h
Warning: mysql_num_rows() expects parameter 1 to be resource, bool given in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php on line 12
Точка . Зрения - Lito.ru. Георгий Бартош: Винцук Еванов-Лапусин– первый белорусский адмирал (Историко-биографический обзор).. Поэты, писатели, современная литература
О проекте | Правила | Help | Редакция | Авторы | Тексты


сделать стартовой | в закладки









Георгий Бартош: Винцук Еванов-Лапусин– первый белорусский адмирал.

Исторический стеб - то кощунственное направление в современной публицистике, которое, несмотря на свою кажущуюся бессовестность и дерзость (что называется: "Креста на тебе нет!!!"), завоевывает все более широкие позиции. В некотором смысле историческим стебом являются и популярные труды А. Фоменко и Г. Носовского - как известно, эти математики, используя "белые пятна" в общепризнанной хронологии, а то и всей истории государств, создали собственную версию прошлого. Столь жизнеспособную, что она до сих пор смущает умы и сердца, особенно тех "потребителей", кто не имеет классического исторического образования. И будет смущать еще долго - столько же, сколько и будет вызывать конвульсии у докторов исторических наук... Кроме этих двух остроумных товарищей, альтернативной историей занимается сонмище других исследователей, и писатель широкого профиля Александр Бушков уже примкнул к их стройным рядам... И вообще альтернативная история стала одним из любимых форматов фэнтези...
Но я веду речь не столько о фномене Фоменко-Носовского, давших начало всему творению альтернативной истории. Я веду речь о том, что "Точке зрения" пора внести в это дело свои пять копеек. А то и пять рублей. Труд Георгия Бартоша "Винцук Еванов-Лапусин – первый белорусский адмирал" - работа полновесная, заслуживающая полновесной же оплаты... по крайней мере, виртуальной, на весах литературной значимости.
Надеемся, что автор вскоре соберет экспедицию из членов ТЗ и сочувствующих им и отправится на места боевой славы Винцука, дабы снизошла и на нас благодать минувших веков и давно уничтоженного Белорусского моря. А также предлагаю ТЗ послать петицию лично Александру Лукашенко об учреждении ежегодного праздника "День белорусского флота".

P.S. Забыла предупредить: исторический стеб рассчитан на тех читателей, кои обладают хоть минимальным чувством юмора...

Редактор литературного журнала «Точка Зрения», 
Елена Сафронова

Георгий Бартош

Винцук Еванов-Лапусин– первый белорусский адмирал

Белорусское море

БЕЛОРУССКОЕ МОРЕ

Странно, но и научный и мир, и то, что называется «широкой общественностью», или не знают, или не хотят признавать того факта, что еще несколько столетий назад в Восточной Европе существовало Белорусское море.

Его волны плескались на территории Беларуси южнее линии Слоним-Мир-Несвиж-Бобруйск-Мстиславь и на территории Западной Украины вплоть до Карпатских гор.

Реками Белорусское море было связано с Черным (которое в то время представляло собой озеро севернее Константинополя), и Балтикой (узким каньоном, который очертаниями напоминал современное море, но был в восемь раз уже).

Именно это обстоятельство объясняет и принятие Русью христианства, и активность викингов в раннем средневековье, и гегемонию Шведского королевства в Северной Европе в XVI – XVII вв.

Мы больше привыкли к образу отважных викингов-мореходов (сразу вспоминается нелепый голливудский фильм конца 50-х с Кирком Дугласом, и уж совсем очевидная пародия конца 80-х с Тимом Роббинсом в главных ролях), которые на своих узких ладьях путешествовали вокруг континента, и неожиданно появлялись – потрясая бородами, рогатыми шлемами и мечами – на рейдах средиземноморских портов.

Если хотите проверить, были ли викинги мореплавателями – постройте ладью, изображениями которой украшены фальсифицированные учебники по истории средних веков и попробуйте выйти в море. Вы утонете через несколько метров.

Что касается шведской агрессии в Восточной Прибалтике, польском Поморье, Северной и Средней Германии, в эпоху от Эрика XIV до Карла XII, то, что толку удивляться, если Балтийское море в нескольких местах можно было перейти по мосткам.

Я уже предвижу встречный вопрос – я сам, когда впервые услышал про Белорусское море, воскликнул то же самое – «А куда же оно подевалось?!».

Исчезновение моря стало результатом хищнического природопользования магнатов Речи Посполитой, ополяченных, окатоличенных, презревших свое белорусское происхождение и православную веру своих предков. Во второй половине XVIII – первой половине XIX в. на территории Польши, Беларуси и Украины были вырыты судоходные каналы. Первым стал - в 1755 г.  - Днепровско-Бугский. В 1783 г - канал Огинского (на деньги и во владениях Михаила Казимира, дяди автора знаменитого Полонеза «Прощание с Родиной»– Михаила Клеофаса. Михаил Казимир был наказан судьбой: во время строительства канала он разорился и заканчивали проект уже за казенный счет).

Убийственное гидростроительство продолжили российские императоры. В 1797 г. Павел I утвердил проект Березинской  водной системы (5 каналов, введена в действие в 1805 г.). В 1825 г. Александр I дал добро на строительство Августовского канала (навигация открыта в 1839 г.).

В результате этого насилия над природой естественная гидросистема была нарушена, воды Белорусского моря стали стремительно уходить на запад и юг, пополняя Черное и Балтийское моря. После череды землетрясений появились Босфор и Дарданеллы. Изменился климат (малый ледниковый период конца XVIII в.). Были затоплены огромные территории (плодородные земли, сады, огороды) в Южной Швеции, что окончательно подорвало военное и экономическое могущество этого государства. Между Россией и Османской империй возникла естественная водная преграда, развязавшая руки таким русским стратегам как Григорий Потемкин и Алексей Ермолов.

В качестве напоминания о морских просторах на границе Беларуси и Украины осталась огромная заболоченная зона: Полесье. Само название Полесье изначально принадлежало небольшой лесистой области на западном побережье Белорусского моря (южнее современного Бреста), постепенно оно распространялось на земли, освобождавшиеся от воды.

Белорусское Полесье, уникальная природная зона, возникшая буквально на глазах нескольких поколений, была загублена мелиорацией 60-70-х гг XX в. Сегодня во многих регионах южной Беларуси вы можете увидеть песчаные бури, поднимающие в небо бывшее морское дно.



ВИНЦУК ЕВАНОВ-ЛАПУСИН - ЖИЗНЬ И СУДЬБА
Моей целью не является подробное пережёвывание фактов биографии Винцента Еванова-Лапусина. Слава богу, в последние 15 лет вышло огромное количество книг, в 1995 г., к пятисотлетнему юбилею героя белорусского народа, каждая уважающая себя газета отметилась хвалебной статьей. Поэтому остановлюсь только на вехах воинской биографии адмирала.

Еще 7-летним ребенком Винцук был отдан в Мичманский коллегиум в Слониме. Отцу будущего адмирала, небогатому шляхтичу, было трудно прокормить полтора десятка детей.

Когда началась авантюра Лжедмитрия, более бойкие товарищи сманили Винцука за славой и богатствами. Еванов-Лапусин был в свите и первого (в качестве пажа), и второго (оруженосцем) Самозванцев, но в 1612 г. – без славы и без денег – был вынужден вернуться домой. Его ожидал суд за дезертирство. Но многочисленная родня отыскала влиятельных покровителей, тем удалось умалить Сигизмунда III Вазу о снисхождении, и Лапусина не только помиловали, ему даже разрешили доучиться в коллегиуме.

Если до русской авантюры Винцук был неоднократно бит соучениками по причине его щуплости и малорослости (если только это можно считать причиной), то теперь ему доставалось за то, что он был долговязым переростком, вернувшимся на школьную скамью практически из тюрьмы.

В 1614 г. Лапусин наконец получил аттестат, а вместе с ним и первое задание: он, во главе флотилии из трех судов, шхуны и двух галер, должен был расправиться с полесскими пиратами. На побережье от Бреста до Сандомира действовали сотни морских разбойников, мешавших торговле и в случае войны предоставлявших разведывательные данные любому, кто платил деньги.

Пираты пользовались полной поддержкой местного населения. И в начале Нового времени, и по сей день, жители этого региона славятся самым бесшабашным и развязным поведением. Недаром Барбара Радзивил, самая знаменитая белорусско-литовская блудница XVI в. была полешучкой. (Бона Сфорца не могла поверить, что её сын женился «просто по любви» на женщине, о которой в голос говорили, что у неё мужчин было больше, чем деревьев в несвижском парке. Неистовая свекровь приказала просверлить дырку в потолке над спальней Жигимонта Августа II и Барбары. Хотела собственными глазами увидеть, какими сатанинскими ужимками эта курва завлекла её сына).

Хитрые пираты использовали против молодого флотоводца свое главное стратегическое оружие: женщину. И не просто женщину, а полешучку, рыбачку. Целомудренный до того момента Винцук тут же влюбился и оказался полностью деморализован. Он плакал и кричал «Я не могу поднять меч на этот прекрасный народ». А своему лучшему другу, Яцеку Гедройцу, возглавлявшему левую галеру, он шептал на ухо «Яцек, её отец пират, её брат пират, что же я буду делать?!».

Репутацию и карьеру Винцента спас именно Гедройц: он приказал матросам связать Еванова-Лапусина, отнести его на корабль и пообещал, что если Винцент попытается покинуть борт, он выстрелит ему в спину.

Два года продолжалась вялая борьба с пиратами, но тут случилась эпидемия черной оспы, и разбойники, приторговывавшие восточной контрабандой, массово вымерли сами собой. Таким образом, начальная воинская слава Лапусина случилась по недоразумению.

В 1621 г. Лапусин отправляется в Америку. Там он основывает колонию Ново-Вильно и принуждает местных индейцев платить дань вяленой кониной и скальпами конкурентов: английских, французских и испанских колонизаторов. «Литвинские» колонии в Новом свете просуществовали до начала XIX в. В одной из таких колоний (а именно в городке Лапусинвилль) залечивал раны участник борьбы за независимость Соединенных Штатов Тадеуш Костюшко. В XVIII в., из-за перманентного кризиса Речи Посполитой, приток белорусско-литовско-польских переселенцев в Америку иссяк. Как только доля уроженцев Англии и Голландии в населении Лапусинвилля превысило пятьдесят процентов, они добились переименования города в Кливленд (кончено же, с соблюдением всех демократических процедур – кто бы сомневался!).

В 1629 г. уже опытный моряк и дипломат Еванов-Лапусин участвует в подписании Альтмаркского перемирия с Швецией. Он развлекал собеседников рассказами о своих подвигах в Америке, и, по свидетельству очевидцев, буквально «уболтал» конференцию. В итоге, обе делегации не очень понимали, что подписывали. Не удивительно, что достигнутое перемирие не продержалось и шести лет.

В 1648-49 г. Лапусин с моря подкрепляет действия сухопутной армии Януша Радзивила против восставших казаков. Преследуя казаков, откровенно глумившийся Лапусин исполнял народные казацкие песни, чем наводил на противников еще больший ужас.

В конце 1648 г. Лапусин участвует в элекционном съезде. Он умел быть благодарным, и поэтому поддержал кандидатуру Яна Казимира Вазы - сына Сигизмунда III, когда-то помиловавшего его.
Кроме того, он умел быть верным присяге. Когда Януш Радзивил предложил ему присоединиться к Кейданской унии (подписана 17 августа 1655, согласно унии Великое княжество Литовское отделялось от Короны, и переходило под протекторат Швеции), то Лапусин публично объявил его предателем и призвал верную королю шляхту собираться в портах, которые контролировала его эскадра. Нужно понимать особенность момента: русский царь Алексей Михайлович захватил северную и центральную Беларусь, и уже был в Вильно (он даже короновался в качестве Великого князя Литовского); шведы были в Ревеле и Риге, в Пруссии и Померании; Ян Казимир бежал в Силезию, на границу с наследственными землями австрийских Габсбургов, в любой момент готовый оставить и страну, и корону. В этот тяжелый час слабые колебались, хищные искали сиюминутной выгоды, безнравственные шли на компромиссы и на открытое предательство, надеясь на то, что «война все спишет». Но не таков был наш герой.

Всем известно, что Януш Радзивил умер меньше чем через пол года после заключения Кейданской унии (31 декабрь 1655 г.), запертый в крепости Тикотин. Но мало кто знает, что Тикотин был морским фортом, и осаждал его именно Винцент Еванов-Лапусин. За это он был награжден званием «Адмирал флота его Величества короля Речи Посполитой». Конечно, и до Еванова-Лапусина были славные мореходы белорусского происхождения. Но именно он был первым белорусом, официально получившим это воинское звание.

В 1660 г. Лапусин с эскадрой малотоннажных судов спускается по Западной Двине и неожиданно оказывается у Стокгольма. Штурма он не предпринимал, команды занимались ремонтом снастей, сам адмирал попивал кофе, курил трубку и декламировал стихи, размахивая руками и отбивая ритм ножкой по палубе. Провиант заканчивался и моряки, которым строго настрого было запрещено грабить население, потихоньку наладили с местными жителями взаимовыгодные товарно-денежные отношения. Лапусин демонстрировал, что он обосновался на виду у королевского дворца надолго. В результате этой «войны нервов» шведы были вынуждены подписать Оливский мир (3 мая 1660 г.).

У Яна Казимира оказались развязаны руки для войны с Московским царством. Русские войска были изгнаны из Литвы, Полоцкой земли, центральной Беларуси. Но в 1664 г. посполитое рушэнне Великого княжества споткнулось об ожесточенное сопротивление русской армии у Старого Быхова (до строительства Бобруйского порта - крупнейшей военно-морской фортификации в ВКЛ). Раздраженный Ян Казимир пишет в письме гетману Михаилу Пацу: «Ясновельможный пан, хватит уже протирать Ваши штаны, и прожирать (в оригинале – другое слово. - Г.Б.) мои деньги, которые я одалживаю под такие проценты, что отдавать их придется уже в аду. Пусть город возьмет с моря этот головорез Лапусин. Я сам его побаиваюсь, но в чем сомневаться не приходится, так это в том, что он со своими голодранцами за один день сделает то, что Вы, любезный моему сердцу поклонник гусиной печенки и несовершеннолетних плебеек, не можете сделать уже восемь месяцев. Повелеваю Вам на время штурма во всем ему содействовать и во всём ему подчиняться». «Морпехи» Лапусина принудили русский гарнизон, засевший в Старом Быхове, сдаться, а через 3 года было подписано Андрусовское перемирие. Адмирала увенчали славой и заодно, как это часто бывает, он обзавелся новым врагом. Впрочем, все считали, что Паца больше всего обидело не то, что его «отодвинули» во время штурма Старого Быхова, а то, что несдержанный на язык Лапусин однажды при свидетелях обозвал его  «любителем незрелых дичек».

В 1668 г., после отречения Яна Казимира, Еванов-Лупасин, который не имел покровителей среди клики, окружавшей нового короля Михаила Вишневецкого, ушел в отставку.

Он поселился в своем имении, где и умер через шесть лет.

Вы полагаете, что настало время упасть занавесу? Вы ошибаетесь!


ИСТОРИЯ ВОПРОСА: БОРЬБА ЗА ИСТИНУ
До начала 90-х гг. XX в. и упоминание имени Еванова-Лапусина, и упоминание Белорусского моря как исторического и геологического факта были под запретом. Общеизвестно, что в середине 70-х гг. первый секретарь ЦК КПБ Петр Миронович Машеров обрушился на балтскую теорию этногенеза белорусов как на антипартийную и антинаучную, разжигающую межнациональную рознь в советском обществе. Гораздо меньше известно о том, что тогда же под запрет попал и Лупасин.

Первым белорусским историком нарушившим это негласное табу был Геннадий Саганович, который в своей книге «Неизвестная война», посвященной крестьянско-казацкому восстанию 1648 г. и последовавшей за ним войне Московского царства и Речи Посполитой 1654 – 1668 гг, уделил Еванову-Лапусину целую главу (глава 14. «Неизвестная война на море»).

В 1994 г., впервые за 50 лет, была переиздана «История Беларуси» историка и экономиста Митрофана Довнар-Запольского, в которой содержался подробный анализ условий воинской службы на море представителей феодального и крестьянского сословий в период ВКЛ и Речи Посполитой.

Одно из наиболее интересных исследований последних лет - это статья Валерии Кустовой «Образ Лапусина в фольклоре» («Беларускi гiстарычны агляд», 2001, № 4.). В. Кустова обнаружила во Львовской библиотеке сборник угорских, русинских и трансильванских народных песен, собранных и опубликованных в 1867 г. австро-венгерским фольклористом и переводчиком Белой Ракоши. Одна из этих песен посвящена Лапусину.

«Ой ты гой еси добрый молодец
Добрый молодец, смелый капитан
Покорил ты семь морей
Семь морей, да семь земель»

Привести текст песни полностью нет никакой возможности по двум причинам. Во-первых, она настолько длинна, что музыкальное исполнение её полного варианта занимает более 4 часов. Во-вторых, её содержание абсолютно непристойно. Сюжет песни следующий: добрый молодец Владко (Владко и Винцук созвучны) попадает к морскому царю, у которого 33 дочери. Бравый Владко вступает с ними в любовные отношения, в результате чего каждая царевна рожает ему 12 сыновей. Каждому акту зачатия посвящен отдельный весьма натуралистичный куплет. А в качестве рефрена используется двустишие:

«Капитан семи морей
ты …… меня скорей»

Кроме «Владко-Винцук» В. Кустова приводит следующие доказательства: о Владко говорится «сероглазый капитан», «Эй, рыжая борода / Без дела не ходи сюда», «головой задевал облака», «Ты служил на за злато…», «Если мог не служить – так и не служил, на печи лежал…» что соответствует описанию современников.

Сегодня историки опираются на довольно ограниченный комплекс первоисточников, самый первый и самый спорный из которых – это памфлет «Провинциальный барин, или высокое искусство наслаждаться жизнью вдали от христианских столиц». Это сатирическое произведение было написано на латинском языке и впервые опубликовано в Брюсселе в 1681 г. Подписано оно таинственным псевдонимом: «Марийка, дочь Мартоса, мельника из-под Крыжовки».
Особенность памфлета в том, что он описывает только последние – после отставки – годы жизни адмирала. Из публикации в публикацию кочуют наиболее сомнительные, и, наверное, поэтому наиболее популярные истории, изобретенные «Марийкой».

Анекдот про то, как Винцук посреди ночи выходил в деревню, провоцировал петухов кукареканьем, и смеялся, когда в крестьянских хатах начинали зажигать огонь в неурочный час. Постепенно петухи поняли, что их дурят и перестали реагировать. Тогда босой, в одной ночной рубахе Лапусин бегал по деревне и кукарекал прямо в окна…

Сватанье отставного адмирала, которому было давно за 70, к молодой девице, жившей по соседству. Девица ему отказала, и Лапусин, якобы, скупил долговые расписки семьи невесты и выгнал их из родового поместья.

И, наконец, сюжет о том, как Лапусин возомнил себя великим певцом, отрывал крепостных крестьян от сельскохозяйственных работ, заставляя их с утра до вечера сидеть в амфитеатре и рукоплескать его искусству. В результате имение оказалось в упадке.

В.А. Лейковская-Трэнас, о книге которой мы еще скажем, считает, что данная история есть калька с аналогичного античного сюжета, героем которого был Нерон. С другой стороны, анекдот частично подтверждается документами. Мнил себя Лапусин певцом или нет - нам неведомо. Но шутки в сторону: впервые опера Клаудио Монтеверди «Коронация Поппеи» была поставлена (как сейчас сказали бы - спродюсирована) на территории Беларуси именно Лапусиным, и именно в его домашнем театре. Для этого из Италии были выписаны музыканты, бумаги связанные с их наймом и приездом сохранились в частично Варшавском, частично в Вильнюсском архивах.

Большинство современных историков считает, что «Провинциальный барин» был написан кем-то из соседей Лапусина, в качестве мести за какие-то местечковые обиды. Более романтической версии придерживается крупнейшая на сегодня исследовательница жизни Еванова-Лапусина – Виктория Александровна Лейковская-Трэнас. В своей недавно вышедшей монографии «Лапусин: экзистенциальный герой на фоне эпохи» она, основываясь на косвенных доказательствах, утверждает, что автор памфлета - реальная женщина, связанная с Лапусиным любовной коллизией. В. Лейковская обратила внимание на несколько строчек в конце завещания адмирала. Некой Софье Зарембе он оставил… ослиный хвост «в качестве компенсации за то, что она не смогла получить старого осла целиком (буквальная цитата из завещания. – Г.Б.)». Виктория Александровна считает, что не ставшая женой Лапусина Софья и есть искомая «Марийка».

Книга Лейковской-Трэнас сама стала источником небольшого скандала. Не успела монография Виктории Александровны появиться в магазинах, как одна газета (название которой я приводить не буду, чтобы не делать ей рекламу) напечатала статью с патологическим названием «Глубоко проникая в суть Лейковской» принадлежащую перу некоего господина, широко известного в узких кругах. Долго стебаясь над словом «экзистенциальный» (это, очевидно, единственное иностранное слово, значение которого он знает) и, не приводя никаких научно обоснованных доводов против версии В.А., автор статьи делает неожиданный вывод: он предлагает исследовательнице оставить науку, выйти замуж и нарожать детей. Не буду раскрывать имени, но могу вас заверить, что самому автору статьи ни женитьба, ни рождение детей ума не прибавили.

Вся эта история «с душком» свидетельствует и о качестве современных научных дискуссий в Беларуси, и об особо «нервной» обстановке вокруг имени первого белорусского адмирала.

Научные изыскания, связанные с персоной Лапусина, постепенно переходят из области исторической в область культурологическую. Показательной является публикация в прошлом 2007 году эссе Ильи Син-Синова «Еванов-Лапусин – первый белорусский панк» («Архэ», 2007, № 8). Эссе вызвало огромный интерес и ожесточенные дискуссии. По последним данным, осенью этого года в журнале «Дзеяслов» будет опубликован «ответ» И. Син-Синову, эссе белорусского социолога и культуролога А. Хадановича «Еванов-Лапусин – первый белорусский фрик».

Таким образом, постижение тайны первого белорусского адмирала – дело далекое от завершения. Еще не изучены нашими историками шведские и датские архивы, особый интерес представляют архивы бывших центров северогерманских княжеств, в стороне пока российские историки, лишь недавно появились первые публикации, посвященные Лапусину, в украинской прессе.

Первый прорыв в «западном» направлении сделала специалистка по истории протестантизма в Беларуси Наталья Борисовна Кучмель, полтора года глотавшая пыль во французских архивах. Дело в том, что религиозная принадлежность Лапусина была до сих пор «за кадром». По умолчанию принималось за факт приверженность адмирала католицизму. Согласно официальной версии, в конфликте Лапусина с Янушем Радзивилом был, кроме всего, и религиозный аспект: Радзивил, лидер белорусско-литовских кальвинистов вел страну в унию с протестантской Швецией. Защищая короля, Лапусин защищал тем самым католическую гегемонию в Речи Посполитой.
Но все не так однозначно. Н.Б. Кучмель нашла в архивах переписку, которую Лапусин вел с Анри де Роаном – лидером французских гугенотов, а после смерти де Роана, с его племянницей – Марией де Роан (она же знаменитая герцогиня де Шеврёз, наперсница Анны Австрийской, личный враг кардинала Ришелье, которую французский исследователь Мишель Ворошсоу называет «протестантской Пассионарией»).

Переписка велась начиная с зимы 1627-28 гг., когда на обратном пути из Северной Америки флотилия Лапусина остановилась в Гавре для ремонта. Последние письма Лапусина и де Шеврез датируются 1674 гг. Более полувека корреспонденты обсуждали перспективы создания протестантского «государства в государстве» в польских и французских условиях, а в последние годы – проект новой религиозной организации – «Братьев Лапусиных» (по аналогии с «моравскими братьями»). В первый состав секты Лапусин включил себя самого и своего внучатого племянника – стольника Ромуальда Малаховского. Правда, Ромуальд еще до составления списка отправился с дипломатической миссией в Венецианскую республику и на родину вернулся только после смерти дяди.

Означает ли это открытие, что Лапусин всю жизнь был принципиальным, хотя и тайным протестантом? Чем была мотивирована позиция адмирала в период Кейданской унии?  Ведь он мог повернуть ход истории, оказав поддержку Янушу Радзивилу. На северо-востоке Европы могла возникнуть мощная протестантская империя.

Н.Б. Кучмель считает, что Лапусин меньше всего был религиозным романтиком. Оказавшись в самом сосредоточии великой смуты середины XVII века, он руководствовался исключительно политическим реализмом и прагматизмом. Контрреформация победила в Речи Посполитой еще в конце XVI века, для создания шведско-литовской протестантского государства не было социальной базы. Именно поэтому, как опытный игрок, он ставил не на амбициозного Януша Радзивила, опиравшегося исключительно на ненасытную толпу своих прихлебателей, а на внешне слабого Яна Казимира, за которым, тем не менее, была мощь всей католической Европы.

В марте этого года я встречался с Натальей Борисовной в Париже. Она назначила мне свидание ранним утром в «La tasse» - легендарном (на один из его столиков однажды помочился Джим Моррисон), но совершенно крошечном бистро на Vie de la Rue. Поглазев для порядка на реликвию, мы все-таки предпочитают занять место на улице, под тентом.

Было зябко, я не выспался, но разговор об адмирале мгновенно захватил нас. Я спросил, стала бы Наталья членом секты Лапусина, если бы он был нашим современником. Не раздумывая, горячо, словно в каком-то болезненном порыве, она ответила категорическим «да!» и пояснила, что проект «Братьев Лапусиных» поражает интеллектуальной мощью и неистовым морализмом, требованием духовного самоотречения – которого так не хватает сегодняшнему дню. Выйдя в отставку Лапусин наконец смог приступить к главному делу своей жизни. И неизвестно, в какое могучее движение могла бы превратиться секта «Братья Лапусины», если бы её основатель протянул еще хотя бы десяток лет.

Мой следующий вопрос может показаться Вам бестактным, если не знать того, что мы с Наташей были соседями по студенческому общежитию, более того – мы жили в одном блоке… впрочем, об этом подробнее как-нибудь в другой раз. «Переспала бы ты с Лапусиным?» - спросил я.

Она задумалась. Выставив каблучок на проезжую часть, Наташа маленькими быстрыми глотками пила свой кофе и крошила тонкими пальчиками круассан в плетеной корзинке. Иссиня-черная челка выбилась из-под сиреневой косынки, завязанной так по-бабьи, и в тоже время с изыском истинной парижанки… «Да» - наконец произнесла она – «но после этого я бы умерла».

«Умерла?» -  мне показалось, что я ослышался из-за шума проезжавшей мимо машины. - «Почему умерла?!».
«Разве это не пик жизни, не наивысшее счастье: переспать с Лапусиным и умереть?».

И в то время когда мои губы произносили кощунственное: «Вот еще, что за глупость!» небо неожиданно потемнело, порыв шквалистого ветра подцепил салфетку и вывернул почти полную чашку мне на брюки…

Негодующая,
грозная,
не способная  больше молчать  

тень Адмирала

скользнула у меня за спиной,
хлестнув
в отместку за дерзость
тяжелой полой
незримого
походного
плаща…..


17-22.08.2008


Вінцук Еваноў-Лапусін – першы беларускі адмірал
Беларускае мора
Дзіўна, але і навуковы свет, і тое, што называецца “шырокай грамадскасцю”, альбо не ведаюць, альбо не хочуць прызнаць таго факту, што яшчэ некалькі стагоддзяў таму ва Усходняй Еўропе існавала Беларускае мора.

Яго хвалі плёскаліся на тэрыторыі Беларусі на поўдзень ад лініі Слонім – Мір – Нясвіж – Бабруйск – Мсціслаў і на тэрыторыі Заходняй Украіны ажно да Карпацкіх гор.
Праз рэкі Беларускае мора было звязанае з Чорным (якое ў той час уяўляла з сябе возера на поўнач ад Канстанцінопаля) і з Балтыкай (вузкім каньёнам, што абрысамі нагадваў сучаснае мора, але быў у восем разоў вузейшы).

Менавіта гэтымі абставінамі тлумачыцца і прыняцце Руссю хрысціянства, і актыўнасць вікінгаў у раннім Сярэднявеччы, і гегемонія Шведскага каралеўства ў Паўночнай Еўропе ў XVI – XVII стст.

Мы больш прызвычаіліся да вобразу адважных вікінгаў-мараходаў (адразу згадваецца бязглузды галівудскі фільм канца 1950-х з Кіркам Дугласам і ўжо зусім відавочная пародыя канца 1980-х з Цімам Робінсам у галоўных ролях), якія на сваіх вузкіх ладдзях вандравалі вакол кантынента і нечакана з’яўляліся – патрэсваючы бародамі, рагатымі шаломамі і мячамі – на рэйдах міжземнаморскіх партоў.

Калі хочаце спраўдзіць, ці былі вікінгі мараплаўцамі – змайструйце ладдзю, выявамі якой аздобленыя сфальсіфікаваныя падручнікі па гісторыі сярэдніх вякоў, і паспрабуйце выйсці ў мора. Вы абавязкова патонеце праз некалькі метраў.

Што ж датычыцца шведскай агрэсіі ва Усходняй Прыбалтыцы, польскім Памор’і, Паўночнай і Сярэдняй Нямеччыне ў эпоху ад Эрыка XIV да Карла XII, то, які толк здзіўляцца, калі Балтыйскае мора ў некалькіх месцах можна было перасячы па мастках.

Я прадбачу ўжо сустрэчнае пытанне – я сам, калі ўпершыню пачуў пра Беларускае мора, усклікнуў тое ж самае – “А куды ж яно падзелася?!”

Знікненне мора стала вынікам драпежніцкага прыродакарыстання магнатаў Рэчы Паспалітай, апалячаных, акаталічаных, якія пагрэбавалі сваім беларускім паходжаннем, адракліся ад праваслаўнай веры сваіх продкаў. У другой палове XVIII – першай палове XIX ст. на тэрыторыі Польшчы, Беларусі і Украіны былі вырытыя суднаходныя каналы. У 1755 г. – Дняпроўска-Бугскі. У 1783 г. – канал Агінскага (на грошы і ва ўладаннях Міхала Казіміра, дзядзькі аўтара знакамітага паланеза “Развітанне з Радзімай” – Міхала Клеафаса. Міхал Казімір быў пакараны лёсам: падчас будоўлі канала ён збанкруціўся, і праект быў завершаны ўжо за казённы кошт).

Знішчальнае гідрабудаўніцтва працягнулі расійскія імператары. У 1797 г. Павел І зацвердзіў праект Бярэзінскай воднай сістэмы (5 каналаў, уведзеная ў дзеянне ў 1805 г.). У 1825 г. Аляксандр І ухваліў будаўніцтва Аўгустоўскага канала (навігацыя адкрытая ў 1839 г.).

У выніку гэтага гвалту над прыродай натуральная гідрасістэма была парушаная, воды Беларускага мора сталі імкліва сыходзіць на захад і поўдзень, папаўняючы Чорнае і Балтыйскае моры. Пасля шэрагу землятрусаў з’явіліся Басфор і Дарданелы. Змяніўся клімат (малы ледніковы перыяд XVIII ст.). Былі затопленыя вялізныя тэрыторыі (урадлівыя землі, сады, гароды) у Паўднёвай Швецыі, што канчаткова падарвала вайсковую і эканамічную магутнасць гэтай дзяржавы. Паміж Расіяй і Асманскай імперыяй узнікла водная перашкода, што развязала рукі такім рускім стратэгам, як Грыгорый Пацёмкін і Аляксей Ярмолаў.

У якасці напаміну пра марскія прасторы на мяжы Беларусі і Украіны засталася агромністая забалочаная зона – Палессе. Сама назва “Палессе” першасна належала невялікай лясістай вобласці на заходнім узбярэжжы Беларускага мора (на поўдзень ад сучаснага Берасця), паступова яна распаўсюджвалася на землі, што вызваляліся ад вады.

Беларускае Палессе, унікальная прыродная зона, узніклая літаральна на вачах некалькіх пакаленняў, была знішчана меліярацыяй 60-х – 70-х гг. XX ст. Сёння ў многіх рэгіёнах Паўднёвай Беларусі вы можаце пабачыць пясчаныя буры, што ўзнімаюць у неба былое марское дно.


Вінцук Еваноў-Лапусін – жыццё і вайсковая біяграфія
Я не маю на мэце падрабязнае перажоўванне фактаў біяграфіі Вінцэнта Еванова-Лапусіна. Дзякаваць Богу, за апошнія 15 гадоў пабачыла свет велізарная колькасць кніг, а ў 1995 г. да пяцісотгадовага юбілею героя беларускага народа кожная больш-менш прыстойная газета адзначылася ўхвальным артыкулам. Таму спынюся толькі на вяхах вайсковай біяграфіі адмірала.

Яшчэ сямігадовым дзіцём Вінцука аддалі ў Мічманскі калегіум у Слоніме. Бацьку будучага адмірала, небагатаму шляхцічу, было складана пракарміць паўтара дзесятка дзяцей.

Калі пачалася авантура Лжэдзмітрыя, больш бойкія таварышы звабілі Вінцука адправіцца па славу і багацце. Еваноў-Лапусін быў у свіце і першага (у якасці пажа), і другога (за збраяносца) Самазванцаў, але ў 1612 г. – без славы і без грошай – быў вымушаны вярнуцца дадому. Яго чакаў суд за дэзерцірства. Шматлікія родзічы адшукалі ўплывовых заступнікаў, якія папрасілі Сігізмунда ІІІ Вазу аб літасці, і Лапусіна не толькі памілавалі, але і дазволілі давучыцца ў калегіуме.

Калі раней Вінцука білі за тое, што ён быў самы шчуплы і маларослы сярод савучняў, цяпер яму не маглі дараваць таго, што ён быў даўгалыгім пераросткам, які вярнуўся на школьную лаву практычна з вязніцы.

У 1614 г. Лапусін нарэшце атрымаў атэстат, а разам з ім і першае заданне: ён на чале флатыліі з трох суднаў, шхуны і дзвюх галер, мусіў расправіцца з палескімі піратамі. На ўзбярэжжы ад Берасця да Сандаміра дзейнічалі сотні марскіх разбойнікаў, якія заміналі гандлю і ў выпадку вайны прадавалі выведныя дадзеныя любому, хто плаціў грошы.

Піраты карысталіся поўнай падтрымкай мясцовага насельніцтва. І ў пачатку Новага часу, і па сённяшні дзень жыхары гэтага рэгіёна славяцца надта зухаватымі і адвязнымі паводзінамі. Нездарма Барбара Радзівіл, самая знакамітая беларуска-літоўская блудніца XVI ст., была паляшучкай. (Бона Сфорца не магла паверыць: яе сын ажаніўся “проста па каханні” з жанчынай, пра якую ўголас казалі, што ў яе мужчынаў было болей, чым дрэваў у нясвіжскім парку. Апантаная свякроў загадала прасвідраваць дзірку ў столі над спальняй Жыгімонта Аўгуста ІІ і Барбары. Хацела на ўласныя вочы пабачыць, якімі шатанскімі вычварэнствамі гэтая курва завабіла яе сына).

Хітрыя піраты выкарысталі супраць маладога флатаводца сваю галоўную стратэгічную зброю – жанчыну. Цнатлівы да таго моманту Вінцук тут жа закахаўся і аказаўся цалкам дэмаралізаваны. Ён плакаў і крычаў: “Я не магу ўзняць меч на гэты цудоўны народ!”. А свайму лепшаму сябру, Яцэку Гедройцу, што ўзначальваў левую галеру, ён шаптаў на вуха: “Яцэк, яе бацька – пірат, яе брат – пірат, што ж я буду рабіць?!”

Рэпутацыю і кар’еру Вінцэнта ўратаваў менавіта Гедройц: ён загадаў матросам звязаць Еванова-Лапусіна, аднесці яго на карабель і паабяцаў, што калі Вінцэнт паспрабуе пакінуць борт, ён стрэліць яму ў спіну.

Два гады працягвалася млявая барацьба з піратамі, але тут здарылася эпідэмія чорнай воспы, і разбойнікі, якія падгандлёўвалі ўсходняй кантрабандай, масава вымерлі самі па сабе. Такім чынам, пачатковая ваярская слава Лапусіна адбылася па непаразуменні.

У 1621 г. Лапусін выпраўляецца ў Амерыку. Там ён засноўвае калонію Новавільня і прымушае мясцовых індзейцаў плаціць даніну вяленай канінай і скальпамі канкурэнтаў: англійскіх, французскіх і іспанскіх каланізатараў. Ліцвінскія калоніі ў Новым свеце праіснавалі да пачатку XIX ст. У адной з такіх калоній (а менавіта ў мястэчку Лапусінвіль) залечваў раны ўдзельнік барацьбы за незалежнасць Злучаных Штатаў Тадэвуш Касцюшка.

У 1629 г. ужо вопытны марак і дыпламат бярэ чынны ўдзел у падпісанні Альтмаркскага перамір’я са Швецыяй. Ён забаўляў суразмоўцаў аповедамі пра свае подзвігі ў Амерыцы, і, па сведчаннях відавочцаў, літаральна забалбатаў канферэнцыю. У выніку абедзве дэлегацыі не надта разумелі, што падпісвалі.

У 1648 – 1649 гг. Лапусін з мора падмацоўвае дзеянні сухапутнага войска Януша Радзівіла супраць казакоў. Пераследуючы паўстанцаў, Лапусін адкрыта кпіць з іх, выконваючы народныя казацкія песні, чым наводзіць на супернікаў яшчэ большы жах.

У канцы 1648 г. Лапусін удзельнічае ў элекцыйным з’ездзе. Ён умеў быць удзячным, і таму падтрымаў кандыдатуру Яна Казіміра Вазы – сына Сігізмунда ІІІ, які некалі памілаваў яго.

Мала таго, ён умеў трымацца прысягі. Калі Януш Радзівіл прапанаваў яму далучыцца да Кейданскай уніі (падпісана 17 жніўня 1655, згодна з ёй Вялікае княства Літоўскае аддзялялася ад Кароны і пераходзіла пад пратэктарат Швецыі), Лапусін публічна аб’явіў яго здраднікам і заклікаў верную каралю шляхту збірацца ў партах, што кантраляваліся Вінцуковай эскадрай. Трэба разумець асаблівасць моманту: рускі цар Аляксей Міхайлавіч захапіў Паўночную і Цэнтральную Беларусь і ўжо быў у Вільні (ён нават каранаваўся ў якасці Вялікага князя Літоўскага); шведы былі ў Рэвелі і Рызе, у Прусіі і Памераніі; Ян Казімір збег у Сілезію, на мяжу са спадчыннымі землямі аўстрыйскіх Габсбургаў, у любую хвіліну гатовы пакінуць і краіну, і карону. У гэты цяжкі час слабыя вагаліся, драпежныя шукалі лёгкай выгады, амаральныя ішлі на кампрамісы і на адкрытую здраду, спадзеючыся на тое, што “вайна ўсё спіша”. Але не такі быў наш герой.

Усім вядома, што Януш Радзівіл памёр менш чым праз паўгода пасля заключэння Кейданскай уніі (31 снежня 1655 г.), замкнёны ў крэпасці Цікацін. Але мала хто ведае, што Цікацін быў марскім фортам, і абложваў яго менавіта Вінцэнт Еваноў-Лапусін. За гэта ён быў узнагароджаны званнем “Адмірал флота Яго Вялікасці караля Рэчы Паспалітай”. Канечне, і да Еванова-Лапусіна былі слаўныя мараходы беларускага паходжання. Але менавіта ён быў першым беларусам, які афіцыйна атрымаў гэтае ваярскае званне.

У 1660 г. Лапусін з эскадрай малатанажных суднаў спускаецца па Заходняй Дзвіне і нечакана апынаецца ля Стакгольма. Штурму ён не прадпрымаў, каманды займаліся рамонтам снасцей, сам адмірал папіваў каву, паліў трубку і дэкламаваў вершы, размахваючы рукамі і пашоргваючы ножкай па палубе. Правіянт заканчваўся, і маракі, якім строга-на-строга было забаронена рабаваць насельніцтва, паціху наладзілі з мясцовымі жыхарамі ўзаемавыгадныя таварна-грашовыя адносіны. Лапусін дэманстраваў, што ён атабарыўся тут, на вачах у каралеўскага палаца, надоўга. У выніку гэтай “вайны нерваў” шведы былі вымушаныя падпісаць Аліўскі мір (3 траўня 1660 г.).

У Яна Казіміра аказаліся развязаныя рукі для вайны з Масковіяй. Рускія войскі былі выгнаныя з Літвы, Полацкай зямлі, Цэнтральнай Беларусі. Але ў 1664 г. паспалітае рушэнне сутыкнулася з жорсткім супрацівам рускага войска ля Старога Быхава (да будаўніцтва Бабруйскага порта – найбуйнейшай марской фартыфікацыі ў ВКЛ). Раз’юшаны Ян Казімір піша ў лісце гетману Міхалу Пацу: “Яснавяльможны пане, досыць ужо праціраць Вашыя штаны і марнаваць (у арыгінале – іншае слова – Г. Б.) мае грошы, якія я пазычаю пад такія працэнты, што аддаваць іх прыйдзецца ўжо ў пекле. Няхай горад возьме з мора гэты галаварэз Лапусін. Я сам яго пабойваюся, але ў чым сумнявацца не выпадае, дык гэта ў тым, што ён са сваёй галотай за адзін дзень зробіць тое, што Вы, аматар гусінай пячонкі і непаўналетніх плебеек, не можаце зрабіць ужо восем месяцаў. Загадваю Вам на час штурму ўва ўсім яму садзейнічаць і ўва ўсім яму падпарадкоўвацца”.

“Марпехі” Лапусіна прымусілі рускі гарнізон, што засеў у Старым Быхаве, здацца, а праз тры гады было падпісана Андрусаўскае перамір’е. Адмірал быў увянчаны славай і заадно, як гэта часта здараецца, прыдбаў новага ворага. Зрэшты, усе лічылі, нібыта Пац нашмат больш пакрыўдзіўся не на тое, што яго “адсунулі” ў час штурму Старога Быхава, а на тое, што нястрымны на язык Лапусін аднойчы пры сведках назваў яго “аматарам няспелых дзічак”.

У 1668 г., пасля адрачэння Яна Казіміра, Еваноў-Лапусін, які не меў дабрадзеяў сярод хеўры, што акаляла новага караля Міхала Вішнявецкага, выйшаў у адстаўку.

Ён пасяліўся ў сваім маёнтку, дзе і памёр праз шэсць гадоў.


Гісторыя пытання – барацьба за ісціну
Да пачатку 90-х гг. XX ст. згадка імя Еванова-Лапусіна і згадка Беларускага мора як гістарычнага і геалагічнага факту былі пад забаронай. Агульнавядома, што ў сярэдзіне 70-х гг. Пётр Міронавіч Машэраў абрынуўся на балцкую тэорыю этнагенезу беларусаў як на антыпартыйную і антынавуковую, што распальвае міжнацыянальную рознасць у савецкім грамадстве. Нашмат менш вядома пра тое, што тады ж пад забарону трапіў і Лапусін.

Першым беларускім даследчыкам, які парушыў гэтае негалоснае табу, быў Генадзь Сагановіч. У сваёй кнізе “Невядомая вайна”, прысвечанай сялянска-казацкаму паўстанню 1648 г. і вайне Масковіі з Рэччу Паспалітай 1654 – 1668 гг., ён удзяліў Еванову-Лапусіну цэлы раздзел (раздзел 14 “Невядомая вайна на моры”).

У 1994 г., упершыню за 50 гадоў, была перавыдадзена “Гісторыя Беларусі” навукоўца і эканаміста Мітрафана Доўнар-Запольскага, у якой змешчаны падрабязны аналіз умоў вайсковай службы на моры прадстаўнікоў феадальнага і сялянскага саслоўяў у перыяд ВКЛ і Рэчы Паспалітай.

Адно з найбольш цікавых даследаванняў апошніх гадоў – гэта артыкул Валерыі Куставай “Вобраз Лапусіна ў фальклоры” («Беларускi гiстарычны агляд», 2001, № 4.). В. Кустава адшукала ў Львоўскай бібліятэцы зборнік вугорскіх, русінскіх і трансільванскіх песень, сабраных і надрукаваных у 1867 годзе аўстра-венгерскім фалькларыстам і перакладчыкам Бэлай Ракошы. Адна з гэтых песень прысвечаная Лапусіну.

“Oj ty goj esi dobryj molodec
Dobryj molodec, smelyj kapitan
Pokoril ty sem’ morej
Sem’ morej, da sem’ zemel”

Прывесці тэкст песні цалкам няма ніякай мажлівасці з дзвюх прычын. Па-першае, яна настолькі працяглая, што музычнае выкананне яе поўнага варыянту займае больш за чатыры гадзіны. Па-другое, яе змест абсалютна непрыстойны. Сюжэт песні наступны: добры малойчык Vladko (Vladko і Вінцук у нечым сугучныя) трапляе да марскога цара, у якога 33 дочкі. Бравы Vladko ўступае з імі ў інтымную сувязь, у выніку чаго кожная каралеўна нараджае яму 12 сыноў. Кожнаму акту зачацця прысвечаны асобны, даволі натуралістычны куплет. А ў якасці рэфрэну выкарыстоўваецца двухрадкоўе:

“Kapitan semi morej
Ty … menya skorej”

Акрамя “Vladko -- Вінцук” В. Кустава прыводзіць наступныя доказы: пра Vladko гавораць “seroglazyj kapitan”, “Ej, ryzhaja boroda / Bez dela ne chodi siuda”, “golovoj zadeval oblaka”, “Ty sluzhil ne za zlato…”, “Esli mog ne sluzhit – tak i ne sluzhil, na peczi lezhal…”, што адпавядае апісанню сучаснікаў.

Сёння гісторыкі абапіраюцца на даволі абмежаваны комплекс крыніц, самы першы і самы спрэчны з якіх – памфлет “Правінцыйны паніч, або Высокае мастацтва атрымліваць асалоду ад жыцця ў далечыні ад хрысціянскіх сталіц”. Гэты сатырычны твор быў напісаны на лаціне і ўпершыню надрукаваны ў Брусэлі ў 1681 г. Падпісаны ён загадкавым псеўданімам “Марыйка, дачка Мартаса, млынара з-пад Крыжоўкі”.

Асаблівасць памфлету ў тым, што ў ім апісваюцца толькі апошнія – пасля адстаўкі – гады жыцця адмірала. З публікацыі ў публікацыю вандруюць найбольш сумнеўныя, і, напэўна, таму найбольш папулярныя гісторыі, вынайдзеныя “Марыйкай...”

Показка пра тое, як Вінцук пасярод ночы выходзіў на вёску, правакаваў пеўняў кукарэканнем і смяяўся, калі ў сялянскіх хатах пачыналі запальваць агонь у непрызначаны час. Паступова пеўні зразумелі, што іх дураць, і перасталі рэагаваць. Тады басанож, у адной начной кашулі Лапусін бегаў па вёсцы і кукарэкаў проста ў вокны...

Сватанне адстаўнога адмірала, якому было даўно за 70, да маладой дзеўчыны, што жыла па суседстве. Дзеўчына яму адмовіла, і Лапусін нібыта набыў пазыковыя распіскі сям’і нявесты і выгнаў іх з радавога маёнтка.

І, нарэшце, сюжэт пра тое, як Лапусін уявіў сябе вялікім спеваком, адрываў прыгонных сялян ад сельскагаспадарчых прац, змушаючы іх з ранку да ночы сядзець у амфітэатры і апладаваць яго мастацтву. У выніку маёнтак заняпаў.

В. А. Ляйкоўская-Трэнас, пра кнігу якой мы яшчэ скажам, лічыць, што дадзеная гісторыя ёсць калькай з аналагічнага антычнага сюжэта, героем якога быў Нерон. З іншага боку, показка часткова пацвярджаецца дакументамі. Уяўляў сябе Лапусін спеваком ці не – нам невядома. Але акром жартаў: упершыню опера Клаўдзіо Мантэвердзі “Каранацыя Папеі” была пастаўленая (як цяпер сказалі б -- спрадзюсіраваная) на тэрыторыі Беларусі менавіта Лапусіным і менавіта ў ягоным хатнім тэатры. Для гэтага з Італіі былі выпісаны музыкі: паперы, звязаныя з ім наймам і прыездам, захаваліся ў Варшаўскім і Віленскім архівах.

Большасць сучасных гісторыкаў лічыць, што “Правінцыйны паніч...” быў напісаны некім з суседзяў Лапусіна ў якасці помсты за нейкія дробныя крыўды. Больш рамантычнай версіі прытрымліваецца найбуйнейшая на сёння даследчыца жыцця Еванова-Лапусіна – Вікторыя Аляксандраўна Ляйкоўская-Трэнас. У сваёй нядаўна выдадзенай манаграфіі “Лапусін: экзістэнцыйны герой на фоне эпохі” яна, грунтуючыся на ўскосных доказах, сцвярджае, што аўтар памфлету – рэальная жанчына, звязаная з Лапусіным рамантычнай калізіяй. В. Ляйкоўская звярнула ўвагу на некалькі радкоў у канцы тэстаменту адмірала. Нейкай Зоф’і Зарэмба ён пакінуў... хвост аслюка “у якасці кампенсацыі за тое, што яна не змагла атрымаць старога аслюка цалкам”. Вікторыя Аляксандраўна мяркуе, што няздзейсненая жонка Лапусіна – Зоф’я – і ёсць тая самая “Марыйка...”

Уласна кніга Ляйкоўскай-Трэнас стала крыніцай невялікага скандалу. Не паспела манаграфія Вікторыі Аляксандраўны з’явіцца ў продажы, як адна газета (назву якой я прыводзіць не буду, каб не рабіць ёй рэкламу) надрукавала артыкул з паталагічным загалоўкам “Глыбока пранікаючы ў сутнасць Ляйкоўскай”, што належыць пяру нейкага спадара, шырока вядомага ў вузкіх колах. Доўга сцебучыся са слова “экзістэнцыйны” (гэта, відаць, адзінае замежнае слова, значэнне якога ён ведае) і, не прыводзячы ніякіх навукова абгрунтаваных довадаў супраць версіі В. А., аўтар артыкула робіць нечаканую выснову: ён прапаноўвае даследчыцы пакінуць навуку, выйсці замуж і нарадзіць дзяцей. Не буду выкрываць імя, але магу вас запэўніць, што самому аўтару артыкула ні жаніцьба, ні нараджэнне дзяцей розуму не дадалі.

Гэтая гісторыя з пэўным прысмакам сведчыць і пра якасць сучасных навуковых дыскусій на Беларусі, і пра асабліва нервовую абстаноўку вакол імя першага беларускага адмірала.

Навуковыя даследаванні, звязаныя з персонай Лапусіна, паступова пераходзяць з плоскасці навуковай у плоскасць культуралагічную. Паказальнай з’яўляецца мінулагодняя публікацыя эсэ Іллі Сін-Сінава “Еваноў-Лапусін – першы беларускі панк” (“Arche”, 2007, № 8). Эсэ выклікала вялікую цікавасць і заўзятыя дыскусіі. Згодна з апошнімі звесткамі, сёлета ўвосень у часопісе “Дзеяслоў” будзе змешчаны “адказ” І. Сін-Сінаву, эсэ беларускага сацыёлага і культуролага А. Хадановіча “Еваноў-Лапусін – першы беларускі фрык”.

Такім чынам, спасціжэнне таямніцы першага беларускага адмірала – справа, далёкая ад завяршэння. Яшчэ не вывучаныя нашымі гісторыкамі шведскія і дацкія архівы, асаблівую цікавасць маюць архівы былых цэнтраў паўночнагерманскіх княстваў, у баку пакуль расійскія гісторыкі. Толькі нядаўна з’явіліся першыя публікацыі, прысвечаныя Лапусіну, ва ўкраінскай прэсе.

Першы прарыў у “заходнім” кірунку здзейсніла спецыялістка па гісторыі пратэстантызму ў Беларусі Наталля Барысаўна Кучмель, якая паўтара года дыхала пылам французскіх архіваў. Справа ў тым, што рэлігійная прыналежнасць Лапусіна да сяе пары была “за кадрам”. Па змоўчанні прымалася за факт прыхільнасць адмірала да каталіцызму. Згодна з афіцыйнай версіяй, у канфлікце Лапусіна з Янушам Радзівілам быў, акрамя ўсяго, і рэлігійны аспект: Радзівіл, лідэр беларуска-літоўскіх кальвіністаў, вёў краіну да уніі з пратэстанцкай Швецыяй. Абараняючы караля, Лапусін тым самым абараняў каталіцкую гегемонію ў Рэчы Паспалітай.

Але ўсё не так адназначна. Н. Б. Кучмель знайшла ў архівах перапіску, якую Лапусін вёў з Анры дэ Раанам – лідэрам французскіх гугенотаў, а пасля смерці дэ Раана – з яго пляменніцай, Марыяй дэ Раан (яна ж знакамітая герцагіня дэ Шаўроз, наперсніца Анны Аўстрыйскай, асабісты вораг кардынала Рышэлье, якую французскі даследчык Мішэль Варашсоу называе “пратэстанцкай Пасіянарыяй”).

Перапіска вялася пачынаючы з зімы 1627 --1928 гг., калі на зваротным шляху з Паўночнай Амерыкі флатылія Лапусіна спынілася ў Гаўры для рамонту. Апошнія лісты Лапусіна і дэ Шаўрэз датуюцца 1674 г. Больш за паўстагоддзя карэспандэнты абмяркоўвалі перспектывы стварэння пратэстанцкай “дзяржавы ў дзяржаве” ў польскіх і французскіх умовах, а ў апошнія гады – праект новай рэлігійнай арганізацыі – “Братоў Лапусіных” (па аналогіі з “мараўскімі братамі”). У першы склад секты Лапусін уключыў самога сябе і свайго ўнучатага пляменніка – стольніка Рамуальда Малахоўскага. Праўда, Рамуальд яшчэ да складання спісу выправіўся з дыпламатычнай місіяй у Венецыянскую рэспубліку і вярнуўся на радзіму толькі пасля смерці дзядзькі.

Ці азначае гэтае адкрыццё, што Лапусін усё жыццё быў прынцыповым, хаця і таемным пратэстантам? Чым была матываваная пазіцыя адмірала ў перыяд Кейданскай уніі? Ён жа мог павярнуць ход гісторыі, аказаўшы падтрымку Янушу Радзівілу. На паўночным усходзе Еўропы магла б узнікнуць магутная пратэстанцкая імперыя.

Н. Б. Кучмель мяркуе, што Лапусін меней за ўсё быў рэлігійным рамантыкам. Апынуўшыся ў самым цэнтры вялікай смуты сярэдзіны XVII ст., ён кіраваўся выключна палітычным рэалізмам і прагматызмам. Контррэфармацыя перамагла ў Рэчы Паспалітай яшчэ ў канцы XVI ст. Для стварэння шведска-літоўскай пратэстанцкай дзяржавы не было сацыяльнай базы. Менавіта таму як дасведчаны гулец ён ставіў на знешне слабага Яна Казіміра, за якім была моц усёй каталіцкай Еўропы, а не на амбітнага Януша Радзівіла, які абапіраўся адно на ненажэрны натоўп сваіх падхалімаў.

Сёлета ў сакавіку я сустракаўся з Наталляй Барысаўнай у Парыжы. Яна прызначыла мне спатканне з самага ранку ў «La tasse» -- знакамітым (на адзін з яго столікаў аднойчы памачыўся Джым Морысан), але зусім маленькім бістро на Vie de la Rue. Падзівіўшыся па завядзёнцы на рэліквію, мы ўсё-такі вырашылі заняць месца на вуліцы, пад тэнтам.

Было золка, я не выспаўся, але размова пра адмірала імгненна захапіла нас. Я спытаўся, ці стала б Наталля членам секты Лапусіна, калі б ён быў нашым сучаснікам. Не доўга думаючы, яна адказала катэгарычным “Так!” і патлумачыла, што праект “Братоў Лапусіных” уражвае сваёй інтэлектуальнай магутнасцю і нястрымным маралізмам, патрабаваннем духоўнага самаадрачэння – якога так не стае ў наш час. У адстаўцы Лапусін нарэшце мог распачаць галоўную справу свайго жыцця. І невядома, у які магутны рух магла б ператварыцца секта “Браты Лапусіны”, калі б яе заснавальнік працягнуў яшчэ дзесятак гадоў.

Маё наступнае пытанне можа падацца нетактоўным, калі не ведаць таго, што мы з Наташай былі суседзямі па студэнцкім інтэрнаце, больш за тое – мы жылі ў адным блоку... Зрэшты, пра гэта падрабязней як-небудзь іншым разам. “Ці пераспала б ты з Лапусіным?” – спытаўся я.

Яна задумалася. Выставіўшы абцасік на праезжую частку, Наташа маленькімі хуткімі глыткамі піла сваю каву і крышыла круасан у плеценым кошыку. Сінявата-чорная пасмачка выбілася з-пад бэзавай хусткі, завязанай па-бабску і ў той жа час з выкшталцонасцю сапраўднай парыжанкі...

“Так, -- нарэшце вымавіла яна, -- але пасля гэтага я памерла б”.
“Памерла? – мне падалося, што я недачуў з-за шуму машыны, што праехала паўз нас. – Чаму памерла?!”
“Хіба гэта не вяршыня жыцця, не найвышэйшае шчасце – пераспаць з Лапусіным і памерці?”

І ў той момант, калі мае вусны вымаўлялі кашчуннае: “Вось яшчэ, што за дурноцце!”, неба нечакана пацямнела, парыў шквалістага ветру падхапіў сурвэтку і вывернуў амаль поўны кубак мне на калені. Абураны цень пагрозлівага адмірала праслізнуў у мяне за спінай, рэзнуўшы ў адплату за дзёрзкасць крысом нябачнага паходнага плашча...


Пераклала з рускай мовы Юлія Аляксандрава

Код для вставки анонса в Ваш блог

Точка Зрения - Lito.Ru
Георгий Бартош
: Винцук Еванов-Лапусин– первый белорусский адмирал. Историко-биографический обзор.
Превосходный исторический стеб!
18.09.08

Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275 Stack trace: #0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(112): Show_html('\r\n<table border...') #1 {main} thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275