Максим Жуков: Гомерическое.
Это набросок времени. Небедный, немолодой, скучающий человек в конце XX, начале XXI века, отдыхает будто бы в профсоюзном санатории во всем мире. Не видит призраков, тихо шепчущих из щелей потрескавшихся от тысяч перемен стен, не ныряет в зябкие легенды, проносящихся мимо мест, не принюхивается к странным, кофейно-перечным запахам. Зато он видит живых людей: немок, арабов, голландцев, французов; вспоминает жену:
«Сколько же раз пожалел я – о горе мне, горе! –
Что «самовар» свой оставил – несчастный я! – дома,
Якобы в Тулу поехав, какою, конечно,
Быть не была и не будет, - чужая страна.»
Одна из лучших, на мой взгляд, метафор в поэме. И как-то, нечаянно, просыпается симпатия к этому человеку. И милой становится его самоирония (чего стоит хотя бы размер), и не ждешь уже бунинской путешествующей наблюдательности:
«В полдень, возле Марка, что казался
Патриархом Сирии и Смирны,
Солнце, улыбаясь в светлой дымке,
Перламутром розовым слепило.
Солнце пригревало стены Дожей,
Площадь и воркующих, кипящих
Сизых голубей, клевавших зерна
Под ногами щедрых форестьеров.
Все блестело - шляпы, обувь, трости,
Щурились глаза, сверкали зубы,
Женщины, весну напоминая
Светлыми нарядами, раскрыли
Шелковые зонтики, чтоб шелком
Озаряло лица...»
И просто понимаешь, что можно смотреть по-другому, и честно описывать это. И, тогда, из неяркого полотна проглядывает серебряная нить:
«У Букинистов, как мессу, весь день отстояв…».
И финальный срыв с размера в вальс заставляет улыбнуться.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Владимир Жбанков
|