Андрей Харчевников: О ТВАРЯХ ТВОРЯЩИХ.
В своём кратком эссе Андрей Харчевников решился (хочется написать – осмелился) затронуть одну из «вечных» тем – природу Творчества.
В качестве модели творческого процесса автор резонно использует библейский космогонический миф. Ведь именно о Творении идёт речь в первых же строках Книги Бытия.
После краткого, но убедительного анализа автор перечисляет основные обстоятельства Шестоднева и интерпретирует их как компоненты творческого акта: прошлый опыт, замысел, идея, форма, творец, вдохновение, фактор времени, способности и таланты, продукт.
На мой взгляд, вряд ли стоит ставить прошлый опыт впереди замысла и идеи, но, очевидно, Андрей точно следовал первоисточнику, а там обстоятельства перечислены именно в таком порядке.
В статье даётся краткий обзор основных теорий и учений, пытавшихся объяснить суть и смысл творчества.
При всей компактности и рациональности изложения своих мыслей Андреем, чувствуется, что хрестоматийная и несколько абстрактная тема его задевает эмоционально, личностно.
« Из рассмотренного нами библейского сюжета можно сделать предположение, что первопричиной творческого акта послужила тривиальная скука, мол, от нечего делать, взял да и сделал.
Если же посмотреть, что находится за пределами видимой глазу скукой, то можно обнаружить удивительные вещи. Такие как одиночество, утрата, боль, борьба с безумием».
Так Андрей приходит к глубокому, на мой взгляд, выводу о травматической природе творчества.
Творческий акт всегда есть попытка исцелить травму. Восстановить утраченную (или никогда не бывшую? гармонию).
В конце концов, каждому человеку в определённый момент своего детства приходится совершать Акт Творения: создавать своё «Я» из тьмы бессознательного. Мало кто помнит этот важный момент, но именно тогда человечек начинает говорить о себе в первом лице, и помимо «наследственности» и «внешнего влияния» к развитию человека присоединяется третья сила – самосозидающая.
К сожалению, автор местами злоупотребляет лаконичностью, обрывая свою мысль там, где читателю наверняка хотелось бы проследить её развитие дальше, а иногда просто замолкая на полуслове.
Впрочем, Андрей Харчевников весьма критично относится к своему тексту и откровенно признаёт его недостатки. Поэтому сосредоточимся на, безусловно, ценном содержании эссе. В частности, хочется привлечь внимание читателей к парадоксу, возникающему из столкновения двух авторских посылок: с одной стороны, Андрей пишет об истоке творчества, как о некоем ИЗБЫТКЕ, требующем реструктуризации, формирования, осмысления; с другой стороны, привлекая дзенский инструментарий, он рассуждает о ПУСТОТЕ, в которой только и может явиться нечто новое.
Не углубляясь здесь в содержательный анализ этих посылок, заметим, что столкновение таких противоречивых сущностей (как, например, волна и частица) часто порождает мощный эвристический потенциал. Автора стоит поблагодарить уже за один этот парадокс.
Исследователи творчества давно заметили, что гениальные творцы – в самых разных областях деятельности – часто образуют своеобразные пары. Один итожит накопленный предшественниками опыт, создавая «венец» или «вершину». Он закрывает собой целую эпоху. Другой творец из завершённого, почти совершенного мира делает шаг в абсолютно новый, необжитый мир. Продукт такого творца «открытие» или «прорыв». Так в музыке обычно называют А. Моцарта и Л. Бетховена, а в физике – И. Ньютона и А. Эйнштейна. Иногда такая «пара» может отстоять друг от друга на десятилетия и века, но это лишь подчёркивает логику и парадоксальность творческого процесса, в котором необходим как избыток, так и пустота.
Будем надеяться на продолжение этого разговора, столь важного для всех, кто не мыслит свою жизнь без жутких творческих мук. Тем более что Андрей недвусмысленно обещал этого.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Сергей Зубарев
|
О ТВАРЯХ ТВОРЯЩИХ
Андрей Харчевников
критика и публицистика: Эссе
I.
В начале не было ничего. «Земля была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет». Что было дальше — не имеет особого смысла пересказывать, на то есть «Ветхий Завет» и вытекающие из него обстоятельства и нюансы. Важно лишь отметить, что дальше было все остальное. Впрочем, оно нас тоже мало интересует, поскольку это лишь не более чем следствия. Нам же важны причины. Или одна причина. И связана она непосредственно с актом творения или со-творения, как сущего, так и всего прочего. Такова моя присказка. А сказка, как говорится, еще только впереди.
Не будучи талмудистом и христианским догматиком, я позволю себе некую фривольность в возможной интерпретации вышеописанного сюжета в связи с заявленной темой творчества и, в более узком контексте, с творческим актом. И поэтому я со всей ответственностью утверждаю, что перед нами на лицо он самый и есть. Тому привожу подтверждение. Вдобавок, здесь же я выделю основные компоненты, составляющие творческий акт.
Во-первых, что есть Земля в нашем случае? Земля — это базис, плацдарм, компонент, на котором будет основан фундамент будущего творения. Если обращаться к древним, Земля рассматривалась ими в качестве хтонической силы, праматери всего. Применительно к человеку я бы сказал, что Земля — суть метафора прошлого опыта, всего накопленного им до настоящего момента знания. Земля — это исходный материал, информация, которая — явно или подспудно — будет в дальнейшем человеком использоваться. Отсюда, первой и важной составляющей творческого акта я выделю прошлый опыт человека.
Далее. Безвидность, пустота и тьма — это обозначения проблемной задачи, проблема самого замысла, который еще не ясен, не понятен, не оформлен в некую обозримую компоненту, но, тем не менее, уже подразумевается. Это та область, в которой будет вестись поиск необходимого ресурса. Ergo, выделяем вторую компоненту — замысел.
Дух Божий я бы рассматривал как первый проблеск идеи (она будет нашим третьим компонентом творческого акта), которая станет во главу угла, будет своеобразным маяком, светочем на пути к желанной поставленной цели.
Весьма интересна в нашем случае категория воды. Обращаясь к древнекитайскому трактату «Дао Дэ Дзин», я бы выделил и особой внимательностью отнесся к тому значению, которое отводится там воде. Наряду с землей, последняя также относится к одной из главнейших хтонических сил природы, но в отличие от земли, монолитной, первородной и если не неизменной, то с трудом поддающейся воздействию силы, вода обладает редчайшим свойством гибкости и лабильности. Она легко принимает форму того предмета, который заполняет. Поэтому, воду я буду трактовать, как форму, в которую будет обличен продукт творческого акта, будь то стихотворная, прозаическая, архитектурная, скульптурная, музыкальная, художественная или какая иная.
Собственно, Бог — это Творец, Демиург, Создатель, Автор, Личность, Человек, взявший на себя смелость что-либо сделать. Особого тут ничего и не скажешь.
Свет я бы обозначил как вспышку вдохновения, толчок, реактивную силу, катализатор, прозрение, инсайт, сатори. Это тот момент, когда разрешается вопрос того, что делать, как делать и в каком виде.
И как итог всего творческого акта, как, впрочем, и его цель — это продукт творчества, результат скрупулезного и тщательного труда, конечная инстанция, ultima tule, альфа и омега приложенных к созданию усилий.
Есть еще два немаловажных фактора творческого акта. Я о них пока не говорил, но теперь упомяну. Поскольку они является неотъемлемой частью не только рассматриваемого нами вопроса, но и вообще всего бытия в целом. Это, первое, фактор времени создания. В Библии, как известно, на все про все ушло шесть суток. Весьма похвально, конечно. Но это уже зависит от способностей и таланта (второй дополнительный фактор) Творца.
На этом первая часть моего эссе закончилась. И прежде чем перейти к следующей, я просто перечислю основные компоненты творческого акта: прошлый опыт, замысел, идея, форма, творец, вдохновение, фактор времени, способности и таланты, продукт.
II.
В этой подглавке я бы хотел поговорить о природе творчества. Замечу сразу, что я буду рассматривать только знакомые мне теории и воззрения относительно того, откуда в человеке берется потребность творить.
По существу, я бы выделил следующие причины. Во-первых, самое очевидное и быстрее всего приходящее в голову, творчество — есть дар Божий. Об этом говорили еще античные философы. К примеру, Ксенофан утверждал, что в основе творчества лежит мудрость, которая реализуется в способности к толкованию того, что человеку сообщают боги и Музы (которые есть дети древнегреческих богов, и уже в зависимости от специализации, которая им предписана, у людей идет преобладание одной сферы творчества перед другой).
Развитие теории Божественной наделенности прослеживается с незапамятных времён: ведь великие книги двух мировых религий — ислама (Коран) и иудаизма (Тора) — были написаны под диктовку голоса Всевышнего двумя людьми — Магометом и Моисеем соответственно.
Особым боком, но из той же метафизической потусторонней оперы, стоит случай сотрудничества человека с Дьяволом. Из того, что сейчас вспоминается, это Паганини, смычком которого якобы сподвижничал сам Люцифер. Да еще литературный пример: Фауста и Мефистофеля.
Интересен взгляд Платона, который видел творчество, как процесс «мимесиса». Суть его заключается в том, что человек, до того как был рожден, пребывал в мире идеальных вещей, но, появившись на свет, все позабыл. И акт творчества заключается в выходе из мира материальных объектов и воссоединения с миром идеальных вещей. И в этот самый момент человек как бы припоминает то, что он когда-то знал. Именно так и рождается продукт творчества. Тут еще важен факт, что продукты уже существуют в поле идеальных объектов. Задача человека сводится к тому, чтобы только припомнить.
Отдаленными вариантами Платоновской теории может служить (как бы кто ни отрицал, на мой взгляд, это очевидность) теория Вернадского с его ноосферой, что, по сути, есть ничто иное, как мир идеальных и уже существующих вещей, и теория архетипов Юнга (сюда также можно включить все психоаналитические мнения более-менее связанные с представлениями об архетипах).
Если продолжать рассматривать психоанализ и, в частности, Фрейда с его теорией сублимации, то, если выйти на более высокий уровень обобщения, можно сказать, что природа творчества лежит в противоборстве сил. В данном случае бессознательного (сексуального, либидо) с эго-структурой. Также у Фрейда есть еще другая позиция: он называл художника (здесь — человека, занимающегося творчеством в широком смысле слова) «самоизлечивающимся невротиком». Из этого можно сделать вывод, что творчество можно рассматривать как определенный уровень рефлексии, далее, своеобразной психотерапии, позволяющий человеку, тем самым, личностно расти.
Я также помню, что с точки зрения рефлексология, творчество — это условный рефлекс (что же еще!), как, впрочем, и вся жизнь в целом. Еще я припоминаю учение Ухтомского, согласно которому творчество — это форма доминанты, единовременного сочетания сил.
На этом мои представления о теориях творчества исчерпались. Вернее, есть еще одно воззрение, на котором я бы хотел остановиться чуть подробнее.
Я говорю о творчестве как о деятельности. Собственно, в первой главе я выделил, что основным компонентом творческого акта является продукт, который есть ни что иное, как результирующая процесса деятельности. Но по порядку.
Насколько я могу судить, первым, кто встал на позицию, согласно которой творчество стало рассматриваться как деятельность, является Аристотель. Он рассматривал творчество как синоним слова τέχνυ («технэ»), что переводится как «ремесло», «делание». Из того, что мне удалось найти, я приведу следующее высказывание Шарля Бодлера: «Вдохновение есть воистину сестра повседневного труда. Вдохновение можно подчинить себе, как голод, как пищеварение, как сон. В душе несомненно присутствует некая небесная механика, которой нужно не стыдиться, но извлекать из механики тела, как врачи, самую славную ее часть».
Следующая главка.
III.
По существу, я пока говорил о том, что ко мне имеет мало отношения, т.е. я где-то что-то узнал, что-то слышал, что-то прочел, где-то видел. Но это все общеизвестно и доступно любому, у кого есть минимальный интерес к общекультурному развитию. Сейчас же я бы хотел рассказать о вещах более мне близких. О том, до чего я дошел сам в процессе определенных стечений ситуаций. О том, что мне кажется наиболее привлекательным, о таком понимании творческого процесса, на уровне которого я сам пытаюсь воспринимать происходящее.
Сам для себя я обозначил свое представление о творчестве как теория пустоты, если будет угодно. Основой ее служит определение личности, как таинственного избытка индивидуальности, и одно из основных положений восточной философии о знаменательной роли пустоты, как формообразующего фактора существования мира. «Во всем главное — внутренняя пустота», как говорит Лао Цзы.
Но по порядку.
В дзен-буддизме есть такой коан. Один человек решил стать послушником. Он пришел к учителю и сообщил ему о своем желании. Тогда учитель сказал, что для начала ему необходимо опустошить себя. Пришедший не понял его. На что учитель поставил на стол чашку, взял чайник и начал наливать чай. Но он не прекратил этого дела и после того, как содержимое чашки достигло ее краев и чай начал переливаться край. Отсюда закон: «Лить воду в полный кувшин — прольешь воду». Или так
«…словно чашка чая,
всегда полна. И славен тот,
кто, чай за край переливая,
рождает пустоту пустот».
Для более четкой картины поясню. Человек по своей природе избыточен (это, собственно, и есть определение личности). Всю свою сознательную жизнь он пичкает себя информацией. Отчего происходит что-то вроде захламления его головы мыслями, а также чувственной (эмоциональной) сферы. Для того, чтобы продолжался его личностный рост, необходимо постоянное обновление, готовность к новым переживаниям, новому опыту. Но куда деваться от старого? Что с ним делать? И тогда на помощь приходит процесс творчества, который, по сути, есть опустошение вместилища душевных переживаний.
Человек, накопивший определенное количество опыта, просто обязан что-то с ним сделать. Для человека важно движение вперед. Если здесь говорить о вопросе смысла жизни, то, как вполне приемлемое решение, движение вперед можно считать одним из вариантов ответа. Постоянная смена актов наполнения и опустошения позволяет достичь этого. К тому человек, не замутненный изобилием хлама, своего ли, чужого, всегда видит мир более объективно, чище, яснее, чем тот, кто напоминает собой мусорную корзину. А из этого бытие будет длится подобно бесконечной нити и проявлять себя в неисчерпаемом разнообразии.
IV.
А вообще-то, все вышеизложенное вовсе не стоило писать. Как впрочем, не стоит писать и то, что я еще собираюсь. Поскольку, чем о творчестве рассуждать, лучше им, конечно, заниматься. Но раз уж начало положено, то надо и честь знать. Посему продолжаю.
Как мне видится, краеугольным камнем в понимании сути творческого акта является причина, по которой человеку хочется творить; что, собственно, представляет собой избыток индивидуальности; откуда он все-таки берется.
И на самом деле ответ, как и прост, так и сложен. Звучит он следующим образом — отовсюду. Любое взаимодействие с окружающим человека мира, выходящее за рамки примитивной перцепции, может служить вдохновением.
Из рассмотренного нами библейского сюжета можно сделать предположение, что первопричиной творческого акта послужила тривиальная скука, мол, от нечего делать, взял да и сделал.
Если же посмотреть, что находится за пределами видимой глазу скукой, то можно обнаружить удивительные вещи. Такие как одиночество, утрата, боль, борьба с безумием.
«Вручную стряхиваешь пыль безумия
С осколков желтого оскала в писчую».
Тогда можно сказать, что творчество — это страдание и сострадание.
«Хочешь научиться красиво жить?
Сначала научись умирать.»
Или еще так:
«Любая строка — это шрам на лице, след осколка».
А научившись подобному ремеслу, освоив азы сострадания, в работу ума, который играет немаловажную роль, включается и дух. И на основе коловрата двух этих сил рождаются шедевры.
Творчество, также, можно рассматривать как нечто гармонизирующее, как своеобразную модель для сборки миросозерцания.
«Моя работа проста — я смотрю на свет.
Ко мне приходят слова, я отбираю мотив»
Творчество — это активное желание своей красоты, это своего рода желание завести свой собственный сад.
«Я просто пытался растить свой сад
И не портить прекрасный вид»
Творчество — это образ жизни, способ существования, который диктует равнозначный способ выражения. Но одновременно с этим творчество принадлежит к области невидимого, это «всплеск волн, которых здесь нет».
И если вдобавок ко всему наделить-таки процесс творчества мефистофелевскими лейтмотивами, то получается, что не человек создает стихотворение, рассказ, роман, картину, скульптуру, а наоборот: стихотворение, рассказ, роман, картина и скульптура создают человека. И тогда
«От всего человека вам остается часть
Речи. Часть речи вообще. Часть речи».
V.
В заключении я хочу сказать, что я не претендую на оригинальность своих воззрений. Эта работа лично мною расценивается как некая черта, своеобразная квинтэссенция моего понимания творчества. Вполне вероятно, она местами вымучена, где-то притянута за уши, далеко не полна, и в чем-то ограниченна. Я со всем этим согласен, кто спорит. Но, тем не менее, я попытался как-то систематизировать имеющееся в моей голове знание. Тем самым определить, на перспективу, те области, которые здесь не учел. Что до написанного, я думаю, что с поставленной перед собою задачей справился. Надеюсь, что не утомил досужестью своих местами неуместных, местами апокрифических, а местами и квазинаучных домыслов и рассуждений.
VI.
Вместо постскриптума.
Совершенно недавно я понял, откуда берется предположение о провидческой силе прозаических и поэтических произведений. По крайней мере, тех, которые относятся к авторам непосредственно. Например, предсказания связанные с собственной гибелью или переломными моментами в жизни. В основе всего этого лежит процесс материализации, вживления в бытие. Некоторым авторам со временем становится очень трудно разграничивать свое собственное «я» с «я» своего лирического героя. Поскольку последний есть неотъемлемая часть автора, своеобразная его субличность, то мало-помалу человек полностью ее принимает в себя, и отождествляется с нею. Поэтому всегда стоит помнить, что творчество в целом, и создание красоты, в частности, сталкивает человека со страшными силами, что настоящее творчество — это всегда игра всерьез, игра по заранее предписанным правилам, принимая которые человек, тем самым идет ва-банк. А уж выиграет он или проиграет — неизвестно. Об этом знает лишь время, которое все, рано или поздно, расставляет все по своим местам.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Андрей Харчевников: О ТВАРЯХ ТВОРЯЩИХ. Эссе.
Читающим - желательно, пишущим - обязательно.
22.01.09 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|