Евгений Казачков: Песнь пятая.
Говорят, смешивать напитки - это искусство.
Здесь автор - вместе со своими героями - смешивает российскую глушь и Древнюю Элладу. Да так ловко, что и не замечаешь - где одно переходит в другое.
И получается, что что время, пространство и климат ничего не изменили...
Редактор отдела прозы,
Елена Мокрушина
|
Песнь пятая
Действующие лица:
Екатерина
Участковый
Алексей
Домик на полустанке. Екатерина перед зеркалом расчёсывает волосы. Открывается дверь, в комнату заглядывает участковый.
УЧАСТКОВЫЙ. Тук-тук. Ты дома, Катерина? (Замечает её). А… Ну, здравствуй. Чего у тебя открыто всё?
Екатерина не реагирует, продолжает расчёсывать волосы, напевает что-то. Участковый заходит, садится на стул, отдувается.
УЧАСТКОВЫЙ. Уф… Далеко тебя забросило всё-таки… Пока добрался по колдобинам этим… Мдааа… У тебя тут, наверно, редко гости бывают, а? Ты хоть узнаёшь меня, Кать?
ЕКАТЕРИНА (не оборачиваясь).
Нет, не забудут друг друга вовеки бессмертные боги,
даже когда б и великое их разделяло пространство.
Имя твоё - быстроногий Гермес, сын могучего Зевса.
Верным посланником служишь всегда ты богам олимпийским.
УЧАСТКОВЫЙ. А… Ты всё этим делом увлекаешься… Ещё со школы. Помню, помню. Сколько уж лет прошло… Только я теперь не просто сын, Катерина. Я участковый. А вот насчёт посланника – это точно. Я к тебе с посланием… Дело, в общем, серьёзное. Слышишь?
ЕКАТЕРИНА. Слышу, носитель жезла золотого, почтенный и милый.
Гость мой, зачем прилетел? У меня никогда не бывал ты.
Прямо скажи мне, чего ты желаешь? Охотно исполню.
Если исполнить возможно и если могу я исполнить.
Прежде, однако, войди и прими от меня угощенье.
УЧАСТКОВЫЙ. Да я уже вошёл, в общем-то… Угощенье… Ну, чаю мне налей что ли, я не знаю.
Екатерина ставит чайник на огонь. Садится напротив участкового.
ЕКАТЕРИНА. Слушать тебя я готова, проворный посланец Зевеса.
УЧАСТКОВЫЙ. Ты вот это всё, Катерина, оставляй. Школьные наши с тобой дела – это одно, но нам тут не до шуток уже всем. (Внимательно смотрит на Екатерину, стараясь понять, настроилась ли она на серьёзный лад.) Вот. Ты помнишь, у нас зимой поезд скорый с рельсов сошёл? Ноль сорок три жэ. Авария была. Ещё бы ты не помнила. Прямо после твоего отрезка. Людей там покалечило много. Трупы… Эмчээс на вертолётах прилетало. Шуму тут было, конечно… Мда… Но вообще они хорошие ребята, эмчээсовцы эти. Мы с Валентином Петровичем вот до сих пор эсэмэсками переписываемся. Такой прямо наш мужик оказался…
Свистит чайник. Екатерина встаёт, заваривает, ставит на стол всю эту чайную кутерьму.
УЧАСТКОВЫЙ (отхлёбывая из чашки). Да только вот какая штука, Катерина. Не досчитались тогда пассажира одного. Мне-то, сама понимаешь, это всё не ребром. Лишний шум на участке. И эржэдэ тоже нет смысла такой пиар педалировать. А Валентину Петровичу с его ребятами вообще только спасибо одно. Вот… Но есть человек, которому неймётся, Катерина, есть. Жена этого недосчитанного. Она там в Москве у себя всех уже письмами и запросами забомбила. Министерства, ведомства, отделения… Ну, тоже ведь понять можно. Как это – пропал? Куда же он подевался? В лесах что ли скрывается? Мда… Вот она и пишет им. А они, соответственно, в областной наш запросы шлют. И оттуда все стрелки куда? Сюда вот. На нас. То есть, на меня. Мол, расследуйте, доложите, отчитайтесь. Куда растворился Корольков Алексей Владимирович семьдесят первого года рождения, одиннадцатый вагон, место номер четыре, верхняя полка. Дело взято под пристальный контроль. Понимаешь?
ЕКАТЕРИНА. Нет.
УЧАСТКОВЫЙ. А ты понимай. Вот, честное слово, лучше – понимай. Я, лично, на тебя давить не хочу, но границы переходить не надо. Чего там после аварии было, мы никто не знаем и раскапывать не будем, но почтальон видел, что у тебя тут кто-то есть. В окно видел. И по описанию этот кто-то очень похож на Королькова Алексея Владимировича.
ЕКАТЕРИНА. В толк не возьму я, о чём ты беседу ведёшь многомудро.
УЧАСТКОВЫЙ. Так, Екатерина. Если ты по-человечески не понимаешь, я с тобой по-другому поговорю. Ты здесь в отрыве от цивилизации, конечно, я на это скидку делаю, но ты меня лучше не вынуждай.
ЕКАТЕРИНА.
Как мне понять, то посланье, с которым ты прибыл поспешно,
если темнишь ты и речи мутны, словно стиксовы воды?
УЧАСТКОВЫЙ. Всё, Катерина. Я тебя предупреждал. Сейчас будем по-другому разговаривать.
Все я правдиво тебе сообщу: ведь сама мне велишь ты.
Зевс приказал мне явиться сюда, хотя сам не желал я.
Кто ж добровольно помчится по этакой шири бескрайной
моря соленого, где не увидишь жилищ человека,
жертвами чтящего нас, приносящего нам гекатомбы!
Это что у нас такое - гекатомба? Это жертва из ста быков, помню. Мда…
Но невозможно веленье эгидодержавного Зевса
богу другому нарушить иль им пренебречь дерзновенно.
Он говорит, что находится здесь злополучнейший самый
муж из героев, что девять годов осаждали упорно
Трою, в десятый же, город разрушив, отплыли в отчизну.
При возвращеньи, однако, они раздражили Афину,
ветер зловредный и волны большие она им послала.
Все его спутники в море погибли, его самого же
к этому острову бурным приливом и ветром прибило.
Этого мужа велит он тебе отослать поскорее.
Ибо ему не судьба в отдаленьи от близких погибнуть,
но суждено ему близких увидеть и снова вернуться
в дом свой с высокою кровлей и в милую землю родную.
Вот такое у меня к тебе, в целом, послание. И если ты, Катерина, сейчас снова ваньку валять начнёшь, то не забывай, что я на полный оборот это дело запустить могу. Уж тогда мы и причины аварии по новой перетрясём, и повесят на тебя не только саботаж на путях, диверсию и терроризм, но и удержание заложника. И ещё у нас тут свои глушняки имеются. Это если ты хочешь официально. Я, лично, не хочу. Мне это всё ни к чему. Пока что не хочу. И пугать тебя тоже не хочу. Отпусти его по-хорошему. Давай не будем затевать эти ордеры, обыски…
ЕКАТЕРИНА. Как вы жестоки, о боги, как завистью всех превзошли вы!
Вас раздражает, когда мы, богини, приемлем на ложе
смертного мужа, и нам он становится милым супругом.
Так Орион светоносною Эос был некогда избран.
Гнали его вы, живущие легкою жизнию боги,
гнали, пока златотронной и чистою он Артемиды
нежной стрелою внезапно в Ортигии не был застрелен.
Так с Язионом Деметра на трижды распаханной нови
соединилась любовью и ложем, послушавшись сердца.
Очень недолго об этом в неведеньи Зевс оставался.
Молнией он Язиона убил ослепительно белой.
Так же и мне не даете вы, боги, остаться со смертным.
УЧАСТКОВЫЙ. Кать, ну чего ты уж прямо так сразу… Я же не знал, что у тебя такое прямо отношение серьёзное.
ЕКАТЕРИНА. Я его в море спасла, когда одиноко сидел он
На опрокинутом киле. Корабль его молнией белой
Надвое Зевс расколол посреди беспредельного моря.
Все остальные друзья его в море погибли бурлящем,
схваченный бурей, сюда был он ветром и волнами брошен.
Здесь приютивши его и заботясь о нем, я хотела
милому дать и бессмертье и вечно-цветущую юность…
УЧАСТКОВЫЙ (с неподдельным интересом). А он-то сам чего?
ЕКАТЕРИНА. Он на обрыве над морем сидит, и из глаз непрерывно
слезы роняет. В печали по родине капля за каплей
жизнь из него утекает. Не нравлюсь ему я уж больше.
Ночи, однако, в постели моей проводил он охотно…
Но это всё прежде…
УЧАСТКОВЫЙ. А чего же он сам не уходит? Боится до станции не добраться? Раненый он или как?
Екатерина пожимает плечами.
УЧАСТКОВЫЙ. Не понимаю я этого всего, Катерина. Ерунда какая-то. Ни то, ни сё. Так нельзя в любом случае. Не знаю, что у вас там происходит, но повелений Зевеса эгидодержавца не смеет между богов ни один отклонить от себя, ни нарушить. В общем, чтобы завтра его здесь не было. Иначе я тебе тут такой гнев богов устроить могу, сама понимаешь. Не хочу. Но могу.
ЕКАТЕРИНА. Пусть он - когда уж того так упорно желают все боги –
морю неверному снова предастся. Помочь я не в силах:
нет корабля, ни людей мореходных, с которыми мог бы
он безопасно пройти по хребту многоводного моря.
Дать лишь совет осторожный властна я, дабы отсюда он
мог беспрепятственно в милую землю отцов возвратиться.
УЧАСТКОВЫЙ. Вот-вот.
Волю Зевеса уважив, немедля его отошли ты,
или, богов раздражив, на себя навлечешь наказанье.
Хотя, конечно, это плохо, что ни людей мореходных, ни корабля… (Задумывается. Потом будто очнувшись, встряхивает головой). Какое море? Какие корабли?! Я тут сам с тобой с ума сойду. По старой памяти. (С подозрением смотрит в свою чашку. Говорит дружелюбно.) У! Ведьма!.. Корабли… На поезд его – и всё. Свяжись с машинистом, скажи, что там… работы на путях, или проверка… я не знаю… стрелку заклинило, скажи… В общем, тормозни состав. Тут же всё в твоих руках. И домой его, домой. К Пенелопе Ивановне Корольковой.
ЕКАТЕРИНА. Выполню в точности это богов повеленье, посланник.
Не утруждай себя более ты уговоров словами.
УЧАСТКОВЫЙ. Вот и хорошо. Пойду я. Но смотри. Как договорились.
Екатерина кивает.
УЧАСТКОВЫЙ. Не понимаю я тебя всё равно. Зачем вот это всё? Игры эти… Мужика у себя держишь насильно практически… Да ты же любого можешь… Только помани… Только слово одно скажи… (Уходя). Такая баба красивая! Такая баба! Вообще почти не изменилась… Нимфа Калипсо, свет меж богинями, ликом затмит Афродиту… (Уже из-за двери.) И не дура же при этом, в принципе…
Входит Алексей.
АЛЕКСЕЙ. Приезжал кто-то? Да? Кто-то был сейчас? Был? Почтальон?
ЕКАТЕРИНА. Успокойся. Чего ты.
Алексей смотрит в окно.
АЛЕКСЕЙ. Или не был… (Садится, вздыхает, задумывается). А знаешь, я чего придумал? Давай ты не Калипсо, а Европа. А? И как будто Зевс принял облик скорого поезда ноль сорок три жэ и похитил тебя. Ну и меня заодно.
ЕКАТЕРИНА. Зачем?
АЛЕКСЕЙ. Ну… поедем в Москву. Вместе.
ЕКАТЕРИНА. Я тебе и здесь-то уже надоела. А там ты сразу растворишься.
АЛЕКСЕЙ. Почему? Ты мне очень нравишься. Будем жить. Давай, а?
ЕКАТЕРИНА. Нет. Ты всё-таки не Одиссей. Он хоть по жене скучал, к ней мечтал вернуться. А ты никого не любишь. Ни её, ни меня. Ты по городу скучаешь, а не по семье. И ничего тебе не нужно, кроме этого большого города.
АЛЕКСЕЙ. Неправда! Ты мне нужна. Только зачем же здесь сидеть, когда там столько возможностей? И для тебя в том числе. И работа, и книги, и Интернет. Кино какое хочешь! В институт поступишь, на исторический, а? Ты же умная женщина.
ЕКАТЕРИНА. Ну да. Не дура. Я всё время о возможностях думаю. Вот у тебя, например, там тоже будет возможность. Избавиться от меня поскорее.
АЛЕКСЕЙ. Кать, ну зачем ты так. Я же тебе очень благодарен. Ты же спасла меня. И вообще… (Пытается её поцеловать).
ЕКАТЕРИНА (отстраняется от него). Не надо. Не надо врать. Я же всё понимаю. Это для тебя просто отпуск. От работы отдохнул, от жены. Ехал из командировки – и вдруг такая неожиданная радость. Поезд с рельсов сошёл. А ты и жив остался, и потрахался. Внеочередной отпуск. С приключениями. Игра.
АЛЕКСЕЙ. Игра? Это я тут в игры играю?! Это я что ли гекзаметром говорю? Я в постели древним греком прикидываюсь? Хорошо. Допустим, в постели прикидываюсь. Но это совсем другое. Совсем. Разница есть. А ты – реально заигралась.
ЕКАТЕРИНА. Не смей! Слышишь?! Замолчи!!
АЛЕКСЕЙ (распахивая окно). Это не море! Это рельсы! А вот это вот – не Олимп. Это херня какая-то, а не Олимп. Здесь от Олимпа только вот эта вот олимпийка на мне. Нимфа, блин. Игры у неё. Вырасти пора уже! Повзрослеть!
ЕКАТЕРИНА. Хватит! Перестань! Это не игра! Не игра! Не надо так… Ты не понимаешь… Это… Это же… Я же не виновата, что здесь родилась. И что всё это сейчас. Я хочу по-другому… Всегда хотела… Как у них тогда… Там… где солнце… и воздух… и всё пахнет морем и камнями горячими. И люди все оливковые. И боги тоже оливковые… Но оно же никуда не делось! Я ещё в школе поняла – ничего никуда не делось. Всё осталось. Всё осталось так же. Везде. Навсегда. Нужно только видеть. Нужно верить. Оно есть. У меня только оно и есть. Понимаешь?
АЛЕКСЕЙ. Я понимаю, что ты сама никого не любишь. Ты любишь Древнюю Грецию. Вся твоя любовь не здесь, и не сейчас.
ЕКАТЕРИНА. Дурак! Ничего ты не понял.
АЛЕКСЕЙ. Да всё я понял. Не нравится тебе тут. А уезжать не хочешь. Боишься.
Екатерина отрицательно качает головой.
ЕКАТЕРИНА. Дурак…
АЛЕКСЕЙ. Ты меня не отпустишь?
ЕКАТЕРИНА. Отпущу. Завтра утром остановлю для тебя поезд.
АЛЕКСЕЙ (не веря своим ушам, радостно). Правда?! (Более сдержанно.) Это потому что я дурак?
ЕКАТЕРИНА. Я повинуюсь решенью бессмертных богов, мой любимый.
Есть олимпийцы, что выше меня и в решеньи и в деле.
АЛЕКСЕЙ. Так это милиция что ли приезжала? Или кто?
ЕКАТЕРИНА. Да.
АЛЕКСЕЙ. Что «да»?
ЕКАТЕРИНА. Да, я отпускаю тебя, потому что ты дурак.
АЛЕКСЕЙ (бросаясь к ней, судорожно обнимая и целуя лицо, шею, руки) Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо… Хорошая моя, сладкая, оливковая… А как же я без денег, без документов? У меня же всё тогда пропало…
ЕКАТЕРИНА. Договоримся с проводником… Чего уж…
АЛЕКСЕЙ. Богиня!
Алексей подхватывает Екатерину на руки, несёт на кровать. Екатерина беззвучно плачет. На сцене темнеет.
ГОЛОС ЕКАТЕРИНЫ. Состав ноль сорок три жэ. Остановитесь на отметке двенадцать. Нет, ничего такого, но лучше остановитесь. Стрелку заклинило, проверить нужно всё. На минуту буквально притормозите.
На сцене становится светлее. Екатерина сидит одна. Невесёлая. Открывается дверь, в комнату заглядывает участковый.
УЧАСТКОВЫЙ. Катя, привет. (Заходит, прячет что-то за спиной). Ну, чего? Отправила его.
Екатерина кивает.
УЧАСТКОВЫЙ. Ну и правильно. И хорошо. И все довольны. Раз он не ценил, тем более… Я тут знаешь, чего решил? (Достаёт из-за спины букет). Вот. Я не знаю, как у древних греков принято. Не помню уже. И у богов тоже…
Екатерина изумлённо смотрит на него, он протягивает ей букет, но поскольку она сидит, а он стоит, жест получается каким-то неловким и некрасивым. Чтобы исправить положение, участковый становится на колени.
УЧАСТКОВЫЙ. Ты же не Калипсо. Ты Афродита. Ты Елена Прекрасная. Ты, я не знаю, Ариадна. Я готов быть кем угодно. Гераклом, Периклом, Тесеем, Персеем… Тебе, если именно здесь нравится, я могу к тебе переехать. Я же понимаю. Тут ведь Греции твоей ничего не мешает. А у меня мотоцикл есть, я на работу могу отсюда ездить. Ты только скажи, Кать. Это же просто чудо, что мы вот так вот снова встретились. Ну, может, не чудо, но удивительно. Ты же как тогда после школы пропала, я прямо сам не свой ходил… Потом, конечно, привык, думал, ну, чего тосковать, это всё, наверно, детское было… Я-то после узнал, что папа твой умер, и ты решила здесь остаться, но всё как-то не решался заехать… Да и повода не было… А теперь я всё точно понял. Возьми ты у меня цветы эти, наконец, чего я всё держу-то их так…
ЕКАТЕРИНА. Выслушай, странник, однако, мой сон и его растолкуй мне.
Двадцать гусей у меня из воды выбирают пшеницу
в доме моем, и при взгляде на них веселюся я духом.
Вдруг прилетел ко мне с неба огромный орел кривокогтый,
шеи он всем им свернул и убил. И валялися кучей
по двору гуси, орел же в эфир поднялся светоносный.
Горько во сне я рыдала и голосом громким вопила.
УЧАСТКОВЫЙ. А не надо плакать, Катюш.
Это не сон, а прекрасная явь, это все так и будет.
Гуси - твои женихи, а я был орел, но теперь уже
я не орел, а супруг твой! Домой наконец я вернулся.
Ну, может, и не супруг пока что, но надеюсь…
ЕКАТЕРИНА. О, не сердись на меня, Одиссей! Ты во всем и всегда ведь
был разумнее всех, но на скорбь осудили нас боги.
Не пожелали они, чтобы мы, оставаясь друг с другом,
молодость прожили в счастье и вместе достигли заката.
УЧАСТКОВЫЙ. А вот это ты хорошо переключилась.
ЕКАТЕРИНА. Не негодуй, не серчай, не сердись на меня, что не сразу
я приласкалась к тебе, как только тебя увидала.
Дух мой в груди у меня постоянным охвачен был страхом,
как бы не ввел в заблужденье меня кто-нибудь из пришельцев…
УЧАСТКОВЫЙ. Кать…
ЕКАТЕРИНА. Хоть и напугано сердце мое, но его убедил ты!
Они обнимаются. Раздаётся короткий звонок мобильного. Участковый достаёт из кармана телефон, смотрит на экран.
УЧАСТКОВЫЙ. Это Валентин Петрович. Представляешь, пишет, что у нас тут в поезд молния ударила.
ЕКАТЕРИНА. Молния?
УЧАСТКОВЫЙ. Да. Одного человека убило.
ЕКАТЕРИНА. Кого?
УЧАСТКОВЫЙ. Неизвестно. Он без документов был. И без билета.
ЕКАТЕРИНА. Как беспощаден и как справедлив порою бывает Зевес громовержец…
УЧАСТКОВЫЙ. Не доехал до Пенелопы…
Екатерина резко отстраняется от него, смотрит удивлённо и с негодованием.
УЧАСТКОВЫЙ. Ой. Прости. Забыл. Конечно… Это же ты теперь Пенелопа. И я к тебе возвратился.
Они снова сливаются в объятьях.
ЕКАТЕРИНА. Настоящий Одиссей всегда возвращается.
УЧАСТКОВЫЙ. Помню.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Евгений Казачков: Песнь пятая. Драматургические произведения.
Здесь автор - вместе со своими героями - смешивает российскую глушь и Древнюю Элладу. Да так ловко, что и не замечаешь - где одно переходит в другое.
16.03.10 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|