Cтанислав Кенгуров: Двухголовый пионер.
Творческий метод Станислава Кенгурова стоило бы назвать "трансцендентно-мифологическим реализмом", если бы настолько ужасный термин существовал в гносеологической природе. Природа же текста Кенгурова, представляясь беглому взгляду чистым "сюром", никакого отношения к сюрреализму между тем не имеет и значительно более сложна; автор работает с мифологией самых разных уровней (от традиционной и детской до социально-бюрократической), сплетая из вроде бы чуждых друг другу коммуникативных мифов единую картину миропорядка, достаточно целостную и, стало быть, не лишенную также и положенной доли парадоксов.
Во вселенной двухголового пионера есть полюса высокого и низкого, света и тьмы, добра и зла; есть враждебная хтоническая сила (злой директор), относительно равнодушная "небесная" сила (Билайн, разумеется, а вы что подумали?), есть стихийный двойник, соперник-помощник героя (опоссум), недосягаемый идеал (звезда), возлюбленная и иногда спутница героя (Одноглазая Мария), есть даже свой собственный трикстер и посредник (дохлый физрук). Мир героя разнообразен и многослоен, включает в себя природные ландшафты наряду с урбанистическими, - что, если подумать, вполне логично, ибо вообразить себе Билайн в первичной степи куда сложнее, чем опоссума на современной городской улице. Не обойдены автором также и мифы советской эпохи с их фирменной мертвечиной (значками и статуями), - без них картина была бы неполна.
Начинаясь как побасенка или быличка, текст постепенно, от фрагмента к фрагменту обретает черты сказки, легенды, эпоса, мифа и в самом конце с головой ныряет в поэзию, из чего стоило бы сделать вывод, что в основе текущего миропорядка именно поэзия и находится... если бы за такой вывод не били больно. Поскольку гарантий подобного рода никто никому дать не может (а также памятуя, что нобелевский лауреат Альфред Теста называл попытки изложения космогонии на языке человеческого опыта "едва ли не кровосмесительством"), предлагаю читателю вывод поменьше и поуютнее: "Двухголового пионера" стоит читать, и перечитывать, и не только любителям неординарной прозы.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Михаил Майгель
|
Двухголовый пионер
Двухголовый пионер открыл глаза и стал читать. Первое, что он прочитал, было его свидетельство о рождении. Так двухголовый пионер узнал о том, что он родился.
Двухголовый пионер пошёл в школу. Он подошёл к гардеробу, но его не пустили туда какие-то люди; они сказали, что не принимают одежду без петелек. Тогда двухголовый пионер пошёл в класс, но его не пустили туда в одежде. Двухголовый пионер расстроился и оставался в коридоре до тех пор, пока ему не встретился злой директор и не наказал его за плохое поведение. И хотя двухголовый пионер потом очень много раз проходил мимо злого директора, его память никогда не давала ему улыбнуться до конца. Так двухголовый пионер стал двухголовым.
Однажды двухголовый пионер вернулся домой. Дома было спокойно, только синий холодильник шумел. Двухголовый пионер открыл синий холодильник, взял колбасу и съел её. Потом он взял замороженный сок и выпил его одним ударом, не глядя в замочную скважину. Он хотел радости, но вместо этого вспомнил о большом домашнем задании и о фильмах, где кто-то обязательно должен умереть. Двухголовый пионер взял творог, забрызгал им все стены с тщательно подобранными обоями, а потом взял DVD-диск и лёг на пол, как будто умер. Потом пришли родители и долго объясняли двухголовому пионеру, что так не умирают, потому что кровь должна быть красной, а творогу место в синем холодильнике.
Двухголовый пионер переходил дорогу, когда увидел горбатую старушку с мобильником последней модели. «Хотите, я помогу вам, бабушка. Вы перейдёте дорогу и станете моложе», – сказал двухголовый пионер, но горбатая старушка не слышала его – её мобильник звонил очень громко. «Бабушка, вы же дороги не видите!» – крикнул двухголовый пионер, размахивая руками, но горбатая старушка не могла его видеть – она забыла дома очки. И достал пионер свой горн, и затрубил так, что все реки и моря остановились, а облака застыли перед этим великим звуком, и даже скрежет тормозов не был слышен в нём. Так двухголовый пионер впервые увидел…
Двухголовый пионер любил разгадывать кроссворды. Бывало, вставишь букву, а она тебе целым словом в ответ. А слова потом соединялись, и двухголовый пионер любил втихомолку за этим подсматривать. Одно слово никак не хотело соединяться, но двухголовый пионер нарисовал рядом второе, поменьше. А потом благодарные слова рассказали об этих наклонностях двухголового пионера во всех центральных газетах, и возник тогда первый рекламный слоган, а двухголовый пионер стал жить долго и/или …
В школе двухголового пионера больше всего любили на уроках физкультуры. Однажды дохлый физрук устроил соревнование по метанию молота, и двухголовый пионер настолько захотел понравиться, что пробил молотом стену и открыл проход в столовую. Дети кричали, прославляя двухголового пионера, а дохлый физрук только дверью хлопнул и выставил двухголового пионера из школы на всеобщее обозрение. Многие потом вспоминали эту историю и проклинали двухголового пионера за дыру в стене, которую приходилось заделывать регулярно, и лишь дохлый физрук смеялся, наблюдая за окном двухголового пионера и чей-то разбитый памятник.
Двухголовый пионер всегда умел дружить. Его друзьями были мысли, и мысли его друзей, и их мысли тоже были друзьями двухголового пионера. Он выпивал воду и всегда думал, прежде чем разбить стакан, но никто не верил, что у него были мысли. Грустно стало двухголовому пионеру, и перестал он думать, и не было у него друзей никогда, а лишь одно воображение. Иногда он вспоминает, и мысли возвращаются, но это лишь иллюзии тех мыслей, что были тогда. Двухголовому пионеру пришла в голову мысль, что ему надо вернуться туда, но это невозможно по ряду причин. Так двухголовый пионер впервые осознал невозможное. Поговорите с ним, и он подумает о вас.
Двухголовый пионер учился завязывать галстук. Он уже завязал один узел, а потом крепко затянул второй, стоя на табуретке. Но галстук никак не хотел завязываться, и двухголовый пионер бросил его в коробку, потому что не было у двухголового пионера никаких привязанностей, и никто ему не был нужен на уроке через 2 минуты. Потом он часто доставал галстук из коробки, но тот отворачивался и шелестел – в нём давным-давно поселилась моль со всех шкафов. «Плохие были галстуки», – внушал себе двухголовый пионер, но никак не мог выбросить коробку.
Дети на перемене играют с куклами и машинками; ученики постарше любят закачивать мелодии с мобильными телефонами. А двухголовый пионер уже третий час сидит в пустом классе и играет в миксер. Многие удивляются его жужжанию, некоторые даже сейчас ухмыляются, но он всё равно играет.
Однажды к двухголовому пионеру подошли Модный Журнал и Одноглазая Мария. Она спросила: «Почему ты такой бледный во время игры?» Двухголовый пионер ей в ответ: «Все цвета радуги при вращении дают белый. Я хочу показывать радугу и хочу быть ею». Одноглазая Мария отвернулась и пошла под руку с Модным Журналом, ибо не выдержали они красного галстука – великого символа социалистического строительства. А двухголовый пионер получил почётную грамоту от директора школы и поступил в институт Международных отношений. Проживает двухголовый пионер долго и счастливо, и каждое утро умывается холодной водой.
Так выпьем же за холостяка!
Двухголовый пионер обнаружил, что символ новой России – двуглавый орёл. Обрадовался двухголовый пионер, что наконец-то друга обрёл, но маленькая была монета, а стереометрию двухголовый пионер ещё не проходил. И ушёл двухголовый пионер целину поднимать, и больше никогда он не обналичивал свои счета в присутствии третьих лиц. Так двухголовый пионер узнал о бескрайних просторах нашей страны, и мы тоже узнаем, если купим карту.
О двухголовом пионере написали в газете и даже фотографию напечатали. Родители увидали газету и пошли двухголового пионера искать, а он на лошади взад-вперёд катался. Лошадь остановилась, привлечённая бликами фотовспышек, но двухголовый пионер продолжал кататься и слушать музыку в mp3-плеере. Ходили родители по полю в поисках двухголового пионера, и даже овощи на ужин собрать умудрились, а он всё не слышал их, только сфотографировал ненароком. Теперь двухголовый пионер носит эту фотографию с собой и каждому показывает, потому что знает: у него есть родители, которые любят поужинать. =Они_есть.ru=
*
Двухголовый пионер решил учиться любить. Он собрал портфель, воткнул наушники и отправился в школу, где всех учат, как с любовью обращаться. 3 перемены двухголовый пионер признавался в любви всему, что встречалось ему на пути, даже плеер потише сделал, а на 4-ой призвал его к себе злой директор. Он отругал двухголового пионера за жвачку на стуле и заставил пилить толстое дерево, чтобы лучше росли цветы. Пилит двухголовый пионер своё дерево, а рядом не ходит никто, все опилок и шума боятся и о любви даже думать не хотят. Грустно, что не думает никто, но зато школа ежеквартально грамоты получает за воспитание любви к природе. А все цветы в горах растут, эдельвейсами называются.
Как-то раз шёл двухголовый пионер по улице и встретил пожилого пролетария с букетом красных роз. «Сара Коннор?» – спросил пожилой пролетарий, не снимая очки. «Она работает в доме напротив. Воспитывает отца грядущей мировой революции», – ответил двухголовый пионер, как его в школе учили. Пожилой пролетарий только грустно улыбнулся в ответ и ушёл в огонь человечество спасать.
Вышел из огня чёрный скелет с одним пламенеющим глазом, и даже фонарные столбы закопались в асфальт от страха. И сделался мир чернее украинского чернозёма, и никто не смел обнаруживать своё присутствие. Поглотила земля все деревья, и воцарилось молчание в мире. Лишь пионеры, преданные великому делу Ленина, не убоялись чудовища. Схватили они чёрный скелет и поставили его на весы, потому что надо было пионерам вовремя металлолом собрать. Закрутилась стрелка весов, превратились гири в голубей белых, и разлетелись они по небу хлебными карточками. И в тот миг разорвано было кольцо блокады, и отступили интервенты перед великой мощью Советского государства, и вручили двухголовому пионеру комсомольский значок, который красным глазом казался. И долго потом двухголовый пионер своим друзьям рассказывал, как нужно правильно уважать старость.
Злой директор решил в префекты баллотироваться. Объявили учителя соцсоревнование: кто лучше будущего вождя нации изобразить сможет. Пришёл двухголовый пионер домой и стал в одиночестве такую скульптуру делать, чтобы всю ситуацию в мире показать и о малой Родине помнить. Взял он лоснящиеся пельмени из Моссельпрома, полил их кетчупом из Макдоналдса и окружил их двумя рядами амурских бройлеров, которые стрелы и счастливые билеты сжимали. Горько было двухголовому пионеру со счастливыми билетами расставаться, но переступил он порог дома своего, и ударила его в лоб тугая пружина. Стало темно в глазах его, потому что забыл двухголовый пионер о голодающих детях Африки…
Пришёл двухголовый пионер в школу и стал рассказывать дохлому физруку о том, как он скульптуру делал. Как услышал дохлый физрук про кетчуп, то рассердился шибко, и стал звонить по телефону одному сердитому дяденьке. Но тут Билайн пришёл и провод обрезал, потому что был у дохлого физрука отрицательный баланс на телефоне. Разозлился дохлый физрук, сверкнул глазами, аки лампа люминесцентная, и разбил на части скульптуру двухголового пионера. И началась тогда война за независимость, и не стало больше соцреализма в школе той. И ударили люди в колокола, а потом плакали долго, потому что наступил Последний звонок.
А на выборах победил злой директор, набрав 98,3% голосов «за».
…В 7-ой раз двухголовый пионер встретил Одноглазую Марию, когда она выходила из школы, и взлетела в тот миг душа его. А она посмотрела ему в глаза, и сразу всё понятно стало. И растворились слова их в синем пламени, и не стало их видно, потому что весь мир принадлежал им, а они – всему миру. И летали птицы над их окном, и росли впереди деревья с необрезанными кронами. Никто больше не вспоминает о двухголовом пионере и Одноглазой Марии, но они помнят обо всех, кто хотя бы раз увидел небо…
Двухголовый пионер и опоссум
Двухголовый пионер поймал опоссума. Опоссум шёл по изумрудной траве, перебирая колосья своими бесчисленными лапками, когда двухголовый пионер бросил сеть.
В сети опоссум не сказал ни слова, и двухголовый пионер застыл.
– Скажи, ты живой? – двухголовый пионер не увидел движения уха и попытался заговорить снова:
– Скажи, ты глухой? – но молчаливый опоссум только встал и протёр запылённый софит наверху.
– Где я, если ты меня даже не слышишь?! – двухголовый пионер не взял с собой горн.
– Я не отвечаю тебе, потому что все вопросы не твои, – голос опоссума растворялся, и его уже не было слышно.
Двухголовый пионер стоял в зарослях артишоков; люди любили их за колючки, которые могли сложиться от первой просьбы. Так и жили обитатели зарослей: поедали незрелые цветки и наступали на гофрированные колючки.
Однажды из артишоков вышел разноцветный опоссум. Что-то странное было в его облике, и это видели все, кроме обслуги микрофонов.
Пятнистый опоссум сказал: «Я пришёл к двухголовому пионеру, но я не для него». В зарослях это вызвало низкочастотную звуковую активность, и после трёхмесячного срока пятнистый опоссум исчез, даже не подписав заявление.
Но разноцветный опоссум оказался другим: он отправился за двухголовым пионером в заросли карликового дуба. Лоб его был открыт, и он нашёл двухголового пионера стоящим посреди городской площадки. Они могли бы что-то сказать друг другу, но им помешали прыгающие с фотоаппаратами…
«Происхождение последних не установлено. Повторите попытку позднее», – ответил он на вопрос разрисованной статуи.
*
Двухголовый пионер ждал. В воздухе вращались частицы опоссума, которого готовила Одноглазая Мария для ясно-фиолетового огня.
– Сделай огонь побольше. Печка работает слишком тихо, – сказал двухголовый пионер, почесав за единственным ухом.
Одноглазая Мария покрутила тумблер, но вместо огня сработала воздушная тревога. Они побежали в убежище готовиться к экзамену, а опоссум ещё долго лежал на сковородке и в тишине считал звёзды на небе.
Двухголовый пионер делал деревянные катушки – он наматывал на них белую нитку со свитера, связанного для него Одноглазой Марией. Теперь нитка была жёлтой, но сладкий вкус всё равно оставался на губах.
Катушку вращал зеленоглазый опоссум. Его порядковый номер был неизвестен, и нитку приходилось регулярно поправлять. А когда она всё-таки соскальзывала, двухголовый пионер улетал в окно.
На серой катушке опоссум оставил свой автограф – белая лапка с маленькими пальчиками.
Сдавая анализ крови, двухголовый пионер вспоминал эту катушку, бесконечно пропадающую, но всегда очевидную. Берущие кровь не ждут взаимности, ибо их взгляд всегда закрыт, а в расписании об этом ни слова.
Каждый эритроцит улыбался на прощание двухголовому пионеру, а он думал только о белом свитере Одноглазой Марии и жёлтой нитке.
Двухголовый пионер и колосящийся тостер
На выходе из сельскохозяйственной академии припекало Солнце. Двухголовый пионер, пересекая захватанную дверь, увидел колосящийся тостер на куче опилок.
«Сколько весит каждый твой колос?» – спросил двухголовый пионер, но колосящийся тостер не отвечал. «Скажи, бывал ли твой колос ярко-зелёным?» – спросил двухголовый пионер снова, но тостер продолжал закручивать провод точно по часовой стрелке.
И тогда двухголовый пионер замолчал, стараясь поймать одну из тех серых капель городского дождя, что могут играть всеми цветами радуги, если глаза закрыты. Возможно, это были цветы, навсегда закрытые в бутонах от сотен посторонних глаз, и двухголовый пионер не мог их видеть, но у него было главное – в тот момент он чувствовал их присутствие. Формулировки вопросов продолжали толкаться в ушах его, а галстук запутался в дверной ручке, и все они рвали пионера к себе, а он всё равно держался за закрытые глаза, потому что знал: откроешь глаза – и ничего не увидишь. И он стоял на тщательно утрамбованной клумбе, присыпанной для вкуса мелким колючим гравием, когда шея его затрещала по шву, и голова полетела прочь, сбивая пылинки в коробке с карандашами после недавнего дождя.
Сверкающие крыши отражали небо в себе, и неясно было двухголовому пионеру: летит он или падает в объятья белых облаков. Но деревья улыбнулись ему, и последняя неясность отлетела оранжевой стрелой туда, где комбайны всегда поют песни, а время льётся рекой спелых колосьев.
Двухголовый пионер и ветки
Двухголовый пионер понял, что он ёж. Нет, он не почувствовал иглы на спине своей, ему не хотелось пить молоко в гранёном стаканчике, и даже мыши с дождевыми червями не спешили с ответом. Он всего лишь посмотрел в зеркало – а там дупло, дёрнул шнурок – а там Солнце повешенное, а когда на балкон вышел, то одни лишь ветки увидел и соты медовые рядом. Дворник Пахомыч вообще не откликался, только слова повторял. В беззвучии открыл двухголовый пионер паспорт с пропиской аглицкой, как открывают душу первому встречному, но лишь одной фотографии касался взгляд его, странный взгляд косой траектории, которая вечно не давала спать. Та фотография теперь чужая для него – «всё должно обрываться неожиданно и навсегда, ведь Золотая Рыбка не повторяется дважды» – так говорили двухголовому пионеру в его умершем детстве.
…Когда двухголовый пионер спросил опоссума, тот указал на ближайшую кучу. И пошёл двухголовый пионер против света надвигающихся прожекторов, и переступал ветки метлы опавшей, потому что привык двухголовый пионер всегда первым быть…
…Высоко его доска кленовая подбросила, и даже у самого высокого хайвэя трёхслойное покрытие стало мокрым от стука коленок. А потом двухголовый пионер полетел, и попал прямо в центр той самой кучи, о которой твердил опоссум одинаковыми словами. И никто не мог видеть двухголового пионера, но каждый помнил простую историю о первом хайвэе, и человеческую память сопровождало счастье. Правда, некоторые записывали легенду о первой пробке, но счастливых-то всё равно было больше.
Двухголовый пионер не мог забывать. Он сжимался в маленький тёплый комочек, стучал по скользкому паркету большого зала для танцев, но всё равно не мог. Он ударялся о морские узлы, он слушал жалобный свист пятигорской выпи, он обдирал штукатурку с каждой стены в своём городе и покрывал своё сердце, но штукатурка почему-то была крайне сухая и никак не впитывалась в мягкие ткани. Он хотел смешаться и стать частью всех веток, но каждая щель порождала свет, и полоски не давали перейти ему.
И тогда двухголовый пионер соединился с почвой, но даже она не приняла его. «Ты слишком грязный» – это были её слова. И прервалось молчание кучи большой, и осветила мир лава жидкая. И не стало веточек маленьких и платочков на счастье, но выросли из земли мётлы готовые. И пошёл двухголовый пионер в дворники, и родилось у него пятеро детей, но сердце его навеки осталось в облаке памяти.
Кардиограммой была гора его, а путь его – чернильная нить…
Перед столбом
Великое множество белых звёзд горело над Полосатым городом, но лишь одна вела к себе двухголового пионера. Эта звезда была рядом, и к ней вёл самый короткий путь, но главное, что она не была похожа.
И захотел двухголовый пионер к звезде подняться, но не было на пути его ни кочек жилистых, ни ухабов цветных, одна поверхность отвесная, руками двухголового пионера выровненная.
Быстрые буквы бежали к звезде
и строго по строчкам их слабые звуки
думали, как убежать в бесконечное.
Цепкими пальчиками подхватили буквы двухголового пионера, но не мог он подняться над горизонтом, потому что тяжела душа его.
Тогда откликнулось старое дерево на сердце молчащее, и сломало ветку свою. И проросло на месте ветки небо зелёное, и померкла букв суета. Застыл Полосатый город, прислушался, чтобы звонок на перемену не пропустить…
Много эс-эм-эсок с тех пор отправили. Строит двухголовый пионер стойло в начале пути и поливает его краской белой, чтобы все стены птичьим следом покрыть и самому легче сделаться. Но воют коты под окнами, и теннисисты пергидрольные вместо лошадей счастливые билеты подают. Ездит двухголовый пионер по городу, и одна звезда в мыслях его, а счастливых билетов всё больше и больше. И вот уже дом из них построен, и даже реку вырыли неподалёку, а стойло по-прежнему пустым кажется. И бегут по большому столу мыши, не боящиеся инфракрасной лампы, и не верят мыши серые в сон свой, потому что смешаны их цвета.
Может быть, встретит пионер свою Одноглазую Марию, и отразится зелёное небо в уголках его глаз. Возможно, станет полётом путь до звезды. Скорее всего, каждый лоскуток слова превратится в прохладное глубокое озеро, и смогут люди утолить вечную жажду камней небесных. Но не распустится нитка цветком шахматным, потому что двухголовому пионеру никогда глаза не открыть и не повернуться к своей звезде. И самый исчерпывающий список не даст ему ответ на вопрос, как работает его шея.
[продолжение неизвестно]
2007
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Cтанислав Кенгуров: Двухголовый пионер. Сказки и притчи.
От притчи к мифу, от прозы к поэзии; от доброкачественной космогонии ни одна мобилка не уйдет обиженной.
18.06.09 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|