Сергей Зубарев: Факторы и вехи жизненных путей.
На мой взгляд, эссе Сергея Зубарева "Факторы и вехи жизненных путей" нуждается в минимальном вводном слове. А может, не нуждается в принципе. Как и в рецензировании. К тому же возможности рецензента весьма ограничены...
Только крупный специалист в области социальной психологии смог бы указать Сергею Зубареву на ошибки, неточности и пр., возможно, допущенные им в эссе "Факторы и вехи жизненных путей". Под этим неброским и туманным названием скрыта ни больше ни меньше классификация способов получения людьми доходов - и самих доходов. Хочешь ли ты легких денег, предпочитаешь ли "клевать по зернышку" из рук государства невеликую, но стабильную зарплату, или открываешь свой бизнес, надеясь на альтернативное восхождение к благосостоянию - но каждый из этих способов есть определенный жизненный путь. Каждый из них предначертан определенному социопсихологическому типу и свидетельствует о...
Да что пересказывать! Нужно прочесть оригинал (желающим). Не желающим - не браться за этот материал вообще. Не согласным с Сергеем Зубаревым можно и поспорить. Только снова подчеркну: чтобы спорить профессионально, нужно иметь соответствующее образование и практические наработки (например, статистические). Я, например, не рискну. Просто прочитаю и приму к сведению.
Спорить непрофессионально, воздух посотрясать? - ради Бога! Выговариваться, знают психологи, очень полезно.
Резонным может показаться лишь один вопрос: почему эссе, содержащее социопсихологический анализ экономической составляющей современного бытия, опубликовано на литературном портале? Резонен будет и ответ: потому что все механизмы зарабатывания (добывания) денег для признания нашей личностной ценности и продолжения нашего высокодуховного существования, о коих пишет Сергей Зубарев, напрямую касаются и нас, дорогие коллеги. Разве хоть кто-то из нас хоть раз не получал от жизни эдакий "ништяк", названный сладким словом "гонорар"? Разве кто-нибудь из нас не подписывал хоть единожды суровый документ, именуемый "договор" - либо трудовой долгосрочный, либо "возмездного оказания услуг"? Разве есть среди нас несчастный, кто ни разу не получал подарков?..
И так далее.
Насильственно, искусственно разграничивать "заработки" и "литературу" не желаю. Ибо сама жизнь не дает нам этого сделать, как ни крути - разве что перейти на образ жизни Агафьи Лыковой...
Поэтому социопсихологическое эссе Сергея Зубарева предлагается вниманию читателей литературного портала, и мне его опубликовать приятно.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Елена Сафронова
|
Факторы и вехи жизненных путей
ФАКТОРЫ И ВЕХИ ЖИЗНЕННЫХ ПУТЕЙ.
Зубарев Сергей Михайлович
В статье рассматриваются понятия социального способа питания, основного руководящего принципа и описывается ряд жизненных стратегий, формируемых индивидами под влиянием их семейных обстоятельств.
Ключевые слова: детско-родительские отношения, сиблинг, эдипов конфликт, подаяние зарплата, кража, грабёж, гонорар, приз, взятка, жертва, дар, закон, каприз, справедливость индивидуация, самость, социализация, инфантилизация.
Социальный облик человека определяется во многом теми семейными отношениями – родительскими, детско-родительскими, сиблинговыми, в которых он участвовал и рос. Cоответственно, все социальные взаимодействия, формальные и неформальные, частные и массовые хранят в себе рудименты первичных прототипов: отношений родительских, детско-родительских и сиблинговых.
Можно выделить ещё женско-мужские внесемейные, которые, так или иначе, устремляются в семейную сферу, или остаются для детей недоступными. Безусловно, важно, чтобы отношения мужчины и женщины не сводились только к отправлению родительских функций, но в своём легальном внесемейном виде они просто предстают детям как форма внешних социальных взаимодействий. Понятно, что, начиная строить собственные женско-мужские отношения, выросшие дети насыщают их своим детским опытом в максимальной степени – больше, чем все остальные формы.
Детско-родительские отношения, в свою очередь, могут быть материнско-сыновними, материнско- дочерними, отцовско-сыновними, отцовско-дочерними. Все они могут быть доэдиповыми, эдиповыми, постэдиповыми. А поскольку прохождение эдипова конфликта возможно в различных вариантах и с множеством осложнений, специфика этого процесса обязательно отложится и проявится в поздних формах социальных взаимодействий. Картина ещё усложнится, если принять во внимание многоступенчатость поколенных связей: отношения деда и внука, прадеда и правнука, и так далее.
Сиблинговые отношения можно детализировать как братско-сестринские, сестринские и братские, но если они не пронизаны инцестуозностью, эти различия малопринципиальны.
Ещё один важный фактор – граница родства.
В истории отношений многих людей постоянно встречаются вариации с чужеродными элементами: мачехой, отчимом, падчерицей, пасынком.
Сибсы, соответственно, могут быть родными, сводными, единоутробными, единокровными.
Ждёт своего разрешения ребус современности, загаданный суррогатным материнством.
Как видим, малое число условий задаёт большое число сочетаний, описать которые ещё предстоит.
Итак, в большом социуме мы наблюдаем типы отношений, спроецированные из семейной сферы и сохраняющие своё ядро, несмотря на вновь обретаемую специфику
Рассмотрим, как конкретные семейные схемы проявляют себя в макросоциальном масштабе и как участвуют в формировании типичных жизненных стратегий.
Для этого опишем два понятия: «руководящий принцип» и «способ социального питания».
Способ социального питания, он же - способ получения благ. Под благами понимаются как материальные, так и идеальные ценности: любовь уважение, страх, вина, жалость, благоговение и иные значимые взаимодействия.
Именно способ получения их, характерный для субъекта, определит, в конечном счёте, и размер и легитимность и морально-психологический смысл «пищи».
Даже в материалистической ментальности получение материальных благ всегда упаковано в кокон аффективно насыщенных смыслов, которые очень часто оказываются важней получаемой суммы. Не будем здесь останавливаться на всевозможных советских фантазиях о грязных и чистых деньгах, о достойных и недостойных способах их получения, о случаях предпочтения морального поощрения материальному. Заметим только что именно способ питания доступный индивиду, более чем всё остальное, позиционирует его в социуме. И так называемая карьера – суть эволюция способов питания.
Рассмотрим наиболее известные и распространённые из них:
Подаяние, кража, мошенничество (разводка) зарплата, грабёж, (вымогательство) гонорар, премия, приз, прибыль, взятка (статусная рента) жертва, дар. [1]
В этом спектре присутствуют и легальные, и противозаконные способы. Для всех видов теневых способов, основанных на обмане и манипуляции, используем здесь терминологию не официальную, а исполнительскую: разводка.
Не резонно здесь перечислять все способы, описываемые уголовным кодексом. Так, грабёж, как открытое хищение, качественно отличается от кражи, как хищения скрытого: скрытность кражи указывает на то, что крадущий признаёт свой статус более низким, чем у обкрадываемого. А грабящий, наоборот, открытостью действий подчёркивает своё превосходство. Но вот разбой от грабежа, в данном аспекте, отличается лишь количественно. Столь важный, с точки зрения закона, критерий как общественная опасность для нашего исследования не играет решающей роли. Здесь важны иерархические взаимоотношения между «отдающим» и «получающим». Важен статусный механизм перераспределения благ. Так Прибыль от незаконного бизнеса (чёрной масти) формально не отличается от прибыли бизнеса белого, но статусно она ниже, поскольку должна быть скрыта. С другой стороны, «чёрные» бизнесмены пытаются заявить свой статус выше, поскольку они «смеют». Это стандартный пафос теневых деятелей. Относительная легализация чёрного бизнеса возможна только с помощью «красной масти» - коррумпированных госчиновников и «силовиков», у которых своя главная задача – легализация взяток. На зарплату в их кругу жить просто стыдно. Подчеркнём, не мало, а стыдно.
Шантаж, как прямая манипуляция, статусно примерно равен грабежу, а вот «разводка» подразумевает интеллектуальное превосходство разводящего над разводимым, поэтому и статус имеет повыше.
Следует сразу заметить, что предлагаемая градация предварительна и весьма субъективна. Очевидно, многие получатели зарплаты не согласятся с тем, что питаются низкостатусным способом. Кто-то посчитает нужным все теневые способы вытеснить если не за скобки, то в самый низ списка, вопреки реальности. Внутренняя градация теневых способов так же может расходиться с внешней оценкой. В тени, как уже упоминалось, статус всегда завышается «за риск и крутизну». Кроме того, кража краже – рознь. Квалифицированный карманник может иметь в уголовном мире высокий статус, а примитивный грабитель - низкий.
Масштабные «системные» кражи – предмет чётко артикулируемой зависти большинства россиян. Так же распространено убеждение, имеющее некоторые основания в реальности, что подобные деяния даже ненаказуемы.
Стольник инспектору ГИБДД и откат за миллиардный контракт, конечно не тождественные явления, хотя и то, и другое – взятка.
А как оценить с кражу времени, кражу внимания и других невещественных ресурсов? Но не только кражу. В столь высокостатусном способе кормления как жертва, она часто приносится и берётся именно невещественным способом.
Такое явление как рейдерство вообще сочетает в себе множество способов кормления. Тут легко обнаружить признаки грабежа, и мошенничества, которым проплаченными судебными решениями придаётся легитимность. Представим себе: «мамонт завален» - например, завод отнят у одного собственника и передан другому. В этой «охоте» участвовала масса народу. Кто-то получил львиную долю предприятия, кто-то шакалью. Квалифицированные юристы – заранее оговорённый процент. Судьи – «секретные» суммы взяток, от которых свои куски откусили посредники - «баблоносы». Журналисты, пасшиеся вокруг, – гонорары за свою «заказнуху». ОМОН, естественно, потел за зарплату, как и многие работники «охотничьих» структур. Особо ценные и активные могли получить премии. Привлечённые участники массовых акций и наёмные «свидетели» – за разовую подачку. Наверняка не обходилось без криминальных провокаций, со своей специфической системой расчётов. Какие-то представители административного ресурса и криминала получили синекуру под крылом у новых владельцев, и будут присматривать за ними. В общем, подкормились многие и разными способами.
Способы кормления индивида необходимо отличать от способов кормления самого социума, таких как налоги, прибыль госпредприятий, конфискации, штрафы, пошлины, и прочее. Впрочем, во многих случаях легко обнаружить родство: налоги являются конвенциальной жертвой, в то время как различные «пожертвования» оказываются, всего лишь, подаянием. Понятно, что разводка граждан в государственном масштабе так не называется, и наоборот, частное «налогообложение» называется вымогательством.
Общеизвестно, что, социум может разрешать запрещённые способы и запрещать разрешённые, то есть, граница «тени» подвижна и оказывает огромное влияние на статус способа, но не определяет его окончательно.
Существующая на данный момент грань между законными и незаконными способами социального питания будет разделять стратегии негативной и позитивной социализации.
Главным же различием между всеми способами питания остаётся материнский, либо самостный характер последних. То есть, используется иерархическое распределение благ, или договорное. Статусное преобладание материнского или самостного начала в питании отчётливо характеризует ситуацию в самом социуме.
Прежде чем описать таким образом современное российское общество, приостановимся на каждом из перечисленных способов.
Подаяние, - кусочек блага получаемого безусловно. При этом просящий подаяние что-то вынужден «выставить на витрину»: свою жалкость, ущербность. Собственная зависимость от подаяния не прощается ни подающему, ни уклоняющемуся. Конечно, манипулятивных рычагов, тем более, внешних, у соискателей подаяния мало, но тем изощрённей они используют манипуляции жалостью, стыдом и виной, обнаруживая тем скрытое аристократическое превосходство неработающего над работающим. Излишне пояснять, что сбор подаяния - типичный материнский способ питания. Доминирующие чувства в процессе его реализации – обида и генерализованная жажда мести.
Среди упоминавшихся теневых способов кормления так же можно найти материнские способы, подразумевающие непосредственный отъём благ, так называемую синюю масть, и запрещённый законом, но всё-таки, бизнес, так называемую чёрную масть. Понятно, то между «белым» бизнесом и «черным» можно обнаружить все оттенки «серого». О красной масти – чуть выше.
Заработная плата - способ питания наёмного работника. Самый массовый самостный –договорной способ. В целом, обладает невысоким статусом. Но вариации и здесь существуют. Частные работодатели, как правило, требуют отдачи за свои деньги. Не всем работникам, особенно низкооплачиваемых категорий, нравится такой режим, и они предпочитают искать свою нишу в госпредприятиях, на бюджетных должностях. Там они компенсируют низкую плату меньшей интенсивностью труда и иллюзией большей защищённости. То есть, такие работники дрейфуют в сторону фиксированного подаяния, что и составляет для них предел мечтаний. Другие работники положительно относятся к сдельной форме оплаты и стремятся войти на рынок труда как уникальные специалисты и достигнуть уровня оплаты, например, на «топовых» позициях, превышающего прибыль некрупного бизнеса.
У таких работников выражен дрейф в сторону гонораров и прибыли. Некоторые «топы» забываются и слишком рано объявляют себя бизнесменами, но некоторым этот переход удаётся в реальности.
Гонорар – еще в Древнем Риме подразумевал вознаграждение свободного человека свободным же, как бы даже не за оказанную услугу, а так просто… Сегодня гонораром называется просто плата людям свободных профессий, нештатным работникам, фрилансерам. Даже если отношения с заказчиком долгие и регулярные, гонорар подразумевает разовую выплату за конкретную работу - проект, статью, выступление, консультацию. Впрочем, подобные отношения складываются не только в интеллектуальной сфере. В конце концов, один индивид может починить другому унитаз, научить танцевать, посидеть с ребёнком. Наличие договора не принципиально – сам характер отношений – договорной.
Главное преимущество фрилансера перед штатными работниками на окладах – возможность более свободно распоряжаться своим временем. И, конечно, иной статус. Те работают «на дядю», а этот – сам на себя. По крайней мере, иллюзия такая существует.
Но для успешного функционирования в свободных договорных отношениях требуется исключительная самодисциплина, более высокая, чем у штатников квалификация (иначе, зачем бы заказчику переплачивать) и устойчивость к тревоге, толкающей многих работников в тёплое тесное лоно «коллектива».
Пара похожих, иногда даже взаимозаменяемых понятий: Премия и Приз. Но стоит зафиксировать принципиальное отличие между ними и точность применения каждого понятия.
Премия – как бы непосредственно дающееся благо. В некоторых случаях её регулярность чётко определяется договором и выступает как часть зарплаты, которую работодатель может придержать за ненадлежащее исполнение работ, но в отсутствие провинностей выплачивается автоматически.
В других случаях выплачивается за качество или скорость работы, или за особые заслуги. Премий на одном предприятии или в одном проекте может быть много, но условия их получения известны, завязаны на работу. Важно, что здесь практически отсутствует соревновательность. Конечно, работники могут пытаться ревностно заглянуть друг другу в конверты, но сами конверты для того и существуют, чтобы подчеркнуть статусное равенство вложенных в них сумм.
Если же условия труда организованы так, что премию получает только тот, кто опередил других, правильнее называть её призом.
Присуждение многих регулярных премии фактически являются более или менее явным состязательным мероприятием.
«Нобелевку», «Оскар», «Букер» и многие другие общеизвестные премии резонно было бы назвать призами, поскольку за них идёт состязание. Другое дело, что претенденты на них не оставляют свою обычную деятельность: занимаются наукой, снимают кино, пишут романы, а результаты труда через сложные рутинные процедуры оценивает удалённое жюри. Ни зрелищности, ни зрителей здесь нет. Зрелищем становится только процедура награждения.
Но те же киношники могут собраться на фестиваль и организовать соревнования на месте. При этом «Золотая пальмовая ветвь», «Золотой Лев», «Золотой медведь», «Хрустальный глобус» так и будут называться призами.
Во многих конкурсах, как, например, в музыкальном международном конкурсе имени П.И.Чайковского, премии градуируются – Первая, Вторая, Третья. Причём. Первая премия может не быть вручена, если жюри не сочтёт уровень победителя достойным её. Очевидно, что это соревнование музыкантов не только друг с другом, но и с фантазиями жюри.
Но если в упомянутых областях соревнование – дополнительный привходящий момент, то в спорте – это сама сущность деятельности. Кубки, медали, денежные суммы прямо называются призами.
Профессиональные игроки, конечно, встречаются нередко за рамками «большого» спорта: бильярдисты, шахматисты, борцы армрестлинга, гонщики разнообразных формул, - все те, кто зарабатывает реальным мастерством в реальных соревнованиях и живут на призы. Встречаются среди них победители различных экзотических пари и профессиональные преферансисты, сегодня не редкость прогеймеры.
Быть призёром – высокостатусный самостный способ питания.
Разумеется, те же игральные карты предоставляют возможности для жульничества, в ряде случаев выступая просто фантиком техничной разводки, роднясь с напёрстками, лохотроном и тому подобными мероприятиями. Не останавливаясь на отдельной проблеме внешнего различения игры и разводки, отметим лишь, что во втором случае игрок использует теневой и материнский эрзац благородного самостного способа. Нельзя относить к профессиональным игрокам тех, кто сливает деньги в казино. Даже если вдруг случится выигрыш, он снова ставится на кон и такой игроман, как показывает практика, покинет казино только проигравшим, опустошённым. Значит, целью такой игры является не выигрыш, а проигрыш, точнее – воспроизведение тех травматических ощущений, переживаний, которые сопровождают проигрыш. То есть, действия игромана не являются питанием.
Взятка. Наивные догадываются, что взятка даётся должностному лицу за то, чтобы оно не совершало должных ему действий, либо совершило недолжные. То есть, за плату помогло решить взяткодателю «деликатную» проблему. Мол, взяточничество существует только там, где несознательные граждане пытаются обойти закон или административный порядок, и стоит всем усовеститься и «встать в очередь», то взятка как явление исчезнет сама собой. Увы, не исчезнет. Сами должностные лица воспринимают взятку как статусную ренту. То есть, естественную, само собой разумеющуюся приплату за собственное величие. Практически все, от кого зависит решение маломальского вопроса желают получать бонусы просто за то, что они оказались на этом месте. Тот, кто не взимает плату за свой статус – не подтверждает его. Стыд ему и позор. Тем более что в чиновничьей иерархии существуют свои налоги в пользу начальства, которому напрямую с граждан брать затруднительно. Там плата за статус, который от начальства сильно зависит, даже не прикрыта какой-либо деятельностью. Более того, сделать серьёзную карьеру чистому и честному в этой среде невозможно. Парадоксально звучит, но доверять не будут. Доверяют ведь тем подчинённым, кто хорошо управляем, а хорошо управляем тот, кто замазан. Честный, «неберущий», соответственно, может стать неуправляемым, значит, чистюле доверять нельзя. Притом, что доступная восприятию и участию в ней рядовых граждан низовая коррупция – это лишь тонкий внешний слой самого уважаемого, высокостатусного, материнского способа питания в современном российском обществе. Напрашивается штамп: «надводная часть айсберга», только воображать его придётся перевёрнутым, подводной громадой вверх, в «высшие» слои общества. Настоящая системная коррупция планируется на законодательном уровне, то есть под неё специально создаются «взяткоёмкие» законы, она оперирует крупнейшими активами, развязывает войны, поскольку это самое выгодное для неё дело, а населению является в виде обнищания, унижения, разрушений. Именно системная коррупция стратифицирует общество, разделяя «верхи» и «низы». Именно она отчётливо показывает материнский характер современного государства.
Прибыль. Естественная цель любого бизнеса. Смысл бизнеса – в перераспределении благ на договорной основе. Именно за усилия по стыковке их производителей и потребителей взимается плата. Имеет ли бизнес своё производство или пользуется чужим, разница не принципиальная. Более того, механизмы получения прибыли в бизнесе чёрном, сером и белом одинаковы. Чёрный построен на прямо запрещенной законом деятельности, но там есть своё производство, поставки, маркетинг, франчайзинг и мерчендайзинг. Есть свои внутренние налоги. Но самодостаточный чёрный цикл возможен только в скромных масштабах.
В серьёзных масштабах ему не обойтись без участия синей – воровской и красной - чиновничьей масти. Серый бизнес - оперирует товарами и услугами легального характера, но без законных на то оснований: не зарегистрирован должным образом, не лицензирован, не сертифицирован, от налогов уклоняется различными способами. В общем, делиться с государством не хочет. Белый бизнес – пушистый, социально ответственный, с прописанной миссией(!) всем хорош, вот только злые языки утверждают, что чисто белого в России не бывает, что снежная белизна наповал убивает рентабельность, но, конечно, они не правы. В России бывает всякое.
Возникает бизнес любой масти там, где другие почему-то работают на тебя. Поэтому, как правило, и размер и статус получателей прибыли выше, чем у тех, кто работает сам на себя – у получателей гонораров и призов.
Прибыль обладает почти максимальным статусом из всех самостных способов питания. При этом не надо забывать, что фактически она находится под пятой у взятки.
Ещё два похожих способа питания: Жертва и Дар
Не следует считать жертвоприношением муки выбора. Хотя артикулируется альтернативная ситуация именно так: Жертвовать – развлечениями ради учёбы, жертвовать карьерой ради детей, или дружбой ради прибыли, талией ради удовольствия, и так далее. Но это не есть способ питания, это собственный выбор, влекущий определённые последствия, складывающиеся в судьбу.
Не следует смешивать так же жертву и пожертвования, которые – суть – подаяние.
Жить за счёт жертв своих преступлений, отнимая у них состояние, - тоже не искомый вариант.
Жертва, точнее, жертвоприношение - попытка договора, попытка минимизировать грозящую беду. Именно попытка, поскольку другая сторона, распоряжающаяся бедами, столь могущественна и непредсказуема, что о гарантиях и речи быть не может. Поэтому признаки договора, вроде бы, присутствуют. Но обеспечивающий его Закон отсутствует, поэтому жертва – форма очерчивания каприза могущественной стороны.
В нашем случае необходимо выделить ситуации, в которых человек понуждает других людей жертвовать нечто ему.
Сделать это не так просто, поскольку жертвуют обычно божеству, или иной надличностной силе. Общеизвестную фразу «Искусство требует жертв» следует понимать не как красивую метафору, а буквально. Столь же буквально требуют жертв наука, бизнес, спорт, политика, короче, любой отчуждённый механизм. Конечно, к сегодняшнему дню сама жертва сильно эволюционировала: свой первенец подменился военнопленным, тот – животным, животное – овощем. Очень удобной жертвенной субстанцией оказались деньги, которые сегодня применяются в этом качестве повсеместно. Но ещё более распространённым, можно сказать, универсальным жертвенным ресурсом является время. Вот его-то заставить жертвовать на себя хорошо умеют некоторые специалисты. Время – самый драгоценный ресурс. Но и едва ли не самый бросовый. Парадоксально, но именно самое необходимое обычно ценится людьми меньше всего: воздух, вода, чувство. Поэтому они легко стравливают свой невосполнимый ресурс в ожидании будущих эфемерных благ.
Но к более вещественными ресурсами жертвоприёмщикам пристроиться труднее. Бывают, конечно, случаи, когда тварь дерзнувшая объявляет себя божеством, но обычно это быстро и плохо кончается. Поэтому чаще жертвоприёмщики позиционируют себя как посредники и берут свой посреднический процент, который проконтролировать невозможно. Все служители культов действуют именно так. Вне религиозного контекста жертвоприёмщики так же стремятся подкрепить свой статус надличностной идеей. Так в любовных взаимоотношениях партнёры часто устраивают друг другу различные испытания для подтверждения истинности и силы чувств. Кому-то достаточно слов, другим требуются различной убедительности действия, третьим нужна готовность партнёра на смертельный риск, а четвёртым – сама жизнь партнёра, меньшее – не убедительно. Требование жертвы здесь мотивируется именем Любви (большой и чистой). Пусть любимый (ая) погибнет, но свой статус взлетит до небес.
Общеизвестно, как тиран Джугашвили относился к своим солдатам, попавшим в плен. Он считал их предателями и требовал, чтобы они убивали себя, но не сдавались врагу. Изуверское требование, невозможное между людьми. Поэтому тиран обосновывал его надличностными и священными интересами Родины. А пока суд да дело, сам стремился буквально стать синонимом Родины. Правда, фронтовики часто кричали: «За Родину заставили!» Но замполиты слышали что положено.
Ещё жертва может быть элементом игры: так часто жертвуются фигуры для выигрыша партии. Под фигурами в «больших играх» могут пониматься и люди и целые страны. Что бы ни говорили эти «игроки» об идеях и высших интересах, жертвенное обилие призвано лишь возвышать их личную значимость, а сами игры являются лишь вариациями старого доброго потлача.
Это архаическое состязание в уничтожении своего имущества подробно описал И. Хейзинга [4]
Побеждает тот, кто проявит больший жертвенный энтузиазм, то есть уничтожит больше имущества, а то ещё чад и домочадцев. Воистину, - жизнь – ничто, имидж – всё. Только патриархальные бедолаги жертвовали, всё-таки, своим, а современные игроки потлачат чужое. То есть, обладатели благ должны пожертвовать их игрокам, а уже те употребят их ради высших интересов.
Принесение жертвы предполагает смирение жертвующего. Вспомним ветхозаветную историю жертвоприношения Исаака, послужившего лишь проверкой папы Авраама на вшивость: достаточно ли он смирен. Следовательно, взыскание жертвы имеет цель усмирение – внутреннее, глубинное. Поэтому взимание жертв широко практикуется в государственных масштабах. При этом жертвенная жатва ведётся под знаменем героизма, чтобы не только смирение, но и воодушевление жертвенное имело место быть.
Жертва – квинтэссенция материнского иерархического способа питания.
Последний из предлагаемых способов питания - Дар.
Его не стоит отождествлять с подарком, который может являться по сути своей и жертвоприношением и взяткой. Дар – акт свободный. Более того - радостный. Если в момент его принесения возникает ощущение вынужденного жертвования, то это жертвоприношение и есть. Дар невозможно сводить к его вещному выражению. Существо дара - помощь человеку на его пути к себе. Перефразируя известную притчу про голодного человека, отметим, что вручённая ему рыба выступает подаянием, не решающим проблему, а на миг откладывающим её. Решает проблему, вроде бы, удочка, но она мало что значит без умения пользоваться ею. К тому же, сей хрупкий инструмент легко утратить. Значит, желательно ещё умение изготавливать удочки, и, скажем, морды. А помимо рыбьих повадок, изучить повадки людей, имеющих до этих рыб касательство. Как видим, дары могут быть различной глубины, и формы их весьма разнообразны.
Духовная составляющая дара, как и в жертвенном питании, явно преобладает над материальной, чем и должны отличаться высокостатусные занятия.
Чтобы получать дары, необходимо быть готовым к этому и уметь их распознавать под вещной оболочкой. А потом самом учиться дарить.
Вспомним новозаветную историю даров: на поклон к новорожденному младенцу Иисусу являются три царя-волхва, и дарят ему золото, ладан и смирну. Младенцу ещё предстоит бежать с родителями от гнева Ирода, но мудрые цари уже узнали в нём своего господина и радостно поклонились ему. Очевидно, что в этой ситуации статусы дарящего и принимающего дары амбивалентны.
Жертву приносят могучему Богу, дар приносят малому, но любимому. Парадоксальным образом, статус получателя даров оказывается самым высоким.
Тот факт, что названия способов социального питания позаимствованы из сферы денежных, имущественных взаимодействий, вовсе не означает главенство материального принципа. Использованная терминология позволяет адекватно описать механизм этих взаимодействий, отнюдь не отменяя иных смыслов и интерпретаций. Легко убедиться, что получение, например, любви, так же точно описывается этим перечнем: любовь-подаяние, любовь-зарплата, любовь-шантаж, любовь-грабёж, любовь-взятка, любовь-дар, и так далее.
Можно рассмотреть преступления, не связанные с получением материальной выгоды, например, хулиганство, и обнаружить, что оно тоже является способом получения недостающих благ: ощущения собственной значимости, внимания окружающих, уважения значимых персон.
Руководящий принцип.
Социум управляется многообразными вещами и процессами, как внешними по отношению к индивиду, так и внутренними. Всё, что побуждает человека поступать в данный момент, в данных обстоятельствах, так, а не иначе, может рассматриваться в качестве «агента» управления. Эти агенты многолики и сплошь и рядом противоречат друг другу. Но во всём этом разнообразном, если не сказать хаотичном материале можно проследить и вычленить несколько глубинных принципов управления: два родительских и один сиблинговый.
Это Закон, каприз и справедливость. Точнее: Отцовский Закон. Материнский каприз и сиблинговая справедливость.
Закон
Одна из определяющих функций Отца - установление Закона - свода правил, обязательных для всех, в том числе и для самого законодателя. Можно сказать, что способность устанавливать Закон – необходимое условие для того, чтобы отцом называться. Подчинённость отца-основателя созданному им самим детищу – есть главный признак отличия Закона от иных руководящих принципов.
Понятно, что механизмы, обеспечивающие реализацию Закона в государственном, международном масштабе качественно отличаются от таковых в семье, например, или иных микросоциальных образованиях. Тем более отличаются они от внутриличностных механизмов, таких как отцовский интроект и совесть. Притом, что каждый отдельный человек входит в мир с уже существующими механизмами регуляции, их развитие легко прослеживается из микросоциальных, семейных форм, поскольку в них включается человек в первую очередь. А все преобразования в большом социуме производят взрослые люди, исходя из своих, спроецированных на общество фантазий. (Похоже, что в современном российском государстве доминируют проекции чужеродности, но это тема отдельного исследования).
Добавим, что государственные законы, фактически не работающие или применяемые избирательно, не могут считаться законами в предлагаемом понимании. Это, как раз, законоподобные формы каприза и примерам их в реальности несть числа.
Каприз. Каприз внешне может быть неотличим от Закона. Точнее, в частных случаях он может совпадать с Законом. Эти частные случаи поддерживают иллюзию легитимности каприза. Отличить их можно именно по механизму обеспечения. Принято полагать, что каприз определяется волей главенствующего индивида. Но воля подразумевает, всё же, некоторое рациональное начало и более-менее осмысленную цель. Каприз же часто диктуется иррациональными импульсами, которым уже позже придаётся ореол «высших интересов», «исторической необходимости», «социальной справедливости» и тому подобного пафосного морока.
Волеизъявление, не ограниченное ни внутренними, ни внешними рамками неизбежно проявит свою незаконную сущность и предстанет как самодурство, произвол, беспредел.
Макросоциальные модели каприза: тирания, деспотия, абсолютизм. Если у теократического государства есть шанс управляться законом, то у бюрократического (материнского) таких шансов нет, оно всегда будет государством каприза или капризным государством.
Что интересно, для управленцев всех уровней в таком государстве особая сладость - заявить себя, своё ведомство над законом, как бы глупо это ни звучало. Такова была типичная реакция советских чиновников на угрозу вторжения Закона в их вотчину. Увы, эта традиция жива.
Классической вариацией формализованного каприза являются так называемые подзаконные акты, могущие заблокировать, фактически отменить Закон, и извратить его до полной противоположности. Формальный Закон в ситуации господствующего каприза, как материнского принципа, уподобляется старинному поворотному механизму. Dura lex, sed dyshlo est.
Справедливость. Слово сладкое, позитивное. Если каприз отчётливо негативен и вынужден маскироваться под холодный нейтральный Закон, справедливость претендует на абсолютную привлекательность, на венец и титул идеального управляющего принципа.
Отметим, что в реальности возникают ситуации, которые расцениваются большинством наблюдателей как «торжество справедливости» или даже доказательство того, что справедливость вообще существует. Весьма распространены фантазии о «высшем суде» и «высшей справедливости». Они пронизывают всю мировую литературу. Так или иначе, справедливость признаётся её поборниками явлением редким, скорее исключительным.
Уже отсюда прослеживается сиблинговый характер этого прельщающего принципа: в его основании - перманентная жалоба на изначальную обделённость благом, даже обездоленность, на недостаток родительской любви, на непредсказуемость и обманность взрослого мира. «Царство справедливости» представляется её искателям делом будущего и связанным с радикальным переустройством общества. То есть, с отцеубийством, которое и является скрытым смыслом всех революций.
Одна из популярных форм реализации справедливости – самосуд. Эмоциональный накал и разброс мнений вокруг этого явления максимальны именно потому, что оно проявляет взаимоотношение всех трёх принципов, и волны от одного частного события – от одного «ворошиловского» выстрела - пронизывают всю толщу социума и резонируют с весьма травматичным вопросом приоритетов личности и государства.
Нормальный Закон не может и не должен всем нравиться, но если он реально действует, то апелляции к справедливости редки. Потому что излишни. Они учащаются именно тогда, когда закон даёт сбой.
В сфере материнского каприза воззвания к справедливости часты. Но творимые капризной родительницей беззакония до известного предела не вызывают цепной реакции, поскольку многие из искателей справедливости в глубине души желают просто изменения материнского каприза в их пользу.
Наконец, в ситуации, в которой отказывает каприз, то есть, исчезают остатки родительской воли, справедливость выплёскивается наружу. А поскольку представления о справедливости у каждого свои – и крайне эгоцентричные, кровавая мясорубка не может не запуститься. Отцеубийство неизбежно порождает братоубийство - массовое, долговременное, потому что остановить его может только родительская воля, да где ж её взять? В такие периоды вероятно появление чужой родительской фигуры, например, мачехи, которая в собственных интересах возглавит бойню, в частности, для того, чтобы не смогли подрасти подлинные наследники. Поэтому, ошибочно утверждение, будто бы революции поедают своих детей. Нет, они поедают уже чужих.
Понятия способа питания и руководящего принципа помогают описать основные жизненные стратегии, фактически избираемые индивидом. Избрание - это не разовый осознанный волевой акт, а «вектор», «драйв», достаточно протяженные во времени усилия и целая цепь выборов, лишь меньшей частью – сознательных. Изменение жизненной стратегии представляется возможной в результате адекватных усилий субъекта, желательно, с профессиональной помощью. Иногда субъект меняет её под воздействием трагических событий, но этот способ трудно рекомендовать для широкого применения.
Первая - естественная и позитивная стратегия построена на индивидуации, или на пути к Самости. Этот путь пролегает через позитивное разрешение эдипова конфликта и ряд инициаций, как социализирующих личность, так и ведущих к аутентичности.
Обретение себя – и есть главная цель данной стратегии. Отношения с социумом конструктивны и взаимовыгодны. В своей деятельности эти индивиды сосредоточены на её смысле, а не привходящих моментах: конкуренции, статусе, комфортности взаимоотношений. Поэтому, социальная карьера второстепенна, подчинена содержательным аспектам и, в основном, реализуется а структурах, подразумевающих максимальную самореализацию: в науке, искусстве, собственном бизнесе, или на Топ-постах. Встречаются среди этих деятелей основатели актуальных религий и отдельные выборные должностные лица.
Они достигают подлинной автономности и не растворяются в массовидных образованиях. Не теряются за «Персоной».
Они сами несут тяжесть тревоги индивидуального бытия, не стремясь разменять её на коллективную.
С высокой вероятностью достигают качественных успехов, если не падают жертвой «заказа» и не идут на прямую конфронтацию с доминирующими материнскими структурами.
Дело в том, что специальных карьерных усилий такие субъекты не предпринимают, что вызывает сильнейшую зависть и агрессию определённых категорий, которые будут рассмотрены ниже. А, обладая внятными внутренними критериями, они могут просто недооценить, проигнорировать некоторые внешние сигналы, и неожиданно вступить в конфликт не с персонами даже, а с самой системой.
С другой стороны, будучи действительно незаменимыми и востребованными, как правило, добиваются стабильности и защиты.
Среди них возможны проявления высокой маргинальности: ученый, работающий на стыке наук, гражданин, не принадлежащий ни одной партии, союзу, движению, реформатор конфессии, радикальный новатор в искусстве. Именно здесь встречаются Высокие Учителя и подлинные духовные лидеры. Но и самые скромные из них – хранители ценностей – не актуальных, но базовых, сохраняющих идентичность социума.
С точки зрения материнской структуры, это - блудные дети, "отрезанные ломти", гордецы, не помнящие родства. Манипулятивному контролю ведь они поддаются относительно слабо. И капризы не слишком чтут. Руководящий принцип для них - отцовский закон, в реальности часто проявляющийся в форме индивидуальной совести. Уточним, что совесть, в соответствии с известным определением В. Франкла, здесь понимается не как эпифеномен супер-эго, а как архетипический механизм смыслообразования.[3]
Уровень морали по Л. Колбергу – постконвенциональный. [2]
Основные способы получения благ - гонорар, премия, приз, прибыль, дар.
Это сравнительно редкая стратегия.
Второй вариант стратегии: Позитивная социализация.
Путь к ней пролегает через успешную адаптацию в сиблинговой конкуренции за материнские блага. Можно назвать этот процесс освоением навыков фаворитизма.
Преодоление эдипова конфликта относительно успешно имитируется. Успешно - разумеется, для внешних наблюдателей. Это становится возможным при условии материнской помощи. Понятно, что глубокая внутренняя ущербность остаётся и подспудно прогрессирует, но на первых порах эта имитация зрелости щедро покрывается благами максимальной социальной адаптации. Карьера реализуется, как правило, в материнских структурах: на государственной службе, в армии и иных силовых ведомствах, в партийной или профсоюзной деятельности, в чужом бизнесе на "мидл", и даже, топ - постах, в церкви, в масс-медиа.
В науке, искусстве, спорте они тоже встречаются в качестве функционеров. Впрочем, могут нередко производить впечатление творцов, поскольку умело оперируют «имиджем» и не гнушаются присваивать чужие заслуги. Это хорошие дети, свои, родные, фавориты, любимчики (но, всё же, не любовники).
При всем внешнем благополучии, сталкиваясь с представителями первой категории, испытывают острую зависть, поскольку ощущают и сознают свою "кажимость". По этой же причине органически подвержены коррупции: необходимо хоть чем-то подтверждать свой исключительный статус. Так формируется основной контингент «красной масти».
Изредка представители этой стратегии выдвигаются в подлинные лидеры, но не духовного, а лишь социального плана.
Основные способы получения благ - зарплата, взятки, откаты, «внутренний налог», серая прибыль, системные кражи бюджетных или общественных денег. При этом своей «пище» они стремятся придать статус жертвы.
Руководящий принцип - материнский каприз.
В социальной реальности, как уже упоминалось, он часто принимает вид всевозможных подзаконных актов, которые легко искажают и просто извращают сам Закон.
Чётко и чутко ориентированы на корпоративную (конвенциональную) мораль. Обожают играть в элиту, не обозначая, впрочем критерии элитарности, что обессмысливает эти затеи. Под старость их колбасит. Тут они лихорадочно начинают добирать глубины и подлинности. Успевают редко.
Третий вариант стратегии: негативная социализация. Чистая победа в сиблинге не далась. Родительская любовь и поддержка не снизошли, не пролились благодатным дождём. Но остался опыт битв с любимчиками и жёсткая конкурентная мотивация.
Карьера заключается в создании своей контрматеринской структуры: партии, движения, банды, в организации незаконного бизнеса или нелегальных сект. Типичная среда - криминальная. «Черная», «синяя» и «серая» масти.
Завидуют "хорошим", стремятся завязать с ними контакты мафиозного типа, "замазать " их и взять тайный реванш. «Хорошие» легко покупаются, хотя стараются удерживать границу, крайне неохотно принимая «негативных» в свой круг.
Это плохие дети. Чужие дети, неуправляемые, вызывающие стыд и страх.
Они стремятся подражать самостным личностям, но концентрируются только на внешних признаках автономности и самодостаточности.
Это выражается, прежде всего, в демонстративном пренебрежении общепринятыми нормами, законами в частности. Пре-ступление, то есть, способность переступить через ограничения, здесь - доказательство свободы. (Свободы от, в то время как для самостных личностей притягательна свобода для) Незавершенность эдиповой ситуации находит выражение в повышенной безобъектной агрессивности. Предельное выражение которой – терроризм. Именно в нём доводится до логического завершения псевдосамостная идея негативного лидерства.
При всём пренебрежении внешними нормами, жёстко ориентированы на собственную корпоративную мораль. Руководящий принцип - "понятие". Оно обладает формальными надличностными признаками отцовского закона, но в реальном воплощении обнаруживает такую манипулятивную вариативность, которая прямо указывает на родство с материнским капризом.
Способы получения благ - кража, «разводка», грабеж, "черная" и «серая» прибыль, жертва.
Попытки позитивной адаптации через обретение внешней респектабельности приводят к успеху только в случае реальной внутренней стратегической перемены.
Последний вариант жизненной стратегии - инфантилизация.
Она формируется при отсутствии прямого сиблинга или при избирательном покровительстве одного из родителей. Часто в варианте «мать-сын». Эдипова конкуренция так же максимально ослаблена или фактическим отсутствием родителя, или вытеснением его активным супругом на периферию семьи.
Нередко возникает эффект ложного "эдипа", например, в ситуации развода родителей. Ребёнок, якобы вытеснивший отца, образует инцестуозный симбиоз с матерью, причем, неважно, в позитивной или негативной форме. Социум навсегда теряет для них интерес, да и они для него тоже.
Материнская поддержка обеспечит имитацию прохождения эдипового конфликта и в любом другом варианте. Но фальшивость сымитированной зрелости неизбежно проявится в форме ущербных социальных отношений.
Отсутствие навыков социализации препятствует любой карьере.
«Инфанты» могут пытаться подражать "индивидуалам", но без успеха, поскольку их "индивидуализм" не взращен, не органичен. Заявляя себя в качестве творца, они могут даже выдать яркую идею, другую, третью. Но реализовать их, воплотить в завершённом виде не способны, поскольку для этого требуются регулярные усилия и навыки преодоления материала, среды, самого себя. Тогда они пополняют толпы непризнанных гениев. Но многие из них даже не пытаются круто позиционироваться. По сути, это абсолютно несвободные, зависимые люди. Профессиональные неудачники, жертвы алкоголизма, наркомании, игромании, "альфонсы" и жиголо, рядовые члены банд, сект и партий. Низкие маргиналы, извращенцы множества видов, фанаты – что спортивные, что религиозные.
Это, как ни странно, самые любимые дети, (инцестуозные любовники) которым был уготован материнский рай с полным избавлением от ужасов социализации и индивидуации. Но в этом раю они не могут обнаружить самих себя, ведь для этого нужно стать чем-то опознаваемым. Социальная сфера с её обезличивающей тотальностью оказывается для них гигантской ловушкой. Слишком уж много любимчиков скапливается в пространстве, которое вдруг оказывается тесным. Не умея конкурировать, можно, конечно, минимизировать притязания, но это тоскливый путь. Подвижничество, отшельничество – из первой стратегии, здесь оно не случается.
Мораль у этих субъектов преконвенциональная.
Руководящий принцип - справедливость, во всей ее красе. Вспомним крайне негативный смысл этого понятия.
Способы получения благ - подаяние, кража. Изредка удаётся урвать жертву.
Таково предварительное описание основные жизненные стратегии в существующей социальной ситуации, не считая, разумеется, временных и переходных форм.
Литература:
1. Зубарев С.М. Ужасы родительства с.130
2. Колберг Л., Пауэр Ф., Хиггинс Э. Подход Лоуренса Колберга к
нравственному воспитанию // Психологический журнал. 1992.№ 3. с. 173-175
3. Frankl V. Е. The unconscious God. N. Y.: Washington Square Press, 1985
4. Хейзинга Й. HOMO LUDENS М. «Прогресс» 1992г. с.74-87
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Сергей Зубарев: Факторы и вехи жизненных путей. Эссе.
Речь пойдет о заработках, подарках, попрошайничестве, взятках, откатах, прибылях и прочих способах получения материальных благ.
28.12.08 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|