Александр Гутов: Коллаж.
Мне этот сборник нравиться в первую очередь потому, что лично для меня он актуален по нескольким позициям сразу.
В отрочестве я прикупил толстый том Бориса Слуцкого и с тех пор заболел манией скрещивания поэзии и прозы в одном тексте. Поэтический текст, как правило, подобных генетических экспериментов не выдерживает. Он перестает быть поэтическим, литературным, а заодно и текстом. Единственный возможный выход, это «дольник». Дольник – птица своенравная и в руки дается не каждому птицелову. Судя по стихам Александра Гутова, он родился и вырос на дольниководческой ферме. Дольник у него с руки ест.
Второй вопрос, над которым я мучился, читая эту подборку, это как много может (или должно) быть в стихах иронии. Где та грань, за которой иронии уже чересчур… … Нету такой грани вообще, вот что я Вам скажу. Иронии много не бывает. Более того, как негра выдает цвет кожи, так человека образованного и обладающего хорошим вкусом выдает наличие иронии в его произведениях… Но здесь я остановлюсь, потому что эту тему я пока до конца не додумал, а писать (думать письменно) неприлично. Сначала додумай, а потом пиши.
Третье: в какие игры может играть автор с читателями? Игра, которую Александр предлагает нам в своем «Коллаже» может быть и не им открыта, но, всё-таки увлекает, словно в первый раз.
Кроме всего перечисленного это просто умные, тонкие и глубокие стихи.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Георгий Бартош
|
Коллаж
Переступаю с каблука на носок;
сентябрь явно перешел на басок,
выбросил желтое, залился дождями,
отстреливая их короткими очередями.
Горки листвы – почти мавзолеи,
вряд ли скроешься в гуще аллеи.
Что за ветер гуляет над столицей-старушкой?
Кто сегодня доверится каменному лабиринту,
способному стать мгновенной ловушкой,
но пока сентябрь пьет свою пинту
и, не торопясь, берет другую,
я летние впечатления надежно пакую,
перевязываю бечевкой
и наслаждаюсь сплошной мелочевкой:
там поверхность листа необыкновенно узорна,
пес растянулся прямо посреди перехода;
так растянуться - это свобода,
зачем говорить, что она иллюзорна?
Ни один наряд не встречаешь повторно,
пешеходы мелькают- сменяются клипы,
обнажение липы – это больше, чем порно.
И все – таки осень – первые всхлипы…
сентябрь – начало октября 2004
Нет, у этой машины не нервный тик,
просто шеф проверяет, как работают дворники;
единственные живые на этой улице пара букетов гвоздик
да еще дети, перепутавшие в каникулы среды и вторники.
На бульваре женщина не спеша гуляет с коляской;
небо затянуто серой ряской,
Хотя ряска обычно бывает на болоте,
а не на земле, где холод подбирается к нашей плоти.
Ребенок во сне посапывает сладко,
женщина читает журнал, на лбу образуется складка:
вероятно, в журнале история, как принц влюбился в пастушку,
чтобы ее соблазнить, крутил ей всю ночь порнушку,
а потом оказалось, что он аферист из Ростова.
В общем, история проще простого.
Осень; гламур обложки журнала, как эскапада,
небо пытается давить на жалость.
У ржавой жести листвы период полураспада.
Дворники работают хуже, чем ожидалось.
Начало ноября 2004 г.
Ты плывешь на Итаку, Улисс,
по изгибам московских улиц,
Что кривы и весьма покаты,
и уже вечереет, пока ты
пробираешься до района,
что готов породить Вийона,
но рождает бомжей бесхозных,
лоэтически не виртуозных.
Нищета – это та же хворость,
от которой страдает город.
твой корабль набирает скорость.
Холод осени. Поднят ворот.
Проплывает Цирцеи прелесть
в ореоле нездешних кружев,
у зеваки отвисла челюсть.
Ты плывешь, дома греют ужин.
От рекламной уйдя атаки,
насладишься сирены воем.
Полчаса до твоей Итаки.
Чтоб доплыть, нужно быть героем.
22 - 23 окт. 2003 г.
Растворяется все, как в воде песок,
даже если спрессован песок в брусок,
растворится под именем рафинада,
погружен в среду, – так наверно надо.
Я уже ни один относил пиджак,
спину натрудил, как в горах ишак,
намозолил зад на скамьях вагонов.
Быть одним из масс, впрочем, так легко, но, в
новый век вползя, так же день за днем
хочешь, а нельзя сделать шаг конем,
хоть в потоке дней, в целом инфернальном,
мысли нет страшней - сделаться банальным.
Растворяется все: к ночи – интерьер,
к осени – тепло, к выборам – премьер,
на воде круги, а с иной планеты
посмотреть сюда – нас и вовсе нету.
12 июня 2006 г.
Киевлянин замерзший, дрожащий москаль
изучают подробно одну вертикаль:
ртутный столбик, упрямо стремящийся ниже
всех положенных норм.
Плотным снегом забитые ниши.
Словно в детской игре, замер белый всклокоченный шторм.
С настоящей зимой мы столкнулись впервые.
Шарф закутал своей бахромой наши выи,
Как у вяло бредущих под утро в холодную церковь монахов,
в куколях капюшонов у всех силуэт одинаков.
Я теперь понимаю такое далекое время,
побелевшие формы бород, страх, что вновь – недород,
мужиков замерзающих племя,
невозможность дойти от крыльца до ворот.
А вокруг заневестились лица, бульвары, проспекты,
желтый круг фонаря, в нем японского театра конспекты.
Пляшут тени ветвей.
Где же тут соло вей?
Уж скорей соло фей
из рождественской фэнтези детства.
Снова шапку тяну до бровей –
ненадежное средство.
Коллаж
Не бродяги, не пропойцы,
потерявшие все вдруг,
вы пропойте, вы пропойте,
пара сгорбленных старух,
как работали, мечтали,
да про Гурченко в кино
ваши редкие медали
внуки продали давно.
Гуляет ветер, порхает снег,
Идут двенадцать человек
Веселых, стройных, молодых,
Бьют зашнурованным под дых,
узбек попался иль таджик, -
и ножичком мгновенно - вжик.
«….Все им, как с гусей вода…
…не толкайтесь, господа!...
…вот на днях в «Совершенно секретно»…
…постеснялись бы трудяг…
…пиво прямо на людях…
…как-то деньги ушли незаметно…
…на «Сотбисе» продали, за мильон!
…говорят, Макаревич в этот бульон
кладет какую-то травку…
…ДЭЗ опять потребовал справку…
…представляешь, надпись прямо на ленте…
…в тротиловом эквиваленте…
Было время - процветала
в мире наша сторона,
и продукцией «Кристалла»
напивались допьяна;
комбайнеры выйдут в поле -
золотятся га вокруг,
наших деток в шумной школе
ждали тайны всех наук,
и учили за бесплатно,
и дорога в институт,
а не выучился – ладно:
ПТУ и там и тут.
Смотришь «Вариант Омега»
или «Кабачок» - поржать.
«Но знаешь: эта черная телега
Имеет право всюду разъезжать».
Каменщик, каменщик в фартуке белом
Что ты там строишь, кому?
Может быть дачу вождям престарелым?
Где-то в Форосе, в Крыму?
Не ветер бушует над бором -
Борис поругался с Егором.
На границе тучи ходят хмуро,
разбежались опера из Мура.
Входит Ельцин с дочкой Таней,
держит ваучер в кармане.
Тише, Танечка, не плачь,
папа тертый твой калач.
Он к любым привычен дракам,
он страну поставит раком,
видишь, девочка, пожар,
это не от птицы жар,
это по врагам активным
он стрельнул кумулятивным.
Земную жизнь пройдя до половины,
увидел я, как процветают финны.
Все у нас идет по плану:
коли ждать – так с неба манну,
коли красть – так комбина,
коли класть – на тех, кто над,
коли снашивать – так тапки
коли спрашивать – за бабки,
коль стучать - так на хазар,
отвечать – за весь базар.
Прибежали в избу дети,
второпях зовут отца:
«Тятя, тятя, те и эти
протащили подлеца!
Поспели вишни в саду у дяди Вани,
у дяди Вани поспели вишни.
Но кто-то в рвани, кто на грани, кто без мани,
И каждый третий –
По сути – лишний.
Завевает вьюга белый снежок,
под снежком ледок,
скользко, тяжко.
Где-то выстрел на горе,
и едва ль не во дворе
хитрая растяжка.
И опять идут двенадцать
напевая что-то в такт,
то ли панки, то ли наци,
то ли сдуру, просто так.
Каждый мускул тренирован,
правильно татуирован.
Эти птенчики всерьез
совершают утром кросс.
Петр Первый как злодей,
где же твой сыночек?
Ты наверно – иудей,
в пятом пункте – прочерк.
Было время – процветала,
было время – и не стало
ни двора и ни кола,
ни зарплаты, ни тепла.
Только где-то за морями,
то ль в Огайо, то ль в Майами,
где поет певица Бьорк,
город есть один – Нью-Йорк,
там прочнее кремня браки,
там живут без всякой драки
тракторист и брадобрей,
мексиканцы и арабы,
наши бывшие завлабы,
и анапест и хорей.
11 -12 дек 2004 г.
Самому быть посредником в примирении…
быть подследником, твоим, в измерении,
где все время находишься в парении,
потому что внутри
горячо, что –то вроде невозможности выразить.
Что еще? Не смотри -
это я себе, потому что все равно не выпросить
того, что хотел, хочу, это хочет плоть,
И так будет вплоть до момента,
когда некто предложит нас выбросить
как зачитанный том.
И появится ящик, длинный, узкий,
но об этом потом.
Если несколько луз - кий
может выбирать, по каким ударять шарам:
все зависит от его влечения.
У меня остался глупый шрам –
от бритвы, неудачное было стечение…
По профессору Фрейду, течение
подсознательных сил,
то есть тех, у которых не просил попечения,
но тебе почему- то родственных.
«Кама Сутра» похожа на цепь производственных
повестей из каких-то легендарных лет,
значит и Кама не может помочь в решении данного вопроса,
хоть сливается с Волгой и теряет след,
протекая мимо откоса.
27 дек. 2004 г.
«Холодная зима 2006»
Навороты одежд, уменьшение слов,
у «Билайна» сегодня неважный улов.
Наша вечная сага – изученье прогнозов.
Но, как прежде, влеченье друг к другу полов
называется «Л» и живет средь морозов,
как пингвины живут средь ледовых углов.
Давит наст терпеливо литая корма
каблука. Щеки цветом хурма,
промерзает собачка подъездного кода.
Я не чувствую пальцев. Лишь снег задарма.
Леденеет тропинка в зрачках пешехода
и размером не больше, чем на куртке кайма.
Заполняет дороги железный косяк,
но плацдарм для маневра мгновенно иссяк.
Только жмутся боками, как любовники в раже.
Да замерзшие стражи в мембраны басят:
«Высылайте на помощь еще экипажи!»
Может быть, их покажут еще в «Новостях»
Зима 2006 г.
«Вне текста»
Средь рекламного блица проложен фарватер;
догорает столица – дымящийся кратер,
и страна, провокатор, бросает на лица
отпечаток заботы.
Беспокоятся готы на границах империй.
Джимы, Смиты и Скотты - созидатели мерий-
беспокоятся тоже.
Раскаленная лава заставляет быть строже;
речи левых и правых стали чем-то похожи
В бывшей чаше союзной,
часть народа рассеяв,
беспокоятся грузно
Иванов, Алексеев.
Ощущение дрожи возросло многократно-
это общее свойство,
и хоть ближний не брат, но
нас роднит беспокойство
и чувствительность кожи.
9 июня 2006 г.
Посвящается магазину «Мираж» (50 метров от метро «Кузьминки»).
:Жизнь прошла при минимальном участии с моей стороны.
Равнодушный овал стекла, стянутый рамой, отражает фрагмент седины, способный стать криптограммой и рассказать мои сны.
В межквартальной мороке порой боковое «Чероки» вдруг выхватит часть лица и стоящие при дороге два чахоточных деревца.
Куртку с мехом поймает «Мираж», предлагая клиентам повысить брутальность. Мираж – не метафора и не кураж, это - реальность.
20 июня 2006 г.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Александр Гутов: Коллаж. Цикл стихотворений.
24.11.06 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(112): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|