Кира Сокол: Кефир?....
Рассказ по всем канонам (если только я в них что-то смыслю) научной фантастики: экологическая катастрофа, учёные в белых халатах, странные конструкции из пластика, герои-иностранцы... Наличие кефира в качестве фундамента конструкции делает эту фантастику ещё более фантастической - и русской.
На месте автора я бы отредактировала рассказ на предмет уменьшения количества многоточий и восклицательных знаков: их чрезмерное обилие придаёт произведению некий (излишний)подростковый пафос.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Мария Чепурина
|
Кефир?...
Кефир!...
1.
Много лет мне внушали, что кефир не может испортиться. То есть – в любом случае – это уже испорченный продукт. Молоко там, сыворотка. Ке-фииир. И поэтому я вскрыла подозрительную пачку без колебаний. «В холоде не портиссса» - говорил мне мой знакомый биолог, которого спустя год работы в медицинской лаборатории уволили за профнепригодность. Но в тот день он еще работал, и даже с определенным успехом. Бывает, почему же нет.
Так вот. Пачка была более чем подозрительная. Она была вздута и надменно пыжилась каждый раз, когда я открывала холодильник. Она смотрела на меня свысока, вставала на дыбы, когда ее двигали, и важко каталась по «салону». Но час ее настал, когда холодильник опустел, и я поняла, что хочу есть. Был кефир. Я люблю кефир, очень. И поэтому, когда какая-то часть моего подсознания подозрительно зашевелилась, взывая к разуму, разум молча пожирал глазами изображенный на пачке «глечык» с белой густой жидкостью. Свеже-кисловатой, прохлаждающей… с 0,5% алкоголя. «Кефирчик». И маленьким шрифтом – «от Ламберджек». Он так и назывался, этот подозрительный кефир. Это уже пото-о-ом, несколько дней спустя я попыталась вспомнить, откуда взялся «Кефирчик» в моем холодильнике и… не смогла. Не вспомнила! Потому что таких пачек в магазине не было. Нет, они, конечно же, были. Раньше. Тогда, когда я его купила. Но после этого его, видимо, с производства сняли. И с прилавков заодно. На всякий пожарный случай.
О, кефир! Как много мгновений, прекрасных и не очень, прожили мы с тобой рука об руку. То есть – рука об пачку. Долгие жаркие вечера на террасе, когда ты заменял мне прохладительные коктейли (многие называли это плебейской замашкой, но я не обращала внимания, ибо у нас с тобой, кефир, был продолжительный [прохладительный?..] роман). Солнечные ранние утра, когда ты заменял мне кофе, освежая и пробуждая во мне энергию на весь день (легко снимая боль головы после бессонницы, случившейся вследствие ссоры с соседями, любившими барабаны и игру на электрогитаре в полночь). Душные полуденные сиесты, когда стакан белого напитка заставлял забыть летнюю пыль, ссохшиеся зонтики с рекламой пива и мятые салфетки, пропитанные потом и грязью (и мысли уносили совсем неожиданно в Арктику и на полюса, где пингвины, медведи и толстые гладкие тюлени грели бока под скупым арктическим косым солнцем)…
Но теперь все было по-другому.
Я хотела есть. У меня был пуст холодильник, и кроме вздутой пачки кефира в нем была только криво вскрытая упаковка водорослей нори для приготовления суши и полупустой тюбик васаби – признаки моего увлечения японской кухней.
Моя рука не дрогнула, открывая пачку с зелеными лугами и ласковыми буренками, с красными крышами деревенских (смутно похожих на французские) домиков и глиняных кувшинов, до краев напоненных священной жидкостью. Нос поятнул леденящее облачко, вылетевшее из пачки и растворившееся в воздухе душной кухни. Губы растянулись в довольной улыбке, предвкушая. Ничего подозрительного в пачке не оказалось. Кефир был на первый взгляд самым обычным – свежим, без примесей, здорового белоснежного цвета.
И медленно растекся по телу, охлаждая его изнутри.
2.
«…наши радиослушатели, и вновь! У нас звонок, Але мы слушаем вас! Я хотел бы поздравить… и от всего сердца… Конечно. А для наших радиослушаетелей… оконные рамы по самым низким ценам? Легко! Хотите прохладиться от несносной жары? Легче легкого! Ламберджек – вот спасение… Звоните… Груууууумер! Грумер вам поможет…А у нас опять звонок! Глэдис? Говорите, вы в эфире! Итак, у нас на связи…»
Элан чертыхнулся и дернул рукой регулятор громкости. Радио «ФарУэст 113’6» замолкло, уступив место тарахтению мотора и жалостному поскрипыванию водительского сидения. В гостеприимно открытое окно залетали мухи, пыль и скошенная трава, клекот цикад и жара, жара, жара, не уступавшая венерианской в этом году.
- Если так дальше будет продолжаться, у нас и правда пойдут дожди из серо-водорода… - хмыкнул Элан в порыжевшие от табачного дыма усы.
Марево застилало низины густым покрывалом, перекрывая кислород всему живому. Оно потело, извивалось и пыталось вырваться, а потом силы его иссякали и оно засыпало. А проснувшись уже привыкало к духоте и продолжало жить своей жизнью, изредка удивляясь ломке в костях и тяжелой отдышке. Так и люди в Эштон-Хиллз со временем начали привыкать к непрекращающимся ночным ливням и топкой дневной жаре. Они плавились, они сильно загорели, хотя их деды и прадеды, жившие в долине веками, славились светлым цветом кожи, стойким к загару. В этом поясе климат был более чем умеренный. Его называли – район с классической погодкой. Скрипучая снежная зима; сухая золотистая осень с непрододжительными изморосями; теплое, но не душное, сыроватое лето и свежая, ветреная весна.
Теперь же было сплошное лето. Лето началось уже в середине января. Когда снег растаял буквально за сутки и солнце начало жечь оголившуюся землю. Земля стыдилась и прикрывалась, но вскоре снег растаял даже в низинах и впадинах, в канавах и карьерах. И земля начала густо зеленеть, прикрывая свою наготу. Этому способствовала небывалая сырость, возникшая вследствие быстрого таяния снега, и жар, которым солнце щедро обливало долину «классической погодки».
В конце февраля 2013 года в Эштон-Хиллз пришло настоящее лето. Плодовые деревья обезумели и приносили скороспелый урожай, ягоды падали гроздьями в рыхлую сырую почву, клубника вырастала с полкулака и гнила, несобранная, прямо в куще зеленых насаждений.
Люди смотрели на все это с недоумением, но, как бывает в подобных случаях, решили, что «там разберутся» и «потом нам обьяснят», и выставили шезлонги на террасы. Бледнокожих Эштон-Хиллцев через две недели найти было невозможно. Поголовно все ходили по улицам с кожей темно-бронзового, орехового, шоколадного цвета.
Надо заметить, что жители долины отличались остроумием и деловой хваткой, поэтому не долго думая решили использовать катаклизм себе во благо. Кто-то занялся продажей фруктов в северные штаты, кто-то завлекал туристов, кто-то устроил домики отдыха, а кто-то сдавал в аренду землю для посадок. Городок закипел и зажужжал, и никого уже не удивляло и не заботило, что же будет, когда лето закончится.
Элан не выдержал монотонной тишины (которая не была тишиной, по сути, а была комплексом звуков, оркестром, в котором играли и мотор, и сидение, и цикады, и шелестение лежавшей на соседнем сидении газеты, открытой на заметке о «странном поведении природы в районе долины Эштон») и резким движением руки снова включил радио.
«… а что же Эштон-Хиллз? Эштон-Хиллз процветает, и бургомистр недавно обьявил о переносе дня города на… Хэлло, мы слушаем вас! Конечно, это все… И на наших волнах – неповторимые Нибелунги с хитом “Далекий-далекий закат”…»
Элан откинулся на спинку сидения и уперся руками в руль. Под далекий-далекий закат ехать было немного веселее, да и мысли, разные нелепые мысли наконец-то перестали лезть в голову. Нибелунги зажигали на гитарах, завывали и вообще старались поднять Элану настроение как могли, и Элан им был благодарен.
«…и мы снова с вами! Оконные рамы от Ламберджек – это ваше спасение в … И даже при сорока градусах!... Коктейли, молочные и ксило-молочные продукты от Лам… Я бы хотел передать привет своим… А как зовут подругу? Таша? Таша Холмс! Радио ФарУэст передает…Программа по вашим письмам… А у нас гость! И мы рады вам… »
Сонную трескотню радио «ФарУэст 113’6 FM» прервал зазвонивший мобильный Элана. Он машинально уменьшил звук регулятором и зашарил потной ладонью за сиденьем. Телефон никак не давался в руки, грузное тело Элана противилось всякому движению, мелодия играла настойчиво и давила на мозг своей важностью. Пока рука Элана рыскала под сиденьем, глаза его смотрели на пыльную дорогу, а в мыслях проносилось: «А вдруг это… Или начальник? А может все таки Линда. Что с ней? Может заболел Сэмми. Или мать… Да где эта чертова… Или начальник? А может… Может, Том. Застрял опять на своей консервной банке где-то между… Или Линда? Хочет сказать, что надо заехать в маркет и закупить продуктов – у нас ведь шаром покати…Вот! Вот она…». И рука его извлекла на свет божий небольшую трубку серебристого цвета.
- Да! – сорвавшись, крикнул Элан в спешке – а вдруг перестанут звонить и положат трубку? И дял уверенности повторил: - Элан МакКлэвис, слушаю!
- Мистер МакКлэвис? Наконец мы дозвонились.. Мы сначала пытались позвонить вашей жене, но она оказалась всне зоны доступа, и…
- Так что?! – не сдержался Элан. Голос, говоривший с ним, был ему не знаком и принадлежал кому-то из официального учреждения. Это насторожило Элана – он никогда не доверял госдепартаменту.
- Скажите, Мэлджи Фокс приходится вам племянницей?
У Элана похолодело внутри.
- Д-да… Двоюродной племянницей. На лето приехала погостить…- начал было Элан и тут же горько усмехнулся – «лето» Эштон-Хиллз продолжалось уже больше полугода, двадцатилетняя племянница жила с ними уже давно и заменила им родную дочь, погибшую в водах Край-Ривер год назад. Маленькая Жанет провалилась под лед, катаясь на коньках. Кто же мог знать, что через неделю лед начнет биться льдиной о льдину, уносясь вниз по реке, крича о весне, и где-то там наткнется на крепкий, еще даже не собиравшийся таять пласт… Ведь за пределами Эштон-Хиллз был конец декабря. Нормальный конец декабря, черт его дери…
- Вы не могли бы сообщить нам, как связаться с ее ближайшими родственниками? – деловито продолжал незнакомый голос.
- Я… нет. – сглотнул Элан подкативший к горлу ком. – У нее никого нет кроме меня, Линды и Сэмми. Ее родители погибли в автокатастрофе и…
- Ясно, извините. Значит, она живет с вами?
- Да. Уже – да.
- Уже – нет. – машинально поправил его голос, отчего дорога перед Эланом, старая степная дорога смазалась и помутнела.Но трубки из руки он не выпустил. С силой врезал по тормозам.
- Что вы…
- Мы не представились, извините. Мы беспокоим вас из биолаборатории Нэджвилл, что недалеко от Эштон-Хиллз. Ваша племянница у нас и, думаю, пробудет еще какое-то время.
- Ч-что… Что?! Где?! Как… Что с ней?! – заорал что есть мочи Элан. Его начала бить ледяная дрожь. Это уже слишком… Сначала кузина с мужем Генри, потом Жанет… Теперь – Мэлджи?!... Ну уж нет! Достаточно…
- Да не беспокойтесь вы, все с ней в норме… То есть - в порядке. Не в норме, но… короче, не волнуйтесь, она в руках надеждных специалистов. Жизни ее ничего не угрожает.
- Но что произошло???
- Вот на этот вопрос мы пока не можем ответить определенно, извините. Мы можем только сказать одно – ваша племянница отравилась жидкостью непонятного происхождения, которая оказалась в пачке из-под кефира.
- Кефир?!
У Элана начало двоиться в глазах. Кефир?... Красавица Мэлджи отравилась… Кефиром??... Тем самым кефиром, который так любила и…
- Нет, не кефир. Я повторяю – жидкостью абсолютно неизвестного происхождения. Мы предпоалагаем, что эта субстанция возникла вследствие соединения с…
- Но что с ней?!
- Она без сознания. И с ней происходят странные вещи… - сдался специалист биолаборатории и устало добавил: - Приезжайте и посмотрите сами…
3.
Мэл проснулась от странного привкуса жасмина во рту. Точнее, не от него. Она почувствовала его уже потом, когда глаза ее прорезал луч яркого голубого света… Или это был не свет. Нет. Это была полоска иссиня-голубого неба, которую она увидела, приоткрыв глаза мелкой щелкой…
Значит, ее разбудило нечто иное. Она открыла глаза пошире и огляделась по сторонам. Кусты жасмина и алых роз окружали маленькую круглую поляну, трава на которой была аккуратно подстрижена «на треть пальца» (как учил ее в детстве садовник Ким, мудрый и интересный человек).
«А почему именно жасмин? А не… кефир…» - подумала она невпопад и улыбнулась. Кефир!... Вместе с этим словом память восстановила и все, произошедшее до.. До. До чего?... Откуда-то доносились голоса. Далекие, словно крики чаек у горизонта на море. Голоса были самые разные, но некоторые выделялись особо. Звонкий, сильный голос молодого человека, здоровый, но встревоженный.
- Ну вот… Смотрите. Вы не специалист, но можете оценить ситуацию…
Неуместным казался голос на этой полянке из Жасмина и Роз. И сама полянка, надо сказать, выглядела довольно неуместно. Откуда в Эштоне жасмин? Он никогда здесь не рос. Ну или… да, рос. Но рос давно, до приезда Мэлджи в Эштон-Хиллз. Тогда, когда здесь все было по-другому. И воздух был не таким удушающим и тяжелым… А был таким… Вот таким, как сейчас. Здесь. На этой полянке. Мэл поежилась от порыва набежавшего ветра. Потом встала на ноги. Кусты все еще заслоняли от нее людей, находившихся где-то вдали. Но зато было прекрасно видно, что место это расположено далеко от Эштона. Настолько далеко, что городом тут и не пахло. Пахло лишь розами и жасмином.
Мэлджи огляделась кругом внимательнее, но ничего нового не увидела. Круглую, абсолютно ровно подстриженную поляну окружали кусты, сквозь которые были видны целые заросли жасмина и роз. Было несколько слабеньких просветов, и Мэл не долго думая направилась прямо к одному из них. Пробраться (продраться?...) сквозь розы оказалось не так просто. Девушка отодвинула руками плетистые ветви и шагнула вперед. Взору ее открылся шикарный вид на изумрудную долину Нэдж, находящуюся в километрах пятидесяти от Эштона. Окруженная с одной стороны щеткой гор, с другой – холмами, разбитыми на желто-серые квадраты земель с пшеницей, в самом низу она берегла как алмаз на изумрудном бархате небольшое кристально-прозрачное озеро. На берегу озера белело пятно незнакомого Мэл сооружения. Круглое, с куполом серебристой крыши, идеально гладкая поверхность которой отражала в себе склоны гор и холмов, здание выглядело довольно гармонично и походило на какой-нибудь исследовательский центр, планетарий или астрологическую лабораторию. Но единственная лаборатория, которая находилась в районе Эштон-Хиллз, была лаборатория Нэджвилл, расположенная в долине…
В долине Нэдж.
Мэл вскинула брови. Да. Она действительно находилась в долине Нэдж, ее она бы узнала из тысячи подобных долин. Но лаборатория Нэджвилл выглядела совсем иначе. Ведь она сама, Мэлджи Фокс, неделю назад водила экскурсию школьников в биолабораторию.
Новый порыв ветра снова заставил ее поежиться. Снова донеслись голоса откуда-то сзади. Мэл оглянулась, но не увидела ничего, кроме куста роз, через который она только что продиралась. Взгляд непроизвольно вернулся на здание с зеркальным куполом вместо крыши.
Что-то изменилось в панораме долины. Появилось движение внизу, и вскоре девушка поняла – в ее сторону движется группа людей в белых одеждах, несущая непонятное сооружение из металла и пластика. Они приближались довольно быстро и, скорее всего, не видели стоявшей на возвышении девушки, обхватившей голые плечи руками от холода. Она отвыкла от холода за время жизни в Эштон-Хиллз. Холод стал прерогативой кефира, который, словно божок льда и арктического мороза, выходил из холодильника, чтобы исполнить миссию прохладительного коктейля. Холодный воздух ассоциировался только с холодильником (и кефиром!...), но никак не с ветром. Ветер в Эштоне был теплый, как из испорченного кондиционера зимой. Зимы, кстати, тоже не было.
А люди между тем приближались. Спустя несколько минут, когда они уже были хорошо видны Мелджи, процессия остановилась, поставила агрегат на землю. Люди засуетились вокруг него, Мэл присела на корточки. Она находилась в метрах пяти от людей, но они не обращали на нее никакого внимания. Они были очень заняты, причем заняты делом совершенно необычным.
Они разливали кефир.
Мэл содрогнулась от этой мысли. От пустоты этой мысли, от глупости и безнадежности этой мысли. От истинности этой мысли. Она прищурилась. Вне сомнения. Жидкость, которую переливали (Откуда? Куда?!) эти люди, была ни чем иным как кефиром!... Тело ее пошатнулось, она резко поднялась на ноги. Голос! Сзади, из-за далеких кустов, снова долетел до нее голос… дяди Элана.
- Мэлджи! Девочка! Мэл! Что же это с тобой…
Он звал ее, настойчиво и устало, грустным, потухающим голосом… Она не долго думая отвернулась от вида на долину, от странных людей в белых халатах, от ужаса, охватившего ее от мысли про кефир… И с треском и хрустом провалилась сквозь заросли.
И не попала на круглую полянку с ровной «на треть пальца» травой. Она увидела трассу. Широкую дорогу, немецкий автобан. Он был пуст, совершенно пуст. Дул сильный ветер (да что же это, что же происходит… погода будто сорвалась с петель…), деревья швырялись друг в друга листьями и ветками, их качало в разные стороны, они выли, ухали и кряхтели под натиском погоды.
- Дорогая, тебе не кажется, что Хэллоуин лучше встречать именно в такую вот…
Мэлджи схватила себя за горло. Слезы брызнули из глаз, не смотря на то, что она с силой старалась сжать веки… Это был голос ее отца, Генри Фокса. Откуда-то сверху донесся он, такой далекий, такой родной, но… Да. Она вспомнила эту дорогу. Ровно пять лет назад, недалеко от Берлина. В такую вот погоду…
В следующее мгновение раздался визг тормозов, шорох, свист и рокот двигателя автомобиля. Раздалось глухое «ппом», за которым последовал целый ряд, канонада звуков… звон разбитого стекла и металла всмятку. Треск огня, пожиравшего, с аппетитом облизывавшего оба транспортных (или уже не…) средства… Сухой щелчок (откуда бы?) и «грах!» - взрыв, как показатель «нажравшегося» топливом огня. Дополз до бензобака и… Аппетитно причмокнул.
Мэл стояла на пригорке и с ужасом в глазах наблюдала за сценой пятилетней давности. Она узнала… И дорогу… и машину, в которой родители ехали в Берлин. И черный джип Тойота, двигатель которого заглох в самый неподходящий момент… На той же полосе. В том же направлении.
Она не выдержала и резко отвернулась. Кусты. Розы и жасмин. Полянка правильной окружности. И третий, третий просвет. Он звал ее. Звал голосом дяди Элана.
- Ну сделайте же что-нибудь!!! Вы же врачи!!! Помогите ей! Мэл! Мэлджи…
- Не врачи мы. Мы ученые, сколько вам повторять! Мы изучаем, а не…
И Мэлджи пошла на голос. Ледяной порыв ветра толкнул ее в грудь, но она, сопротивляясь, шла вперед. В просвет. Вперед. К дяде Элану, единственному родному человеку в мире, оставшемуся после…
- Она истекает кровью!!!...
- Да тише вы, я вижу… Брэндон, стерильный бинт! Немедленно!!!
Еще один шаг сквозь эти злосчастные кусты, сквозь эти непроходимые заросли безбашенно красивых цветов, цветов, которые уже давным-давно перестали радовать жителей Эштон-Хиллз своими ароматами и набухшими полноцветными бутонами. Еще один шаг…
И под ногами у нее раскинулся городок Эштон-Хиллз. Ровные очертания города напоминали крест, протянувшийся полосой вдоль Край-Ривер. Она резко затормозила, едва сохранив равновесие. Глаза ее широко раскрылись, поток ласкового ветерка осушил недавние нечаянные слезы. Какие слезы – перед ней был город, утопавший в…
- Проклятый кефир!...
- Мистер МакКлэвис! Я вам говорил, что дело не в кефире! Она пила не кефир, а нечто… Нечто другое… По виду напоминавшее этот продукт…
- О, если бы она не так сильно любила эту дрянь… Она бы не…
«…Эштон-Хиллз! Ты слушаешь ФарУэст радио на волнах 113’6 FM?... А у нас следующий гость…Холли, твоими рассказами зачитывается весь мир… Все дело в том… Оконные рамы! Ламберджек сделает неповторимыми… И вновь наша гостья… А сейчас – легенда рок-музыки…»
Теперь она видела отчетливо – город обволакивало странной светящейся пеленой. Купол, если хотите, накрывший городок и прилегавшую к нему территорию в радиусе около тридцати-сорока километров. И со всех сторон приближались к городку грузовички с ярко разрисованными фургонами. Красивое, доброе слово, детское, свежее, ласково-прохлаждающее… «Кефирчик». Они везли в городок …
4.
- Э… Майкл… - голос лаборанта Брэндона прервал размышления молодого доктора Майкла Фрэнсиса Корвелла, стоявшего над кроватью Мэлджи Фокс, руки и плечи которой по непонятным причинам прямо на глазах у всего персонала покрывались рубцами и царапинами.
- Майкл! Она приходит в себя. Нет… Да! Датчики за…зашкаливают черт побери!!!
Брэндон с грохотом вылетел из маленькой лаборатории и в ужасе уставился на неподвижное тело девушки. Элан, сидевший тут же, неподалеку, вскочил и напрягся. Майкл защелкал приборами, глянул на экран монитора, что-то отметил в блокнот… Датчики запищали, лаборанты застыли.
- Ке…э…Эфи-ир!!!... – вдруг закричала Мэл и одним сильным, резким движением села на кровати. Замолчала и часто, словно вырвавшись из глубины моря на поверхность, стала рвать ртом воздух, задыхаясь то ли от жары, то ли от продолжительного обморока.
- Мэлджи! – бросился к племяннице Элан, раскрыв свои широкие обьятия. Губы его задрожали, руки тряслись, лоб покрылся ледяной испариной, а на висках, и без того уже посеребренных, прибавилось седых волос. Не обращая внимания на изрезанные мелкими царапинами руки, он крепко обнял девушку и глухо зарыдал. – Де-евочкая моя… Кровь моя… Радость моя…
Мэл дышала тяжело и прерывисто и, казалось, не обращала внимания на изрезанные руки. Спустя минуту она мягко высвободилась из обьятий дяди, свесила ноги с койки, встала на ноги и, взяв за урку Элана, направилась к выходу на глазах у обезумевших биологов-медиков.
- Стойте! Но… - Майкл протянул вперед руку, будто пытаясь их задержать. – Но мы так и не поняли, что произошло… Мы должны обследовать девушку! Нам… Это очень важно!! Стойте!
Мэлджи обернулась и окинула взглядом присутствующих. Люди в белых халатах.
- Поехали домой, дядя Элан.- слегка охрипшим голосом произнесла она.
- Мэлджи! – по имени окликнул ее Майкл. – Ты… Что ты видела? – после недолгих колебаний отважился он на вопрос, ради которого…
- Розы. Много роз. Целый розарий.
- И… - глаза Майкла расширились. – И все?
- Нет.
Семь биологов боялись пошевельнуться. Лишь бы не спугнуть ее, пережившую столь многое из-за чьей-то нелепой ошибки. Чистота эксперимента? Блеф. Они теперь на многое готовы были, лишь бы вернуть время назад, не допустить повторения этого кошмара… А она… Она оказалась в эпицентре. Пережить все. Годы исследований привели к кошмару и неудачно завершившемуся эксперименту. Жертв было не много. Несколько человек, ставших невольными свидетелями. Кто-то погиб случайно, кто-то – не совсем. И тут оказалось, что все они были связаны. И связаны родственными узами.
Случайно или нет – это было неизвестно исполнителям. А Майкл Корвелл был лишь исполнителем. И всем своим существом он хотел раскрыть загадку, погибшую вместе с предыдущими тремя жертвами.
- Что… Что же ты видела?
Мэлджи молча смотрела ему в глаза. Она видела все, все. И ей хотелось кричать об этом. Ей хотелось заорать об этом прямо ему в лицо. Смерть родителей, работавших в одной из секретных биолабораторий близ Берлина. Смерть малышки Жанет, словно упрек исследователям, словно знак, что исследования необходимо прекратить…
- И… что с твоими руками?... – упавшим голосом почти прошептал Майкл.
Она сморгнула.
- Это розы. Я продиралась сквозь розы долины Нэдж.
С этими словами она неуверенно отвернулась и исчезла за дверью. Элан МакКлэвис поспешила за ней. Несколько лаборантов бросились было следом, но Майкл задержал их жестом.
- Не стоит. Пусть идут. Им и так уже досталось…
В голосе его слышалось сожаление. Грусть. Немного неприятного холодка… Она не скажет.
- А знаешь, Брэндон, что она видела?
Брэндон почесал подбородок и неуверенно пожал плечами.
- Она видела нас. А вот мы ее тогда… Недалеко от розария, на холме…- он стер пот со лба бумажной салфеткой и устало вздохнул. - …не заметили.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Кира Сокол: Кефир?.... Рассказ.
21.02.07 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(112): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|