Сергей Югонин: Некротические сны.
"Сусальным золотом горят
В лесах рождественские елки,
В кустах игрушечные волки
Глазами страшными глядят."
(О.Мандельштам, 1908)
Рождественская елка – символ радости и надежды. Игрушечный волк самое безопасное чудовище на свете. И то и другое у Мандельштама тем страшнее, чем более оно приятно и мило. Все дело в контексте: не место домашнему празднику в лесах. И игрушечный волк, попав в настоящие кусты, превращается в чудовище столь же настоящее, готовое схватить неосторожного путника не за бочок, а сразу за горло. Когда неживое смеется над живым, кто из них по-настоящему жив?
Алексей Овечкин использует тот же прием настолько эффективно, что значительная часть аудитории, несомненно, будет шокирована. В свои "Некротические сны" автор включил практически все, что "не принято" и "нельзя" упоминать в приличном обществе. Само по себе называние ужасов ради ужасов немногого стоит: опытный читатель пожмет плечами, проворчит классическое "нас пугают" и пойдет своей дорогой, нисколько не впечатленный и ничего нового не узнавший. Но со "Снами" дело обстоит иначе, потому что они не страшилки и нас ими не пугают. Не с этой целью лирический герой соединяет в своем неотвязно круговоротном декадансе разновсякие символы зла, смерти и распада, не эпатажа ради описывает погружение в столь страшное для обывателя "инобытие". Но всякий раз, когда в дебрях тщательно устроенного антимира – и всегда вдруг – встречаешь нечто иное, становится действительно жутко, и я готов поверить, что от такой нежности действительно могут дрожать стекла.
Любовь, добытая с самого дна Вселенной, рожденная в судорогах двойного отрицания (представьте себе распад распада!) – утверждение, с которым мало что может сравниться по своей силе. Вот именно это и страшно.
Может быть, мы боимся любви?
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Михаил Майгель
|
Некротические сны
* * *
Алкоголи по венам, искривление рыб.
Черных туфель гиены инфернальный изгиб.
У покойника зубы – что гнилой апельсин.
Смерть в ондатровой шубе продает героин.
Труп галантный учтиво дамский терпит каприз.
Он сыграл в детективе утонченный стриптиз.
В изумрудных скрижалях есть таинственный знак,
А кладбищенский карлик нас целует в пятак.
Мертвецы воскресают в направленьи зюйд-вест,
Утомленный красавец практикует инцест.
Между нами – планеты, меж планетами – дым.
В дыме сизого цвета ты умрешь молодым.
Красит ядом тарантул глаз всевидящих сталь.
Станет труп элегантен, словно горный хрусталь.
Из кривых червоточин льется сумрачный яд.
Точит краешек ночи свет инобытия.
* * *
Ласкает отвратительный кинжал
Ладошка избалованной сильфиды.
Как закален мой пепельный металл!
Какая сталь для фаллоса отлита!
Я ухожу в канцерогенный ад,
Чтоб там любить изысканные трупы.
На мой сюртук повешен черный бант,
И стиснуты расшатанные зубы.
Зачем страдать, томиться от разлук
И целовать болезненные губы,
Когда на мой изношенный сюртук
Бросаются изысканные трупы.
Пылай огнем, неистовый металл!
Пусть на тебе проступит вещий символ.
Пусть мертвеца пленительный оскал
Придаст мне для страстей иные силы!
* * *
Субстрат вулканической пыли
Пьет из лужи субтильный мертвец.
У него – воспаленные жилы
И безбрачия черный венец.
Он танцует классический танец
С кавалером в кафе "Линвердер"
И лиловый огонь декаданса
Заряжает в шальной револьвер.
Он – эсэсовец пьяных созвездий,
Что сверкают у южных широт.
Среди всех сексуальных отверстий
У него выделяется рот.
Он вкусил серебристую сливу
И согнал истомленной рукой
С губ своих эротический символ,
Чтоб вернутьcя в лазурный покой.
Спи спокойно, покойник беспутный.
Над тобою сгорят города.
Королева родит лилипута,
А священник отвергнет Христа.
Только где-то за звездным порогом
Макабрический зреет туман
И текут, и текут биотоки
Из токсических фата-морган.
* * *
Брат мой, нас трупные пятна ждут в некротических снах.
И трансвестит деликатный будет летать во гробах.
Будут скакать лилипуты по потаенным углам,
И экзотической шуткой встретит изысканный хам.
Стекла от нежности вздрогнут, спрячется смерть в эдельвейс.
И возмутительный локон будет ласкать мракобес.
Трупы наполнят бокалы, в вены запустят иглу.
Лев с бирюзовым оскалом нежный сорвет поцелуй.
Старый, насупленный ворон каркнет в зловещий туман.
И воспаленные взоры лунный затянет дурман.
Вынырнут дамы из юбок, в ухо залезет паук.
Взглядом жеманные трупы будут бесчестить гадюк.
Брат мой, как будем смеяться мы в некротических снах!
Мы, мертвецы-самозванцы, с ядом на желтых зубах!
* * *
Изнеженный эстет в зеркальном лабиринте
Расплавленный металл пьет словно трупный яд.
Он знает толк в любви и утонченном флирте,
И им руководит сионский приорат.
Он пробует на вкус сухие хризантемы,
И ангельский кинжал в его руке зажат.
Он режет им не плоть, а спелый фрукт эдема,
И им руководит сионский приорат.
Возьмет с собой букет смертельных ароматов,
Дыханье мертвецов и трупный бриллиант.
В зеркальный лабиринт войдет он на закате,
И им руководит сионский приорат.
Сияние луны и звезд небесных отблеск
Умножить может он в десятки тысяч крат.
Он прячет от людей свой сокровенный облик,
И им руководит сионский приорат.
* * *
Бросает ненавидящие взгляды
На муху механический паук,
И в черных дырах вызревают яды,
Горьки, как венерический испуг.
А за окном – критическое лето
И вторник абсолютного нуля,
В котором ты – до ниточки раздетый,
И поглощаешь мой эякулят.
Приязнь бисексуального подонка
Скелет души приятно холодит,
И влажный труп хрустального ребенка
Нас проведет по саду Гесперид.
Ты для меня расставил паутину
Из лунных встреч и солнечных разлук.
Теперь любовь – на вечном карантине.
Прощай, мой механический паук!
* * *
Рыцарь розы и рыцарь креста
Жмет на кнопку вселенского счастья.
Разум вечная жжет мерзлота,
А любовь – андрогинные страсти.
В чистом рацио рыбы плывут,
В глубине – маргинальные щуки.
В темноте алхимический спрут
Лижет демону нежные руки.
Инфузория-туфелька вмиг
Превратилась в сапог дзэн-фашиста.
К педерасту губами приник
Труп зловещего милитариста.
С диадемой трехглавый дракон
Опочил в переводах Вульгаты.
Все дозволено – вот весь закон,
Если воля и Бог – корреляты.
Рыцарь розы и рыцарь креста
Жмет на кнопку вселенского блага.
Метафизика наша проста
И от нас отстает на полшага.
* * *
Ты – манекен изысканных пороков.
Твоя улыбка – выкидыш любви.
Тебе одна в бессмертие дорога,
И будешь ты магически убит.
Ты пьешь по капельке сапфир галлюцинаций,
Как розенкрейцер чтя сухой закон,
И с демонами любишь целоваться,
В душе лелея мертвый эмбрион.
Ты растворил себя в астральном свете,
Испепелив все горные мосты.
Как далеки прохладные кометы,
И как близки их яркие хвосты!
Ты – экстатический фонтан земного рая,
А в сердце плавится сухой осколок льда.
Дверь за собой закрыв, ты умираешь.
И воскресаешь, в комнату входя.
Из вены кровь – гранатовым сиропом.
Ты пьян, как будто выпил черный яд.
И падший Азазель с тобой во гробе
Пьет исключительного качества мускат.
Твой труп мерцает яркой эктоплазмой,
Ты растворился в королевских снах.
И в мыслях – инфернальные миазмы,
И блески в месмерических глазах.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Алексей Овечкин: Некротические сны. Цикл стихотворений.
Прогулки в недра спящего разума для поэзии не сказать чтобы были новы. Так отчего же нам заново страшно?
19.03.09 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|