Егор Верещагин: Умеренная зоология и кривые зеркала (Екатерина Маркус: Как становятся чертями).
Эта рецензия нижегородского поэта и филолога Егора Верещагина мне особенно ценна. Она, как нельзя лучше, отражает живую и настоящую жизнь ЛИТО.Н.НОВГОРОД. На последних чтениях я попросил Екатерину Маркус почитать, а через пару дней я опубликовал ее стихи на ЛИТО.РУ (http://www.lito.ru/text/55580).
Через неделю к моей рецензии присоединилась обзорная статья о сборнике Егора Верещагина. И пусть сама Катя от такого напора и такого попадания в «литовский» водоворот немного в шоке, но это настоящий живой литературный процесс, а Маркус подтвержает свою роль открытия ЛИТО.Н.НОВГОРОД и продолжает открываться...
Подробно о стихах Екатерины я уже высказывался, когда публиковал ее сборник. Кажется, что слишком часто о них писать нельзя, так как каждое суждение, это значимая ступень вглубь поэтического мира и бегать по этой лестнице невозможно.
Я скажу только то, что Егор блестяще, на мой взгяд, уловил важнейшую сущностную характеристику поэтического мира Маркус. Да, уловить ту грань, между реальностью и собственным внутренним миром – это мастерство души, удержаться на этой грани – героический труд.
[i][b]По пяти направлениям - фас.
По семи направлениям - пли.[/i][/b]
И все это несмотря на хрупкость… Поэтическую и человеческую.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Арсений Гончуков
|
Умеренная зоология и кривые зеркала (Екатерина Маркус: Как становятся чертями)
Отрадно наблюдать, как Екатерина Марксус, хрупкая девушка, мужественно читает стихи. Как будто нет помех, нет чужих глаз, как будто кругом – только дом, в котором всегда понимают. Ни одного бабского призыва к жалости, ни одного нервического признания в окаянной любви… Только свет, удивление и ошеломляющие образы. Это поразительно стойкое чтение стихов. Наверное, именно так, спокойно и светло, умирала в огне Жанна дАрк.
Но вот голос поэта исчез, и перед нами его стихи. Ощущение стойкости не прошло, у Екатерины Маркус – ровная и спокойная позиция. Она держит читателя на расстоянии и редко когда поднимает крышку, под которой бурлит омут души. Там, в этом омуте, слишком горячо, можно ошпариться. А главное – нельзя уже будет относиться ко всему со светлым удивлением. Придется впадать в тоску и в истерики, придется стать чертом... Кажется, в своих стихах Екатерина не хочет взрослеть, хотя мы видим в них совсем не детские атрибуты, намеки на то, что автора не нужно учить жизни:
Василисе по утрам сдаю бутылки…
Однако сам способ подачи жизни – детский, беззлобный и немножко отстраненный.
Ощущение отстраненного удивления и является фундаментом поэзии Маркус.
Ее стихи – приглашение исследовать окружающий мир, наполненный разнообразными животными. Это умеренная зоология, познание жизни. А познание жизни невозможно без любви к ней.
Звери и птицы в этом мире ведут себя как-то странно: утка становится чайкой, медведь нянчит поросенка… В конце концов мы понимаем, что все это нереально, все это снится поэту. И он с радостью приглашает читателя погрузиться в этот сон. В сон гораздо приятнее, чем в собственную душу…
В этом причина исследовательского удивления. Маркус как бы просыпается во сне и не узнает мира:
Я вскочила на постели –
И схватилась за комод…
В этом причина стойкости и смелости: во сне и умереть не страшно.
Но за этой стойкостью, за этой внешней смелостью можно разглядеть неуверенность:
«Я ли?...»
Безусловно, видимая часть айсберга этих стихов – попытка описания мира сна. Но под водой скрыта наиболее важная и более серьезная попытка – самопознания. Если все вокруг – нереальное, то я…
Не случайно вопрос «Я ли?» - самый философский из всех вопросов – задается в первом стихотворении два раза.
И в первом же стихотворении – в финале – удивительное преодоление. Во-первых, преодоление сомнения: личное местоимение (меня) дано без вопроса. Это полноценное утверждение. Во-вторых, преодоление притяжения. В середине стихотворения окружающий мир пытался взлететь, вырваться «из земли, державшей крепко». В финале «начинавшаяся ломка» исчезла, и
Крыльев мотылька ломота
Вдруг оставила меня.
«Кощеева осень» – о прозаичности жизни. Утка – дикая перелетная птица из сказки – превращается в чайку. Думается, в городскую, мусорную чайку…Это чертовски хорошо, что Маркус не использует романтических противопоставлений. Поставь она вместо утки лебедя – и все было бы испорчено. Но здесь именно утка, рифмующаяся с шуткой. Эта утка-шутка (синица вместо журавля) настолько здоровая, что ее почти можно потрогать. Но она исчезла. Чайка противно – никак не весело – прокричала и умчалась в стаю. И вот она уже становится смертью героини – отнюдь не сказочной. Да вообще сказки не получается. А вот об этом написано немного коряво. В частности:
Заяц серый по кусочкам в супе стынет…
Война у каждого своя
С изучением внешнего мира продолжается поиск себя.
Я буду зеркала менять,
Но я во всех – крива.
Это драгоценное признание – признание маски-зеркала. Екатерина не только прячет свой внутренний мир за описанием сна, она пытается по этому обманчивому сновидению определить себя, сделать из окружающего мира зеркало. А это значит, что героиня еще не определилась с внутренним миром. Война, боль и смерть у каждого свои. А у нее – какая боль?..
Может, поэтому Маркус так скрывает мир своей «неоперенной» души от посторонних глаз?
Кордоны на дорогах
Как в первом стихотворении земля удерживала от полета, так и здесь площадь моря сильнее желания уплыть. У героини хватает мудрости остаться дома, но желание не исчезает. Поэтому она – птица с вогнутыми крыльями и «беззубая горыница». Только ангел не соглашается с таким положением дел и «советует войну».
В ответ Екатерина Маркус откровенно смеется над собственным вообще-то невеселым положением: рифмуется Париж и прыщ.
Как становятся чертями
Самое сильное стихотворение цикла – видно, автор это тоже знает, не случайно цикл так и назван. Позволю себе напомнить Мандельштама:
Звезд в ковше Медведицы – семь,
Добрых чувств на земле – пять…
Уж не этот ли счет ведет Маркус в начале стихотворения?
Все это расстреливается. Отрицание, казалось бы, распространяется и на внутренний мир:
Быть в своем же аду – сатаной?
Весть-весна безжалостно отвергается. Но заметьте – все это (кроме расстрела звезд и добрых чувств) под знаком вопроса. Не поворачивается у Маркус перо направить отрицание внутрь себя. Ей слишком дорог мир – хотя бы зоологический…
Далее возникает «ты». Оказывается, «ты» все отрицает и расстреливает. Может, это обращение к собственному потенциалу зла? Кому, в конце концов, не хотелось шарахнуть «по пяти направлениям»?
Это зло с условным наклонением будет реализовано, но только там, где ему положено. Вспомним, что происшествие на Патриарших было насквозь фаталистическим.
Итак, перед нами айсберг. Его видимая часть – здоровая зоология. Изучение собственных сновидений, пронизанное светом и удивлением.
А подводная, еле заметная часть айсберга – попытка самопознания. Это неизменное сомнение, соединение полета и невозможности взлететь, боязнь не найти себя в кривых зеркалах. Наверное, поэзия и должна быть таким айсбергом, гранью между описанием окружающего мира и собственной неизмеримой глубиной.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Егор Верещагин: Умеренная зоология и кривые зеркала (Екатерина Маркус: Как становятся чертями). Критические статьи.
Эта рецензия нижегородского поэта и филолога Егора Верещагина мне особенно ценна.
30.11.06 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(112): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|