свою роль): Я боюсь, что вы правы, сеньор. Но я не умею так говорить – так красиво, так быстро, шутить такими же шутками… Вы же знаете, я даже в школе не учился. А вы – человек образованный. Конечно, я вам не чета. Вам со мной скучно.
Фредерику (растроганный): Мауру… Мне не может быть скучно с такими людьми, как вы и Фелипе. Мне ваше присутствие – как бальзам на душу. Так редко встречается настоящая добродетель.
Жилберту за это время успел разозлиться. Он «раскусил» Мауру, но не знает, как снять с него маску. Он смотрит на Мауру крайне недружелюбно, Мауру отвечает ему безмятежным взглядом.
Сцена 23
Ужин. Семья Фредерику в полном составе – за столом. С ними – Фелипе и Мауру.
Таис (Рикарду): Сынок, ты так плохо ешь… Пожалуйста, съешь хоть какой-нибудь бутерброд… Ты и не завтракал…
Рикарду (раздраженно): Отстаньте, вы все… Ничего не хочу… ничего!
Он встает из-за стола и направляется к двери. Таис в ужасе наблюдает за ним.
Жилберту: Рикарду! Куда ты?
Таис (шепчет): Вот до чего дошло… он просто сходит с ума… что нам делать?
Ритинья (с безразличным видом): Да ладно вам… пусть он выпендривается… без него будет лучше, ничья мрачная физиономия не будет портить мне настроение.
Марта: Ритинья… как можно… Рикарду твой брат!
Фелипе (с готовностью вторя ей): Донна Марта права. Сеньор Фредерику, донна Таис… вы должны понять, что происходит в вашей семье. Мы – посторонние люди. Мы вам мешаем. Если хотите, мы завтра же съедем… сегодня же…
Фредерику (в ужасе): Фелипе! Ни в коем случае. И это после того, как ты мне признался, что я стал для тебя как отец? Ты разбиваешь мне сердце…
Рикарду уже у двери услышал слова деда и разозлился. Он возвращается.
Рикарду (Фредерику): Так вот в чем дело? (показывая пальцем на Фелипе) ОН теперь для тебя как сын? Ты никогда не обращал внимания ни на меня, ни на маму, ни на сестер… тебе ни до кого из нас не было дела. А эти люди – теперь они стали тебе вместо нас? Может, ты усыновишь их… обоих? (смеется истерическим смехом)
Таис (поднимается): Мальчик мой… успокойся. Я всегда боялась, что это плохо кончится…
Фредерику (Таис и Жилберту): Что ЭТО? О чем ты, Таис? Что вы оба от меня скрываете? Ваш сын связался с плохой компанией? Наркотики?.. Что происходит? Почему он во всем обвиняет меня?
Рикарду: Потому, что ты виноват. И он (смотрит на отца). Не я один в этой семье сумасшедший, вы все ненормальные, все! (Жилберту) Ты, конечно, себе на уме, но это легко, когда вообще никого не любишь, даже родных детей. Я больше не буду играть в твои игры. Я ненавижу тебя! Говори деду, что хочешь. Плевать! Я пошел.
Уходит. Фредерику хватается за сердце. Таис плачет. Жилберту смотрит на Фелипе и Мауру еще с большей злостью, чем раньше, понимая, что теряет свои козыри – одним союзником у него стало меньше.
Сцена 24
Рикарду и Летисия в ее квартире.
Летисия: Я так удивилась, когда ты вошел… Что случилось? Ты все время молчишь, на тебе лица нет…
Рикарду: Я хочу тебе все рассказать, я устал притворяться. Отец… он заставил меня познакомиться с тобой и пригласить тебя к нам… Это все ради того, чтобы дедушка выгнал из дома Фелипе и Мауру.
Летисия: Фелипе и Мауру?.. Но…
Рикарду: Он знает, что вы с Фелипе знакомы… (покраснев) Я не знаю, что вас с ним связывает, ты говоришь, что вы – просто соседи, но отец решил, что вы – любовники… он проследил за Фелипе и видел вас вместе. И попросил меня сделать так, чтобы ты появилась у нас. Он рассчитывал, что, встречаясь в нашем доме, сталкиваясь изо дня в день, Фелипе чем-нибудь себя выдаст…
Летисия (изображая недопонимание): О чем ты?
Рикарду: Я вижу, что ты не такая, как он говорил… Ты так спокойно слушаешь меня… я думал, что ты испугаешься, начнешь нервничать… (Летисия опускает глаза.) Отец думает, что Фелипе – обманщик. Подробностей я не знаю… Он просто просил меня об услуге…
Летисия (сообразив, как ей надо теперь себя вести, притворяясь грустной): Так вот в чем дело… Тебе нужно было только выполнить задание отца… А я для тебя ничего не значила. Очень жаль… Ну, что ж… теперь, когда мы все выяснили, уходи. Как видишь, я не знаю никаких тайн Фелипе. Не знаю, кому он причинил вред, но, насколько я знаю, твоему деду он ничего плохого не сделал и, надеюсь, не собирается. А у нас с тобой… ничего толком и не было. Потому что сам ты никогда бы не обратил внимание на такую бедную необразованную женщину, как я. Вокруг тебя столько красивых утонченных девушек… (плачет) Иди, иди к ним, тебе больше нечего делать здесь, у меня.
Рикарду (растроганный): Летисия… значит, ты… значит, я нравлюсь тебе? Я думал…
Летисия (вытирая слезы, изображая чувство собственного достоинства): Это не важно. Теперь уже все это не имеет значения.
Рикарду (пылко): Как это – не имеет значения? Ты – первая женщина, которой есть дело до моих чувств, моих мыслей… Сейчас я даже забыл об игре… забыл обо всех своих неприятностях. Я не хочу уходить… (робко обнимает ее) Я тебе нравлюсь… скажи?
Летисия (делает вид, что смущается): Как же ты можешь мне не понравиться, если я никогда не встречала таких людей – умных, красивых, порядочных… и таких… невинных. Ты слишком молод. Я старше тебя. Один негодяй уже был в моей жизни, он бросил меня… и теперь я не верю в любовь. Не верю, что я могу заинтересовать такого юношу, как ты. Зачем я тебе?
Рикарду: Ты не веришь в любовь? Я клянусь, ты поверишь в нее!
Целуются.
Сцена 25
Утро следующего дня. Рикарду просыпается - он провел ночь с Летисией. Летисия, уже одетая, смотрит на него.
Рикарду: Какое чудесное утро! Любимая… (обнимает ее и целует)
Летисия: Я представляю, что происходит у вас дома… Рикарду, ты должен пойти домой и успокоить родителей, дедушку…
Рикарду: Я готов попросить у них прощения… честное слово! Я чувствую себя совершенно другим человеком. Я брошу играть, я исправлюсь, клянусь… Раньше никому не было до меня дела, зато теперь у меня есть ты. И плевать мне на них.
Летисия: Одна ночь – не все придают ей такое значение. Но для меня это было так важно… (театрально вздыхает)
Рикарду: Летисия, я не хочу, чтобы ты считала меня таким же, как тот негодяй…
Летисия (забыв о том, что сочиняла накануне): Негодяй? Ты о ком говоришь?
Рикарду: Ну, ты же сама рассказывала, что он тебя бросил, и ты перестала верить в любовь…
Летисия (спохватываясь): Ах, да… да, конечно. Я знаю, что ты не такой. (кокетливо) Но мужчины – такие коварные, им верить нельзя.
Рикарду (ему льстит, что в кои-то веки его считают не лопухом, а коварным соблазнителем): Я сумею тебя защитить, не волнуйся. Пусть родители будут против наших отношений, весь мир будет против, но я смогу защитить нас с тобой – вот увидишь!
Летисия (изобразив восхищение): Ты такой смелый, Рикарду… Я теперь ничего не боюсь. Будь что будет.
Сцена 26
Фредерику лежит в постели. Рядом сидит Фелипе, всем своим видом изображая сочувствие.
Фелипе: Ваш внук вовсе не думал того, что он вам наговорил вчера вечером. Вот увидите – он вернется и скажет, что сожалеет…
Фредерику (жалобно): Нет, Фелипе, мой внук не любит меня, никто из НИХ меня не любит… может быть, Марта, она хорошая девочка… но я не уверен… не знаю. Ты – первый человек, кому я могу раскрыть свою душу. И почему у меня нет сына? А если бы и был, где гарантия, что он не был бы похож на Таис? Мы с Таис как чужие. А ты… (воодушевленный внезапно пришедшей ему в голову идеей) ведь я могу усыновить тебя.
Фелипе (он даже не мечтал об этом, поэтому говорит с неподдельной дрожью в голосе): Сеньор Фредерику…
Фредерику: Мы же договорились – без сеньоров. Просто – Фредерику.
Фелипе (он уже пришел в себя, но еще слишком взволнован): Это такая честь для меня, что я… я не знаю, что и сказать. Своего покойного отца я не помню, дядя мне заменил его, но я всегда называл его «дядей», ни одного человека я не называл еще папой… Это… это так тронуло меня, что, боюсь, я расчувствуюсь… (закрывает лицо руками)
Фредерику (смотря на него с умилением): Именно о таком сыне я всегда и мечтал.
Сцена 27
Эдсон пришел к Мауру. Он стучит в дверь, затем входит в его комнату. Мауру смотрит телевизор.
Мауру: Эдсон? (недовольным тоном) Ты же знаешь, я в это время смотрю сериал. Мог бы попозже прийти.
Эдсон: Я вообще-то к Фелипе, но не нашел его, потому зашел к вам.
Мауру (фыркает): К вам! Ты так ко мне обращаешься, как будто мы вчера познакомились. Ты даже дядей ни разу меня не назвал.
Эдсон (немного смущенный): Нет, я называл вас так в детстве… но… мы – слишком разные люди. Мне всегда с вами не по себе.
Мауру (тяжело вздыхая): Ну, ладно, так что тебя привело сюда?
Эдсон: Марта… вы, наверное, в курсе… так вот… я пришел сказать, что я не собираюсь продолжать всю эту комедию. Если бы здесь был Фелипе, я бы сказал все ему, но…
Мауру (встает и подходит к нему, он разозлился): Это невероятно! Я не верю – ты правда мой родственник, Эдсон, тут нет никакой ошибки? Тебя не подменили в роддоме? Да что же это такое! Ты – невероятная, редкостная зануда. Ты вечно портишь нам все. У тебя даже ума не хватает понять, как тебе повезло. Сейчас счастье само плывет тебе в руки. И это заслуга Фелипе. Сам бы ты никогда даже к ней не приблизился, тебя бы сюда на порог не пустили. Девушка в твоем вкусе, она тебе нравится, я не дурак, я все вижу, ты ей нравишься. Так в чем дело? В деньгах ее деда? И ЭТО препятствие? Ха-ха-ха… для таких, как ты, насмотревшихся мелодрам или еще бог знает чего, вероятно – препятствие.
Эдсон (покраснев от смущения и негодования одновременно): Сериалы смотрите вы, а не я. Вы с Фелипе устроили здесь маскарад… если вам нужно что-то от этих людей – дело ваше. Но от Марты держитесь подальше. Не то я ей все расскажу.
Входит Фелипе.
Фелипе (Мауру, быстро, понизив голос): И у стен здесь есть уши. Ты поосторожнее, дядя. Ведь мы с тобой не у себя дома.
Мауру (подмигивая ему, более спокойно): Да, ты прав. Как только ты появляешься, сразу начинается разговор по существу, как только я вижу Эдсона – начинается сотрясение воздуха. Громкие фразы… избавь нас от этого, Эдсон. Ты лучше подумай – она найдет мужа лучше, чем ты? Вы с ней из одного теста слеплены, вы поймете друг друга.
Фелипе (подхватывая): Да, действительно, Эдсон, ты лучше подумай. Подумай как следует. Ты можешь ей все рассказать – и чего ты этим добьешься? Во-первых, ты думаешь, она сразу поверит? Эдсон, ты не актер. Боюсь, что мы с дядей играем получше тебя. Мы будем так трогательны, убедительны… мы такого ей про тебя нарасскажем, что каждое твое слово потеряет всякую цену в ее глазах.
Эдсон (в бешенстве): Я знаю, у вас на это совести хватит. Всегда вы были такими, всегда! У вас нет ничего святого. Вы готовы подставить любого и подставите друг друга, как только один из вас поймет, что вполне может обойтись без другого. Я в этом не сомневаюсь.
Мауру (раздраженный не меньше, чем Эдсон): Молчи! Ты, сопляк, будешь МНЕ говорить, что я стану тебя подставлять… или подставлять твоего брата. Я вообще мог вас в приюте оставить, обоих. Вы тогда были младенцами. После всего, что я сделал, ты смеешь еще говорить… (замахивается на него кулаком)
Фелипе (прерывая его, властным тоном, так не похожим на его обычную мягкость): Успокойся. Сбавь обороты. Говори тише. И ты, Эдсон, тоже. Все, хватит ругаться. Все это я уже слышал сто раз, вы всю жизнь вот так лаетесь. Хватит припоминать, кто кому чем обязан и кто что мог сделать. Все в прошлом. У нас появилась возможность улучшить свое положение. Если ты идиот, Эдсон, дело твое. Скатертью дорожка. Я к Марте твоей даже не подойду. Мне плевать на нее и плевать на тебя. Уходи, если хочешь. Выходи из игры. Но сначала послушай меня…
Эдсон и Мауру смотрят на него, на мгновение забыв о своих распрях.
Эдсон, дядя просил тебя просто ПОДУМАТЬ. Что будет с Мартой? Она – очень наивная девушка. Она может сделать правильный выбор? И кто может выбрать ее? Если она и блещет умом, то только в учебе, в людях она совершенно не разбирается, да ей и не в кого… В этой семье проницательных людей нет. Даже ее папаша… да, даже этот пройдоха Жилберту – он не способен понять ни жену, ни детей… Думает, что очень умный, что он тут хитрее всех. Он так зациклен на собственной персоне, что не заметил, что очень давно потерял любовь и доверие членов своей семьи. Хотя ему это не выгодно. Что может ждать его дочь? Такой же Жилберту? Или блаженный, похожий на дедушку или брата? Эдсон, ты лучшее, что с ней могло приключиться. А она – лучшее, что могло приключиться с тобой, учитывая все твои прошлые неудачи. Если не хочешь брать деньги Марты, так не бери.
Эдсон удивленно смотрит на него.
А что я такого сказал? Мне все равно, возьмешь ты невесту с приданым или без. Хочешь - веди ее жить в свою конуру, если она согласится. Живите скромно, но честно. Мне наплевать. Все равно – сам факт, что ты связан с этой семьей, мне на руку… Впрочем, дело твое. Ради бога, пойми одну вещь… если ты только способен понять, мне иногда кажется, что способен… есть люди, которых нельзя предоставлять самим себе. Своему уму, своей воле. Если они поплывут сами, утонут. Их надо тащить. И Марта – одна из таких. Не только она, вся семья. Все такие. Они могли нарваться на гораздо худших людей, чем мы. А лучшие с ними и сами бы не связались. Прошли бы мимо, оставив их барахтаться в своем болоте.
Эдсон (с усмешкой): Ты прямо философ… раньше я за тобой такого не замечал.
Фелипе (прежним легкомысленным тоном): Одно я заметил – ты, правда, увлекся. С каким пылом пришел защищать эту девушку! С пеной у рта… (подмигивает ему) Эдсон, я тебя знаю. Кто, как не ты нужен этой бедняжке? Ты – рыцарь из сказки. Скачи же за ней на коне. Деньги мне оставь, не возражаю.
Сцена 28
Вся семья, включая Фелипе и Мауру, завтракает. Появляются Рикарду и Летисия.
Таис (обрадованно): Ты пришел?
Жилберту (хмуро): Надеюсь, что ты сожалеешь о том, что вчера говорил и как себя вел?
Рикарду (улыбаясь): Да, я прошу у вас всех прощения за свою резкость. Я был не в себе. Но теперь… моя жизнь изменилась. Все будет совсем по-другому. Летисия приняла мое предложение. Мы любим друг друга, теперь мы – жених и невеста.
Жилберту и Таис застыли на месте. Фелипе и Мауру вытаращили глаза. Летисия с затаенной усмешкой смотрит на них.
Фредерику (он первым пришел в себя): Поздравляю, Рикарду… Мне нравится эта девушка и всегда нравилась… Она мне по душе. Знаешь, я думаю, что у меня просто нюх на честных достойных людей. Я их сразу же выделяю. Я рад за тебя.
Рикарду: Правда, дедушка? Спасибо… ты первым поздравил меня и Летисию… Мама, папа, мне нужно вам столько сказать… но потом, не сейчас, а сейчас я хочу, чтобы вы обняли ее и поцеловали. Она – это чудо.
Фредерику (перебивая его): Ну, конечно, они обнимут ее, она же теперь станет дочерью и для Таис и для Жилберту… Но сначала послушай меня, у меня тоже есть новость. Теперь, когда все собрались, я хочу вам сказать… я принял решение.
Все настороженно молчат, глядя на него.
Я усыновляю Фелипе. Я всегда мечтал иметь сына, который бы понимал меня и поддерживал, с кем я мог бы поделиться самым сокровенным…
Жилберту (срываясь на крик): Вы хотите сказать, что вы официально признаете его…своим сыном?
Фредерику (блаженно улыбаясь): О, да.
Жилберту кусает губы. Таис закрывает лицо руками. Ритинья и Марта переглядываются.
Летисия (Фелипе): Я вас поздравляю… Если вы станете сыном сеньора Фредерику, то значит, Рикарду теперь для вас – вроде племянника.
Фредерику (радостно): А ведь правда… ты можешь к нему относиться как к своему племяннику, он же сын Таис, а Таис – моя дочь.
Летисия (продолжая ехидно смотреть на Фелипе): Тогда я вам – племянница, правда? И я смогу называть вас дядюшкой? Как это мило…
Фелипе буквально пепелит ее взглядом. Летисия продолжает улыбаться самой ядовитейшей из своих улыбок.
Сцена 29
Таис и Жилберту в своей спальне.
Жилберту (он мечется по комнате, в ярости разбрасывает вещи – все, что под руку попадется, бросает на пол): Сумасшедший дом! Сумасшедший дом!
Таис (умоляюще): Успокойся… Послушай, я понимаю, нам не нужна такая невестка, но, может быть, это временно? Повстречается с ней, а потом…
Жилберту (обернувшись к ней): Ты что – не против? Ты хочешь, чтобы они встречались?
Таис: Я боюсь, Жилберту. Наш сын – такой хрупкий мальчик, он всегда был немного неуравновешенным, витал в облаках. Когда он увлекся игрой, я так за него беспокоилась… А теперь – он сказал, что бросает все это. Что его это больше не интересует. И помогла ему эта девушка.
Жилберту: Ты что – благодарна ей? Ты знаешь, что ей нужно? Положение, деньги нашей семьи. Конечно, она не заинтересована в том, чтобы Рикарду играл и проигрывал… ей это не надо. Не выгодно. Вот и все. Так что не делай из нее добрую самаритянку.
Таис: Я понимаю… Но я в любом случае рада. Рикарду меняется к лучшему. Что бы ни двигало этой девушкой, встреча с ней пошла ему на пользу. Он больше не будет так стесняться, шарахаться от женщин… я же помню, каким он был. Он стал спокойнее, он поверил в себя. Жилберту, я против этого брака, но не против их отношений… (вздыхает) Не знаю, поймешь ли ты меня. Для этого надо любить своего сына, а я иногда не уверена в том, что ты его любишь.
Жилберту: Значит, я виноват? Я не любил его или мало любил? Договаривай… ну? Что ты хочешь сказать?
Таис: Я думаю, что мы все виноваты. И отец, и я, и ты… Но никто не желает признать это.
Жилберту (пристально глядя на нее): Ты переменилась, Таис. И я не знаю, в чем дело. Совсем недавно ты, как и я, горела желанием разоблачить их – племянника, дядю, Летисию… а теперь… Что случилось?
Таис (отворачиваясь): Да ничего, Жилберту. Я по-прежнему недовольна всей этой ситуацией, но чем больше я думаю обо всем этом, тем больше мне кажется… что я сама виновата – я так воспитала Рикарду, что он стал легкой добычей мошенницы. Притворялась она или нет, но она дала ему то, чего не дала я.
Жилберту (смеется): Ты послушай себя, Таис… Ты о чем говоришь? Конечно же, эта шлюха дала ему то, чего мать дать не может. Но не винить же за это себя?
Таис (с горечью): Я не об этом, Жилберту, ты всегда все опошлишь, по-другому ты разговаривать не умеешь. Я говорю, что она сумела понять его, к НЕЙ он пришел, чтобы поговорить откровенно, ко мне не пришел… И кого мне винить? Неужели ее?
Сцена 30
Фелипе и Мауру прогуливаются по саду. У них хмурые лица.
Мауру: Не молчи, Фелипе, скажи что-нибудь. Из-за чего ты взбесился? Это что – ревность? Да нет, я не верю…
Фелипе (сквозь зубы): Об этом потом.
Мауру (ворчливо): Потом-потом… и когда? Я надеюсь, что ты ничем не выдашь себя? На это хоть у тебя ума хватит?
Фелипе: Я ни на секунду не верил, что у нее тут что-то получится. Я делал вид, что ей помогаю, но мне казалось, что она и Рикарду – это дохлый номер. Уж этого Жилберту и Таис точно не допустят, и Фредерику навряд ли сможет им помешать. Да и Рикарду не выглядел слишком влюбленным…
Мауру (покачивая головой): Значит, ты недооценил Летисию.
Фелипе: Каким образом она все это переиграла в свою пользу? Глядя на Таис, мне показалось, что она уже не так настроена против Летисии, как было раньше.
Мауру: Мне тоже так кажется.
Фелипе: Она и… Рикарду… этот мальчишка… Они будут вместе. Я просто не верю! (задумчиво) Чего доброго еще сбегут и поженятся тайно от всех, и тогда уже никто ничего не сможет поделать.
Мауру: Или она забеременеет… еще один козырь. Даже если Рикарду не женится, у нее будут такие алименты…
Фелипе (внезапно толкая его в бок): Тише, тише… Я с ней потом разберусь, не хочу, чтобы кто-то случайно услышал хотя бы часть разговора.
Мауру (оглядываясь): Да нет, не психуй, все нормально. (понизив голос) Жилберту может раскопать что-нибудь о ее прошлом… да нет, он найдет способ избежать этой ловушки.
Фелипе: Найти он найдет, а доказательства? Летисия больше не занимается этим… Он не сможет поймать ее с поличным. И даже если скажет, что сам ее видел, это будет его слово против ее, не более того. Он понимает это, поэтому он и злится. Ему может поверить жена, но не тесть.
Мауру (подкалывая его): И тебе не по вкусу, что твоя бывшая подружка теперь воцаряется в доме на правах жены внука? (хихикает)
Фелипе (раздраженно): Да что тут смешного? Она знает о нас с тобой все.
Мауру: Так же, как мы о ней. Вот поэтому она и не расколется.
Фелипе (тяжело вздыхая): Даже если она и будет молчать всю жизнь про себя и про нас и притворяться добропорядочной дамой, меня это все не устраивает. Я найду способ остановить ее. Мы с ней не можем жить здесь. Или – или. Она или я.
Мауру: Только будь осторожен. Она за себя постоит. Может, лучше решить это миром? Остынь и подумай, племянник. У нас здесь и так много недругов, нам не нужна еще и война с твоей бывшей подругой, которая знает нас как облупленных. Пусть она будет ЗА нас, а не против. Не зли ее. Я всегда боялся разгневанных женщин, они на такое способны, что нам и не снилось…
Фелипе: Возможно, но я сейчас сам слишком зол… (улыбается лукавой улыбкой) Ладно, забуду о ней хоть на пару секунд. Я подумал, что это забавно – но сын, о котором всю жизнь мечтал Фредерику, - ведь это наш Эдсон. Порядочность, честность и что еще там… Но держу пари, что славному Эдсону не удалось бы вызвать отеческую нежность у этого старика. Он слишком прямолинеен, зануден, вяжется к каждому слову и спорит… Он не нашел бы подход к Фредерику, и Фредерику не оценил бы его. Так всегда и бывает с этими честными идеалистами. Они озабочены всякой химерой – мечтами, понятиями, представлениями – и не думают, что же на самом деле нужно от них окружающим людям. Где-то поохать, поахать, где-то польстить, где-то внимательно выслушать… Людям так мало надо для счастья, для того, чтобы почувствовать себя любимыми, желанными, понятыми. Мошенники вроде нас с тобой этим и пользуются. Нам приходится быть психологами, чтобы втираться в доверие, проникать в душу… Мы ищем выгоду, но мы и даем людям то, что им нужно. Как ты – донне Таис, разве нет?
Мауру (искренне): Донна Таис – хорошая женщина. Почему бы мне и не попробовать приударить за ней? (ухмыляется) Кроме того, этот тип, ее муж, так много думает о себе… Не мешало бы проучить его. Просто так – ради своего удовольствия. Будет знать, как смотреть на меня как на какую-то вошь. Смеется тот, кто смеется последним.
Сцена 31
Жилберту и Рикарду в гостиной.
Жилберту: Не могу поверить, что мой сын – идиот.
Рикарду: Полегче, папа, а то я забуду, что извинился перед тобой…
Жилберту: И что ты мне сделаешь? Думаешь, я тебя боюсь? Ты хуже, чем идиот, ты - ошибка природы, Рикарду. У Летисии шашни с Фелипе, она такая же, как и он, - мечтает втереться в нашу семью. И как ты думаешь, почему? Ради твоих красивых глаз? Ты веришь, что она без ума от тебя? Как ей удалось охмурить тебя после всего, что я тебе рассказал?
Входит Таис.
Таис (многозначительно): Оставь нас, сынок. Мне надо кое-что сказать твоему отцу.
Рикарду: Но, мама…
Таис: Мы потом с тобой поговорим.
Рикарду уходит.
Жилберту (нахмурившись): Что ты мне хочешь сказать, Таис?
Таис: Это все бесполезно. Как ты действуешь! Тоже мне, отец… Ты внушаешь сыну неуверенность в себе, мысли, что просто так его никто не полюбит, что любой женщине нужны его деньги. Думаешь, что он рад твоим словам? Он скорее клюнет на лесть Летисии, которая будет смотреть на него другими глазами. Рядом с ней он чувствует себя по-другому. А ты его принижаешь, давишь, он начинает тебя ненавидеть…
Жилберту (задумчиво): Знаешь, а ты права… Но что же мне делать?
Таис: Ты же никогда не был дураком, Жилберту. Подумай.
Жилберту (неожиданно подходит к ней и обнимает ее): Я совсем потерял голову, а ты… Ты у меня умница.
Таис (горько усмехаясь): Ты только сейчас это заметил?
Жилберту (вполне искренне): Нет, дорогая, хоть ты и считаешь, что я был охотником за приданым, я всегда знал, что мне повезло… не только с деньгами… с тобой.
Таис (отходит в сторону и отворачивается от него): Когда я безумно любила тебя, я бы богу отдала душу, только бы ты сказал мне такие слова… а теперь…
Жилберту (встревоженно): Ты меня больше не любишь?
Таис: Ты как будто всю жизнь проспал и не заметил ни моей любви, ни охлаждения, ни разочарования… но это неважно. Сейчас мы говорим о нашем сыне.
Жилберту: Как это неважно, Таис? Признаю, что я не был идеальным мужем, но…
Таис (прерывая его): Ты сказал Рикарду, что рассказал ему все о Летисии. Но это не так. Ты не сказал главного…
Жилберту: Нет, нет, нет! Я не могу рассказать ему, что познакомился с ней, принял ее за проститутку и… Что он тогда будет думать о своем отце?
Таис: Я тебя понимаю. Но без этой информации он не поверит ни одному твоему слову. Боюсь, что нам не разлучить их сейчас. Подождем. Может, они поругаются, мало ли что… Наберемся терпения.
Сцена 32
Фелипе и Летисия в ее квартире.
Летисия (открывая дверь): Фелипе? Ну что, пришел выяснять отношения?
Фелипе (стоя на пороге): Почему ты так думаешь?
Летисия: Я же знаю тебя как облупленного. Проходи.
Фелипе входит и закрывает дверь. Они молча смотрят друг на друга.
Летисия: Ну… что молчишь?
Фелипе: Думаю.
Летисия: И о чем, интересно узнать?
Фелипе: О тебе… дорогая. (Внезапно резким движением прижимает ее к себе и целует, на миг Летисия расслабляется, и в этот момент он отталкивает ее от себя, и она падает на диван.)
Летисия (кричит): Ты с ума сошел?
Фелипе (зло): Да нет… я с тобой попрощался. Между нами все кончено, так? Хорошо. Но я пришел говорить не об этом.
Летисия: Я знаю, из-за чего ты злишься. Тебя устраивало, что ты был хозяином положения, а теперь все изменилось – я могу в этом доме добиться большего, чем ты. Ты не ревнуешь, тебе все равно, с Рикарду я или с кем-то другим. Ты никогда не задавал мне вопросов, действительно ли у меня ничего не было с моими «клиентами»…
Фелипе: Да мне наплевать.
Летисия (с горечью): Да. Наплевать. И всегда было так.
Фелипе (изумленно): А тебе нужны сцены ревности?
Летисия: Может быть, и нужны… то есть, были нужны. (мучительно ищет подходящие слова) Нет… нет… дело не в этом. Просто я тебе не нужна. Я удобна… но не необходима. Хорошо, что я есть, но без меня можно и обойтись.
Фелипе (насмешливо): А ты без меня жить не можешь? Ради бога, хотя бы сейчас не прикидывайся. Мы же одни. И никто нас не слышит.
Летисия: Значит, вот как ты думаешь…
Фелипе: Да. Никогда в этом не сомневался.
Летисия (хватает подушку и швыряет в него): Идиот. Ты такой же, как все остальные. Ты хуже. Какая я дура, что вообще связалась с тобой. Уходи. Убирайся!
Фелипе (ловит подушку и швыряет в нее): Видел бы сейчас тебя твой Рикарду.
Летисия (снова швыряет подушку в него): А тебя – Фредерику. Твой новоявленный папочка.
Входит Эдсон.
Эдсон (спокойно, с иронией): Ну и крики… Мне вас арестовать за нарушение общественного порядка? Фелипе, что я вижу? Что за скандалы, что за истерики? Успокойся, подумай. И ты тоже, Летисия. Вы как двое детей.
Летисия: Эдсон… ты не так понял…
Эдсон: Летисия, я прожил с ним под одной крышей почти всю свою жизнь. Я его знаю… не хуже, чем ты. И понимаю, из-за чего он тут разбушевался. И почему ты разозлилась. Ты меня поучал, Фелипе, а сам что? Как только ситуация вышла из-под твоего контроля, ты потерял голову?
Фелипе (с горечью, во внезапном порыве откровенности): Нет… я мог бы даже получить удовольствие от всего этого… Мы бы знали все друг о друге, жили в том доме, встречались бы… и нам бы нравилось играть свои роли. Все было бы хорошо, если бы…
Эдсон: Если бы – что?
Летисия: Если бы он не хотел мной командовать.
Фелипе (Эдсону): Я когда-нибудь ей командовал?
Эдсон (смеется): Ну вот… мне уже задают такие вопросы. Я вам не судья. Летисия, знаешь, мне кажется, ты ошибаешься, если думаешь то, что ты говорила. Я слышал… Вы так вопили, что невозможно было не слышать.
Летисия: Ну да… ты мне хочешь сказать, что он меня любит?
Эдсон: По-своему… да. Так, как может.
Фелипе (смущенно): Я не понимаю, зачем этот сентиментальный лепет… Мы всегда без него обходились.
Эдсон: Ну да, врать-то легче, чем говорить правду. Тебе даже сейчас легче врать. Настоящие чувства показывать ты не желаешь. Летисия, ты не верь. Фелипе всегда был таким – ему проще изображать безразличие. Он легко произносит красивые речи, если ему это выгодно, и если все это – ложь. Но сейчас – это не ложь. И поэтому он совсем растерялся.
Летисия (невольно улыбается, пристально смотрит на Эдсона): Ты изменился… ты раньше ни с ним, ни со мной даже разговаривать не хотел. Что это с тобой?
Эдсон (пожимая плечами): В двух словах не расскажешь… наверное, я просто… счастлив. Я не хочу ни на кого злиться, это какое-то странное ощущение… со мной раньше такого не было. Ну ладно… пойду.
Эдсон уходит.
Фелипе (многозначительно): Марта! Я так и думал.
Летисия: Эдсон и Марта?
Фелипе: То-то он на меня больше не злится… он даже мне благодарен. Хотя ни за что не признается.
Летисия (насмешливо): Так же, как ты?
Фелипе: Летисия… ты уверена, что тебе это по плечу? Не думай сейчас обо мне, я говорю о тебе и Рикарду. Ты уверена, что всю жизнь сможешь подыгрывать ему… это не просто. Это не одно свидание, один вечер, одна ночь… это целая жизнь. Я сам отказался от Марты… не думаю о Ритинье… я знаю, что я не смогу. Фредерику – старик, отношения с ним – это другое… Я сделал ставку на Фредерику.
Летисия: Если честно, я думаю, что я смогла бы. И не так уж бы я притворялась. Рикарду мне жаль, он будит во мне материнский инстинкт… Я могла бы сделать его счастливым, довольным жизнью… если бы захотела. Сейчас я хочу этого, потому что не вижу иного… если не он, то – кто? На кого делать ставку? Окрутить Фредерику? Ну, это уже чересчур. Хватит с него твоего «усыновления», еще и молодую жену ему родственники не простят. Его просто в психушку отправят.
Фелипе (хохочет): Фредерику? Да нет, я об этом даже не думал. Фантазия у тебя…
Летисия: Ну, так что ты мне предлагаешь? Если не Рикарду, то кто?
Фелипе (ему пришла в голову новая идея): А как насчет меня? Приемного сына? А, значит, наследника… Ты можешь выйти за меня замуж. Мы будем как сыр в масле кататься… и сможем быть вместе.
Летисия (растерянно): Но, Фелипе… а как же Рикарду? Я просто так его брошу? Какого мнения члены семьи будут обо мне? Нет, это все не реально…
Фелипе (хитровато прищуривась): Реально. Я знаю, как это обставить. Уж это ты предоставь мне.
Летисия (тихо): Ты этого хочешь?
Фелипе: А ты?
Летисия (со счастливым смехом бросает в него подушку): На, возьми мой ответ.
Фелипе (перехватывает подушку и бросает в нее): А ты – мой.
Сцена 33
Пивнушка Мауру. Мауру зашел в свое заведение вечером, чтобы навести порядок. Появляется Жилберту, он слегка пьян.
Жилберту: Ну, вот. Мы и одни. Мауру, я хочу выпить.
Мауру (удивленно): Я закрываю свое заведение, клиенты сюда уже не приходят. Но, если хотите, я дам вам выпить, сеньор Жилберту… (понизив голос) Только, по-моему, вы уже пили…
Жилберту (садится за стол): Я угощаю. Выпей со мной.
Мауру приносит вино, наливает Жилберту и себе. Садится за стол.
Жилберту (лихо опустошив бокал): Славно… Мне нравится здесь, у тебя… Ты удивился, что я пришел, да?
Мауру (пригубив свой бокал): Да как вам сказать…
Жилберту: Да ладно, Мауру, мы же с тобой одного поля ягоды. В чем-то мне повезло, а в чем-то тебе… Знаешь, я тоже хотел бы, чтобы хотя бы один из моих детей был похож на меня. Но увы… В этом доме мне даже поговорить не с кем. Иногда туда даже не хочется возвращаться. Хотя в юности мне казалось, что я – любимец Фортуны, я с легкостью разбогател… У меня была внешность, громкое имя, великосветские замашки, манеры… все то, чему ты так хотел научиться – помнишь, ты мне говорил? (хохочет) Интересно, ты врал тогда или нет? Не отвечай, не важно. Мне все равно. Так вот – я нашел красивую, заботливую, влюбленную и богатую невесту. Если бы можно было вернуться назад… но теперь-то чего жалеть? Правда?
Мауру: Донна Таис – настоящая дама.
Жилберту: У тебя таких не было. Да? (хохочет)
Мауру: Сеньор Жилберту, хоть я и хозяин пивной, но сам я не пью…
Жилберту: Даже с другом? Не обижай меня, Мауру, выпей. (Мауру делает несколько глотков, потом еще несколько и незаметно для себя теряет контроль над тем, что говорит. Он уже не боится сболтнуть лишнее, потому что видит, что Жилберту на самом деле пьян.)
Сцена 34
Гостиная дома Фредерику. Ритинья и ее новый друг, режиссер по имени Энрике Менезис. Ему 35 лет.
Ритинья: Энрике, ты только и делаешь, что говоришь о своих делах? А как же я? (кокетливо надувает губки) У меня сегодня новая прическа, а ты – ни слова…
Энрике (устало): Да, дорогая, ты сегодня еще красивее.
Ритинья: Что значит – сегодня красивее? А вчера была хуже, да? (демонстративно отворачивается от него)
Энрике: Да нет, Ритинья, я только хотел сказать…
Ритинья (подходит к зеркалу): Посмотри, как мы смотримся. Как парочка из рекламы. Здорово, правда? (берет его за руку и тащит к зеркалу) Посмотри же! Когда мы с тобой познакомились, ты говорил мне такие комплименты… поэтому я и стала встречаться с тобой. А теперь ты вообще ничего мне не говоришь. Я стараюсь-стараюсь, покупаю новые платья, провожу по полдня в салоне красоты, а ты… (плачет)
Энрике (неловко пытаясь ее утешить): Ну, что ты, моя красавица… но нельзя же с утра до ночи обсуждать только твой внешний вид. У меня есть работа, дела…
Ритинья (ей неожиданно пришла в голову новая мысль): Вот ты говоришь, что тебе нужны актеры для сериала. А меня бы ты взял? То-то бы все удивились. Марта лопнет от зависти. (смеется довольным смехом)
Энрике: Мне нужны актеры на роли старого коммуниста, его сына и дочери. Это такая семейка с фанатичными идеями социальной справедливости, честности… Пока никто не подходит. Даже не представляю тебя, Ритинья, в такой роли. Не обижайся, но моя коммунистка должна одеваться совсем иначе… ведь ты не захочешь, я знаю. (пытается ей польстить) Ты такая соблазнительная… зачем портить твою внешность какими-то студийными тряпками… да там еще твои волосы надо будет заплетать в косу, надевать на тебя красную косынку… Эта девушка – русская. Нет, Ритинья, это будешь не ты. Извини.
Ритинья: Наверно, ты прав… Тогда лучше Марту. (смеется) А знаешь, кто лучше всех подошел бы? Мой дед, мой брат и сестра.
Энрике: Ты издеваешься? Предложить такое сеньору Фредерику, Рикарду и Марте? Мне, конечно, нужны свежие лица, я очень хотел бы, чтобы публика увидела в этих ролях не актеров, которые уже всем надоели и примелькались в тысяче сериалов, а открыла для себя нечто новое. Но это должны быть таланты… И совсем не надо походить на моих героев по характеру, надо уметь их СЫГРАТЬ. А это – разные вещи. Быть таким, как твой дедушка в жизни, и на экране - не одно и то же. Пойми же. На экране он может показаться неубедительным, хотя, возможно, что в жизни он – точная копия персонажа.
Ритинья (надув губки): Все это слишком сложно. Давай сменим тему.
Сцена 35
Пивнушка Мауру. Жилберту и Мауру, оба пьяные, сидят, обнявшись.
Мауру: Ты вот говоришь, что завидуешь мне? А с чего это? (смеется)
Жилберту: У тебя же племянник… вы с ним не разлей вода. Эх, мне бы так. Хоть с одним из детей… Как же мне скучно жить, если б ты знал, как мне тошно… Я вот следил за тобой, за Фелипе… И вдруг ни с того, ни с сего мне как в голову ударило – ведь когда вы появились, у меня хоть какой-то интерес к жизни возник… Стало нескучно. А то был не дом, а сонное болото. Ты ведь мне друг, Мауринью? Мне всегда не хватало такого друга, как ты.
Мауру: Друг, конечно… Да, я тебе друг… Но за донной Таис приударю… немножко… Ты ей надоел, только не обижайся… Она весь твой репертуар наизусть уже знает. А я – это новая книга… Может, я ей и не нужен, но… хоть какая-то новизна… Она любит таких, как мы, брат. Но ей нужна смена впечатлений…
Жилберту (бормочет): Да, точно…
Падает на стол и начинает храпеть. Мауру соскальзывает на пол и тоже засыпает. Входит Таис. Она улыбается.
Таис: Это нечто. Ну, что ж, сеньор Мауру, вы, возможно, и правы… К нему я привыкла (смотрит на Жилберту), и я не собираюсь что-то менять, но почему бы теперь и ему не побыть в дураках? Как всю жизнь была я… (смотрит на Мауру) Хоть какое-то разнообразие.
Сцена 36
Дом Фредерику. Ритинья и Энрике ужинают с Фредерику, Мартой и Эдсоном.
Ритинья (капризно): А мама где?
Марта: Не знаю. И папа куда-то ушел.
Ритинья: Ну, вот… Я хотела представить им Энрике, а их нет… Какая-то у нас семейка… не креативная.
Фредерику (изумленно): Что?.. О чем ты говоришь, внучка?
Ритинья: Ну не крутая… не продвинутая… все – какие-то тормозы… Сам, что ли, не видишь? Дома так скучно… Хоть гости нас развлекали. Мама и папа на них так смотрели (хохочет). Энрике, ты бы видел, как папа пялился на Фелипе и Мауру. Я чуть со смеху не умерла.
Энрике: А кто такие Фелипе и Мауру?
Фредерику: Это очень хорошие люди… Я вам как-нибудь расскажу, как я познакомился с ними… чем я им обязан…
Ритинья: Ну, ты скажешь тоже… подумаешь, кошелек принесли… а разговоров-то было… Пить надо меньше, дедуля.
Марта (в ужасе): Рита, ты что… как можно так разговаривать с дедушкой?
Фредерику (тяжело вздыхая): Она еще молода… она не понимает.
Ритинья: Да где уж мне въехать в твои стариковские закидоны.
Марта (ахает): Ритинья!
Ритинья: Да ладно тебе… приоделась бы лучше… я же тебе говорила, у нас будет гость. Он – режиссер, он знаешь, с какими красотками дело имеет? А ты – как чумичка. Ну, может, у Эдсона вкус такой… (снова смеется)
Энрике (смущенно): Ритинья, ты ставишь меня в неловкое положение. Я уже начинаю жалеть…
Ритинья (испуганно): Ты о чем? Ты жалеешь, что в гости пришел? Нет, Энрике, не вздумай уйти, если хочешь, я буду молчать. Но ты должен со мной повстречаться хотя бы еще пару месяцев… Я уже всем подружками похвасталась, что у меня кавалер – режиссер. А они нас с тобой еще даже не видели. И в светской хронике про нас не написали. Напишут – тогда, если хочешь, порвем. Мне уже наплевать будет.
Энрике, Марта и Эдсон, не выдержав, начинают смеяться. Фредерику укоризненно смотрит на Ритинью.
Ритинья: Да что я такого сказала? Дед, ты чего вылупился?
Фредерику: Ох, внучка… духовная нищета – это страшно. Одна женщина мне еще в юности говорила, что материальные блага ведут к обнищанию человека… (закрывает лицо руками) Тереза… Тереза…
Энрике (неожиданно заинтересовавшись): Вы как будто сейчас процитировали тот сценарий, с которым я работаю. Мы снимаем теленовеллу по роману Терезы Новелли. Ее уже нет в живых, но ее книгу издали… посмертно.
Фредерику (вскакивая): Вы говорите… Тереза Новелли? Она умерла? Боже мой…
Ритинья: Дед, ты что, ее знал? Это круто. Я всем расскажу.
Фредерику: Нет, не вздумай! Это… это… для меня это – как открытая рана… (Энрике) Ведь вы никому не расскажете?
Энрике: Спокойно, сеньор Фредерику, конечно же, нет. Я просто ищу актеров на роли старого коммуниста и его детей – взрослых сына и дочери. Это – семья идеалистов.
Фредерику (печально): Как это прекрасно… Семья, которую я мечтал бы иметь, но, увы… Я представляю, как трудно найти людей, которые справились бы с этой задачей. Сыграть чистоту, возвышенность и презрение к материальному… боже мой… просто дух захватывает, как представлю себе…
Энрике (вежливым тоном светского человека): Ну, мы трактуем этих героев не так однозначно… они у нас несколько фанатичны… но, в общем, вы правы.
Входит Фелипе.
Фредерику (неожиданно захлопав в ладоши): Энрике, Энрике… я знаю, кто вам подойдет.
Эдсон (пряча улыбку): Это точно.
Сцена 37
Летисия и Рикарду гуляют в саду. Навстречу им идет очень красивая девушка 18 лет – это знакомая Летисии, Эмма.
Рикарду (восхищенный): Летисия, кто это?
Летисия: Эмма. Я пригласила ее сюда, чтобы вы познакомились. А то ты не знаешь ни одной моей подруги. Эмма – фотомодель. Их семья когда-то жила в нашем квартале, но теперь они переехали. У них появились деньги, чтобы снять жилье получше.
Эмма (приближается к ним): Летисия… ты нас познакомишь?
Летисия: Да, конечно… Эмма, это Рикарду… я говорила тебе о нем.
Эмма протягивает руку Рикарду и улыбается очаровательной улыбкой, Рикарду, покраснев, сжимает ее руку.
Эмма: Мне больно…
Рикарду: Ах, да… извините… (отпускает ее руку)
Летисия исподтишка наблюдает за ними.
Рикарду: Вы ведь впервые у нас… Я вам все покажу…
Эмма: Да, конечно.
Летисия: Вы меня извините, но у меня голова разболелась. Рикарду, я завтра приду.
Рикарду (не сводя глаз с Эммы как зачарованный): Да… хорошо…
Сцена 38
Утро следующего дня. Эмма и Летисия сидят в кафе.
Летисия: Ну, как он тебе?
Эмма: Милый мальчик.
Летисия: Я тебя знаю. Ты не причинишь ему никакого вреда. А если и не ответишь взаимностью… такова жизнь. Но пока еще слишком рано судить.
Эмма (смущенно): Летисия, ты говоришь это так, как будто Рикарду влюбился в меня… Мне и в голову не приходило, когда ты меня пригласила…
Летисия (изображая горечь от потери возлюбленного): Знаю. Но я – реалистка. Я вижу, что это случилось. Какой смысл прятать голову в песок? Между мной и Рикарду все кончено.
Эмма: Но я не хотела тебе навредить… Я была рада, что тебе так повезло, и ты можешь уехать из этого квартала. Когда я собиралась прийти в этот дом, я хотела только поздравить тебя. А получается, что я разрушила ваши с ним отношения…
Летисия: Нет, Эмма, нет… В глубине души я не верила, что у нас с ним что-то получится. Я же старше него… Я лишь убедилась, что была права. Я ему не подхожу.
Эмма: Ты просто так берешь и сдаешься? На тебя это не похоже.
Летисия (тяжело вздыхает): Просто я стала старше… Но он – еще мальчик. Я была его первой возлюбленной. До меня он вообще ни с кем не встречался, от женщин шарахался как от чумы. А теперь… он – другой. Раньше он на тебя не взглянул бы…
Эмма: Я понимаю, тебе тяжело. Но ты же сама отдаешь его мне? Неужели ты даже не будешь пытаться вернуть его?
Летисия (вытирает слезы): Нет. Лучше сразу покончить со всем этим… иначе потом будет хуже, больнее…
Встает и уходит. Эмма смотрит ей вслед.
Летисия идет по улице. К ней подходит Фелипе.
Фелипе: Ну, как? Все сработало?
Летисия (улыбается): Более чем. Я теперь с чистой совестью могу бросить его. И никто меня не упрекнет.
Фелипе: Даже будут жалеть – вот бедняжка… И тут появится твой утешитель – друг детства…
Летисия: Да… тот еще друг.
Они оба смеются.
Фелипе: Нам нужно еще с тобой порепетировать…
Летисия (удивленно): Что?!
Фелипе (протягивает ей листы бумаги с текстом сценария): Сначала прочти, а потом все обсудим.
Сцена 39
Дом Фредерику. Мауру в гостиной. Появляется Таис.
Мауру (смущенно): Ну, как там… Жилберту?
Таис: Он спит.
Мауру: Таис… ты так на меня смотришь…
Таис (улыбается): Ты – такой же, как он… И не думай, что я обманулась. Хотя, может быть, и обманулась сначала… но лишь потому, что сама захотела. Мне нравится эта игра. Я, наверное, из тех женщин, которые любят, когда им лапшу на уши вешают. Я могу переживать из-за этого, мучиться, чувствовать себя жертвой… но если бы я выбирала, я снова бы выбрала муженька вроде тебя или вроде Жилберту. Это, наверно, судьба. Это мой тип мужчин. Но я не ищу мужа, куда мне? Один уже есть. Но зато…
Мауру (понимающе улыбается): Я не надеялся стать твоим мужем, Таис. Но для тебя теперь муж – не помеха? (осторожно берет ее руку и подносит к губам)
Таис: Ты – сообразительный, Мауру. Да и я поумнела.
Появляется Жилберту. Он спускается с лестницы, пошатываясь.
Таис и Мауру быстро отходят друг от друга.
Таис (изображая участливость): Почему ты встал, дорогой?
Жилберту (ворчливо): Голова разламывается… Просил же служанку, чтобы она принесла мне лекарство от похмелья, а она…
Таис: Я сейчас ее позову. А ты ложись.
Жилберту (подозрительно глядя на Мауру): Он как огурчик. А я – как выжатый лимон.
Мауру (пожимая плечами): Я меньше пил. Да и тебе не советую. Насмотрелся я на алкоголиков.
Жилберту: Надеюсь, ты не обо мне говоришь?
Таис: Только не начинайте ругаться… Жилберту, иди. Я сама принесу тебе это лекарство. Иди… не о чем не волнуйся. (Таис улыбается Мауру, Мауру ей подмигивает.)
Сцена 40
Дом Фредерику. Фредерику и все члены его семьи смотрят телевизор. На экране – Мауру, Фелипе и Летисия. Они играют роли в теленовелле, снятой Энрике Менезисом, по роману Терезы Новелли. Мауру с фанатичным блеском в глазах говорит: «Если кто-либо из вас, дети мои, изменит тем идеалам, которые для меня… нет, я не буду говорить, святы, это отдает церковничеством, а я никогда не был верующим, я атеист, я верю в науку и разум, в светлое будущее человечества на земле… не на небе». Он презрительно сплевывает, произнеся последние слова. Фелипе отвечает ему: «Отец! Я отдам жизнь за твои идеалы. Нет, не твои… Они – наши». Летисия подхватывает: «Я перестану быть твоей дочерью, если предам их, а он перестанет быть твоим сыном». Все трое обнимаются и плачут.
Фредерику (блаженствуя): Ох, Тереза, Тереза… если бы ты ЭТО видела.
Жилберту (тихо): Канальи.
Таис (едва заметно толкая его в бок): Не порть настроение папе.
Ритинья: Теперь и про нас все газеты напишут. Они же у нас жили дома. Дедуль, это круто!
Таис (Рикарду): А ты не расстроен?
Рикарду: Боюсь, я ее слишком сильно обидел… Но сердцу не прикажешь, я, правда, влюбился… А Летисия так далека от меня теперь – знаменитость. Я детям своим расскажу, что когда-то встречался с ней… и что я бросил звезду. (самодовольно улыбаясь)
На экране – Фелипе. Он дает интервью. Журналистка задает ему вопрос: «Правда ли, что Фредерику Каломени хотел усыновить вас? А вы сначала дали согласие, а потом отказались». Фелипе, придав своему лицу скорбное выражение, отвечает: «Я был бы счастлив… но… Дядя напомнил мне о моем долге по отношению к покойному отцу. Мой отец расценил бы это как предательство, ведь я отказался бы от нашей фамилии, от человека, который дал мне жизнь, от принципов, которым меня научил мой дядя. Он всегда говорил мне, что нужно всего в этой жизни добиваться самому, не ждать подарков судьбы, не отнимать у других то, что принадлежит им по праву. Любовь сеньора Фредерику должна принадлежать его родственникам. И его состояние – тоже. Я не захотел вносить раздор в эту семью. Но в душе… в душе я всегда буду чтить его как отца, о котором мечтал бы».
Фредерику (со слезами на глазах): Это милость Господня, что ты преуспел без меня, своими стараниями… но я и тебе тоже помог. (вздыхает) Тереза, прости, что я не разуверился в боге, что я продолжаю молиться… Но если бы ты это видела, ты поняла бы: бог есть.
THE END
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Наталия Май: Приключения дяди и племянника (жизнеописание двух мошенников). Драматургические произведения.
07.04.06 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|