Елена Сафронова: Светлой памяти поэта Светланы Родюковой.
Четвертого марта сего года ушла из жизни поэтесса, которой не суждено было обрести широкую известносмть, богемную популярность и даже суетных благ от литературы - публикаций, сборников, рецензий...
Ее звали Светлана Родюкова, и почти всю свою недолгую жизнь она провела в Рязани. У нее вышел один стихотворный сборник.
Правда, после того, как ее не стало, выяснилось, что очень многие считали ее талантливой, интересной, самобытной...
Это эссе было написано к сороковинам Светланы. Женщиной, которая хорошо относилась к ней и при жизни.
Показная скорбь пусть останется на совести тех, кто играет в эти игры. В пределах Рязани.
Я просто думаю: один стихотворный сборник - много это, или мало, чтобы оправдать неудавшуюся "поэтическую" жизнь и нелепую, как у подлинного поэта, кончину?
А кто знает?..
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Елена Сафронова
|
Светлой памяти поэта Светланы Родюковой
Ее Душа (у Поэта она – всегда с большой буквы) отошла в мир иной, хотя понятие «мир иной», на мой взгляд, весьма относительно, ибо для Поэта, а Светка…
Так как-то повелось, что знакомые, да и малознакомые люди называлит ее этим детским именем «Светка». Не Светлана, не Света, а просто – Светка…
Так вот, Светка, Поэт Светлана Родюкова – им была вопреки и благодаря всему. И мир у нее был всегда иной, отличный от обывательского, далекий от мещанских замашек, быта, повседневности… Он мог быть иллюзорным, этот мир, мог кого-то раздражать, ибо не вписывался, не мог вписаться в разумные законы жизни! Но ведь он существовал, этот ее мир, черт возьми! И вопреки всему извне, и благодаря тем людям, кого Бог при рождении пометил даром стихотворчества.
Пометил и обрек как на великую радость созидания, так и на величайшее страдание, которое обывателям часто кажется блажью, прихотью, понтом.
А они, Поэты, несут свой крест, часто – в одиночку, и если и ропщут, то лишь в стихах, выворачивая наизнанку свою израненную душу, чтобы достучаться до нас, ожиревших и благополучных. Хорошо, если им удается быть услышанными. Чаще выходит – стать осмеянными.
Ты – неземное воплощенье,
В тебе нет плотского начала…
Ты часто жизнь не замечала,
Ты часто верила прощеньям…
Я, как человек пишущий, всегда пытаюсь понять – за что такая нетерпимость от окружающих к тем, кто тебе, в сущности, исповедуется, кожу с себя срывает, кричит аж до хрипоты, только бы услышали… И – поняли… И – поверили.
Как правило, слышать, понимать и верить начинают почему-то потом.
Что, смерть так сразу повышает планку написанного? Да нет же, нет!
Очевидно, в реальности нам очень трудно, практически невозможно отделить человека пишущего от его земной оболочки. Как трудно в такой, кажется, до банальности знакомой Светке увидеть Поэта Светлану Родюкову.
Почему?
Мы часто путаем и смешиваем творчество с его создателем.
«Да, вы знаете, стихи (картины, фильмы, передачи…) у нее вроде и ничего, но при том – она ведь такая странная… Не замечали?»
Замечали, конечно. Так. может, потому-то ее творчество и хорошо, что она сама вся – другая, не такая, как мы. Не думали?
Светка была Другой. Ее считали эпатажной, высокомерной, еще какой-то «не такой». На ее стихи писали пародии, а она совершенно по-детски обижалась. Ей пытались объяснить, что пародии писались и на Пушкина, и вовсе не потому, что тот был плох, а просто у пародиста иное видение стиха. И еще – что пародии есть элемент признания творчества. Вот и все. Она все равно обижалась, как ребенок.
Ей было за тридцать, и дочке два с половиной года, но слова «женщина» или «мать» к ней не подходили совершенно. Уж если женщина – то в сочетании с определением «подросток». Такая девочка-мама, воспитывающая взрослеющую на глазах Вику.
Ее хрупкость и беззащитность потрясали. Она, скорее, несла на себе печать почти забываемого ныне декаданса, соответствуя ему даже внешне. Очень красивая… Очень хрупкая… Очень надломленная… Ей бы шляпы широкополые носить и узкие длинные платья, обязательно со шлейфом. Уж во всяком случае – не джинсы, эту бесполую униформу докеров.
Фотохудожники любили ее фотографировать, потому что ее лицо, совершенно необычное, неземное, очень одухотворенное лицо, притягивало к себе неизменно. Из ее снимков можно было делать отдельные фотовыставки, потому что на каждом – она была разная: лиричная и мечтательная, вамп с элементами стервозности, нежная и любящая… И очень-очень печальная, даже когда улыбалась. Какая-то вымученная, почти страдальческая улыбка делала ее еще красивее.
Восхитительная красавица Светлана Родюкова с только ей присущим аристократическим шармом и изысканностью. Пожалуй, в ней было что-то от Иды Рубинштейн (работы В. Серова). И изящество, и нега, и немного лени (а как же без нее? Ведь дитя искусства!). Ну как такую не фотографировать? И не восторгаться – как? Да и как не любить, ведь, казалось, она и создана была только для этого. Правда, ее нужно было не только любить, но и, что главнее – беречь, оберегать от того, что может поранить, разрушить, убить, наконец.
Мужчины, родители, немногие искренние друзья любили, наверное – но не уберегли. Знакомые, коллеги по цеху – при жизни мало любили. А то и откровенно не симпатизировали ей.
Открыла ее томик стихов «Белый танец» - цитировать не могу. Она вся – там. Жила как бы случайно, записывала то, что приходило к ней Свыше.
О Господи, твой «Белый танец»
Увлек тебя вуалью белой…
Зачем ты этого хотела?
Тебя дурманил жизни глянец…
Четвертого марта вышла на балкон покурить. Случайно? Закономерно? И зачем – на балкон, когда можно было на кухне, в ванной, в коридоре?.. А в воздухе смертельно пахло весной… До головокружения… Снег еще лежал, но воздух, этот пьянящий весенний воздух пробивался всюду: в открытые двери балкона, в форточки и главное – в сердце. Он будоражил и словно звал за собой. Он желал ее, Светлану Родюкову, такую талантливую и красивую, такую одинокую, несмотря на обилие знакомых. Наверное, у нее закружилась голова… Наверное, потому, что весны уже было слишком много для нее, а сил – совсем не осталось. Ни для жизни, ни для творчества, ни для дочери… Ни для кого… Что произошло дальше, никто не знает, но через мгновение она уже лежала на земле, и четвертый этаж стал ее приговором.
У нее не было жизненных сил, чтобы справиться с тем, что случилось. Денег в семье тоже не оказалось столько, чтобы вытащить дочь из комы. Понимала ли она, маленькая женщина Светка, что с ней произошло? К счастью, нет. Не одну неделю искусственное дыхание еще поддерживало ее на каком-то уровне, но потом это оказалось уже не нужным. Медицина не захотела напрягаться вхолостую, и Светки не стало. Словно кто-то захлопнул за ней тяжелую свинцовую дверь, за которой остались родственники, маленькая дочка пьянящие запахи весны и много-много ненаписанных, поверьте, очень талантливых стихов.
Богиня с тихими глазами…
Мадонна в облаке табачном…
Ты – где-то там, под образами…
Мы – где-то здесь, и горько плачем…
Ольга Мищенкова
Послесловие публикатора:
В тексте приведены фрагменты стихов Ольги Мищенковой из цикла, посмертно посвященного рязанской поэтессе и журналистке Светлане Родюковой.
Спорить с личной точкой зрения автора эссе неблагодарно. Тем более – практически нет предмета для спора. Светка (Ольга очень точно подметила, что это тинэйджерское имя прилипло к Родюковой и сопровождало бы ее долго-долго, если бы не…), какую я помню, была именно такой: не от мира и не для мира сего. На ней стояла печать Поэта. Она вела самый что ни на есть образ жизни Поэта. Ее стихи были весьма разного уровня. Очень неровными. Но ее посмертная подборка, вышедшая в рязанском литературном издании «Рязанское узорочье», показывает: поэтическое мастерство росло. Возможно, к имманентной одаренности присоединилось благотворное влияние столичной «школы». Светлана была женой поэта Льва Болдова, какое-то время жила в Москве, общалась в литературных кругах.
И в тех же стихах все явственнее, на мой взгляд, прослеживаются эсхатологические мотивы. Предчувствовала? Или подсознательно стремилась Туда?..
Если вчитаться, то даже открытая дверь на балкон замаячит за строчками стихов:
* * *
За перелесками хмуро и сыро,
Дождь нескончаемый льется с утра.
Только в груди – все еще не остыло,
Только в груди еще бьется вчера.
Я распахну эти окна на ветер,
Выстужу душу до пепла, дотла.
Будет и черным, и траурным вечер.
Будет пластинка кружить, как юла.
Я ненавижу терзание болью:
Боль – для других это даже не в счет.
Все пересыпать бы снежною солью,
Может, к утру даже боль заметет.
Все заметет, и привидится вьюга.
Все заметет до сугробов, дотла.
Будет болтать мне кукушка-подруга,
Снова пластинка кружить, как юла.
Может, не будет такого огня,
Может, не будет каменьев златых.
Может быть, если Бог мой ушел от меня,
Так легко я бросала других.
* * *
Зачем же, милый, ты меня оставил?
Я отдала всю кровь тебе из вен.
Но ты на карту ничего не ставил
И ничего не предложил взамен.
Ты убежал, оставив стопки писем,
И песни, и стихи, и сердца стук.
Наверно, мы сначала мало смыслим,
А как прозреем – словно в пустоту.
И что мне делать, как мне жить без солнца,
Куда теперь – под лед да в полынью?
Распахнуты на ветер все оконца,
и леденит морозом грудь мою…
Реинкарнация
Я жду тебя, как всегда в полночь!
Знамение, вот, тогда, помнишь?
И вышивка по судьбе гладью.
И локоны на глаза прядью.
А этот фигляр в толпе в бубны!
И голос из-под небес трубный.
Я чиркаю на просвет спичкой –
И пепел от прошлой, той личной…
Misereri mei, Domini!
Послесловие Елены Сафроновой
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Елена Сафронова: Светлой памяти поэта Светланы Родюковой. Эссе.
06.06.07 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|