Кэндис Ясперс: Самоидентификация.
Психоделика, боль, имена Нинаи и Ли словно переносят меня туда, откуда я еще мысленно не вернулась... Оценить текст практически невозможно, потому что, как только срабатывают китайские ассоциации, происходит блокировка, я не понимаю что читаю, просто пьянею от нахлынувших воспоминаний.
Этот рассказ - письмо, дневник, исповедь. Нужно просто окунуться и поочувствовать...
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Natella Osmanli
|
Самоидентификация
Три месяца прошло………Три долгих месяца….
Я наблюдаю за тобой……
Зачем?
Просто наблюдаю…
В каждом действии есть какой-то смысл. У следствия есть причина, и они неразлучны, как две стихии, порождающие друг друга, как огонь и воздух. Поэтому слово «просто» предлагаю откинуть.
Хорошо… Я наблюдаю.
Так зачем?
Судьба у меня такая…. Наблюдать.
И каковы же выводы?
Много неправильных действий, приводящих от благих намерений к отрицательным результатам. Много ошибочных суждений, на которых строится жизнь с ошибочной точкой зрения. Соответственно, жизнь тоже ошибочна.
Моя жизнь ошибочна?
Тебе пора просыпаться.
Что?
Просыпаться. Уже утро, кто-то будит тебя. Не слышишь?
Но…. Мы не закончили….
А какого конца ты ждешь? Некоторые вещи так никогда и не заканчиваются. Они просто обрываются……
- Ни????
Мягкая предрассветная темнота медленно покинула свои чертоги и снисходительно впустила солнечный свет, играющий на коже пригревающим теплом. Лучи втекали через окно и распространялись везде, паря в нагретом воздухе. Хлоп. Окно открылось. Мгновенно влетела свежесть и разрушила атмосферу призрачной полудремы. Слипшиеся глаза с трудом разомкнулись, и первым, что попало в замутненное поле зрения, был маячащий размытый силуэт, резко раздвинувший шторы. Яркое солнце, возликовав от радости, с неслышным пением окончательно хлынуло внутрь комнаты. И Нинаи опять поняла, что заснула, сидя за своим излюбленным письменным столом. Одной щекой она прижималась к его отполированной покрытой лаком поверхности, и скула из-за этого отозвалась ноющей болью, как только Ни вернулась из своих сновидческих фантазий в реальность. Лучше бы и не просыпаться… Вокруг валялись изрисованные за бессонную ночь листки бумаги, зашуршавшие под порывами ворвавшегося с улицы теплого ветра. Вместе со свежим воздухом влетело бодрое, мелодичное чириканье летних птиц. Мир давно ожил и переливался всеми красками жизни, как многоцветная радуга, а Нинаи словно выпала из него и висела где-то в пустоте. В своем собственном окружении, где пение птиц казалось чем-то чуждым и непривычным. Даже более того. Незнакомым.
- Что ты там бормочешь? – громко и по-деловому торопливо спросила Ли, родная сестра. Это она распахнула оконные створки на полную, чтобы хоть немного проветрить сию вечную обитель затхлости и жизненного застоя, в котором всегда прибывала молодая художница. – Что-то про «закончили»?
Силуэт постепенно обрел четкость и превратился в стройную спортивную фигурку, бодрыми движениями завязывающую отдернутые занавески шелковыми шнурками. Вот она такая… Полная бесконечного энтузиазма, зажигательная личность, излучающая блестящий набор женских мелочей, начиная от маникюра и заканчивая птичьей болтовней. Не вызывающая ничего, кроме минутного раздражения и сожаления об ушедшем сне. День наступил. Нинаи простонала, пробормотала в ответ что-то невнятное и пощупала одной рукой свою голову, которая, казалось, раскалывалась от долгого пребывания на жесткой поверхности стола, будто перезревший орех.
- Что закончили…..
- Не знаю. Это же ты сказала. Мне надо бежать. А тебе выпить что-нибудь, напоминающее чай и съесть что-либо, напоминающее завтрак. Никто не звонил. Давай, вставай.
- Я и не ложилась….
- Это заметно. Подъем. Хватит бредить.
Нинаи давно не видела сестру, чтобы та не убегала каждую секунду. В пульсирующей голове лениво проползла мысль, что и слава богу…. Как обычно, никого в первые минуты не хотелось видеть. Не хотелось выходить в настоящий мир, где творится все та же суета без видимой причины, - просто для самоутверждения личности, избегающей одиночества, которое возникает всякий раз, когда происходит нечто называемое остановкой. Воспоминания о ночи, как в тумане.
Через короткое мгновение Нинаи была уже одна. Одна посреди комнаты, залитой солнечным светом и птичьим чириканьем, ясно доносящимся снаружи. Одна посреди валяющихся всюду правильно-прямоугольных листков одинакового формата. То же самое. На каждом одинаковое изображение с незначительными деталями различий.
Ли незаметно выскочила, оставив дверь незакрытой. Только сквозняк гулял, напоминая о ее недавнем присутствии. Нинаи осталась, сидя за столом, потирая больную скулу и бессмысленно глядя прямо перед собой.
И правда, пора бы…. Предстоящий день встал в одну монотонную вереницу с другими, предположения о будущем замерли в настоящей секунде. День ничего не несет. Кроме последующей ночи. А ночь – это то, ради чего стоило бы прожить следующие десять опустошенных ожиданием часов. Головная боль постучалась и вошла, как к себе домой. И начала стучать изнутри, словно просясь обратно наружу. Нинаи невольно вздохнула, обреченно потерев лоб ладонью. Что делать, когда встанешь из-за стола… Лента с пустующими кадрами. Кое-какие воспоминания вернулись в более четком оформлении: Нинаи почувствовала, как ее рука сжимает что-то осязаемое. Хруст. Смятый листок. Девушка развернула его и уставилась на искаженное изображение, набросанное карандашом в последние полчаса перед тем, как вырубиться. Именно вырубиться, будто кто-то резко выключает свет в мозгу. Тоже, как обычно. Небрежный, сделанный в неясной спешке набросок был идентичным всем остальным, что заполонили личное пространство – каждый свободный метр на полу и кровати, неизменно нетронутой и аккуратно заправленной.
Бумага по-прежнему ничего не передавала. Мертвый обрывок материала с черными линиями и штрихами, пытающимися передать какой-то важный образ, но безуспешно. Словно тщетная попытка спеть завораживающую мелодию из грандиозной оперы, не имея ни голоса, ни слуха. Нинаи смотрела на него несколько минут, затем опять смяла. Ничего. Она снова ничего не добилась. Тоже, как обычно.
И вот вся ее видимая жизнь.
Что ты ищешь? Что……
Я не знаю… Ищу, кто ты….
Это пустая трата времени….
И тем не менее…..
Девушка потрясла головой, а потом осторожно, будто в замедленной съемке, встала из-за стола. Неровным шагом побрела в ванную. Там она, не обращая внимания на зеркало, повернула кран, наклонилась к раковине и плеснула в лицо холодной воды, которая полилась со звонким журчанием. Резко вдохнула. Слишком холодная. Недолго думая, Нинаи скинула одежду на пол и забралась в душ. Водяные струи омыли ее тело, принося некоторое облегчение.
Через десять минут она мокрой рукой схватилась за полотенце, вытерлась, и причесала растрепанные влажные волосы, с кончиков которых стекала вода.
Да, она искала….. Судьба у нее такая…. Искать.
Три месяца она только и делала, что искала.
Она была художником-любителем, мечтающим когда-нибудь стать профессионалом. Вернее, она раньше об этом мечтала. Со временем все меняется: обстоятельства меняются …… меняется окружение, философия. Глядя на изменения в мире, всегда пытаешься подстроить инструмент, на котором играешь собственную мелодию, так, чтобы он по-прежнему звучал гармонично совместно с инструментами окружающих. Мир – большой оркестр, и некоторые видят его именно таким. Да, оркестр, который играет вразнобой, часто просто какофонично. Но некоторые инструменты изначально поют слаженно, словно были предназначены играть вместе с самого рождения. Однажды Нинаи ощутила, что один инструмент рядом умолк. Это стало равносильно тому, что ее собственные струны порвались, потеряв индивидуальную мелодию. И вот, наверное, искала…. Теперь…. Искала новую.
Так много рисуешь.
Да, я много раньше рисовала. Природу любила рисовать. Море особенно. Всегда стремилась выбрать свободные выходные, собраться, взять мольберт, холодный обед наподобие бэнто и уехать на электричке к побережью. Хорошо, если погода выдавалась отличная, тогда я просто любовалась пляжем и делала наброски. Гуляла в одиночестве. А если штормило, у меня получалось особенно вдохновенно. Как будто я передавала настроение тревоги. Потемневшие волны, белые чайки на фоне темно-синего грозового неба, ловящие переменчивые потоки воздуха. Здорово было…
Больше не ездишь?
Неа……
Да, странно… И море не рисуешь.
Да, ничего почти не рисую.
Грустно. Так и потеряла свой талант.
Неправда! У меня есть цель…. Я не могу больше отвлекаться на мелочи. Надо закончить эту работу.
Ты одержимая просто.
Нисколько! Я вижу что-то и мне надо выразить это на бумаге. Иначе я сойду с ума. Она не даст мне покоя, пока не станет идеальной.
Ну и глупо, ничто не может быть идеальным. Это факт. Всюду кроется ошибка, которая и делает реальность реальностью. Мы ассиметричны. Потому что наша природа такова. В изъяне кроется загадка совершенства творения. Если что-то идеально, оно пусто и мертво.
Мы ассиметричны?
Да, я так и говорю.
Мы?
Что такое? Что тебя так взволновало?
Кто ты?
Бесполезно. Я открываю тебе это каждый раз, и каждый раз ты забываешь. Не могу же я все время повторять, как попугай!
Разве это сложно?
Нет, просто надоедает. Ты ищешь меня, ищешь во мне смысл и причину моего появления, но не можешь услышать, когда тебе говорят. Ты сама должна до этого дойти. Только тогда поймешь.
Ну скажи сейчас. Я больше не буду спрашивать.
Нет уж. Я не бюро справок.
Ну……
Поймешь сама, кто я – закончишь работу. Надо идти по пути своими ногам. Зря…
Вовсе нет. Ты потому и не можешь закончить, что не можешь меня найти. Я и твоя работа – едины. В ней ты ищешь меня, а во мне ее. По сути мы одно и то же. Только зачем так страдать, не понимаю? Это можно сделать и более приемлемыми способами. Например, просто задуматься и разобраться в себе. Напрячь мозги хоть чуть-чуть.
Не хочу. Мысли дурные приходят. Воспоминания, которых я не хочу.
Ну вот и мучайся тогда. Скоро с ума сойдешь.
Ну и что. Зато работу закончу.
Давай, вперед…..
Нинаи простонала и перевернула голову на другую сторону. Солнце слепило ее. Чертово утро опять. Легкие шторы колыхались под порывами ветра, за окном слышался шелест листвы. Даже не утро. Уже давно полдень, часов двенадцать, и пекло немилосердно. Лето совсем жаркое становится. И чем жарче, тем меньше хотелось выходить на улицу. Бассейн во дворе давно стоял, наполненный искрящейся голубой водой, но ни единая живая душа не подходила к нему. Он наполнялся автоматически, непонятно зачем, для кого. Автоматизированная некогда привычка, продолжающая жить своей жизнью, хотя никому уже не нужно, чтоб каждое утро появлялась свежая вода.
Душно. Хотя с улицы и несло легкой свежестью, все равно душно. Как будто сама жизнь – ассоциация с этим словом.
Нинаи снова уснула за столом. Сестра уже убежала, неизменно раскрыв нараспашку все окна и двери. Как всегда…. Сегодня она не заговорила с ней и не стала ее будить. Наверное, пыталась, но усилия оказались тщетными. Нинаи слишком занята в последнее время своими поисками чего-то…
В руках покоился карандаш, немилосердно сгрызенный, под локтями покоились новые наброски. Девушка откинула упавшие на глаза давно не стриженные волосы и внимательно рассмотрела эскизы. Сначала взяла в руки один, долго изучала. Потом второй. Потом выкинула оба. На пол, где их валялось десятками… Скоро эта комната станет похожа на разворошенный склад макулатуры. По лицу стекали капли липкого пота. Ветерок холодил, но слишком незаметно, нежно.
Где-то внизу хлопнула дверь. Входная, судя по привычному до боли в зубах характерному звуку. Донеслись приглушенные голоса, беседующие друг с другом – один из них Нинаи сразу узнала – это был голос матери с небольшой усталой хрипотцой. Много работала, наверное, в последнее время. Нинаи совсем перестала следить за тем, что происходит вокруг нее, поэтому точно сказать не могла. Разговор продолжался уже, видимо, какое-то время, поэтому она смогла услышать лишь его обрывочный вариант. Второй голос был незнакомым. Мужским.
- ….. дома?
- Я не знаю, - вздохнул голос матери. – Так все время с тех пор, как Ли ушла…. Ничего не могу сказать точно.
Нинаи невольно замерла и прислушалась.
- Не разговаривает ни с кем. Только сама с собой. Просто не знаю….
Мужчина что-то сказал, но девушка не расслышала. Голос матери звучал четче.
- Не спит никогда. Что-то бормочет про себя и все. Сомневаюсь, что она согласиться, чтобы я показала ее специалисту. Боюсь, что ее заберут. Знаю, что это эгоистично, но у меня больше никого не осталось….
Опять ответ незнакомца. Невнятный, только тембр голоса можно было различить.
- Да, с кем-то разговаривает. Постоянно. Во сне…………… Нет, не могу я с этим смириться! Она здорова! Просто это по настоящему тяжелый период. Всем нам надо пережить его. У меня нет сил больше. Но ее я не могу тоже потерять!
Как это Ли ушла….? Шепот в голове.
Нинаи тихонько встала, подошла к двери в свою комнату и медленно прикрыла ее, стараясь не производить никакого шума. Пускай беседуют. Это не должно ее касаться. В какой-то миг она остановилась, ее взор упал на наброски, разбросанные по полу. Всего на миг…. На мгновение…. Но рисунок показался ей ожившим и очень близким, словно вот сейчас она сможет дотянуться до своей цели… Дотронуться… Понять. Какой-то смысл мелькнул в этих эскизах, в туманном образе, что двумерная бумага так сильно пытается донести до своей художницы. Нинаи застыла на месте и впилась глазами в ближайший листок, изо всех сил стараясь удержать ускользающее наваждение.
Почему-то ей внезапно вспомнился один день… Такой же жаркий. Летний. Это было очень давно, в июле. Никаких примечательных событий, просто застывшие мелькающие картинки. Вот она бежит и падает в траву. Смеется. Звенящий детский смех разлетается на всю округу - они за городом. Вокруг необъятное поле, пахнущее цветами и палящим солнцем. Но они не замечают этого, поглощенные своей забавной игрой. В детстве они часто так играли, часто соревновались. Ли одета в платье, совершенно одинаковое, как и у Ни. Почему постоянно вспоминается именно этот день? Именно он… Именно он застрял в голове, потому что он был слишком похож на многие подобные и как будто собрал в себе всю сложность их отношений с сестрой, всю сложность и простоту. Все чувства, которые теперь куда-то ушли. Ли падает на нее сверху и пытается отобрать мяч, который они перебрасывали друг другу – послушные девочки, спокойная игра которых переросла в веселое баловство. Они обе смеются без остановки. Так, что живот сводит. Они недавно поели на природе, родители на выходных обязательно устраивали пикник. В отдалении стояла машина, их семейный лендровер.
Жаль, что они стали взрослыми, и их дороги настолько разошлись – каждой стало интересно что-то свое. Ли всегда излучала неиссякаемую энергию. А Нинаи словно просто стояла в ее тени и наблюдала этот свет, тайно купаясь в его слепящих лучах. Ни стала художницей. А Ли интересовалась связями с общественностью – она всегда любила иметь дело с людьми и нашла себя в этом. Такая вечно бодрая, что даже раздражает, начинаешь завидовать той легкости, с которой ей все удавалось в жизни. Но она глупая девчонка. Эти мелочи только путают и заслоняют от истинной сути жизни. Эти мелочи и привели ее к неприятностям…… дурацким…. Что за бред?
Все…. идея испарилась… Пустота и усталость после неимоверного напряжения. Нинаи закрыла дверь и вернулась к столу. Духота….. Стопка чистой бумаги белела и манила своей нетронутостью, призывая начать все с начала, и тогда, может быть, все получиться…. В этот раз. Образ ляжет на бумагу и предстанет перед ее взглядом, полный, выражающий все ее чувства, которые словно покинули душу. Где-то надо их отыскать и вложить в работу. Просто необходимо. Так не бывает, что что-то невозможно. Если очень стремиться, возможно все. Если забыть о деталях, о мелочах, о бесполезной суете. Только усердие. Усердие и поиск в самой себе. Все кроется там, и Нинаи ДОЛЖНА найти…..
Пора снова работать.
Ну и зачем ты все это натворила?
Что я натворила?
А ты не знаешь! Порвала все в клочья!
Я что-то натворила?
Да… Видимо, опять ничего не помнишь.
Да, я стала рассеянная… Многого не помню.
Стоит заметить, ты стала не просто рассеянная, а замкнутая. Это уже сродни аутизму.
Я не знаю, что такое аутизм. Читала что-то про это. Дети страдают такой болезнью.
Я тоже не знаю. Просто так сказалось. Я не могу знать больше, чем знаешь ты. Могу только судить, глядя на твою жизнь. По моим меркам, то, что ты делаешь – глупо. Хотя и необходимо в твоей ситуации. Иначе как ты будешь дальше жить? Ты выбрала такой странный путь, но это твой выбор.
Я так увлеклась самим процессом….
Ааа… Рано или поздно это должно было произойти. Значит, ты подбираешься все ближе и ближе.
Да, только я уже забыла, к чему…..
Ты помнила об этом, когда начала свою работу?
Не знаю. Это как будто происходит неосознанно, помимо моей воли. Как будто что-то внутри меня вдруг исчезло и теперь мне надо это найти, иначе я не смогу существовать дальше.
А я?
Ты?
Да, я.
А ты часть того, что мне надо найти. Или ты….. ты способ.
Ух, как ты поумнела. Ты знаешь, что ты опять спишь?
Какая глупость. Я работаю. А ты мне мешаешь своей болтовней. Как всегда.
Ты заснула. Опять довела себя до изнеможения и заснула. Поздравляю.
Ну и ладно…..
Ты все еще боишься вспомнить. Поэтому твое сознание ищет выход таким дурным способом. Бережет тебя, чтобы ты окончательно не сошла с ума.
В смысле, усыпляет меня что ли?
Ой, ну ты наказание сущее! Ты специально такой дурочкой прикидываешься?
Эй, ну хватит…. Я не поняла просто, и все.
Окей. Извини. Я просто хочу сказать, не надо бояться воспоминаний. Убегать от ощущения боли – это нормально. Но нельзя убегать все время. Природа все равно возьмет свое. Твоей личности просто необходимо самоидентифицироваться заново. Нельзя стирать все нарисованное судьбой и заменять собственными выдумками только потому, что так нет боли. Ты стерла половину себя. Что ты теперь хочешь? Продолжать жить как обрывочный кусок собственной личности? Человеческая психика так не может. Ей нужна целостность, в половине чаши не держится жидкость – она вытекает и исчезает. Поэтому ты и ищешь. Если не соберешь себя заново - то, что осталось, тоже вытечет. И вообще не будет ничего.
Ты что, стертая половина моей личности?
С чего такой вопрос?
Ну так откуда тебе знать тогда все это?
Я предположения строю.
Ну конечно. Я не прикидываюсь дурочкой, это ты из меня дурочку делаешь, по-моему.
Да из тебя не надо делать, ты она и есть. Из всех путей ты выбрала самые тернии.
Мой выбор.
Это точно. Могу дать подсказку. Хочешь?
Э…. ну конечно…. Хочу. Давай.
Ты просто должна смириться с этим. Просто заставить себя принять. И встретиться с болью лицом к лицу.
Смириться с чем?
Да…. А для начала надо тренировать память.
Ну вот, опять! Ты не знаешь, что такое серьезный разговор!
Подъем, моя дорогая.
Не поняла?
Просто…. Подъем.
Нинаи изумленно протерла заспанные глаза и уставилась на то, что творилось в ее комнате. Полный бардак. Сплошные клочки бумаги. Все разорвано. Каждый лист яростно разрезан на десятки кусочков, все перемешано. Напоминает затихшее поле боя после кровавого сражения, устланное бездыханными трупами невинных жертв. Ножницы блестели неподалеку. Сама Нинаи лежала на кровати, укутавшись в плед. Хм…. Что-то новенькое….
Изображение мира проявлялось постепенно. Нинаи заметила неподвижно застывший в распахнутых по обыкновению дверях силуэт. Ли… Чего это она… Даже никуда не убегает по своим делам. Хотя нет. Нинаи прищурилась и заставила непослушное зрение сфокусироваться. Нет, не Ли. Та уже ушла, наверное, в университет. Умничка, учиться. Всегда встает рано и торопиться. Не то, что некоторые.
На пороге стояла мама, бледная, как бумажное полотно. Нет, только не это. Нинаи почувствовала смутный укол совести. Зачем она так пугает своих близких? Наверняка, маму от этого зрелища сейчас удар хватит. Минутку… Мама пропала. Молча отвернулась и ушла. Издала только какой-то нечленораздельный звук, напоминающий всхлип. Неужели плачет…. Как все плохо… Тревожиться. Что происходит? Неужели из-за нее? Может, что-то случилось? ……. Хотя вряд ли.. Ли бы тогда не ушла в университет. Значит, ничего серьезного, просто показалось.
Развернувшись из пледа, в который она закуталась, сделав из себя мумию, Нинаи села на скрипнувшей кровати и замерла, не понимая, что делать. Прибраться что ль…. Рядом виднелась наполовину скрытая под клочками пачка сигарет, слегка помятая. Нет, она действительно сходит с ума. Вчера вечером вышла на улицу, добрела до ближайшего магазина и купила ее, вместе с зажигалкой. Пепельница испускала отталкивающий запах, переполненная смятыми окурками, вокруг нее рассыпался мелкий серый пепел. Неосознанно Нинаи потянулась, извлекла пачку из-под обломков своего творчества и покрутила в руке. Вытащила одну из оставшихся двух сигарет. Нашарила ладонью зажигалку и задумчиво прикурила. К потолку потянулась струйка синеватого дыма, прозрачные клубы закрутились завитками. По телу разлилось отрешенное спокойствие. От этого девушка почувствовала себя еще более больной и слабой. О чем там говорили вчера в гостиной? Показать ее врачу. Нет, Нинаи бы не решилась на это. Она и сама не была уверена в своем психическом здоровье, значит, и другие не поймут. Даже профессионалы. От этого невозможно вылечить, потому что это не болезнь. Это просто такое состояние.
Встав на ноги и не выпуская зажатую между пальцами дымящуюся сигарету, Нинаи подцепила несколько обрезков, что в изобилии окружали ее. Подошла к открытому окну (сестра, конечно же, проветривала комнату) и пристально рассмотрела их. Куски ее разбитой жизни. Теперь образ уже совсем нельзя было собрать во что-то единое. Он окончательно распался на составляющие из-за долгого вглядывания в каждую деталь в поисках ее назначения - перспектива отсутствовала. Нинаи как-то неправильно поступает. Где- то не там ищет….
Осторожно переступая через груды обрывков, Нинаи села за мольберт, привычно стоящий посреди комнаты. Там она докурила свою сигарету и равнодушно затушила ее об одну из деревянных перекладин. Она вспомнила, что произошло ночью. Туман в голове напоминает скорее похмелье, случившееся после чрезмерного употребления алкоголя. Почесав затылок и прикрыв глаза, она вернулась к своему вчерашнему безумию. Она чувствовала себя так, словно ее выпили до дна, поэтому никаких эмоций… Только исправно заработавшая память. Помутнение рассудка в обоих случаях одинаково, какая тогда разница, от чего это произошло – от бутылки крепкого виски или своего больного воображения? Нинаи облизнула пересохшие губы.
Ты пойми, некоторые вещи никогда так и не заканчиваются… Они просто обрываются…..
Она просто призрак в твоей голове…
Призрак, которого ты по-прежнему отказываешься замечать…
Девушка ощутила, как по щеке скатилась одинокая жгучая слеза. Резким движением руки она вытерла ее и выдохнула воздух из легких, успокаиваясь. Глаза защипало.
Вчера она подошла уже очень близко к своей цели, к цели, которую даже не могла сформулировать словами. Только простой карандаш мог как-то выразить ее поиски, быть помощником и единственным другом, что верно служит, не спрашивая ни о чем. Но и он пока неизбежно подводил художницу, играя в жестокие игры, в прятки, - пряча то, что так хотелось нарисовать и посмотреть на этот рисунок самой, чтобы понять что-то…. Найти. Эти бездушные наброски были абсолютно незавершенными, картина не проявлялась, все выглядело, как на засвеченной пленке. Нинаи могла разглядеть в своей голове только половину, смазанную, как будто чья-то отчаянная ладонь провела по грифельным штрихам и картинка расплылась. Почему она не может отобразить образ четче? И Почему Вторая Половина Отказывалась Появляться В Принципе??? Каждый раз Нинаи выбрасывала предыдущий эскиз, остервенело бралась за следующий и доходила только до определенного этапа, после которого уже не могла продолжить, словно вся способность рисовать внезапно пропадала, и она терялась, где провести следующую линию. Где ее провести…. Где она проходит? Вчера она, кажется, с усилием принудила заточенный грифель лечь на бумагу и провести ее… Первую за этапом. Но там по-прежнему чего-то не хватало… Какой-то части ее самой, и за чертой проходила граница, которую она сама установила, добровольно… Она это почувствовала. Там, за чертой, хранилась великая тайна, которую она некогда похоронила в глубоких темных уголках своей сущности, и если продолжить – нужно вскрывать печати гробницы. Следующий этап и эта тайна неразрывно связаны между собой. Чтобы закончить, нужно перестать бежать и вернуться к прошлому, от которого Нинаи отказалась, протестуя против решения своей жестокой судьбы. Нужно выйти из своей придуманной версии жизни, в которой она все построила по-другому, опустив концы в воду, и взглянуть на реальность с незамутненным рассудком и смелостью принять…. неизбежное. Уже случившееся.
Балансируя на грани, Нинаи не дала себе свалиться в омут бессилия. Не дала сломаться печати и рухнуть барьеру, воздвигнутому на пути к ненужным воспоминаниям. Она закрыла уши, в которых неожиданно зазвучало эхо такого любимого и родного голоса, руками, а затем в безумной ярости бросилась уничтожать все свои попытки нарисовать то, что так давно просилось из-под пальцев. Чтобы ничто не могло ее привести туда больше, в эту сырую черную гробницу, где была запечатана ее боль и правда о реальности. Да, она не могла жить нормально без того знания, которое сама же от себя и скрыла. Да, она не могла больше рисовать. НУ И ЧТО……
И все-таки Нинаи поняла, что тихонько плачет, более не в силах сопротивляться.
Ну вот…..
Глупая девчонка, что ты наделала….
Ли…
Глупая, глупая девчонка….
Электронный циферблат показывал девять часов утра, когда Ли, напевая какую-то легкомысленную песню с глупыми словами, услышанную по радио, вбежала в ее комнату и неизменно распахнула все окна и двери, чтобы прошелся сквозняк. Нет, она специально это делала! Каждый раз!
- Отвяжись…. – промычала Нинаи, поглубже зарывшись в мягкое одеяло с изображенными голубыми цветами. Ли запрыгнула на нее сверху и начала скакать, как наездница, весело приговаривая:
- Соня, соня, мы опоздаем из-за тебя…. Вставай!
- Я не могу. Я поздно заснула.
- Ну… - протянула Ли и остановилась. – Это ни для кого не секрет. Маме не нравиться, что ты не соблюдаешь никакого режима. Мрачная, злобная… бяка!
- Ли, отстань… Я вообще не хочу никуда ехать. Я передумала.
- Как это передумала? С ума что ли сошла? А что ты будешь делать?
- Спать…..
Ли засмеялась и полезла к ней под одеяло, выпихивая сестру с кровати. Нинаи сама было невольно усмехнулась, но сдержала себя и сохранила невозмутимый вид.
- Так ты что, в покое меня не оставишь?
- Уууу… Если тебя в покое оставить, ты не заметишь, как от голода умрешь. Так что-о-о-о…. Нет. И не мечтай об этом.
- Может, я хочу умереть от голода.
- Да? А я нет! Забудь об этом.
Нинаи села на постели, изучающее разглядывая сестру и напустив на себя раздраженный вид. Казалось, что она смотрит в зеркало.
- Ты готовишься к вступительным экзаменам?
Ли сморщила носик.
- Я и так поступлю, не переживай.
- Очень мне надо переживать….
- Да ладно, злюка. Переживаешь. Скоро поступлю и буду учиться, тогда останется меньше времени, чтобы к тебе приставать. Ты порадуешься?
- Очень.
- Ха-а, врешь!
- Ли, ну дай ты мне выспаться хоть разок!
- Да не могу я! Нас уже ждут, пошли… Пошли, пошли.. В душ. Я тебе помогу, давай, поднимайся, лентяйка. Запихну тебя в ванную и успокоюсь. Обещаю.
Она скрестила руки на груди в торжественном молитвенном жесте и закатила глаза к потолку. Затем, не дожидаясь внятного ответа, цепко схватила сестру за запястье и потянула на себя, поднимая с подушки.
- Ли!.....
- Что «Лиии»??? – передразнила она.
- Я сама.
- Хорошо, - она отцепилась и встала, поправив аккуратно причесанные блестящие волосы. – Я жду.
Ворча про себя, Нинаи заставила непослушное расслабленное тело подняться на ноги.
- Ха-ха… Получилось! – Ли снова засверкала искрящейся ехидной улыбочкой.
- Сейчас врежу тебе!
- Ну-ну.. Давай!
- Что ну-ну???
- Давай, давай, подеремся для бодрости!
Голоса растаяли в гулком тумане. Улыбающееся лицо исчезло вслед… Давно все это было…. Так давно….
Ты ведь скучаешь по ней, верно?
По ком?
Ты знаешь, о ком я говорю.
Нет.
Знаешь. И не хочешь этого признать. Продолжаешь бежать и в то же время ищешь, чем забить образовавшуюся пустоту в памяти и сознании.
Наверное, просто не хочу вспоминать. Не хочу и все тут!
Но ты же понимаешь, что к этому рано или поздно придется вернуться.
Мне будет плохо тогда.
А тебе что, сейчас хорошо? От того, что ты эмулируешь ее в своей жизни, делая вид, что ничего не случилось? Закрыла доступ к истинной памяти и создала фальшивую, где все по-прежнему. Только ничего не по-прежнему. Ты ни о чем не думаешь и сидишь изо дня в день, боясь выйти и увидеть что-либо связанное с ней, потому что тогда ты вспомнишь, что ее больше нет.
Очень…..
Что очень?
Очень скучаю.
Ну вот, ты стала признаваться…. Ты ведь делала вид, что не любила ее при жизни, да? Не замечала. И сейчас все строишь по тому стереотипу. Продолжаешь не замечать, и все-таки она живет в твоей голове.
Зачем ты так говоришь?
Потому что это правда.
Я……… это тяжело.
Конечно, тяжело. Она твоя сестра-близнец. А ты при жизни всегда делала вид, что отторгаешь ее. Делала вид, что вы непохожи. Что у вас нет ничего общего. На самом деле, ты просто боялась того, что очень сильно ее любишь. Боялась, что она заметит это и посмеется над тобой. А теперь ты испытываешь чувство вины, думая, что она ушла из жизни, так и не узнав, насколько сильна была твоя любовь к ней. Что на самом деле ты не хотела ее обижать. Ни разу. И все равно сознательно делала это, чтобы якобы показать свое превосходство. А на самом деле, просто твои комплексы закрыли твое сердце….
Прекрати!
Ну сколько можно! Прекрати, прекрати….. Страшно признаться самой себе в своих ошибках?
Не хочу тебя слышать!
Но ты не можешь меня не слышать! Ты сама меня создала. Поставила меня на место Ли. Заполнила мной уничтоженную часть своей личности. Я и есть ты. Когда же ты это запомнишь и поймешь? Ты беседуешь сама с собой. И ты ищешь меня! Эту свою стертую часть!
Прекрати, я сказала.
Ну вот, опять воздвигаем стены вместо того, чтобы строить мосты.
Я совсем ее не вижу… Она все время занята….
Опять начинается….
Что???!
Иллюзии.
Какие???
Ты не можешь закончить работу, потому что не видишь своей личности без нее. Вы были очень близки. И ты без нее просто не можешь найти себя. Вместе с ее смертью половина тебя исчезла. И ты ищешь ее. Ты создала ее в моем образе. А меня ведь не существует на самом деле. Я – твоя выдумка. Говорю же. Повторяю.
Я выдумка….. выдумка….
Нинаи стояла перед зеркалом и смотрела на себя. В руках она держала новый последний набросок. По лицу текли непроизвольные, горячие слезы. Но она продолжала упрямо смотреть. Приложив листок к прохладной зеркальной поверхности, она начала сосредоточенно срисовывать свое отражение на бумагу. Несмотря на то, что хотелось отвернуться и убежать. Исчезнуть в море эфемерных фантазий и забыть. Она упрямо шла вперед. По раскаленным углям и иглам острой непереносимой боли, которая жгла ее сердце. Казалось, оно готово разорваться и замереть навсегда. Но жизнь продолжалась. И Нинаи должна была завершить работу.
В кабинете тихонько тикали настенные часы. Бежевые стены, кресла в тон к ним. Вроде бы обстановка должны была успокаивать. Но она, наоборот, нагоняла странную отчужденность, словно шептала: ты здесь лишняя….. За большим прямоугольным столом сидел серьезный молодой человек в черном вязаном джемпере, из-под которого торчал белоснежный накрахмаленный воротничок рубашки. Смотрелось очень по-деловому. Он сопереживающее глядел на женщину, смущенно сидящую напротив, и терпеливо ждал ее ответа. Тишина разливалась отстраненным спокойствием, будто здесь, за дверью кабинета принудительно была создана атмосфера, отделяющая человека от окружающего мира. Атмосфера застывшего времени. На бледном изможденном лице женщины оставило свою печать заклинание смерти близкого человека. И глубоко запрятанного горя. Они оба молчали, слушая, как часы отсчитывают секунды.
- Она думает, что Ли все еще жива, – наконец, дрожащим голосом произнесла брюнетка, в густых волосах которой уже начала пробиваться седина. Вокруг ее век залегли морщины, старящие на десяток лет. Белки покраснели от много раз пролитых по ночам слез.
- Сколько это продолжается?
Часы неизменно тикали.
- Три месяца. С тех пор, как все произошло. Когда Ли ушла и не вернулась домой. А потом нашли ее……. тело.
Пальцами женщина нервно сжимала носовой платок, которым изредка вытирала сухие глаза. Привычка. Сейчас она не плакала, только голос дрожал.
- Она говорила с вами об этом?
- Нет. Она вообще не говорит. Но иногда… мне кажется, она разговаривает с Ли…. Очень редко.
- Разговаривает с Ли, - задумчиво повторил молодой человек, словно дегустируя слова на вкус. – И во сне продолжает с кем-то разговаривать?
- Да.
Воцарилась пауза. Время текло медленно и как будто с какой-то неохотой. Минуты тянулись как целые часы.
- Я всего лишь мать, которая боится потерять единственную оставшуюся дочь… - сказала женщина, глядя в пустоту. – Но я не знаю, что делать. Я вижу, что вернуть ее к жизни не в моих силах. Она все время сидит у себя наверху, в комнате, взаперти. И непрерывно рисует одно и то же. От этого мне страшно…. Я боюсь, она потеряла рассудок.
- А откуда вы знаете, что она думает, будто Ли все еще жива?
- Как-то давно она появилась на кухне, когда я обедала…. В одиночестве. И пробормотала что-то наподобие: скажи Ли, чтобы она прекратила распахивать все окна и двери по утрам….. Я потеряла дар речи от потрясения и ничего не ответила. А она молча ушла опять наверх. И ни слова с тех пор.
- Галлюцинации…. – нахмурился молодой психоаналитик. – Действительно все двери и окна бывают открыты?
- Только в ее комнате. Каждое утро. Я слышу, как хлопает сначала окно, потом дверь. Думала, сквозняк, сначала. Потом, что Нинаи сама это делает. Теперь не знаю, что и думать. Я видела, как она все еще спит, а все уже давно раскрыто нараспашку. И ветер в комнате. Вы бы видели ее комнату…..
Брюнетка снова смяла платок, и костяшки пальцев на ее руках побелели от напряжения.
Мужчина перегнулся и положил ладонь на ее плечо, стараясь заглянуть в красные, давно опустевшие, и вместе с тем, полные тревоги глаза.
- Не волнуйтесь, пожалуйста. С вашей дочерью все будет хорошо. Только не волнуйтесь.
Женщина согласно закивала и выпустила платок. Вздохнула. Кажется, успокоилась.
- Вы принесли то, что я просил?
- Да… - она порылась в сумке и извлекла сложенный вчетверо хрустящий листок бумаги, передав его мужчине. Тот развернул его и некоторое время пристально изучал. Женщина положила на стол фотографию, где обе ее дочери, улыбающиеся, стояли на пороге дома, на весеннем газоне, похожие, как две капли воды. Мужчина подцепил и ее. Долго сравнивал рисунок и фотографию, переводя взор с одного на другую попеременно.
Потом коротко вздохнул.
- Да, ситуация проясняется, - вымолвил он. – Это то, что рисует Нинаи?
- Да….
- По-моему все слишком понятно, – он развернул рисунок к женщине, и той захотелось сомкнуть веки, лишь бы не видеть то, что на нем изображено. Но она пересилила себя.
Серебристым карандашом была небрежно набросана половина лица самой Ни. Неясная, словно смотришь сквозь пелену ледяного тумана. Неясная, безжизненная и мертвая….
Нинаи лежала на кровати, уставившись в белый потолок. Побелка уже осыпается. Надо бы исправить это. Давно никто не прибирался в этой комнате. Давно тут никого не было, кроме нее. С чего это она начала курить?
Захотелось потянуться к последней сигарете, но Нинаи не сделала этого. Она вообще не пошевелилась, даже взгляда не отвела. В голове властвовала великая пустота, синие круги под глазами пролегали широкими дугами. Только в груди поднимались одна за другой волны тупой отдаленной боли. К чему все это? Морские волны, шелестящие и набегающие на песчаный берег. Если бы судьба дала шанс, она бы взяла туда с собой Ли. Показала, как все это может быть красиво. Мир без единой души, полный гармонии и великолепной атмосферы предгрозового волнения. Хотя, скорее всего, она бы не поняла этого. Но все равно. Она бы хотя бы увидела то, что видела Нинаи.
Окно распахнуто. Как всегда…..
И законченная работа лежала чуть поодаль, на любимом письменном столе.
Ну что? Дорисовала?
Нет…
Врешь, дорисовала.
Но если б я дорисовала, тебя бы уже не было со мной. А ты со мной уже три месяца. И не уходишь.
Но ты ведь знаешь, кто я.
Знаю. Ты – это я.
Умница. Ты начинаешь что-то понимать по-настоящему. Как тебе удалось завершить?
Не знаю.
Ты не плачешь?
А должна?
Ты ведь говорила, что не хочешь вспоминать. Не хочешь вспоминать тот день, когда ты проклинала все на свете и доказывала матери, что Ли просто убежала с новым дружком и гуляет где-то, заставляя всех волноваться. Ты кричала, что тебе все равно, даже если она умрет. Ты любила ее. И волновалась очень сильно. И первое слово, которое ты сказала, когда неожиданно в дверь позвонила полиция, было «неправда». И все равно в тот момент ты смирилась. Иначе бы не искала саму себя. Саму себя, отрезанную от нее навсегда. Внутри ты все равно шла по пути к смирению, боролась со своим страхом. Одна твоя часть ставила препятствия, а другая разрушала их, выбрав путь твоего творчества. Самоидентификация заново в мире, который кардинально изменился для тебя.
Я не хочу плакать.
Да, и не надо. В этом нет смысла.
Ты еще долго будешь со мной?
Меня уже нет.
Так почему я с тобой разговариваю?
Привычка.
Нинаи почувствовала, как шепот растворяется в тишине. Словно его никогда и не существовало. Ни ощущала себя целой…. Хотя ей и казалось, что она разбита на тысячи осколков, как ее жизнь.
Некоторые вещи просто обрываются…. Они не заканчиваются, просто обрываются….. И надо учиться принимать это. Смиряться. Не создавать иллюзий, только потому что эгоизм захлестывает с головой, а боль причиняет страдания. Надо учиться помнить тех, кто ушел. А не делать вид, что они по-прежнему рядом, не воздвигать стены из призраков. Не стараться забыть….
Ли, ты глупая девчонка….
Лииии….
Прошло ровно три месяца со дня ее смерти.
На следующее утро все окна и двери оказались закрытыми.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Кэндис Ясперс: Самоидентификация. Рассказ.
21.11.04 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(112): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|