Наталия Май: День учителя.
В рассказе говорится о музыке, поэтому начну… например, с футбола. Всякий раз, когда заводится разговор о причинах хронических бед нашего футбола, я говорю, что нужно учить детей футболу так же, как у нас учат музыке: в каждом городе, в каждом районном центре и даже во многих сёлах есть музыкальные школы, работающие по определённой проверенной программе. В таких условиях легче выявлять и воспитывать музыкальные таланты. В итоге, посмотрите: в любой деревне есть баянист-виртуоз, сочиняющий берущие за душу песни, а на гитарах у нас не играют только извозчики (что-то такое сказал когда-то Н. Рубинштейн Чайковскому: «Романсы сейчас не сочиняют только извозчики»). Вот и надо организовать в стране систему футбольных школ, и будут у нас свои Пеле и Рональдиньи не хуже бразильских…
Теперь, прочитав этот рассказ, вижу, что я давно отстал и рассуждаю так, словно всё ещё живу в 70-х годах, советских, социалистических. И удивляюсь тому, что я, оказывается, ничего не знаю о том, как трудно учиться музыке (а ведь учился ей 7 лет). Самое сложное, оказывается, начинается потом, в музыкальном училище, в консерватории. То, что там сложнее, чем в начальной школе, это, конечно, было и так ясно, но что настолько сложнее… «Трёхголосые» диктанты? Анализ гармонического стиля композитора по отдельным аккордам его сочинения (всё равно что по скелету судить о том, насколько красива была фигура у покойной)? Помнить наизусть все темы опер, симфоний, квартетов, ораторий и пр.? Заставлять учащихся или абитуриентов всё это выполнять в точности? Изощрённое издевательство. Или нет? Или это тоже – поиск талантов?
Но, получается, ещё большее издевательство – заставлять учителей музыки пытаться научить всему этому бездарных, равнодушных и малограмотных учащихся, которым всё «по барабану» (они нередко и приходят в училище учиться сразу, без школы – играть на барабанах). Рассказ (скорее монолог, потому что сюжета по существу нет) написан от лица такой учительницы. Это печальная исповедь человека, который разочаровался в своей профессии (а скорей всего не в ней, а в том, как организована такая работа). Если призадуматься, то любому профессионалу угрожает эта напасть – разочарование в своём ремесле. Любой врач, учитель, музейный работник, кто угодно – расскажет нам такое о своей профессии, о чём мы и не подозревали. И самые больные вопросы «Дня учителя»: «Кто разрушил то, что было раньше? Кому это надо было? И кому надо то, чем занимается учитель музыки сегодня?»
«Я знаю, что скажет чиновник: учителя в школе дают детям нужные знания, а без музыки в принципе можно прожить, эта область – декоративная, в этих знаниях жизненной необходимости нет». С таким чиновником можно спорить, но разве он услышит? Ему можно сказать, что музыке нужно учить абсолютно каждого ребёнка, потому что она развивает воображение, творческие навыки, трудолюбие, память, усидчивость, фантазию, абстрактное мышление, эрудицию, речь (да-да, точные мелкие движения пальцев прекрасно развивают речь ребёнка), делают человека добрым, благородным, чутким к боли ближнего… Нет, зря всё это говорю. Не услышат.
И вот ещё знакомый мотив: «Я прошла этот путь. И дочке желаю другого». А я, например, сыну говорил: «В нашей стране вряд ли стоит быть врачом». Наверно, когда-то он скажет своему сыну или дочке: «Кем угодно, только не химиком». А учителя сегодня стремятся «устроить» своих детей куда угодно, только не в педагогический. Потому что в народе бродит дурная поговорка: «Нет дороги – иди в педагоги». А куда мы без педагогов? Кем мы без них были бы?.. Проникаемся сентиментальными чувствами к ним только несколько дней в году: в День учителя, на 8 Марта, на Последнем звонке…
…Недавно в очередной раз пересматривал один из самых сильных фильмов последних десятилетий – «Амадей» Милоша Формана. Вот хотя бы пара эпизодов. Жена Моцарта спрашивает у мужа: «Почему ты пишешь эту глупую оперу, но отказываешься доделать Реквием, за который тебе обещают приличные деньги?» Он отвечает: «Потому что работа над Реквиемом меня убивает…» Он говорит это совершенно не шутя – в его глазах мистический ужас, отчаяние… Жена не понимает его: «Ты что – пьян?»
Невозможно равнодушно смотреть финальный эпизод: смертельно больной, умирающий Моцарт, который уже не может встать с постели, ДИКТУЕТ Реквием своему врагу Сальери, отдаёт последние силы этой работе, музыка звучит у Моцарта в голове, он заставляет услышать Сальери эти звуки, и тот смотрит на своего соперника с немым изумлением, торопливо записывает ноты, исполняет все его просьбы, потому что не может их не исполнить, он сломлен силой моцартовского духа…
Они отдавали жизни, чтобы дописать последние звуки своего сочинения… Это кому-то нужно сегодня?
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Алексей Петров
|
День учителя
Плакат небольшой, на нем крупными красными буквами что-то написано. Прохожу мимо, не вглядываясь. Я их чаще всего не читаю. Там объявления о концертах, поездках, собраниях… Беру ключ от класса, вхожу туда и сажусь. Полтора часа пустого высиживания.
А как же – нам платят за пребывание на работе, даже если ученики прогуляли. Можно, конечно же, потихоньку уйти, это в принципе никого не волнует, но лень… какой смысл домой идти, если на вторую «пару» должна прийти ученица, которая не прогуливает? Дождусь уж ее, а потом уйду.
Тем, кто в других городах живет, не завидую. У них – расписание электричек, нельзя никуда отойти, если большой перерыв (даже три, четыре часа). Им приходится здесь целый день сидеть. А местным, жителям нашего города N, легче живется. В случае чего можно всегда улизнуть с работы, дома побыть, потом прийти… в общем – лафа.
Лень, конечно, тупо сидеть на одном месте… зарплату получить, что ли? Иду в бухгалтерию. Там – очередь. Лица сонные, глаза – потухшие… выражение полного безразличия.
- За непосильный труд получаем, - острит мой коллега. Да… непосильный труд. А оплата даже и ничего… почти как у продавцов в соседнем магазине, только они каждый день там сидят, а мы – по два дня в неделю. Нам еще позавидовать можно.
Когда-то, в первые годы, месяцы, недели работы мне это даже нравилось. Стараться особо и не хотелось. Прогуливают – и ладно, не учатся – и хорошо, а я книжку какую-нибудь почитаю, от них отдохну. Слишком устала за время учебы. Слово «учиться» я не могла слышать, у меня была стойкая аллергия на учебу как таковую. Восхищаюсь людьми, которые могут одолеть второй, третий вуз, всю жизнь учатся… это не для меня, я уже внутренне надорвалась. Сил – никаких.
Профессия сложная, факультет тяжелейший… Все детство – за пианино. Подготовка к конкурсам, концертам… семичасовые высиживания. Да, я в одиннадцать лет разделила с другой участницей второе и третье место на конкурсе музыкальных школ нашей области. Играла инвенции Баха – двухголосную и трехголосную. Потом заболела, слегла на два месяца. Надорвалась.
И это было только началом. Как вспомню старшие классы школы и подготовку к поступлению в музучилище – год занятий с репетитором, пианистом. Хотя я поступала на теоретический факультет, требования к нам – практически как к пианистам. Играть мы должны не хуже. Уровень сложности – по большому счету такой же. Только оценивать могут чуть-чуть снисходительнее. Теоретики все же… у нас не фортепиано – специальность, а теоретические дисциплины – сольфеджио, теория музыки, музыкальная литература. Это на уровне школы. В училище добавляются – и гармония, и полифония, и анализ музыкальных произведений. И только там все студенты, а теоретики в первую очередь, осознают, что за предмет с красивым названием «музыкальная литература». Не на школьном уровне, а на профессиональном. Когда надо учить целые тома опер, симфоний, квартетов, квинтетов всех выдающихся композиторов практически наизусть. От учащихся требуется гигантская музыкальная память плюс к углубленному изучению истории жанров, стилей и направлений музыки, начиная примерно с девятого века.
Музыковеды обычно делятся на «историков» и собственно «теоретиков». Первые хотят преподавать историю музыки. Для меня это – герои, как можно все помнить и в голове держать, читать лекции, готовиться к каждому уроку… нет, это не для меня. Хотя я и не самый ленивый человек, но… не могу. С трудом, сжав зубы, заставляла себя все это осилить в процессе учебы, но твердо знала, что я буду «теоретиком», то есть преподавать буду сольфеджио и гармонию, может быть, ЭТМ, возможно, анализ… Это так называемая «музыкальная математика». Аккорды и интервалы, гаммы, лады. Мне это было не трудно – слух абсолютный. Поэтому я и в профессию эту пошла, давалось легко.
Я неплохо писала диктанты – запись мелодии нотами со слуха. В музыкальной школе – одноголосие, хотя для будущих теоретиков и повышенной трудности: со сложным ритмом, большими скачками и сменой тональностей. В училище для всех студентов – уже двухголосие, для теоретиков - трехголосие. В консерватории на вступительных – усложненное трехголосие. На написание – полчаса. Играют всего десять раз. Не напишешь – к дальнейшим экзаменам не допускаешься. Я три ошибки сделала… это «четыре с минусом». А половина абитуриентов – двойки. Таким образом очень много народа сразу «отсеяли».
Потом – сольфеджио устно: аккорды на слух назвать, спеть цепочку аккордов, мелодию спеть с листа. Гармония – письменно, устно. Гармонизация мелодии аккордами по правилам классической гармонии, а этих правил – не счесть, и не дай бог что-то нарушишь. Не случайно же на это задание два часа дают. Устно – сыграть восьмитактовую модуляцию (переход в другую тональность, причем тональность «далекую», по классификации – третья степень родства). Тоже – по правилам. Желательно – сходу, без подготовки. Проанализировать гармонию в произведении. Ставят ноты – анализируй. Называй аккорды, говори о гармоническом стиле композитора. И анализ формы – устно. Тоже по нотам.
Потом сдавать музыкальную литературу – слава богу, не надо письменно. Не требуют в консерватории на слух определять фрагмент произведения. Если бы требовали… Вспоминай тогда всех более или менее заметных композиторов с их произведениями: опера такая-то, сцена такая-то, тема такая-то, симфония такая-то, третья часть, средний раздел, вторая тема… о нет! Экзамен устный – по билетам. Уже легче. Один вопрос – зарубежный композитор, второй – русский. С билетом, я помню, мне повезло. Достались «Неоконченная симфония» Шуберта и характеристика творчества Римского-Корсакова. И вроде ответила, и на вопросы экзаменаторов – тоже. Все гладко. Поставили две «четверки». Еще надо было какие-то оригинальные мысли про композиторов высказать, а не просто знания продемонстрировать… я не знала, не предупредили, а то, может быть, из себя и выдавила что-нибудь… хотя… не уверена.
Экзамен по фортепиано у музыковедов – сыграть программу, которую год готовили. Прелюдию и фугу из ХТК Баха, первую часть сонаты Моцарта, Гайдна или Бетховена, пьесу (я прелюдию Рахманинова играла). И это еще не все. Чтение с листа в четыре руки с экзаменатором – причем в быстром темпе. Садись и играй клавир какой-нибудь симфонии вместе с ним. Чтение с листа в две руки – ставят, к примеру, клавир увертюры из оперы, и играй. Даже могут попросить сыграть не очень сложное, правда, произведение сразу в другой тональности. А что? Вы – музыковеды, должны уметь.
Потом, уже в консерватории, мы чего только не должны будем – и партитуру читать, и инструментовки для симфонического оркестра делать, и сочинять в стиле разных эпох… и еще углублять, углублять, углублять свои училищные и без того немалые знания. «Зарываться» в античность, в византийскую нотацию, в григорианский хорал…
А все для чего? Чтобы потом приходить на работу в училище, смотреть на сонные лица учеников, которые изредка забредают в класс – сообщить, что учиться им некогда.
- Я работаю… мне… это… некогда.
- А зачем сюда поступал?
- Бумажка нужна… да ладно вам… все равно ведь дадут.
Дадут, конечно. Это он знает. У нас я не знаю, что надо такого сделать, чтобы тебя исключили – уголовное преступление совершить? Никого не выгоняют, практически всех доучивают. Кое-как. А какой у нас выбор? Музыка непрестижна, сейчас не советские времена, когда академическим музыкантам платили прилично, и имело смысл выбирать эту профессию. В училище был такой конкурс! Попробуй туда поступи… Сейчас конкурса нет. Ни на один факультет. Пришли поступать, принесли документы? Спасибо, вы нам одолжение сделали. У нас теперь есть нагрузка, нам будут платить за педагогические часы. А иначе – как? Тогда просто придется людей увольнять, а то и училище закрывать. Ведь это по всей стране происходит. «Держат марку» сейчас единицы.
Остальные училища, школы… они выживают. Как могут. Лишь бы их не закрыли. Лишь бы хоть кто-то к ним поступал, тогда будет нагрузка, зарплата… нас больше уже ничего не волнует.
Я искренне удивляюсь тем, кто хочет сюда поступать, приходит учиться… я удивляюсь! Зачем? Ну, мы, положим, приходим сюда получать зарплату, а вы-то зачем? Будь мне сейчас столько лет, я бы куда угодно пошла учиться, но не сюда. Или приходят те, кто никуда поступить не может… интересно, а их и в ПТУ не взяли бы? Большинству учащихся там – самое место. Даже не в техникуме. В ПТУ.
Объясню, о чем речь – на некоторые музыкальные инструменты можно в училище принимать «с нуля», то есть без подготовки. Ни музыкальной школы, ни даже знания нот… ничего. На ударные, духовые, народные, на вокальный факультет… Подготовка нужна пианистам, струнникам, будущим музыковедам… а остальным – в принципе необязательна. Эти специальности не такие сложные, сами инструменты в освоении – проще. И количество студентов, которые поступают без знания нот, растет и растет… уже половина таких стало. Если это – проблема для их педагогов по специальности, то для нас, теоретиков, - это архипроблема. Научить играть на гитаре, на домре, на барабане иной раз даже проще. А преподавать теоретические дисциплины таким вот студентам – это уже издевательство. Над ними, над нами… Человек ноту «до» не может найти на клавиатуре, а я должна ему объяснять, что такое дважды увеличенная прима и дважды уменьшенная октава. И ему тяжело, и мне тяжело. Хорошо еще – у певцов программа адаптирована, рассчитана на то, что они обучаются музыкальной грамоте с нулевого уровня. Поэтому с ними проще работать. У них голос прорезается во взрослом возрасте, до этого они могут быть трактористами, на отсутствие музыкальной подготовки певцов закрывают глаза. От них не ждут многого – научатся петь по нотам, и ладно.
А у духовиков, народников – ситуация самая сложная… если нет подготовки. Программы по сольфеджио, гармонии, ЭТМ сделаны так, что освоить их без семи лет музыкальной школы нельзя. Что делать, если этих семи лет не было? Педагог должен впихнуть в студента знания семи лет школы и четырех лет училища. Каким образом? А это уже никого не волнует. Как хотите – так и учите. Это ваша проблема. Если он не успевает, что более чем понятно любому нормальному человеку, то про нас скажут – они плохо учат. На экзамене плохо ответил – плохой педагог у него. Не поступил в вуз, срезался на сольфеджио – это, конечно же, педагог виноват, а кто же еще?
Вопросов о том, как относился к учебе студент, даже не задают. Посещал ли занятия? Делал домашние задания? Есть ли у него хоть малейшее желание учиться? В советские времена больше все-таки обсуждали студентов, сейчас – педагогов.
Программы все усложняют и усложняют, а уровень учащихся падает, падает, падает… Вопрос: для кого усложняют программы? О чем думают методисты из министерства? Они ситуацию понимают? Или у них свои цели?
Про нас в музыкальных школах, училищах говорят: «Вот какие вредные теоретики, учат по сложной программе, они над детьми издеваются». Говорят педагоги по специальности – те, кто учит игре на инструменте. На инструменте он, мол, хорошо играет, а по сольфеджио у него – три или два. Какие же все-таки теоретики сволочи! Им почему-то и в голову не приходит, что мы рады бы упростить программу, лично я – с удовольствием. Но это от нас не зависит. Требования по нашим предметам нам «сверху» спускают.
Не говоря уже о том, что было так очевидно в советские времена – разные предметы требуют разных способностей. Люди все-таки в большей степени понимали, что человек может быть способным к математике, но не к физике, к истории, но не к химии… И не потому, что его плохо учат. Почему сейчас считается, что раз по одному предмету он успевает, то должен и по всем остальным? А раз не успевает, давайте тянуть оценки. Лишь бы диплом был в порядке. Я-то не против, тяну… подсказываю, помогаю, пишу за них половину диктанта, решаю за них половину, а то и всю задачу… но у нас как – что ни делай, хоть «шесть» всем поставь, найдут к чему придраться. Все равно плохой будешь. Лишь бы разряд педагогический не повысить, ведь теперь у нас только выдающимся педагогам разряд повышают, дают первую категорию. За заслуги. Успехи учеников.
Кто это придумал? Повышать зарплату за качество нашей работы – красиво звучит (я умолчу, на сколько это повышение – смех и слезы, суть даже не в этом). Министерство постоянно озвучивает этот лозунг, чтоб педагоги, дескать, в тонусе были. Не расслаблялись. А если вдуматься… Какие успехи могут быть у студентов такого уровня? И вина ли это учителей, что такая зарплата, такие к нам поступают, а мы их вынуждены принимать? И даже допустим, все было бы благоприятнее, к нам поступали бы вундеркинды. О каких успехах по теоретическим дисциплинам может вообще идти речь? У исполнителей ясно – победы на конкурсах, ну а у нас что? По нашим предметам? Натягивать всем оценки? Смешно. Даже там это понимают – оценка не обозначает знание. Они придумали так: студенты должны поступать в ВУЗ и сдавать там сольфеджио и гармонию. Вот по этим результатам и оценивают педагогов. Если ты можешь гордо представить список учащихся, которые поступили, значит, ты хорошо учишь. Нет – значит, нет.
И обстоятельства, благодаря которым тот поступил, а этот нет, никого не волнуют. Поступил, потому что очень способный – бывает такое. Даже сейчас бывает. Хотя это уже исключение для провинциальных училищ, один или ноль, ноль… процентов. Но попадаются «абсолютники» - с идеальным слухом, хорошей головой. Но заслуга ли это преподавателя? Вот ему повезло, достался такой. Таким даже можно халтурить, настолько одарены, что им легко все наверстать. Тут уж природа дала человеку – ей надо приз давать, а не учителю.
Не поступил, потому что прогуливал, вообще не учился. Кто виноват? Педагог. Так министерство теперь считает.
И так нас оценивают. Придумали так называемую аттестацию каждого педагога – езжай в министерство, показывай список заслуг перед отечеством, тогда тебя и оценят… а могут и не оценить. Дают опять же – не навсегда, а на несколько лет, потом – все заново, проходи опять ту же процедуру, и можешь еще не пройти, разряд «снимут», тогда тебя снова понизят… Пару лет назад мне говорили, что половину народа не аттестовали, и плакали люди, когда уезжали. Настолько все это унизительно, что даже слов нет. Не буду я «на разряд» подавать заявление, мне свои нервы жалко. Спросят, почему не подаешь, скажу: «Не достойна». И все.
Показуха. То, что раньше в жизни присутствовало, но высмеивалось, во времена перестройки раскритиковывалось. Все тогда думали, что станет лучше. Соцпоказуха уйдет… а оказалось, что каппоказуха – это уже совсем не смешно. Формализма и бюрократии будет больше, а не меньше, как все надеялись. И они станут абсурднее.
По телевизору выступают политики – рассуждают, что нашей стране, дескать, нужны только звезды – известные на весь мир музыканты. А остальные, не звезды, вообще не нужны. Вот у нас есть Ростропович, Башмет, Кисин и так далее… Ну и хватит. Зачем остальные? Надо сокращать количество музыкальных учебных заведений, пусть только «звездные» остаются.
Вопрос: а звезды откуда возьмутся? Кто же их будет готовить? Они могут родиться и не в Москве и не в Питере, а в Саранске. Там может жить будущий Рихтер. Если там музыкальной школы не будет, кто же раскроет его талант? А кто будет его педагогом – ведь педагоги это не звезды, они звезд готовят. Звезды – это же концертирующие музыканты, но те, что есть, уже состоялись, а как насчет будущих? Скоро их и готовить уже будет некому, вот об этом кто-нибудь думает?
В СССР понимали, что нужна именно такая система, какая была у нас – лучшая в мире. Где бы ни жил человек, у него была возможность учиться. От него что-то требовали, а не так, как сейчас, - пришел, заплатил за месяц учебы, спасибо тебе. Не хочешь учиться? И не учись, только деньги плати. Можешь числиться. Тебе разрешат в пятом классе играть программу второго. Если проверка какая или аттестация очередная – скажут, плохой педагог. А попробуй педагог что-то потребовать от ученика, который платит… на него первого же и накинутся – родители, администрация. Он платит? И ладно. Его все устраивает? И хорошо. А тебе-то что надо?
- Только спортсмены нас могут понять - у них такое же беспросветное детство, постоянные тренировки, только они так над собой издеваются, - говорит мой коллега. – У них – травмы физические, у нас тоже – кто-то переиграл руки, к примеру. У нас и нервное истощение – тоже не редкость. От перегрузок. А потом еще надо всю жизнь что-то кому-то доказывать, и ты все время плохой.
На экзамен лучше дать им что-то заранее выучить… это, естественно, не для них, а для того, кто будет присутствовать. Чтобы продемонстрировать, какой ты педагог. Ответили что-то? Значит, их педагог научил. Не ответили? Значит, так учит. Экзамен – это у нас почему-то мероприятие не для студентов, а для педагогов. Опять показуха. Из этого все состоит. Но ученики, к сожалению, до такой степени разболтались, быстро смекнув, что можно, что их не выгонят за прогулы и неуспеваемость… они себя и на экзамене не утруждают. Могут выйти и нагло сказать: «Я ничего не знаю. Поставьте мне «три».
Моя бывшая преподавательница как-то спросила при встрече: «Ты пишешь о музыке? Нет? Почему?» Знает, я что-то пишу, но удивляется, почему не о музыке. Вроде как козырь есть – образование. А я даже думать о ней не хочу. Для меня нет романтики во всем этом, а есть только будни – наполненные беспросветно-тупым ожиданием неизвестно чего.
Романтика – там, где нас нет. Людям, далеким от этого мира, кажется, что здесь все прекрасно, волшебно и удивительно. Не скажу, что этого не было – было, конечно… но на чаше весов это не перевешивает. Беру в руки ноты, листаю – и вспоминаю, как каждый кусок нотного текста я дома долбила по пятьдесят раз, чтобы все получилось. Ведь помимо памяти головы, есть память пальцев. Они должны автоматически вставать на нужное место. И дается это только долбежкой, долбежкой, долбежкой… Вспоминаю, как уже после того, как закончилась вся эта школьно-училищно-консерваторская эпопея, я еще долго во сне видела, как сдаю какой-то экзамен, и вдруг – текст забыла… не помню ноты… о ужас! И я просыпаюсь.
Постоянное чувство вины – недоучено, недоделано, неотшлифовано, недо… не знаю, что можно добавить. И в то же время желание просто забыть о музыке, будто ее вообще не существует, сбросить с себя это груз. Не хочу на концерт Шопена, Баха, Бетховена… не могу слушать. Лучше эстраду - по телевизору, клипы какие-нибудь… отвлекусь, почувствую себя беззаботным ребенком, который не должен вообще ничего никому. Верну себе хоть на миг то - ушедшее, раздавленное - ощущение жизни. Здорового легкомыслия. Пофигизма.
Ученица приходит. Сидим, занимаемся. Она в силу своих возможностей даже старается… сейчас это – редкость. В принципе можно с любым учеником достичь результатов, нет такого – чтобы медведь наступил на ухо, это миф. Есть способы преодолеть разные трудности, есть методики для развития слуха. Но должно быть желание ученика… хоть какое-то! Если есть у него это, пусть даже зачатки старательности или чувства вины, то считайте, что вам повезло. Потому что таких уже – единицы.
- Поступать дальше собираешься? – задаю вопрос.
- Да, наверное, в Гнесинку.
- Нереально, - откровенно говорю я.
- Я репетитора найму, он меня натаскает.
- Там даже на платное отделение конкурс такой… Те, кто у нас на «пять» учатся, там – на «три» сдают. А уж если у нас на «три»… А зачем тебе Гнесинка? – с любопытством смотрю на нее.
- Ну, как же… Престижно ведь.
Поразительно, но кто-то еще мыслит такими наивными категориями.
- А почему в Институт Культуры не попробовать? Там требования куда проще. На некоторые отделения поступить после нашего училища – раз плюнуть.
- «Кулек», - презрительно морщится, - это же несерьезный вуз.
Я закончила вуз еще серьезнее Гнесинки, и что это мне дало? В советские времена был смысл во всем этом – престижно, серьезно, солидно… сейчас-то что? Сейчас можно работать в училище с Институтом Культуры, с каким-нибудь музыкальным заочно-педагогическим… даже вообще не с музыкальным вузом, лишь какое-то высшее образование было. Раньше – немыслимо, а сейчас… те, кто закончил этот «кулек», работают там же, где я, получают такую же точно зарплату. И в чем между нами разница? Статус у нас теперь одинаковый. А они поступили умнее – не парились, поступили лишь бы куда, учились там лишь бы как, себя не истязали. И нервные клетки свои сберегли.
- Ты Рихтером хочешь стать? Для преподавания в обычной школе или училище по месту жительства любой вуз сгодится. Никакой роли качество этого вуза потом в твоей жизни не будет играть.
- Да нет… просто Гнесинка – это звучит.
- А потом что? Думаешь, что это даст преимущества перед выпускниками «кулька»?
- Я как-то не думала…
Да, люди не думают… до сих пор такие находятся. Я-то считала, что наше поколение – это одно из последних «совковых». Привыкших надеяться на государство. Верить во что-то.
- Ну, не скажи, для развития личности это играет огромную роль. Это же вузы с такой традицией, с такой школой, - говорит моя бывшая преподавательница из училища. – Пусть денег сейчас не платят, но в будущем все измениться может. Сейчас кажется, что происходит развал нашей системы образования, нашей профессии, но ты еще можешь увидеть расцвет, ренессанс. Ты ведь не жалеешь, что в таком вузе училась?
Вздыхаю… не знаю, что и сказать. Опять – светлое будущее. Семьдесят лет подряд говорили про это и продолжают… теперь уже это какое – капиталистический рай, что ли? Живем-то мы в настоящем. И никакой гарантии, что будет лучше, нет. Так мы себя утешаем. Привыкли. Развитие личности – да… но кому это нужно? Получается – только себе самому. Научили бы нас хоть чему-то полезному – например, делать аранжировки, владеть техникой музыкальной. Мы не владеем. Зато можем нотами все записать, а нам говорят – а кому нужны ваши ноты, сейчас все компьютеризировано? Это вчерашний день.
Как объяснить, что вся многовековая культура – нотная, что музыка без нот – все равно что литература «на слух», без записи? Что композитор - не тот, кто умеет что-то там наиграть на гитаре или на клавишных, а тот, кто умеет записывать свои мысли. Написать клавир, партитуру. У нас нотное обучение. И оно сейчас, как выясняется, не актуально. Доморощенные музыканты, которые больше в технике «варят», нужны.
- Может, на звукорежиссера пойти поучиться? – говорит ученица.
Я пожимаю плечами. А почему бы и нет? Я не знаю, что лучше, что хуже, куда идти, чтобы не прогадать… в чем вообще – хоть какой-то смысл? Думала – можно стать журналистом, писала диплом о критике, причем об эстрадной. Но оказалось, газетам это не так уж и нужно. Брать-то берут, публикуют, даже заказывают «наезды» на группы, конкретных певцов… профессиональные разносы. Но по большому счету редакторы считают, что читателям это не интересно.
- Вы лучше сплетни какие-нибудь разузнайте про личную жизнь, - сказал мне один из них.
Я промолчала. Я, правда, не знаю, что нужно. Не знаю, что ученикам говорить, что советовать… просто не знаю. На наш факультет в училище уже просто никто не идет. Теоретиков – буквально раз, два и обчелся. Один человек на первом курсе, один человек на втором курсе… их никогда много и не было, но до такого все-таки не доходило.
Раз в полгода на педсоветах нам говорят: «Ищите учеников. Недобор. Ходите по музыкальным школам, узнавайте, не хочет ли кто поступать сюда к нам». Все молчат. А что можно сказать? Моей дочке, хотя она только в первый класс ходит, уже говорят: «Музыкальная девочка. Вот хорошо бы серьезно с ней заниматься». Осторожно так намекают – а, может, готовиться поступать дальше, способности, мол…
Спасибо. Я прошла этот путь. И дочке желаю другого. Да и другим детям просто язык не поворачивается советовать идти в нашу профессию. Для общего развития позаниматься – пожалуйста, дальше – стоп.
- Про учителей в общеобразовательных школах только и говорят по телевидению, радио, в газетах. Как тяжело им живется! Кто бы о нас сказал? Нас как будто и нет, - говорит мой бывший преподаватель, уже ушедший на пенсию. – А чья профессия тяжелее? Это еще вопрос. Они так мучились в детстве, в подростковом возрасте, сидя за пианино целыми днями? Сколько лет они учатся, а мы сколько? Сравни конкурс в педагогический вуз и в консерваторию, сравни требования, сравни программу… и что? Учитель пения в общеобразовательной школе соизмерим по уровню с нами? А хоть одна, пусть даже самая популистская, политическая или культурная передача нам посвящена?
Мы несправедливые, злые? Наверное. Я знаю, что скажет чиновник: учителя в школе дают детям нужные знания, а без музыки в принципе можно прожить, эта область – декоративная, в этих знаниях жизненной необходимости нет.
Да, действительно.
Перерыв на обед. Смотрю на часы. Придет группа в час или нет? Они через раз ходят, причем по одному. Вот и выкручивайся. Читай лекцию то одному, то другому, то третьему… хоть бы раз соизволили вместе собраться. Скоро экзамен, а я даже не знаю, что им писать в билетах. Докладные завучу я писала уже – и в прошлом месяце, и в позапрошлом. «Довожу до Вашего сведения, что студенты такие-то и такие-то не посещают занятия…» А им хоть бы что. Сейчас такие студенты, что их хоть в кабинет директора вызывай, они ухмыльнутся и плюнут на все. Когда только пришла работать, докладные не писала, потом мне сказали, что надо ставить в известность администрацию. Ну, что ж – теперь ставлю. Уже вся работа скоро сведется к написанию этих бумажек – все жалобы, жалобы, жалобы… обычное педагогическое нытье. Волнует меня на самом деле то, что они закончат училище фактически профнепригодными, но с аттестатом? Не знаю… чувствую только усталость и злость. На кого и на что я злюсь? Не могу сказать точно. Но это накапливается годами и месяцами… может быть, запись всех этих мыслей, воспоминаний и ощущений – потребность в высвобождении негативной энергии? Улетучится? Вряд ли…
- Мы это… не можем прийти, - ученик заглянул. – У нас зачет по специальности.
- Конечно, конечно…
Ну, вот, благовидный предлог слинять… широко улыбаюсь. Я на сегодня свободна. И никто меня не упрекнет. Ведь зачет по специальности – это святое. Обшарпанный класс с вечно расстроенным пианино я закрываю, ключ отдаю вахтерше.
- Что? Все, что ли? – говорит она.
- Да. Класс мне больше не нужен.
Смотрю на плакат с красными буквами. Я его утром видела. Что там все-таки? Объявление очередное?
А… с днем учителя нас поздравляют.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Наталия Май: День учителя. Рассказ.
Печальная исповедь учительницы музыки, разочаровавшейся в своей профессии.
22.12.06 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|