Владимир Вейс: Бегемот в сетке.
Тайны великих книг в том, что они - всегда с нами.
Они – катализатор наших мыслей и наших чувств, они – упорядочивают наши знания и ощущения.
То ли взаправду, то ли привиделось… То ли додумался, то ли вспомнил ранее прочитанное…
Ничего не меняется, вздыхает герой, с тоской глядя в небо, где там, вверху, наперегонки с луной, летит «тот Боинг».
«…люди как люди.
Любят деньги, но ведь это всегда было... Человечество любит деньги, из чего
бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или из золота.
Ну, легкомысленны... ну, что ж... и милосердие иногда стучится в их
сердца... обыкновенные люди... в общем, напоминают прежних... квартирный
вопрос только испортил их...» (с)
М.А. Булгаков, «Мастер и Маргарита»
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Ева Наду
|
Бегемот в сетке
Вольдевей
БЕГЕМОТ В СЕТКЕ
Рассказ
Поезд отходил с Казанского вокзала около шести вечера. Столица оправилась от летнего бума, поэтому в этот осенний вечер пассажиров оказалось мало, и немолодой уже поэт Валерий Сергеевич Садиков лелеял надежду, что хоть часть пути до родного города удастся побыть в купе одному. Посмотреть из окна на убегающую Москву, отпить горячего сладкого чаю, прилечь на постель и в который раз наугад открыть станицу любимой книги, потешить себя новой встречей с Мастером и Маргаритой...
Состав тронулся, и в купе Садиков оставался один. Похоже, мечтам суждено было сбыться - хотя бы на несколько часов безостановочного движения до Рязани. Однако в дверь постучали, и проводница указала на свободное место новому пассажиру.
- Вот вам и попутчик, - почему-то радостно объявила она поэту. - Сейчас подам белье.
Даже до конца не развернувшись в сторону вошедшего, в его руках Садиков увидел темно-коричневый баульчик вроде тех, что в незапамятные времена брали с собой в поездку машинисты на железной дороге, и огромную авоську. Баульчик уже оказался на столе. А когда пассажир попытался подвесить авоську на крючок, она странно заворчала.
Изумленный Садиков развернулся всем телом и увидел в сетке свернувшегося клубком кота. Да какого там кота! Целого котища, черного, с крупной головой и осмысленным критическим взглядом.
Таких котов Садиков никогда не видел. Но смутно помнил, что читал о таком. И осознание, где именно, пришло с обзора пассажира, имевшего довольно странный наряд. На нем были кепка-"аэродром" - обязательная принадлежность каждого уважающего себя кавказца, красная с темно-синими горошинами косоворотка, которая выглядывала из-под промасленной болотного цвета тонкой душегрейки на черной атласной подкладке (похоже, ее носил еще расторопный приказчик начала прошлого века), потертые джинсы с белыми разводами пятен и кроссовки с какими-то иностранными причиндалами. А пенсне с треснувшим стеклышком окончательно сразило Валерия Сергеевича.
- Не трудитесь напрягаться, - услышал поэт знакомый по прочтению известного романа развязный голос нового пассажира. - Коровьев, он же Фагот.
- Неужто тот самый? - изумился Валерий Сергеевич.
- Они самые, - перехватил инициативу кот, освобождаясь от сетки движением лапы сверху вниз, словно раскрывая замок-молнию. Через секунду он уже возился с баульчиком, не поворачивая головы в сторону Садикова. - Сами напросились на наше соседство: нечего зачитывать до дыр всякие вздорные книжки, - продолжал кот, вытаскивая из баульчика длинную толстую колбасу явно домашнего приготовления: от нее несло густым чесночным духом. Но не запах поражал: колбаса по размерам в полтора-два раза превышала габариты баульчика.
Коровьев тактично протирал пенсне нижним краем душегрейки, чтобы все-таки дать опомниться ошарашенному Садикову.
Бегемот и не думал деликатничать:
- Дорога, понимаете ли, не близкая, вот и пришлось позаимствовать провиантик у гражданина Ротозеева. Он ограбил свою тещу в Ростове и намеревался съесть все один в зале ожидания. Но поездка его была все равно никчемная.
На столике купе появились соленья, копченья, непременная в дороге вареная курица. Нарисовалась и запотевшая, словно только что из холодильника, бутылка "Гражданской обороны".
- Подсаживайтесь ближе, Валерий Сергеевич, нечего церемониться. Мы, коты, простые и доступные.
- А отчего же в сетке были? – переходя на предложенную манеру общения, хриплым голосом спросил Садиков, еще не решив окончательно, галлюцинации это от перенапряжения и недосыпу в плохонькой, шумной гостинице или мастерская игра неожиданных попутчиков и в купе ворвется оператор с камерой на треноге и оравой помощников. Но, взяв за правило ничему не удивляться (так легче воспринимать новую действительность России), постарался принять все, как есть и на сей раз.
- Билет на него не хотел брать, - ответил Коровьев, водрузив пенсне на нос. - Правда, у входа в первый вагон, опаздывали, однако (распевно, под чукчу), начальник поезда подскочил: почему, мол, собака без намордника? Обидел Бегемота на тысячу лет вперед. Пришлось в ответ мяукнуть.
- Натурально мяукнуть, - подтвердил кот. - Хотите, повторю?
Бегемот надулся, словно геодезический шар. И испустил жесткий басовый звук, будто к купе пришвартовался огромный океанский лайнер.
Валерия Сергеевича это крайне рассмешило. Напряжение от столь неожиданного знакомства улетучилось, и он придвинулся к столику.
- Мы с добрыми людьми свои в доску, - одобрил возникшую доверительность Коровьев. - Вы, надеюсь, добрый человек?
- Добрый он, добрый, - в ответ Фаготу пропел кот. И тут же обратился к поэту. - Не гнушайтесь нашим ужином. Не знаю, что там у вас в голове про наше появление, а угощенье - вот оно, пальчики оближешь!
Он быстрым движением расставил невесть откуда взявшиеся пластмассовые стаканчики и сделал аптекарский разлив водки.
- За наше с вами дорожное знакомство!
- Да я не пью, - заартачился, было Садиков, вспомнив про свою язву двенадцатиперстной, но сглотнул слюну при виде столика, заваленного закуской.
- А вы выпейте, ну ее к черту, вашу язву, а с ней и ваш журнал, в котором досадным образом не появляется ваша поэма. Да и кому она нужна сейчас? Это вам не "хрущевская оттепель"! Сейчас главное - мани-мани! - рассуждал Коровьев. - Да, собственно, на что похожи ваши стихи? Пишете ведь так себе, ерунду-с. И не утверждайте, что это крик израненой души. Вполне возможно, крик, но только вашего кармана. Да пейте, залейте свое горе!
- Знает он наши уговоры, - язвительно заметил Бегемот. - Видит, что рожи подозрительные, выпьет и не заметит, как вмиг последнее, что при нем, исчезнет. Вот этот дипломатик, в котором папка со стихами, отвергнутыми в редакциях глянцевых журналов. Не так ли?
Садикову надо было обидеться, но он вдруг улыбнулся и, скопировав Коровьева, залихватски опрокинул в рот стопку. Будь что будет!
А была лишь беседа, которая развивалась по неписаным компанейским законам. Стопочки опрокидывались, но содержимое бутылки никак не убавлялось.
- Так на чем мы остановились, уважаемый господин поэт? - откинулся от столика Коровьев, ковыряя в зубах визитной карточкой некоего Машенкина. Она привлекала внимание крупно напечатанным по диагонали словом «ОЛИГАРХ»
- Россию жалко, сдают ее «Макдоналдсу» и всяким отеллам из бывших братских республик, - попытался вернуться к обкатанной теме Валерий Сергеевич, но тут же получил отпор.
- А чего Россию жалеть? – сначала Бегемот посмотрел на свои часы, которые он достал откуда-то из шерсти на груди, а после прямо таки взорвался. - Не маленькая! Ведь уже 2006 год! Ну, подумаешь, этот Саакашвили пускает все ноты вашего министерства иностранных дел на туалетную бумагу! Нажалелись, аж тошно стало!
- Не скажите, - попытался оказать сопротивление Садиков, - ее же обидеть старается каждый! Вон в Прибалтике, слово-то «русский» кое-как цедят сквозь зубы. А свои миллиардеры! Сон Никанора Ивановича - это лишь прелюдия на нынешние наши нравы! То «Челси» покупают, то замки древние англосакские, то фирмы винодельческие!
- Так что у вас, милейший, за позиция: вы одобряете это или осуждаете? Или, может, завидуете, что ваши одноклассники стали богатыми, яхты, дома покупают, а вы строчите лирику, которую читает десяток-два человек, да и то, чтобы написать на полях что-то едкое и обидное? – кот откинулся к перегородке купе и с надуманным интересом рассматривал поэта.
- Я, - растерялся Садиков, - я... не люблю политики. Но я страдаю от нее…
- А она для этого и существует, дорогой лирик вы наш! Прошли времена, когда поэт становился национальным героем. А ведь втайне вы стремитесь им стать. Ведь как хорошо жили те, кто писал поэмы о станциях всяческих электрических, сибирских железных дорогах, прославлял революционные идеи.
- Кризис идей, - встрял Фагот. – Партии появились, но близнецы, потому что нет у каждой своей яркой идеи.
- А зачем? – кот аж подпрыгнул. - Вон у американцев ослы чередуются со слонами. А ведь, если прислушаться, рев-то почти один и тот же!
Но он быстро успокоился. И заговорил без экспрессии в голосе:
- Мы смотрели на народ нынешний московский. Ничего не изменилось! Брось фантики пирамидные, сцену разнесут, расхватывая их! Были мы на нескольких презентациях. Непонятно что подают как повод поесть, пожрать и попихать дам, а по сути, воруют и рекламируют ворованное…
И снова кот предложил выпить. Наконец, накидав из сумки немыслимое количество закусок, столик кот уже не замечал, он улыбнулся добро и весело:
- Впрочем, что это мы все о неприятном и глобальном? Лапу даю на отсечение, - Бегемот при этом лег спиной вверх, поднял все свои четыре конечности, пристально осматривая их, словно решая, какую дать на отсечение, - что уважаемому поэту до чертиков хочется прознать про наши планы!
Бегемот вновь принял нормальное положение, намазал на соленый огурец яблочное варенье. И хмуро добавил:
- В командировке мы. А точнее - проводим рекогносцировку.
- Неужели появился еще один Мастер? - восторженно предположил Садиков и похвалил себя, что нисколечко не пьян.
- Их-то, мастеров, - ухмыльнулся кот, - пруд пруди, вон, интернетовские сайты ломятся от фамилий и дурацких сочинений, но без маргарит. Да и на кой леший нужен сегодняшней женщине полусумасшедший писатель? Ей подавай "нового русского" с шестисотым "мерсом". Или bmw.
- Нет, я не согласен, - замахал сначала руками, а затем мечтательно возвел глаза в потолок поэт. - Мир души человеческой не изменился! Он стал ни жестче, ни добрее. Прекрасная Незнакомка Крамского под вуалью своих грез призраком ходит по нашим душам. Ведь и Булгаков всю жизнь искал ее. И мы, потомки, благодарны ему за этот поиск. Мы должны вечно чтить его талант!
- Чтить! - вдруг возмущенно взорвался Бегемот. – Фагот, подай снова бутылку! Утоплюсь!
Он припал к горлышку бутылки, сопровождая процесс урчанием и пыхтением. Вытер лапой усы. Но сказать не успел, потому что забил свою пасть бессмысленным набором закусок.
- Тошнит от ваших булгаковских мистерий со всякой чертовщиной и дешевым почитанием таланта, - на помощь Бегемоту как-то вяло встрял Коровьев, разглядывая свои ногти, которые выросли в сантиметровые лопаточки. - Романа толком не прочтут, а туда же - пышные празднования дней рождения Булгакова, помпезные телешоу вокруг знаменитой "нехорошей" квартиры под номером 50. Ни черта не соображают о четырехмерном пространстве!
- Но все это в память о нем, великом и до сих пор не понятом, - вступился, было, Валерий Сергеевич, но вдруг махнул обречено рукой. - Да бог с ними, с праздниками на Патриарших... Как он сам? Нашел ли покой?
- Бывали-с, заезжали в его домик. Просил кланяться почитателям, кои встретятся на пути. - И Бегемот тут же вскочил на пол и стал церемонно раскланиваться. – И герои романа при нем. Они с Мастером соседи через лужайку. Чай попивают по вечерам. И супруги все при нем. Милейшие люди. Поспорят о душе, растрогаются, начинают обниматься, просить друг у друга прощения и так со слезами засыпают. Ну, чисто дети...
- Однако полнолуние наступает, - прервал кота Коровьев, - а до места на курьерском не успеем. - Бегемот, опусти фрамугу. Пора пересесть на тот "Боинг"!
Он указал рукой куда-то вверх. Садиков проследил, но ничего кроме звездного неба не увидел. Показалось, что какая-то светящаяся точка была в движении, но…
Все вмиг исчезло, но зато раздался сильный стук в дверь купе. Валерий Сергеевич, разлепив глаза, встал открывать. В проем просунулась проводница.
- Да что это вы тут творите! Весь вагон задули! Как же вы умудрились фрамугу опустить без инструментов?
- Позвольте, я не думал открывать окно. – Залепетал в оправдание Садиков. - Это все мои попутчики. Один в кепке, а второй кот?
- Какие еще попутчики? Уж если вы из дома нетрезвый пришли, то не надо и придумывать!
Проводница прошла к окну и мощным движением лишь одной руки вздернула раму вверх. Она вышла, покачивая головой и бедрами.
...Поезд мчался на юг, а Валерий Сергеевич, забившись в угол, долго оттуда с тоской смотрел в окно, наблюдая за бегущей рядом луной.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Владимир Вейс: Бегемот в сетке. Рассказ.
Тайны великих книг в том, что они - всегда с нами.
18.12.06 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|