Екатерина Андросова: Я иду искать.
Пожалуй, слишком сентиментальный, но всё-таки интересный жутковатый философский рассказ о мечтах и отсутствии оных. Мне кажется, будь в облике главного героя поменьше Крайне Фатального Романтизма, рассказ от этого только выиграл бы: концовка рассказа, с шансами, была бы неожиданной. А так - по мне, намёки на деятельность героя чересчур уж прозрачны.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Лиене Ласма
|
Я иду искать
Мелодия едкой тоски преследует меня, звуками грустящей шарманки она с каждой нотой-надрывом глубже и глубже вгрызается в мою душу. Ни на секунду не дает забыть о том, что ни одной мечте моей не суждено сбыться. Слышу ненавистное повторение мелодии-преследователя в мыслях. Непрерывно. Слышу! Слышу ранними бессонными утренними часами, в кратких ночных снах, в ненавистные дневные часы моего существования-коллекционирования, пустого существования ради очередного шанса...Слышу! Слышу!Слышу! Эта тварь и сейчас играет в моих мыслях...
Предрассветные часы я люблю проводить в ближайших кафе "24 часа". Случайно трезвеющий посетитель или уставшая после ночной смены официанточка - неплохая компания для такого как я. Но сегодня мне не везет. Кафешка до отвращения облезлая - сопливые стены в расплывах от бесконечных дождей, два запыленных до серого цвета окна, неприветливая фанерная дверь, заворчавшая в ответ на мое прикосновение. Внутри - три столика, одинаково грязные - разнятся только рисунки- пищевые разводы на них и степень разряженности хлебных крошек.Салфеток, естественно, нет. А вот пахнет почему-то хлоркой. За барной стойкой - усталая официантка, глаза ярко и неряшливо подведены электрическими зелеными тенями, вчерашняя тушь жирными комками висит на редких ресницах, спутанные каштановые волосы с проглядывающей в них сединой наскоро перехвачены тонкой рыжей резинкой. Такими обычно стягивают пачку банкнот. Тоже мне - приют безысходности. Что ж, мне здесь самое место, но хлорка начинает разъедать ноздри и я понимаю, что останусь лишь на одну грязную чашку кофе. Потому что чашки тут обязательно должны быть грязными, а если долго смотреть в одну точку, то определенно увидишь пробегающего рыжего таракана. Хотя... переносят ли они такой жуткий запах хлорки? Я усаживаюсь за барную стойку. Официантка вымученно улыбается.
- Простите за этот запах. Но... у нас так не всегда. Я перед рассветом туалет мою, посетители обычно не раньше одиннадцати утра появляются, успевает выветриться, - торопливо объясняет женщина, нервно ковырнув вилкой остатки рыжего лака с большого пальца левой руки. Я машинально взглянул на ногти ее правой руки - отталкивающее зрелище. А еще руки наверняка тоже пахнут хлоркой.
- Мне кофе, - коротко бросаю я.
- Есть капуччино, глиссе есть, какао.
- Просто черный, - я смотрю в выцветше-серые глаза женщины и удивительно... ни одной мечты... И, соответственно, ни одного аромата кроме хлорки. Что ж у нее за жизнь такая была или есть? Смотрю на многочисленные сеточки усталых морщинок вокруг глаз и опущенные уголки рта... Была... как и у меня, тоже была когда-то жизнь... С надеждой... с мечтами... очередной упущенный шанс... очередная насмешка. Двадцать? Тридцать ли лет назад? Я привычно поигрываю брелком, висящим на ремне моих джинсов, маленькой золотой побрякушкой, совсем бесполезной с виду... Официантка приносит горячий кофе... а с чашкой ошибочка вышла... чашки, видимо, здесь так рано не подают. Пейте кофе из мутных пластиковых стаканов и оставляйте свои отпечатки на память другим посетителям... И все же это было не двадцать, а тридцать лет назад. Радостный мальчишка бежал домой из школы, и тогда еще ничего не помнил и поэтому рос обычным ребенком. И вполне возможно, что стал бы обычным подростком, потом взрослым... солидным таким дядей, с дорогим портфелем из натуральной кожи и крутой иномаркой обязательно ярко-синего цвета. И непременно с откидным верхом.
Но все испортила цыганка. Сущая ведьма. Отыскать бы ее... Хотя сейчас возможно ее и в живых нет уже. Такие горе-предсказатели коротко живут. Она выскочила из-за угла моего дома. Перекрыла мне дорогу. Черные глаза уставились зло и одновременно с дерзким вызовом.
- Прячешься, - прошипела она, хватая меня за руку, испуганный я даже не пытался вырваться.
- Прячешься, - повторила цыганка наклоняя ко мне темное лицо и заглядывая глубже и глубже в глаза, словно пыталась вытянуть через них душу. - От предначертанного судьбой ни в одной личине не скрыться. От проклятия не убежать. И твои мечты так никогда и не сбудутся.
И в тот миг услышал странную музыку, которая заворожила меня так, что я оцепенел и забыл обо всем на свете. Забыл о цыганке, о родных и друзьях, о мелких школьных неурядицах. Грустящая о мечтах мелодия, казалось, проникла внутрь моего сознания и звучала уже из мыслей. Такая близкая... такая родная мелодия тоски... ближе и роднее матери, ближе и роднее отца. Тогда мне еще казалась, что слышу эту музыку впервые. И я заплакал горькими и радостными слезами обретения родного, близкого, давно утраченного и теперь обретенного вновь. Я слышал музыку, жил в ней, видел ее, пока не почувствовал, что кто-то дергет меня за рукав.Это была перепуганная соседка. Говорила потом, что я стоял посреди дороги с остекленевшим взором и раскачивался из стороны в сторону быстро-быстро, точно голова китайского болванчика. А чуть позже оказалось, что по городу, спустя долгие годы отсутствия, именно в этот день прогуливался Одинокий Шарманщик. Он проскользил трагичной тенью по многоэтажным отчужденным улицам и растворился в бесконечности окраинных дорог. Вслед за ним исчезли люди, поверившие ему и те, которых чье-то гнилое проклятие обрекло на жизнь в его золотой клетке.
Именно с того самого дня странная музыка вновь стала неотделима от моих мыслей. И с этого же времени я знаю опять, что мои мечты никогда не исполняются. Хотя прежде, чем смог на самом деле в это поверить, прошла еще пара-тройка лет. И я ведь не желал чего-то сверхъестественного и неординарного, наоборот, мои грезы были насквозь пропитаны реалиями жизни: я отдавал дань возрасту, эпохе и желанию походить на своих сверстников. Не сбылось ничего. Даже банальное - попить перед ужином холодного молочка, которое, как я знал, в этот день было специально для меня куплено и стояло в холодильнике. Увы, оказывалось, что оно либо каким-то непостижимым образом за один день превратилось в простоквашу, либо пролилось и теперь представляло собой море на дне чрева холодного белого гиганта. Об остальных моих мечтах и желаниях и говорить не приходится, потому что не хочется вскрывать плохо зажившие язвы, подаренные мне временем.
К шестнадцати годам я пришел к выводу, что самый простой способ избежать несчастий – это мечтать о них. Представлять себе разные мерзости, чтобы все это не произошло воочию. И я научился желать себе и близким плохого. Кошмар стал для меня синонимом грез. Легкий миндальный аромат моей жуткой мечты… В ту пору мне казалось вся жизнь пропиталась этим горьковатым запахом, очень удачно дополняющим ту незабываемую мелодию. Два неотъемлемых спутника моих воображаемых кошмаров. Рисовать мыслями жуткие картины стало для меня так же естественно, как прыщавому четырнадцатилетнему изгою-юнцу мысленно трахать королеву класса. Кстати, мечты таких дятлов пахли чем-то приторно-сладким, до противности. Я старался не подходить к таким людям близко, иначе рисковал блевануть, настолько отвратителен был аромат их пошлых грез. Хотя чем-то они были мне родными, ведь их мечты тоже никогда не сбывались. Но я предпочитал дружить с людьми, у которых лейтмотивом грез был лимонный или апельсиновый запах свободы и гармонии. Ну люблю я цитрусовые... и есть и нюхать. Это ведь не запах хлорки.
Так я и жил, забыв себя прежнего и пытаясь, наконец, принять от судьбы, ее правила. Быть может, на этот раз удалось бы все задуманное, если бы не...
Слова одной юной впечатлительной до тупости особы наградили меня серьезным проклятием. Сильно сомневаюсь, что я был достоин такого даже, будь я десять раз таким чудовищем, каким она меня вообразила. Лера. Валерия Петровна. Наивная студенточка-практиканточка – розовое рюшево-цветочное облако и внутри и снаружи. Маниакальное мечта – заставить мир полюбить самого себя. Большего бреда я не встречал. Все любят всех – в ее понимании истинное счастье, видимо. А на мой взгляд – это массовый психоз. Но жизнь потом быстро разнесла в щепки наивные постулаты восторженной девочки. Но в тот день от нее даже пахло ароматом счастливого детства в день рождения. А попросту говоря советским лимонадом «Буратино»... Короче, комсомолка-активистка… Жаль, опоздала со своим рождением и не успела пополнить причесанные ряды фанатиков.
Лера зашла в кабинет с твердым намерением подружиться и не просто подружиться, а вскрыть и вытащить наружу все самое хорошее, чистое и светлое, что было в нас, учениках одиннадцатого класса. Меня откровенно рассмешили все эти розовые бантики-оборочки, обнимающие ее, маленькую фигурку, и пластмассовые цветочки-заколочки, захватившие в зубастую пасть пряди черных волос. Чтобы лучше нас узнать, Лера дала сочинение на вольную тему - «Моя самая главная мечта». Поскольку все желания для меня с недавних пор ассоциировались с чем-то ужасающим, нетрудно догадаться, о чем было мое безумное творение. А ведь мне всего лишь хотелось, чтобы очередной конец света, запланированный на закат этого года, не наступил. Я даже подзаголовком к своему сочинению вывел - «Апокалипсис». Не отдавая себе отчета в том, что для других моя тема может показаться странной и пугающей, воодушевленно описал жуткие картины гибели нашего мира. Последний день Помпеи жалкая историческая карикатура по сравнению с моим шедевром. Мне казалось, что я разошелся не на шутку, но на удивление дописал сочинение самым первым и, не задумываясь, положил тетрадь Лере на стол. Она улыбнулась, поток воздуха, полетевший от нее ко мне, на миг очаровал запахом лимонадной радости. И все же вкусно ее мечта пахла – детство напоминала. По мере того как девушка читала мое сочинение, щеки ее все больше покрывались алыми пятнами возмущения. Закончив читать, она посмотрела на меня с ужасом. И с ее таких невинных розовых губ-карамелек сорвались страшные слова.
- Пусть заберет тебя Одинокий Шарманщик. Таким как ты не место среди людей, - прошептала она в ужасе. Наверно Лера в тот момент думала, что совершает дело благое, возможно она увидела в моих строках зарождающегося маньяка и думала, что спасает чьи-то жизни. Иначе я не могу оправдать ее такие жуткие слова. Это было действенным проклятием и оно сбывалось. Всегда. Напряженно-испуганная тишина повисла в классе, меня в нем любили и уважали. Я оглянулся на пару благосклонно настроенных ко мне девочек, кажется, в их глазах даже слезы блеснули. Бедные, они не знали, что Шарманщик не сможет меня забрать, всего лишь потому, что мои мечты никогда не сбывались. После такого заявления больше ни одной тетради не легло на стол к Лере, она стала чужачкой, которая навсегда отобрала у них человека, с которым они бок о бок прожили десять лет. Обрекла его на жизнь ли, смерть ли в клетке Шарманщика? Этого не знал никто. Те, кто уходили вслед за ним, никогда не возвращались. Теперь Леру будут бояться во всем городе и вполне возможно, что она сама скоро придет ко мне за спасением, абсолютно по доброй воле.
- Давайте я зачитаю то, что он написал? - предложила Валерия, пытаясь привлечь класс на свою сторону. Но сейчас было совершенно неважно, что было в моем сочинениии – ее никто не захотел слушать. Она начала было читать первую строчку, но ребята молча поднялись и вышли из класса, испугавшись человека, который бросается святым, человека, который призывает в город Одинокого Шарманщика. Страшного человека. Страшного ли? В тот момент я не только воочию увидел его, бредущим мимо неприветливых городских домов, но и почувствовал всю его боль, тоску и одиночество. На поясе его дорогих джинс, болталась маленькая золотая клетка, говорили, что туда и попадали проклятые, и те, которые соглашались жить в ней по доброй воле. Были и такие психи. А еще с ним была его шарманка, звуки которой навсегда переплели мою жизнь с тоской по мечтам, которые никогда не сбываются. Я слегка тряхнул головой, отгоняя странное видение.
Мы остались наедине с Лерой. Она смотрела затравленно, даже перестала мечтать о всемирной любви. При встрече со мной ее жизненные принципы слегка пошатнулись. И ей стало по-настоящему страшно.
- Все нормально, - я встал со своего места, и по-отечески (в тот момент уже понял, что намного старше ее), провел по Лериным темным волосам. Она была так сильно напугана, что даже не отстранилась.
- Мои мечты никогда не сбываются, - странно привычным жестом я коснулся ремня джинс и нащупал небольшой брелок, - Шарманщик меня не заберет и конец Света не наступит, а тебе, твоим мечтам и надеждам скоро станет очень одиноко в этом городе. Вот тогда и поговорим. Мне приятен аромат твоей мечты, - добавил я, затем развернулся и вышел из класса, пришло время покидать этот город.
Вот так чей-то неосторожный поступок в который раз заставил меня вспомнить... вспомнить и теперь постоянно вспоминать и страдать и искать и все равно надеятся, сидя в этом отвратительном кафе, воняющем хлоркой, прихлебывая мерзкий кофе из немытого одноразового стакана.
И сейчас так хотелось кинуться к маме на шею и безутешно разрыдаться. Будто в самом раннем детстве, когда разобьешь коленку, и тебе еще можно из-за этого плакать, потому что пока ты не взрослый мужчина. Но я уже давно не ребенок и не мальчик. И мама умерла гораздо раньше, чем мне подарили возможность дышать, чувствовать запахи и слышать мою мелодию в очередной раз. Теперь нужно снова возвращаться к точке отсчета, собрать необходимое для исполнения моей мечты. Перетекать по улицам из одного города в другой, искать находить и обманывать. Что будет с ними? С теми людьми? Машинально сжал брелок, висящий на ремне моих джинсов, кажется, я достаточно настрадался за бесконечную жизнь, чтобы иметь право не думать об этом. Пусть годы летят калейдоскопом из солнечных лучей, каплей дождя и хлопьев снега, а я буду впитывать чужую способность мечтать, чтобы переродиться и забыть, чтобы, наконец, потерять себя и стать другим человеком, обрести то, чего у меня никогда не было - надежду на мечту. Последние мысли, забывшись, произношу вслух и официантка, которая все это время молча отколупывала вилкой лак с ногтей, вздрагивает, но даже отблеска надежды нет в ее глазах, все та же выцветшая безысходность.
- Забери меня. Я знаю кто ты. Забери, может хоть на что-то сгожусь.
В ответ на ее слова смеюсь едко, с издевкой.
- Ты себе не нужна, зачем же ты мне? - говорю я, швыряя смятый стольник на стол - этого более чем достаточно за поганый кофе. Затем поворачиваюсь и напрявляюсь к выходу, правой рукой сжимаю маленький брелок - золотую клетку. Я иду искать.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Екатерина Андросова: Я иду искать. Рассказ.
Пожалуй, слишком сентиментальный, но всё-таки интересный жутковатый философский рассказ о мечтах и отсутствии оных.
24.01.11 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|