Саша Калмыкова: ФИЛЬТР.
Такие рассказы, как прислала Саша Калмыкова, в большей степени пишет не писатель, а читатель. Потому что рассказ этот (или что это? в общем, текст) написан не словами, а эмоциями. А эмоции, как известно, - эмоциаональная проекция, ни больше, ни меньше. Читатель берет оборванные ниточки сюрреалистичного, как полотна Дали, сюжета и связывает их спицами собственных ощущений. В итоге, никакой целостности мы по-прежнему не имеем. Но впечатление от таких рассказов остается... И в большинстве случаев оно тягостное, потому что, как правило, люди наделяют неопределенные, неклассифицированные объекты негативными чувствами.
Что мне в таких "текстах Дали" нравится - это нетривиальные решения.
"На холодную щёку села большая чёрная муха. Окунула лапку в мокрую дорожку и старательно стала протирать ей брюшко, крылышки, другие лапки. Брюшко, крылышки другие лапки. Брюшко…"
Текст, заключенный в рамки жанра, никогда не даст таких эффектов на грани фола.
Впрочем, это одно из единичных преимуществ психоделики. Даже самые смелые экспериментаторы сами по-прежнему предпочитают литературу, все таки имеющую четкую форму.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Кэндис Ясперс
|
ФИЛЬТР
Девушка…
- Девушка!
Девушка улыбнулась, сломала его руки и ноги и положила, счастливого, в снег. Снег падал в открытые глаза, забивал уши… Все исчезали понемногу, да и сам он тоже исчез.
А наутро появился снова. На раскладушке в чужой комнате без обоев. По соседству со стариком, курящим какую-то дешёвую вонь.
- Доброе утро.
- Доброе утро.
Старик затянулся и сделал колечко дыма.
- А вы не могли бы на улицу покурить выйти?
Два колечка
- У меня астма. Я прошу вас!
Три колечка.
- Я по-хорошему прошу... – угрожающе.
Три колечка.
- Хыть-хыть-хыть,- с облегчением сказала раскладушка.
За дверью – серое поле.
Поле справа, слева поле, поле впереди и даже сверху. Офигел, пригляделся. С трудом угадал солнце, растёртое по бесконечной туче. Улыбнулся: небо.
Где-то мычала корова.
Впереди картошкой стучали по вёдрам.
Подошёл ближе, оказалось, человеческими черепами.
- Не хрена себе!- подумал.
- Да ты не волнуйся, здесь война была. Так надо!
А он и не волнуется, да ещё, раз так надо. Кто-то перехватил его между пальцев и понёс обратно.
За первой дверью оказывается вторая, за второй – третья, за третьей – вход. Внутри на коленях у сморщенного, как сухофрукт, старика сидит голая рыжая девка. На столе перед ней детская головка на деревянной ножке и ведёрко от майонеза с отрезанными пальцами.
- А вот и мой любимый пришёл! – оскалившись шепчет рыжая, - хочешь я подарю тебе неземную любовь и нереальное счастье?
- Сука! Ты мне обещала! Курва! Шваль! – вопит голова.
- Ну потерпи, маленький, - безымянный с кольцом палец затыкает перекошенный рот, - а ты иди ко мне, ненаглядный…
Он же не знал.
Да он перепутал всё.
Он в панике.
Хочет бежать, а тело коченеет, уменьшается и превращается в подставку.
Ведьма ставит его голову на стол, раздвигает перед ней жирные ноги.
Он закрывает глаза…
В лицо бьёт ледяной ветер, и чьи-то тонкие пальцы впиваются в затылок и толкают его вперёд.
И вот он падает/летит/идёт по бесцветному узкому коридору, понимая, что это коридор его смерти и в то же время неземной любви и нереального счастья. Говорят, что впереди должен быть свет, но он идёт и идёт, а света всё нет.
Марина говорит, что смерти тоже нет: всё состоит из молекул и, когда человек умирает, они просто разлетаются в разные стороны. Он возражает: а душа? Марина долго думает и отвечает, что душа – это глупости, у неё глаз нет. Слепа и прозрачна. Что может быть нелепей?
А теперь она говорит, что они опять вместе, а он плачет и считает себя сумасшедшим. А света всё нет и нет… И он понимает, что его никогда уже не будет.
- Кого? Тебя или света?
- Почему ты спрашиваешь? Молекулы ведь разлетелись…
- Да потому что я иду рядом с тобой по коридору неземной любви и нереального счастья, идиот!
И ему становится так хорошо, что наступает утро.
- Доброе утро.
- Доброе утро.
-Сколько времени?
-Мало времени.
Старик долго кашлял и, наконец, плюнул себе на ногу.
- А доктор сегодня придёт?
- А сегодня завтра! Это всё от наркоза! – дед улыбнулся ласково-ласково.
И доктор, конечно, пришёл.
В кабинете рыженькая секретарша писала что-то в толстую тетрадь, задумчиво покусывая ручку. Сбоку – глобус.
Это всё от наркоза…
- Здравствуйте!- как из под земли сбоку вырос человек в костюме в серую полосочку. - Мы рады приветствовать вас в первом в нашей республике центре реабилитации…
Да у него же ног нет!
Человек был только до пояса. Дальше начиналось кресло и благополучно заканчивалось в пяти сантиметрах от пола кисточками чехла. Всё. Он с ужасом посмотрел на улыбающееся лицо, потом вниз: ноги. На лицо, вниз: ничего…
-… приятно проведёте время. У вас есть вопросы?
-Э-э-э… - Ноги появились опять,- ну, во первых, я здоров…
- Да ты гонишь! – Хрюкнул сморщенный урод и опять превратился в кресло.
- Вопросов, вообщё-то, больше нет…
Это ведь всё о наркоза? Да!!??
- А вот и не хрена! – крикнул на прощание глобус.
Следующий сон был белым:
Облака и тёплый снег.
Он смеётся и хватает его ртом. Мимо пролетают ангелы, смотрят на него и улыбаются. Около ног вертится некрасивый крыластый мальчик с большой головой. Тоже ловит снежинки, хлопает от восторга в ладоши.
- А давайте играть в мяч! – предлагает тонкий бледный ангел.
- Да! Да! Да! – прыгает на одной ножке малыш.
Но остальные даже не смотрят на уродца.
- Тебе с нами нельзя.
- А почему?
- А потому что ты недоделанный!
Ангелы со смехом отталкивают малыша. Он разбивает коленку и красная кровь капает на белое облако. Мальчик плачет.
- А почему это ему нельзя с вами, а? - Он хватает ангелов за крылья, заглядывает в их синие без зрачков глаза, - почему, мать вашу!
Ангелы огрызаются, вырывают из его рук нежные крылья и исчезают в облаках с хрустальным звоном.
Маленький ангел внимательно смотрит на него и задумчиво затягивается. Только это совсем не ангел, и, вообще, он уже проснулся.
Почему это я сам всегда просыпаюсь?
- Эй, доброе утро.
- Доброе утро
- Сколько время?
Старик курит и пожимает плечами.
Почему, если он всё время курит, у меня нет приступов?
Почему ему разрешают курить?
Почему он ещё не спалил здесь всё к чёртовой матери?...
- А потому что ты псих.
- А?!
- А?
- Вы сейчас ничего не говорили?
Старик курит и пожимает плечами.
- Да…
Старик курит.
А потом он, марина и его, конечно, сын едут на дачу. Марина что –то рассказывает, размахивая руками. Он улыбается и гладит её большой живот.
Потом они исчезают.
Навсегда.
А он остаётся. И тот, второй, тоже остаётся. И это нечестно.
А ведь… то....
Да?!!
На холодную щёку села большая чёрная муха. Окунула лапку в мокрую дорожку и старательно стала протирать ей брюшко, крылышки, другие лапки. Брюшко, крылышки другие лапки. Брюшко…
И просыпаться больше не надо.
- У вас ещё сигареты есть?
Сигареты есть.
- Это ад? – спросил он в двух миллиметрах от фильтра.
Старик подумал немножко:
- Так грех ведь…
Он согласился, грех, но…
- Но после всего, что было, как я мог?...
- Да не было ничего… - сосед затянулся.
- Чего не было?
-Да ничего! Вспомни, ни-че-го!
Пошёл фильтр и он вспомнил.
Вспомнил, пытаясь растянуть петлю, и скользя ногами по кафельным шахматам стенки – помнил. А когда лопнула лампочка и разлетелась на миллиард ослепительных вселенных – забыл.
Всё забыл.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Саша Калмыкова: ФИЛЬТР. Рассказ.
19.08.06 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|