Наталия Май: Роботизация.
Они издаются огромными тиражами. Они способны выпускать по роману в два-три месяца. Интересно, когда же они пишут, если мы то и дело видим их, к примеру, на светских тусовках (на фотографиях в глянцевых журналах, разумеется, а не наяву — нам-то на эти рауты дороги, как правило, нет, да и совсем не хочется туда), — или на телевидении, или на презентации очередного своего опуса в самом центральном книжном магазине Москвы? Они стараются постоянно маячить перед нашими глазами, используя для этого «удобства» того же телевидения: передача по кулинарии, интеллектуальная викторина, комментарий на политические темы – всё им очень даже кстати, всё подходит, обо всём у них есть «компетентное» мнение… Их книгами завалены стеллажи и полки магазинов, но что-то давно я не видел, чтобы возле этих полок толпились покупатели. Но эти книжки всё же читают – достаточно присмотреться к пассажирам в метро, например. Эти «литераторы» пишут простенькими короткими фразами и не брезгуют затертыми штампами («Нам, бабам, нужно, чтобы нас любили…», «Вопросы здесь задаю я…», «Я нормальный здоровый мужик…»), но их книги всё равно покупают и читают – видимо, те, кто ничего другого не читал. Они зарабатывают неплохие гонорары… ну и флаг им в руки. Очевидно, они считают себя писателями, не понимая, вероятно, что в нашей стране «писатель» — по-прежнему высокое и почетное звание, на которое имеет право далеко не каждый «сочинитель». Они туго знают своё дело, у них давно обкатаны методы работы, они, кажется, не сомневаются ни в одной своей строчке, муки творчества, думается мне, им не известны. Они трудятся как роботы… Возможно, они – герои нашего времени. Потому что нашли свою нишу в этом времени и чувствуют себя в этой нише вполне комфортно.
Короче говоря, им и посвящена эта пародия-зарисовка Наталии Май.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Алексей Петров
|
Роботизация
Роботизация
рассказ
писателям, вдохновившим меня,
но чьих имен я не назову, посвящается
«Что в имени?
То, что зовем мы розой,
И под другим названьем сохраняло б
Свой сладкий запах!»
(У. Шекспир, «Ромео и Джульетта»)
- Так… - редактор издательства «Слово» Ерохин вглядывался в свои собственные пометки на полях рукописи. – И что непонятно?
Лицо одного из соавторов вытянулось. Сколько лет уже их детективы здесь издают под псевдонимом «Нина Молотова», а на такого въедливого редактора нарвались впервые. Не угодишь ему.
- В чем проблема-то? – Полина подмигнула Денису. – Мы все продумали, может быть, вам что-нибудь непонятно? Так мы объясним.
- Да, вы давайте… спрашивайте, - с готовностью подхватил Денис. – Мы всегда очень понятно все пишем… но… если что, мы готовы…
- Готовы? Ну, что ж… Герой у вас кто? – с невинным видом осведомился Ерохин.
- Вы, правда, не поняли? – Денис нахмурился, заподозрив издевку. – Там все написано, тридцать лет ему, это крепкий здоровый мужик, спортсмен, без высшего образования, не очень-то наблюдательный, наивный, доверчивый, говорит нескладно. От его лица пишем.
- Так-так… Вот послушайте, как он у вас говорит: «Я не психолог, не аналитик, не человековед».
- Так и есть! – откликнулась Полина. – Мы же все написали, все в тексте…
- Все в тексте… действительно… Вот, например: «Мы, спортсмены, больше по части мускульной силы, а не интеллекта и всяких таких премудростей».
- По-моему, Полька очень тонко прочувствовала психологию персонажа, - совершенно серьезно заметил Денис. – А что вам не нравится?
- Так это она писала? – Ерохин с любопытством посмотрел на девушку.
- Мы так экспериментируем – я пишу от лица героя, Денис – от лица героини…
- Зачем?
- Говорю же вам, творческий эксперимент. Так интереснее выйдет. И вышло ведь… что, разве нет?
- По вашему, если человек не семи пядей во лбу, он стопроцентно это осознает и озвучивает вслух именно такими словами? Вроде аутотренинга: «Я дурак, я дурак, я дурак, я самый глупый, глупее меня – никого…»
- Но читатели же должны понять, что он… ну не очень-то умный. Он же глупости будет делать.
- А без оговорок они не поймут? Это ваши мысли о нем, но вам в голову не приходило, что ваши мысли о нем и ЕГО мысли о самом себе – не совсем одно и то же… если только герой – не ваш духовный брат-близнец, но этот не тот случай. Он у вас просто профессором получился.
- Как это?
- Только и делает, что объясняет каждый свой чих, возвращается миллион раз к одному и тому же, подчеркивая на каждом шагу, что у него нет ума. И дурак на такое способен?
- Ну… он не совсем идиот, конечно… - пробормотала Полина.
- Не клиника… но и не умный… без образования, - уточнил Денис.
- Про образование и ум – разговор отдельный. Вы знак равенства между этими понятиями поставили. Но вернемся к тексту. Я ни одного спортсмена не видел, который бы о себе сказал: «Мы, спортсмены, вообще-то умом не блещем».
- Но такое ведь часто бывает, - Полина смотрела на Ерохина вызывающе. – Они интервью дают и двух слов связать не могут.
- Но именно эти слова «мы, спортсмены, не умные» кто-то из них произнес?
- Вообще-то, наверно, вы правы, - Денис задумался. – Если представить спортсмена не умного, он осознавать это просто не может.
- Не умного или не образованного? У вас что?
- У нас… наверное, не образованный, но не дурак…
- Не дурак, значит, как выясняется? Ладно. Тогда идем дальше. «Я не москвич, и за восемь лет проживания здесь даже ни разу и не задумался о квартирном вопросе». Хоть одного приезжего, который бы не задумался о том, где ему жить, вы когда-нибудь видели? Если он вменяем, конечно, и достиг хотя бы совершеннолетия… а ему тридцать.
- Это же образ… художественный, - с куда меньшей долей уверенности, чем раньше, промямлила Полина.
- Он, значит, у нас за жилье не платит, этот художественный субъект?
- Ну, он… понимаете, там же написано все…
- Да, я читал. У него роман то с одной москвичкой, то с другой, и он живет у них. Вот эта фраза: «Зачем мне думать, если один роман заканчивается, и тут же к моим услугам другая очаровашечка с апартаментами?» Кстати, что значит – к моим услугам?
- Ну, это… они ему просто на шею вешаются.
- А сам он не думает, где будет жить? Или он ради квартиры с ними романы крутит?
- Нет, он влюбляется… там же написано…
- Да, я читал. Вот оно: «Я парень влюбчивый, и мне много не надо: были бы пышные бедра, да грудь шестого размера». Еще и квартиру в Москве добавил бы.
- Он не по расчету… простой такой парень. Знаете, как говорят: прост как грабля, незатейлив как топор.
- С ужимками альфонса почему-то… ну ладно.
- С размером, пожалуй, он перегнул… - вмешался Денис.
- Не то слово… а то – что значит «много не надо»? Еще как надо, как выясняется.
- Ну, он просто так выразился… ему нравятся пышечки.
- «Пышные бедра»… эх, лучше другое слово придумайте… «пышная грудь» еще куда ни шло, хотя вообще-то лучше всего – «пышные формы», если уж вам нужен штамп. Хоть одного простоватого парня, который будет точно знать, какой размер груди ему нужен, вы видели? И только этот размер? Кто это будет считать? Вот женщина знает размер своей груди, но мужчина… - Ерохин вздохнул. - А это что? «Я знаю такой тип лиц, их дефекты с помощью косметики неустранимы, косметика только подчеркнет все их недостатки». Что-то наш незатейливый парень как косметолог заговорил. Причем женского пола…
- Это… личное наблюдение… да, здесь, не в кассу, я не заметила, как от себя начала говорить…
- О чем и речь… но это читатель может еще пропустить, а насчет груди…
- Ну ладно, я про размер уберу, - согласилась Полина. – Но читатели любят подробности, сейчас это модно – конкретизировать свои ощущения, не девятнадцатый век на дворе. У нас современная проза.
Ерохин молча смотрел на нее, видимо, думая о своем.
- Вот это я вообще не понял, - Денис показал пальцем на следующую страницу. – Там-то что не понравилось? Там про ум героя не пишем. И вообще… насчет ума или… отсутствия… читатели сами будут судить.
- Они и судили бы, если бы вы за них все не жевали до такой степени, что это уже несъедобно. Так… идем дальше. «Я нормальный здоровый мужик».
- И что? – Полина с недоумением смотрела на Ерохина. – Почему нельзя так сказать?
- Один раз – можно, пожалуй… А сколько раз произносит эти слова ваш герой, вы считали? Нет, не на протяжении всего романа, а хотя бы – двух-трех страниц, даже одной… Вот, смотрите. «Как любому нормальному и здоровому мужику, мне нужен был сытный обед с большим количеством калорий». Попроще нельзя – люблю на обед борщ со сметаной и мясо, к примеру? «Как все нормальные и здоровые мужики, я выпить люблю и ни одной юбки не пропускаю мимо себя». Кстати, вот это что – «мимо себя»?
- Согласен, неуклюже как-то… но он же не литературный сноб, парень простой. Он думает, что все такие, как он.
- Он может думать все что угодно, но какими словами, как это подается читателям… Кондовый язык статистики – «согласно исследованиям, среднестатистический гражданин от тридцати до сорока лет делает то-то и то-то». У вас статистика или литература?
- Но литература же на статистику опирается, - возразил Денис.
- Вы еще внешность героя описывайте соответственно – вот так, допустим: «Отличительных признаков в виде шрама, искривления верхних и нижних конечностей и прочих дефектов нет. Из толпы он на первый взгляд не выделяется. Волосы самого распространенного на земном шаре каштанового оттенка. Отметим это, так как известно, что природных блондинов и брюнетов среди людей куда меньше. В общем, как говорят в уголовном розыске, – внешность его без особых примет».
Полина и Денис переглянулись.
- Ну… так мы не пишем, - вырвалось у нее.
- А как вы пишете? Вот… я читаю: «Жена Александра была старше его и настолько невзрачной, что меня бы не удивило, если бы он завел роман на стороне. Мы, мужики, изменяем даже очень молодым и красивым женам, а уж такой жене – сам Бог велел!!!» Может, три восклицательных-то уберем? Фразы можно оставить – Бог с ними.
- А чем вам фразы не нравятся? – Денис снова нахмурился. – Ведь это же правда… мужчины так думают… ну… очень многие…
- Да я не по смыслу… по стилю… - Ерохин вздохнул. «Пошлю все к черту, пусть в таком виде читают, они же все время так пишут, их многие любят», - подумал он, - «Это проще, чем высиживать здесь часами, пытаясь до них достучаться. Они только злятся, а я время трачу. Их читатели разницы и не заметят».
- Чего вы от нас хотите? Книги-то покупают, - Полина как будто прочла его мысли.
«Даже уже и не знаю, чего», - но Ерохин не мог сказать это вслух.
- Скажите, а почему ваш герой все время говорит о своей нормальности и половой принадлежности? Что за пунктик – «я нормальный мужик… я нормальный мужик… как все нормальные мужики… будучи нормальным мужиком, я»… и так далее. Это зачем? Вы считаете, что читателям надо напоминать, что герой – мужского пола, и что он нормальный. А то они забудут и, не дай бог, решат, что это – женщина… или еще что-нибудь…
- Это просто оборот речи… ну, привык он так говорить, - возразил Денис.
- «Я нормальный здоровый мужик и, конечно, не мог пройти мимо такой роскошной цыпочки как Олеся»… в энный раз про нормальность, здоровье и пол… ну, ладно, я это оставлю… править уже – просто времени нет. Ну, хоть что-то улучшим… съедобнее сделаем… - продолжал ворчать уставший редактор. – Вот… это уж я убираю: «Мне было жаль Валентину Ивановну. Ей уже пятьдесят, конечно, она, хоть и выглядит хорошо, но не может соперничать с двадцатипятилетними. Они же вдвое моложе! Таковы уж мы, мужики, – нам подавай помоложе да покрасивее». Пятьдесят на двадцать пять разделить – равно двум, считать все умеют. Не обязательно писать, что они вдвое моложе еще и с восклицательным знаком. «Таковы уж мы, мужики» - извините, вот этой фразочки в тексте не будет. Что герой – мужского пола и муж Валентины Ивановны тоже не женщина – это читатели поняли очень давно.
Полина с Денисом молчали.
- А вот от лица героини: «Нам, бабам, нужно, чтобы нас и любили, и жалели, и уважали и принимали такими, какие мы есть, ну и прочее…» Это вы, Денис, написали? Прочее – это что?
- Ну… всякие женские штучки… цветы там, подарки… Героиня-то среднестатистическая.
- Это я уже понял. Я, конечно, люблю ясность замысла, внятность авторской позиции… но и тут можно перестараться.
- А что с ней не так? С героиней-то…
- Я просто вслух зачитаю… «Я сердобольная баба»… Баба – зачем? Все уже поняли, что не мужик.
- Ладно, все ясно… я понял, мы в следующий раз по-другому сделаем – я буду за мужика писать, а Полинка – за бабу. Тогда у нас лучше получится.
- Дело не в этом.
- А в чем? – Полина и Денис вытаращили глаза.
- Прошлый роман у вас про врача, причем от третьего лица написанный, так там врач как в рекламе. Знаете, есть такая… на экране гаснет свет, слышен зловещий голос: «Вы знаете, что сейчас скажет врач». Появляется человек в белом халате с мрачным лицом, говорит: «У девочки кариес». А потом, сияя улыбкой: «Будучи врачом, я с полной ответственностью заявляю: эта зубная паста для детей - лучшая в мире». Как будто все уже не поняли, что он врач, надо еще раз напомнить…
- У меня знакомый врач, я с его слов писал многое, там все правдоподобно.
«По смыслу – может, и тысячу раз это правдоподобно, по стилю – искусственно и кондово, нет дыхания живой человеческой речи, свежести мысли», - этих слов Ерохин не произнес, окончательно испортить отношения с авторами ему не хотелось.
- Так что вы нам посоветуете? – спросил Денис. Полина угрюмо молчала.
- Попробуйте вот такой эксперимент… пишите от лица робота, который не знает, что он на самом деле робот, ему кажется, что он человек. С чего вы начнете?
- Ну… «будучи человеком», - вырвалось у Полины… и – о чудо! – она улыбнулась.
Впервые за весь этот вечер.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Наталия Май: Роботизация. Окололитературные шутки.
25.04.07 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(112): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|