Ольга Татаринова: Из книги "Московский вечер" (1).
Наверное, будет не правильно препарировать, как я это обычно делаю в рамках журнала "Точка Зрения", строки этого автора. Вычленять явные и скрытые смыслы. Пытаться скальпелем залезть в душу и с умным видом психоаналитика пересказать читателю то, что гораздо лучше скажет сам автор. Смаковать метафоры и заниматься прочей стихирной паталогоанатомией. Наверное, это было бы не правильно, когда имеешь дело с Мастером. А Ольга Татаринова - не только известный поэт и переводчик, но и не менее известный литературный критик.
Для меня, бывшего математика, предавшего эту столь похожую на поэзию стихию, и сменившую ее на литературное поприще, все же можно сделать небольшое снисхождение: я не знаю многих замечательных поэтов, в частности, до сего момента была не знакома с творчеством африканского поэта Джереда Ангиру и познакомилась с ним только благодаря тому, что мне на отзыв пришли прекрасные строки человека, переводившего Ангиру и чувствовавшего биение его стихов где-то в области запредельного резонанса, может быть, под сердцем?
Вот оно, тайное признание - уже не переводчика поэту, а ... женщины - мужчине:
"я вся твоя... Как нравится тебе моя любовь?"
Из статьи Ольги Татариновой об африканском поэте:
"Джеред Ангира родился в 1947 году в Кении, окончил университет в Найроби, затем работал в Дар-эс-Саламе в Танзании, редактировал журнал "Бусара" -- издание с яркой социальной направленностью, отражающее интересы всеафриканского прогресса на демократическом пути развития. Ангира является одним из организаторов ассоциации кенийских писателей, представляя в ней также демократическое крыло. Первые свои стихи он опубликовал в периодике, еще будучи студентом, они сразу были четко ориентированы в направлении борьбы за социальный прогресс, за культурное развитие Африки. Уже в 1973 году двадцатипятилетний Ангира классифицировался литературной критикой как один из десяти лучших поэтов Африканского континента..."
Чтобы понять глубже стихи автора, мне показалось важным дать некоторую дополнительную информацию об этой яркой и неординарной личности.
Ольга Татаринова, автор довольно интересной статьи "Социальные языки современной лирики", пишет:
"...Но жизнь брала свое, и этим “своим” в сложившихся социально-исторических условиях к концу пятидесятых-началу шестидесятых годов оказались слэнг, мат, блатная феня. Язык русской лирики рассыпался на социальные языки: “деревенщиков”, “фронтовиков”, “диссидентов”, “трудовой интеллигенции”, и так далее, все это еще никем не выяснено.
И вот наступил момент, когда очередное поколение поэтов оказалось на руинах русского литературного языка. Говорить языком и синтаксисом Ахматовой, Пастернака, Цветаевой — невозможно, никто не поверит (даже если кто-то и сможет, в чем я очень сомневаюсь: утрачен генезис этой языковой культуры), лирическое говорение от своего имени, по Аристотелю, своим социальным языком кажется современному молодому поэту, и правильно кажется, если он обладает языковой и стилистической интуицией, очень обедненным, пресным, скупым, невыразительным способом художественного выражения, и этим я склонна объяснить ту пестроту социальных языков, на которые рассыпалась современная лирика".
Для того, чтобы понять стихи Ольги, надо обладать как минимум определенным культурным уровнем, потому что в них закодирован целый культрный слой имен, явлений, ассоциаций. Это первое. И недаром я привела цитату об изменении русской языковой литературной среды. Язык автора богат, насыщен образами, и в то же время он классичен. Язык поэзии семидесятых. На мой взгляд данный сборник - это прекрасная современная школа поэзии. И еще - немного лондонского тумана и аромата лучшей из эпох: конца семидесятых - начала восьмидесятых, для меня - времени ностальгического...
И - отказавшись препарировать, все-таки приведу ...то, что остается как послевкусие:
"
Всех люблю я любовью бродяги,
и в твою, наверное, честь
я болею безудержной тягой
ко всему, что сейчас и здесь..."
И можно только догадываться, что было причиной этой боли, но душа, раненная душа - на то и земная, что
"ей было нечем ни дышать, ни жить —
и стало ясно, что она — земная...."
Души, про которую автор говорит:
"отдайте тому одному
худышке с походкой подростка,
с смешком, отчуждающе¬жестким,
которого в сердце ношу..."
и это - тоже послевкусие- как у дорого вина... долгий- долгий фантомный аромат...
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Виолетта Баша
|