Зоя Крупнова: За кусочками.
Двойственное впечатление от произведения.
С одной стороны – хорошо прописано внутреннее состояние женщины, почувствовавшей жуткое одиночество.
С другой стороны, мне, как читателю, не понятны мотивы того одиночества. "А и не надо. Главное – внутреннее состояние мятущейся души", - скажет автор или другие читатели. Не надо – если бы автор не убеждал меня, читателя, что героиня была счастлива – муж ангел, дети красавцы…
Сказав "А", надо говорить и "Б".
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Анатолий Комиссаренко
|
За кусочками
ЗА КУСОЧКАМИ.
Она сидит в старом сарае, на носу проржавевшего насквозь катера. Сквозь маленькое окно светлеет непонятного цвета туча, из которой хлещет дождь. Капли стучат по крыше, по стенам сарая. Не холодно, но неприятно. И тошно. Хочется чего-то и не хочется ничего.
Непонятно все: эта туча, светлая, вроде солнцем просвечиваемая, из которой, однако, уже
вечность не прекращает литься вода; этот сарай, заброшенный давным-давно, но креп-
кий, потому что здесь сухо и не сквозит; эта жизнь, в которой все удачно, но счастье словно кто бросает секундными кусочками вроде подачки, и неизвестно, когда ждать куска очередного.
Она сидит здесь уже давно. Вчера (а может и сегодня—время сейчас не имеет значения)
хлопнула дверью и ушла. Ссоры не было. Подозрений не было. Просто молча ушла и дверями не хлопала. Аккуратно прикрыла по привычке. Показалось, что хлопнула. Наверное, это хлопнула не дверь.
Дома осталась семья: муж, дети. Муж потрясающий. Обзавидовались все соседки, подружки, бабы на работе. Высок, красив, любит ее, зарабатывает неплохо, все в дом. И
эти секундные кусочки счастья – с ним. Именно с ним. Он клубнику принес зимой, когда на улице было минус двадцать, а в магазинах – шаром покати (нынешним студентам не понять, что это значит, и слава богу). Это было чудо, кусочек счастья в морозную ночь на двоих. Когда в больницу загремела (банальный аппендицит), подружка, с вытаращен-
ными глазами, взахлеб рассказывала:
-- Я ему говорю про тебя, а он курит, курит, сигарету за сигаретой. Еще, еще…Ой, как же он тебя люби-и-ит.
И снова кусочек счастья от ощущения исключительности своей и этой девчачьей зависти подруги. Так что же она тут, в старом сарае, в одиночестве, с жиру бесится?
…Десять лет. И в загсе кольцо надевали. И после, уже в церкви, перед алтарем, крест
целовали, один на двоих…
Горстка окурков на носу посудины растет. « Терпеть не могу отсутствие пепельницы.
Вот и пепел сыплется, куда попало, и окурок упал на землю. Фу! Гадость!» Встала, подняла, в углу банка консервная отыскалась, как раньше не видела?
Не смотрела ни на кого. Он – свет в окошке. Он – счастье. Но кусочек-то вроде кончился – и снова одна. Она всю жизнь одна. Даже с людьми. Даже с ним, от куска счастливого до нового куска. Почему? Страшно. Словно на краю Большого Каньона – сделай шаг и... «рожденный ползать летать не может» ?
Никто не знает, что она здесь, что одна, что одна всегда. Говорить об этом глупо, если семья, если муж—ангел и дети—красавцы. В книжках, правда, пишут наоборот: муж – красавец и дети – ангелы, но все равно.
Была мечта. Может, потому и одинока, что была, не сбылась, не забылась. И мечта для одной: нет там места ни семье, ни чужим. Колебалась, выбирала, потому что знала: он – счастье, другого не будет. Будут другие, будут лучше -- может, нежнее, может, сильнее,
красивее, богаче…не важно, важно, что лучше. Для другой, для других – для нее нет! Он
--половинка. Как в той легенде про древних людей с двумя лицами, которых бог разделил,
перемешал, рассыпал по свету – ходите, « ищите да обрящете»…Она свою нашла! Она мечтой заплатила, но он стоит того. Снова счастье мелькнуло кусочком. И все равно одиночество не уходит. Оно как зверь – тут, в засаде; караулит, ждет удобный случай и – на шею, затянуть петлей до агонии, а кусочек свалится вдруг – отпрыгнет, как от палки, ощетинится, ощерится – и в засаде снова, до своей удачи, до твоей пустоты в душе.
Ты сама виновата, пускаешь одиночество в себя, как любовника ненавистного. Странное
сравнение. Не было такого. Всегда желанна. Всегда желанен он. И это тоже кусочки (порой кусищи!) счастья. Да. Опыта не было, а ощущение есть, словно генетическое что-то, от прабабок. Раньше ведь мужей не выбирали. Странно. Все странно. И дождь этот. И катер в сарае. За что? За что наказание – быть одной среди любящих тебя людей?...
Еще кучка окурков появилась в банке. Никто не знает, что она курит. Она и сама не знала, пока от давящего на артерию одиночества не бросилась вон из дома, где все вместе и от этого единения еще тошней, словно она не с ними, пока в магазине на перекрестке не
купила сигареты, такие, какие он курит. Шесть пачек сразу. В эпоху антиникотиновой борьбы это, по меньшей мере, странно. Тогда зачем? Она не знала. А вот зачем в сарае оказалась – знала. Здесь никого нет, можно не скрывать одиночество. Оно тут, рядом, расселось на том же катере и ножки свесило. И легко-легко. Ничего нет: забот, ответ-
ственности, обязательности.
«Человек создан для счастья, как птица для полета»,-- вычитала она когда-то у Королен-
ко. Красивые слова о необходимости счастья, да какой человек счастлив и свободен абсолютно? Одинокий, без семьи, без любви, без детей? Свободен, но счастлив ли? Да и пустота привяжет крепко – не оторвать. И уже несвободен, уже к людям хочет, тыкается по толпе таких же, любви ищет, а ее нету! Привязан к пустоте, к свободе привязан! А тот,
кто любит, взлетит, конечно, от счастья, только свободой здесь и не пахнет! Да и полет –
в тени крыльев своей любви, иначе это не любовь, эгоизм.
Говорят, нескончаемое счастье матери – в ее детях. Дети – это часть тебя. Неправда. Дети (всегда наступает такой момент) сами по себе. Они хотят своего. «Люблю маму, пре-
клоняюсь перед ее великодушием и самозабвенностью. Она учила слушать всех, а поступать по-своему. На правах дочери это справедливо. А на правах матери…Сын не хочет делать уроки, хочет смотреть телевизор до посинения. Я деру с него семь шкур за учебу, а он не рвется. Я хочу его – отличника, а он не хочет. Это его жизнь. Его свобода. Разве я могу позволить ему эту свободу? А его будущее?...»
Вот и несвободна, недаром про семью иногда говорят «хомут на шее», но и он, этот хомут, тоже несвободен ( читай: несчастлив). Он на твоей шее, и ему не сдвинуться с места – привязан. Ты же сама не отпускаешь. Значит, и он не полетит? И сын обречен на несвободу? И ему – мимолетные кусочки счастья вместо летающего джанниродаринского
торта?! Грустно. Страшно.
Дождь долбит крышу, словно хочет ее пробить. Нет уж. Крыша – на века. По старинке, по-хозяйски, ни щелочки. Никакой свободы дождю и ветру. Поэтому и тепло, и уютно в пыльном, темном сарае. За окошком шумный дождь, а вокруг тебя тишина и покой – очередной кусочек счастья? Тогда зачем одиночество рядом? А если убежать, улететь? Где там Большой Каньон? Лети! Может, вырастут крылья, пока ты в пространстве, может, упадешь на мягкое; а может, как в реальности – конец. В этом и есть счастье полета – в неизвестности и свободе движения. Осторожность, расчет – вот что не дает пути, важней-
шие качества для жизни, а жить мешают. Странно. Замуж шла по расчету, не меркантиль-
ному, ни в коем случае! Рассчитывала на свою любовь, на его, на совместные силы, дружбу, уважение, почему же счастье – кусочками, а не тортом? Рассчитывала работать честно, добросовестно и получать от этого радость – почему же здесь вообще крошечка?
Мать осторожная, расчетливая, все с запасом, на перспективу, как наседка над своими цыплятами – почему же летят в разные стороны и от взмаха твоих крыльев свои перышки дыбом ставят?
«Бальзаковский возраст», «возраст Христа». Сколько лет прожито на свете, чтобы понятно стало, что ты лишняя, что ты не создана ни для счастья, ни для полета. Свобода
же только в выборе – утопиться или повеситься... А может, все проще: ранний климакс?
Окурки уже не убираются в банку. Один опять упал. Дождь попрошел, небо успокоилось
Одиночество уже не давит, оно как задушевная подруга, рядышком, молча. Проклятое, но свое… «…Свое одиночество… У мужа его нет вовсе. Иронизирует иногда:
-- Много будешь думать – с ума сойдешь.
Вот и началось. Схожу. То ли с ума, то ли в чистилище, а там…Бог сомнений не любит…»
Она оглядела сарай. Под потолком со стропил торчит какой-то штырь. Дотянулась, дернула – торчит. «Выдержит?» Веревка в кармане, Большой Каньон ждет…
На улице вдруг раздался детский плач. «Мои? Что они? Откуда они здесь? Конечно, не они» Но плач детский. Плачь сама, может, в слезах правда? Почему говорят «поплачь – легче станет»? Что с этими слезами – горесть выходит? Она разве материальна и раство-
рима? Как душа, эти несколько граммов, на которые, якобы, становится легче человек по-
сле смерти. Что же делать? И снова по-гамлетовски: «жить или не жить»… Но кто-то плакал. А если свои, если не ухом -- сердцем почувствовала? Вот она, несвобода счастливой любви: будешь думать о близких – никогда не освободишься. Всегда так будет, когда собираешься уходить. Лучший совет всем уходящим: думай о близких! Неважно, куда уходишь – в магазин на двадцать минут, к любовнику на часок или в небытие навсегда. Думай о близких. Неизвестно, поможет ли это им, но тебе помешает уйти точно.
А может, как раз так и должно быть, может, свобода – это что-то пустое, бескрайнее и бессмысленное? Это не то, что нужно человеку? А что нужно тогда? Несвобода? Одиночество? Этот штырь под потолком, так призывно торчащий? «Господи! Не хочу кусочков счастья, хочу торт, летающий торт, чтобы влезть в него и слой за слоем, с кре-
мом, орехами и клубникой наслаждаться этим счастьем.…Не обожраться бы. А что тог-
да? Желание кусочков? Замкнутый круг».
… -- Ты здесь? Почему-то я так и подумал, что ты здесь. Ничего себе, это все ты, все «бычки»? Ты что, куришь? Опять депрессняк? Я тоже не спал ночь, злился, хотел развода. Потом подумал, что нужен тебе, и пошел. Не знаю, почему сюда. Наверное, ты звала. Смотри-ка, вот и наше: «я+ты=любовь»… Катер дедовский совсем развалился…Ну, все, домой пора!
…Она не ответила. Наверное, она пошла. Иногда не нужен выбор, ни свобода выбора, ни сама свобода. Просто идешь, потому что зовут, потому что есть кому звать – за кусочками. А кто знает, что лучше?..
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Зоя Крупнова: За кусочками. Рассказ.
30.04.07 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|