Ксения Иванова: Комната.
В каждом писателе живет и читатель, и чаще всего они друг с другом едва знакомы, несмотря на ближайшее соседство. Писатель упивается созданием повествовательных словосочетаний, описывая красоту заката в десяти томах, подбирая единственно верные образы и синтаксические конфигурации. Читатель, когда наконец руки голова и глаза устали от литературных упражнений, втайне от себя самого раскрывает динамичный детектив и или упирается взглядом в телек, в поисках эмоциональности, динамики и антиинтеллектуального отдыха. Этому тексту очень не хватает внутренней гармонии, которая позволила бы обратить внимание автора на сам факт воприятия текста человеческим организмом. Пейзажи все-равно перелистывают - закон жизни.
Но вообще читать можно, к чему вас и призываю!
Редактор отдела прозы,
Елена Кутинова
|
Комната
Солнце уже садилось и оставляло за собой ярко красные следы. Ей не нравился такой закат. Она находила его каким-то чуждым для всей природы, а тем временем он в ее взгляде вызывал какую-то тревогу, а в голове рождал легкие депрессивные мысли. Намного приятнее ей было наблюдать за закатом из теплой желтой палитры. Он всегда будто грел ее изнутри, и она понимала, насколько жизнь может быть прекрасна, а такой закат был лишь еще одним доказательством этого прекрасного.
Ее рука легонько придерживала синюю штору, а вторая покойно лежала на высоком подоконнике. Что-то красивое и одновременно мертвое было сейчас в ее образе, в этом неподвижном стоянии у окна. Казалось, что она замерла вот так, в полусумраке, оставив только тень, которая тихо дышала на стене, а сама она уже давно ушла в никуда. А еще казалось, что в какое-то неопределенное время ее тело рассыпиться, словно оно сделано из песка, и он подсознательно считал секунды, когда оно сможет издать этот последний песчаный выдох.
Другая Она сидела в этой же полутемной комнате в кресле и, хватая глазами уходящий свет, пыталась прочитать слова в книге, которую держала в руках. Она сидела, разбросив ноги в разные стороны, в полусогнутом положении над книгой и беззаботно перелистывала страницы, предварительно облизывая указательный и большой пальцы. Казалось бы, она могла просидеть с этой книгой до самого утра следующего дня, а потом спокойно встать и уйти к себе домой, и даже не вспомнить, что она сидела здесь и читала эту книгу.
Он стоял, облокотившись на письменный стол, и смотрел на Нее-вторую. С каждой минутой он все больше раздражался. Он подсознательно считал секунды, когда его раздражение перейдет за какую-то неопределенную им грань, и он подойдет к ней и, размахнувшись, что есть мочи, даст ей пощечину, а потом, услышав ее громкий спонтанный смех, упадет перед креслом на колени и начнет целовать ее теплые руки. Но это раздражение ему одновременно нравилось. Он понимал для себя, что если бы он бы его не испытывал, то, возможно, не любил бы ее так, как любит. Это раздражение было для него, как наркотик, который она всегда посылала ему. Он готов был выбросить его в мусорное ведро, стоящее около его правой ноги, под столом, но наркотик уже вливался в него вместе с его любовью и тек по его венам.
Он стоял и смотрел также и на Нее-первую, и все считал про себя эти секунды, когда рассыпиться ее тело и ее образ у него в голове и тогда, он сможет подбежать к окну и начать собирать в ладони ее песочную пыль и разбавлять своими слезами.
Вдруг тень на стене задрожала, и Она-первая как-то холодно, но одновременно, пытаясь найти для себя какую-то защиту, сказала: «Удивительно красный закат! Никогда не видела такого. Знаешь, Сашенька, закат всегда неповторим, никогда не увидишь одинаковых закатов. Представляешь, полосы, словно кровавые раны. Это словно раны на теле неба». Она повернулась и посмотрела на него, а он готов был бежать к ней и обнимать, сжимать ее в объятьях так, чтоб она почувствовала его и сделать так, чтоб ей никогда не было страшно, чтоб она больше никогда не сравнивала закат с кровавыми ранами. Ее мысли всегда шокировали его, и он готов был сделать все, чтоб вырвать эти мысли и ощущения из нее, но не представлял как.
Она-первая посмотрела на Нее-вторую, и ее лицо приобрело еще больше жалкий вид. Она смотрела на нее и завидовала ее жизнерадостности и безразличию на все, в том числе и на него. Она ждала, что когда-нибудь придет такой момент, когда она тоже станет такой, как она, но пока лишь могла смотреть на нее своими печальным взглядом и внутри себя чувствовать надломанный с нескольких сторон стержень. Иногда ей казалось, что этого стержня у нее не было и никогда не может быть, и от этого чувствовала себя ужасно слабой и безличной.
Она-вторая оторвалась от своей книги, подняла голову и посмотрела на Нее-первую, выражая и сочувствие, и огромную насмешку. Ее глаза говорили: «Ну, зачем же так жить? Все это такие глупости», но Она-первая никогда не умела читать по глазам и, отвернувшись обратно к окну, приняла такую же привычную ей позу, в которой стояла минуту назад.
Она-вторая снова начала читать книгу. И не переводя своего взгляда на него, сказала: «Сашенька, это такая чудесная книга! Мне даже хочется поехать туда, где живет главный герой!» Она замолкает и продолжает, углубившись в книжный мир, читать.
Он все стоит, облокотившись на стол. Он готов их обеих уничтожить. Одну- за этот глупый наркотик, вызывающий в нем раздражение, другую – за ужасно непонятный для него ее внутренний мир. Она для него красива и загадочна. Она рождает во всем: в своих движениях, в своем взгляде, в словах – грусть и он готов на все, чтоб ее ни стало, потому то, что он не знает, как и не может ей помочь выйти их этого мертвого состояния мучает его и не дает покоя.
«Все! Решено, я поеду в эту страну, я так хочу. Как все это здорово!» - Она-вторая потихоньку начинает заводиться своей радостью. А его раздражение все больше растет. «Она думает только о себе, он для нее – никто. Ей всегда все интересно. Она всегда чем-то занята, и жизнь никогда не стоит у нее на месте». – Он начинает чувствовать свою слабость перед ней, а она, смотря на все это, еще больше воодушевляется своей идеей поехать одной в какую-то другую страну. Она такая самодостаточная! Он – лишь небольшие эпизоды в ее такой интересной жизни.
Он подходит к Ней-второй, начинает обнимать ее и пытается почувствовать ее тепло, выдавить хоть чуточку сентиментальности к себе.
Она-первая отворачивается от окна и смотрит на него. На глазах у нее наворачиваются слезы. Они текут по щекам, и она чувствует их отвратительный вкус безысходности на своих губах. Она так сильно любит его и так сильно сейчас чувствует свою слабость, и абсолютно не ощущает у себя никакого стержня внутри. «Я хочу быть, как она, я хочу быть, как она, я хочу…» - начинает быстро шептать ее внутренний голос.
«я не понимаю, зачем мы здесь все собрались?!» - выкрикивает она так сильно, чтобы он посмотрел, наконец, на нее, а она оторвалась от своей книги.
«Не знаю» - тихо и до боли спокойно отвечает голос человека, сидящего на краю кровати, свет на которую совершенно не падает.
Он оборачивается и смотрит на Него-второго. «Как бы я хотел бы вот также эти слова «не знаю» произнести так. Как будто бы я знаю совершенно точно. Зачем мы все здесь собрались» - думает он про себя, обнимая ее, и чувствуя цветочный запах ее нежных волос.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Ксения Иванова: Комната. Рассказ.
Красиво о грустном
08.12.07 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(112): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|