Сергей Зубарев: Идеальное топливо домашних очагов..
Статьи Сергея Зубарева я бы назвала «венком парадоксов». Ибо все они единая цепь мировоззренческих взглядов и убеждений неординарного человека и специалиста. И читать их следует не «одним глотком», а тщательно пережевывая и переваривая. А вот еще кусочек, а вот еще приправки, а вот этот еще и посолю, и сверху перчиком…
На кухне автора уже поварились многие стереотипы нашей обыденности. О многом мы читали, примеряли на себя, принимали или не принимали. Многим возмущались, многое пытались опровергнуть, сотни копий сломали в спорах с такими же согласными - несогласными. Но, в конце концов, разве не это все говорит о значительности и, не люблю этого слова, но другого не подобрала, читабельности произведения?
Итак, в очередной статье-парадоксе Сергей Зубарев предлагает нам покопаться в семейных отношениях, и, как водится, проводит нас по цепи своих размышлений на грани эпатажа и провокации.
Например: «Супруги в их фантазиях-ожиданиях, существуют, прежде всего, чтобы оживлять, актуализировать бессознательное друг друга и выступать его представителем. Два фокусника с бездонными шляпами должны развлекать друг друга. Правда, из шляп достаётся, в основном, одно и то же» или «Двуполость связана с бессмертием и божественным могуществом, а разделение полов – с обретённой смертностью».
Скорее всего, это и есть та самая талантливая провокация, ведущая к постановке вопроса, размышлению и к познанию истины. А провокатор в итоге, играет здесь роль наблюдателя. Мол, читайте, возмущайтесь, а я посмотрю и … сделаю очередные выводы.
В общем, предлагаю вам разобраться самим, какие мифы удерживают вас в своей собственной семье или вовсе не позволяют эту семью завести.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Татьяна Гринкевич
|
Идеальное топливо домашних очагов.
Какие фантазии обеспечивают устойчивость семьи? Чего ради, всё новые поколения людей стремятся воспроизводить традиционные формы базовых союзов? Разумеется, в историческом масштабе эти формы сильно изменяются, но на протяжении трёх-четырёх поколений, представители которых реально могут знать друг друга, эти изменения несущественны для них, и семья воспринимается вполне застывшей формой. А новации, если и проявляются внезапно в каком-то поколении, считаются лишь досадным отклонением от образца.
Исторический ход событий вёл к постепенной утрате большей части принадлежащих семье функций. Например, экономическая функция семьи, как производственной единицы, сегодня почти полностью отпала. Более того, практика показала крайне плохую совместимость бизнеса и семейственности. Можно даже сказать, что попытка смешения организационных принципов реального бизнеса и семьи стала причиной развала большинства российских постперестроечных фирм. Разные миры, разные принципы. Работоспособные члены семьи, сегодня, как правило, самостоятельно добывают блага в большом мире. В нечастых исключениях приоритеты чётко определены: принципы «дела» доминируют над «родственными».
Акцент в воспитании, социализации потомства так же всё больше смещается с семьи на образовательные и иные социальные институты.
Что же скрепляет современную нуклеарную семью, а точнее, что заставляет молодых людей, несмотря на окружающие их многочисленные отталкивающие примеры, стремиться к браку и семейной жизни?
Можно, обратившись к архетипике, найти ряд фантазий, вовлекающих не скудеющие массы новобранцев в обустройство семейных очагов. При всём том, что существует мощная «контрсемейная» мифология под девизом: «Хорошее дело браком не назовут!»
В этой мифологии супруги – лютые враги, объекты взаимной ненависти, обоюдных насмешек, унижений. Совместное бытие описывается как настоящий сартровский ад. «Ад - это Другие». [За закрытыми дверями. Huis clos Пьесы М 1967].
Хитрые алчные и стервозные женщины изводят тупых трусливых, жалких, но самодовольных мужчин, а тупые, грубые, наглые и самодовольных мужчины третируют глупых истеричных и коварных женщин. Физический изъян или импотенция – повод для глумления, а смерть противной стороны – просто праздник. Эти субъекты постоянно ездят в командировки и всегда возвращаются не вовремя. У них рождаются дети – дебилы, имбецилы и Вовочки. В лучшем случае, – демонстративно отстранённые от родителей и их проблем циники.
Муть, грязь, сало. А в изложении классиков – кровь. Счастливые семьи не заслуживают интереса – они, якобы, «счастливы одинаково», а вот несчастные – соль земли и суть литературы. Показательно, что известное речение классика столь многими принимается на веру, хотя доказывает оно лишь одно – что его автор сам был несчастлив в семейной жизни. Принадлежа общности, хорошо различаешь в ней индивидуальные особенности членов, а чужая общность скорее воспринимается как одноликая. (Каждый может вспомнить свои первые контакты с представителями других рас). Отметим писательскую честность классика: он предпочёл писать о том, что хорошо знает, и отговорился от предмета незнакомого.
Эта отвращающая мифология почти неотличима от реальности, которая подпитывает её обильным материалом.
Но, при всей нагнетаемой безысходности, позитивный оптимистичный тренд преобладает.
Живёт и питается надежда, что всё читанное, слышанное и повсеместно наблюдаемое, – про других, но не про нашу уникальную пару. Нас минуют все сциллы и харибды, или мы их минуем – как правильно? И будет щастье. Авось.
После здиповых (электровских) страстей, изгнания из рая родительской постели, выросшие, набравшиеся сил, поумневшие, или хотя бы приспособившиеся к жизни дети строят свой новый рай, по смутным, полузабытым, но властно влекущим образцам. Те, у кого не было инфантильного рая, ориентируются на чужие образцы, воссоздают по архетипической матрице. Для тех же, у кого рай был, но не было изгнания, своя семья будет унылым, тусклым подобием былого слияния.
Брак, то есть социально санкционированная форма союза партнёров, складывается, с одной стороны, из супер-эговских интенций: это разнообразные требования, предписания и разрешения общества на совместную жизнь пары, на секс и деторождение, - правовые, религиозные, моральные.
Происходит резкое изменение социального статуса партнёров. Меняется структура отношений с окружающими. Усваиваются новые роли, обнаруживаются обязанности и требования, которые, вроде бы, были известны, но не казались столь актуальными – конфессий, классов, кланов, родительских семей. Вдруг, возникают предписания, которые некритично реализуются в поведении: например, откуда берётся сюсюканье и сдавленное верещание при общении с малышом. Никто ведь специально не учит именно такому фальшивому тону. Родительская роль как бы сваливается ниоткуда на новых родителей, со всеми традиционными уродствами. При всём том, установки супер-эго чаще работают на стабильность, на сохранность семьи.
Но мотивация брака – «идовская», подразумевающая наличие сильных желаний. Причём, сексуальные желания, при внимательном взгляде, вовсе не доминируют. Главные тут – желания обладать Другим. Желание того, чтобы другой стал источником интереса – то есть, представителем твоего бессознательного. Супруги в их фантазиях-ожиданиях, существуют, прежде всего, чтобы оживлять, актуализировать бессознательное друг друга и выступать его представителем. Два фокусника с бездонными шляпами должны развлекать друг друга. Правда, из шляп достаётся, в основном, одно и то же.
Эговская составляющая семьи – то есть, механизм, обеспечивающий связь с реальностью – слаба. Наилучшим фундаментом брака в современном обществе полагается любовь. Хотя многие слышали, что так называемые браки по расчёту чаще бывают крепкими и устойчивыми. Никакой загадки в этом нет, ведь действуя «по расчету» два чужих друг другу человека вынуждены заранее обговаривать условия их союза, не полагаясь на то, что некое неземное чувство искупит все их земные несовершенства и заранее решит все мыслимые конфликты. То есть, любовь в ожиданиях столь многих, – мусорщик, ассенизатор, чья обязанность – разгребать, вычищать, вычерпывать, не гнушаясь смрадом, в общем, проделывать всю грязную работу по устроению совместного проживания. Или лакировщик, - если очистить не удастся, залить лаком.
Главная ставка делается на нуминозную силу чувства, которая может быть очень велика, но, как и все нуминозные проявления, краткосрочна. То есть, подпитка от архетипической «сети» прекращается, и нужно переходить на индивидуальные «аккумуляторы» и как-то согласовывать с реальностью то, что нафантазировано в избытке.
Нужно устанавливать правила, границы, делить ресурсы, и что–то делать с абсурдным ворохом взаимных проекций и переносов, когда уже не понятно, кто именно и кого именно любит. А вот собственно человеческий личный потенциал традиционно находится в небрежении. Что тут поделаешь, главная ставка - всегда на халяву.
То есть, семья, как это ни печально, – гораздо более бессознательное образование, чем каждый из её взрослых составляющих в отдельности. Контакт с реальностью на практике вынужден обеспечивать кто-то один из супругов, ему же обычно и пеняется за неучастие в семейной мифологии.
Короче говоря, причин индивидуальной хрупкости брака более чем достаточно
Но, всё же, что за глубинные фантазии обеспечивают устойчивость этого социального института? Что питает притягательность, казалось бы, многажды дискредитированного явления - семьи?
Фантазия первая, архетипическая.
Известен изложенный Платоном в «Пире» миф об андрогинах. Андрогин (греч. ἀνδρόγυνος буквально – мужебаб) – существо, обладающее признаками обоих полов, реже – бесполое. Описание их Платон вкладывает в уста Аристофана:
«Прежде всего, люди были трёх полов, а не двух, как ныне, - мужского и женского, ибо существовал ещё третий пол, который соединял в себе признаки этих обоих; сам он исчез, и от него сохранилось только имя, ставшее бранным, - андрогинны, и из него видно, что они сочетали в себе вид и на именования обоих полов – мужского и женского. Кроме того, тело у всех было округлое, спина не отличалась от груди, рук было четыре, ног столько же, сколько рук, и у каждого на круглой шее два лица, совершенно одинаковых; голова же, у этих лиц, глядевших в противоположные стороны, была общая, ушей имелось две пары, срамных частей две, а прочее можно представить себе по всему, что уже сказано.
Передвигался такой человек либо прямо, во весь рост, - так же, как мы теперь, но любой из двух сторон вперёд, либо, если торопился, шёл колесом, занося ноги вверх и перекатываясь на восьми конечностях, что позволяло ему быстро бежать вперёд.
А было этих полов три, и таковы они были потому, что мужской искони происходит от Солнца, женский – от Земли, а совмещавший оба этих – от Луны, поскольку и Луна совмещает оба начала. Что же касается шаровидности этих существ и их кругового передвижения, то тут сказывалось сходство с их прародителями. Страшные своей силой и мощью, они питали великие замыслы, и посягали даже на власть богов…это они пытались совершить восхождение на небо, чтобы напасть на богов».[Платон. Пир]
Ну, как водится, боги испугались, разгневались и решили проблему радикально: рассекли андрогинов на две части, вдвое уменьшив комплектацию органами и конечностями. Из парных мужчин получилось по двое мужчин, из парных женщин – соответственно – женщины, а из подлинных мужебабов – из тех, кто имел двойственный набор гениталий, получились мужчины и женщины. С тех давних пор разрозненные половинки ищут друг друга и стремятся слиться в единое целое.
Красивый миф. Тут и гомосексуализм походя объясняется. И обычай называть другого супруга своей «половиной». Правда, обычно не уточняется, которая: левая? нижняя? задняя? или диагональ – по косой сажени?
Божественный гнев, как всегда, нарушает первичную гармонию, делая человека смертным, частичным, утратившим память о главном. Только смутное чувство подсказывает направление к утраченному счастью.
Есть ещё миф о Гермафродите. Овидий Назон упоминал его в «Метаморфозах»
Сын Гермеса и Афродиты был юношей необычайной красоты. Озёрная нимфа Салмакида? влюбилась в него, увидев купающимся, подплыла, обняла и попросила богов слить их с возлюбленным в одно существо. Те обожают любовные причуды – метаморфозы всякие, ну, и слили. Как чиновники – то разделяют, то сливают, то переименовывают. Получилось опять-таки существо, обладающее мужеско-женскими качествами в совокупности.[Овидий]
И если в природе одновременное или последовательное наличие у особи признаков обеих полов весьма распространено – у растений, червей, моллюсков, насекомых, рыб, то у людей гермафродитизмом называется генетически или гормонально обусловленная патология. Наличие парного набора репродуктивных органов, как правило, недоразвитых, не только не даёт их обладателям никаких преимуществ, но лишает полноценной сексуальности, возможности деторождения и добавляет социальных проблем. [ МЭ]
Даже лёгкое смешение признаков разных полов в физическом облике, например, женственный мужчина или маскулинная женщина, воспринимается скорее как отклонение, чем как воплощение гармонии и совершенства. Тем не менее, в духовном плане именно взаимодополнение гендерных качеств дают объёмную зрелую личность.
Недаром многие античные боги имели более или менее выраженные черты гермафродитизма. Сам Зевс неоднократно рожал детей – то Афину из головы, то Диониса из бедра. Египетский Ра вообще сам себя оплодотворил – бросил своё семя себе в рот – аутофелляция называется, и выблевал Шу и Тефнут. Они были разнополые и дальше всё пошло проще. Мудрый предсказатель Тиресий Фивский, согласно мифу, дважды менял пол, убивая спаривающихся змей, и приобрёл бесценный опыт, позволявший ему решать даже споры богов.
Первосущества, из тел которых создавался мир – древнеиндийский Пуруша, скандинавский Имир, в некоторых трактовках Адам Кадмон, - обладали признаками двуполости. Иначе и быть не могло.
Двуглавость нашего державного орла восходит всё к той же духовной андрогинности – самодостаточности.
Можно даже подчеркнуть: двуполость связана с бессмертием и божественным могуществом, а разделение полов – с обретённой смертностью. В естественнонаучном смысле так и есть: простейшие, размножающиеся делением, бессмертны. Физически, разумеется, они вполне уязвимы, но при отсутствии внешних угроз способны бесконечно воспроизводить одно и то же существо, с одним и тем же набором хромосом. Соответственно, это исключает адаптацию вида, обретение новых свойств. Соединение родительских наборов хромосом для производства потомства распахивает двери эволюции, но в эти же двери входит смерть, ведь теперь каждое существо, рождённое родительской парой, уникально.
В библейском мифе Ева была отпочкована от тела Адама и, вероятно, так бы им и почковаться, пока рёбер хватит, если бы не плод Древа познания Добра и зла. Выскажем ироническю гипотезу: загадочный химизм этого плода не только создал специфические клеточки с ополовиненным набором хромосом, но и сформировал инструментарий для их соединения и последующего вынашивания. Адам с Евой ведь не реагировали телесно друг на друга до запретной трапезы, а после неё вдруг срочно листики фиговые понадобились. Зачем? Прикрывать вдруг выросшие гениталии. И главное, проклятие разгневанного Создателя касалось именно деторождения: «Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твоё, и он будет господствовать над тобою». [Бытие 3-16] Очевидно, райский вариант бытия предназначался для существ безгрешных, но простейших.
Во всяком случае, мечта-воспоминание об утраченном рае предполагает регрессию влюблённой пары на трансвидовой уровень, до инфузорий туфелек.
Сексуальность оказывается не целью соединения пары, а лишь ключом к этому соединению, которое должно сексуальность уничтожить. В раю она неуместна, там – другие наслаждения.
Два важных составляющих «райских фантазий»: безвременье, или остановленное время и ощущение присутствия божества, его интереса, участия и, в идеале, слияния с ним.
Там могут быть ещё отсутствие агрессии, боли, физических усилий, дармовая кормёжка и прочие условия, общие для рая и так называемого «Золотого Века», но все они, в принципе, описываются божественной заботой и дополняются условием вечности оной.
Фантазия об остановленном времени непосредственно связана с мгновениями счастья. «Счастливые часов не наблюдают», - перефразировал И.Ф.Шиллера Грибоедов устами Софьи. [ГОУ]
Гётевский Фауст всё пытался остановить прекрасное мгновение. Немножко невпопад это сделал, но замысел был хороший. Желание тормознуть время, или хотя бы максимально «растянуть» момент приходит, наверное, каждому человеку хоть изредка.
Но время не останавливается, ведь счастливых моментов в массе жизни и счастливых индивидуумов в поголовье человечества – меньшинство. А подавляющее большинство время подгоняет, торопит, даже убивает, в бесконечном ожидании какого-то отложенного счастья. Даже не счастья, а важных событий. Они приходят и проходят, и снова намечается впереди что-то интересное, «знаковое», исполненное окончательного смысла.
Паттерн абсолютно тот же, что у хомячка в колесе. Вот время и крутится, как может.
Фантазии об остановленном времени особую актуальность обретают в семье.
Что подразумевает выражение «Я отдала тебе лучшие годы»? Очевидно, это упрёк: «Ты пользовался моей молодостью и красотой и ничего не дал взамен». То есть, если бы ты не пользовался, то мои товарные качества остались бы неизменными. Вариант – «могла бы использовать их с большей выгодой» - не столь хорош, потому что предполагает ответственность за выбор самой обладательницы «товара», и вносит элемент шантажа. Поэтому, выгоднее упрекать партнёра за то, что попользовался, но ничем не компенсировал. Преходящие материальные блага, которые можно было надеяться получить с партнёра - тоже плохая компенсация. Тут речь идёт о том, что партнёр должен был остановить время. Как – неважно, главное – остановить. Это, собственно, и будет означать достижение счастья.
Внешний вариант номинации гармоничной пары так же хорошо известен: «жили они долго и счастливо и умерли в один день». Так и напрашивается: «в один прекрасный день…» Как будто вариация на тему одновременного оргазма.
Это заверение о долгом счастье пробалтывается скороговоркой, что не вызывает доверия к содержанию. Счастье заключается в одновременной смерти? Определённый резон в этом есть, поскольку так аннулируется страх одиночества в горе после ухода «половинки».
Но абсолютизация одновременного ухода снижает важность долготу совместного проживания. Получается, что лучше коллективно помереть сразу под венцом.
А, главное, никто никогда не расскажет о том, что хорошего и интересного происходило в этой долгой счастливой совместной жизни. Схлопнутая номинация оставляет чёткое ощущение обмана. А свидетели образования пары двусмысленно добавляют, что мол, они там были, мёд-пиво пили, по усам текло, да в рот не попало.
Мёд, текущий по усам, но не попадающий в рот выступает символом самой свадьбы, как обманного ритуала. Не случайно месяц, следующий за ней, называется медовым. Значит, целый месяц в рот не попадает. А потом-то с чего попадать начнёт? Семейная жизнь мёдом уж и не кажется. В общем, все эти «потребительские модели» и образцы для подражания рассчитаны на предельную лаконичность событий, исчерпываемую ритуалом. Конечно, такие процессы, как рождение и воспитание детей намекают на длительность процесса, но и они подаются лишь как набор супер-эговских предписаний. Содержание совместного бытия как со-бытия так и остаётся за скобками.
Тема, перед которой до сих пор бессильно искусство. Ведь счастье, гармония в любых его видах и жанрах подаются только через восстановление их, уже утраченных в начале произведения. Там делаются только некоторые намёки на блаженное состояние – раскрепощённый супружеский оргазм, смеющиеся дети, льнущие к улыбающимся родителям. Дом – полная чаша, жратва, прикиды, тачки на каждого члена, эпизоды путешествий, развлечений. А потом по традиционной сказочной схеме вся эта лепота нарушается, и только после преодоления всех невзгод и препон, обозначается восстановление былого, и намекается, что далее счастье будет безбрежным. Поддавки, да и только.
У андрогинной слитной пары, естественно, всё общее, в том числе время. Всё, что выпадает за рамки общности, может стать предметом претензий и ревности. Свободное время, строго говоря, если и возникает, должно тратиться целиком на главное занятие пары – так называемое «уделение внимания». Это взаимное внимание, меньше ориентировано на реального другого человека, а больше – обслуживает парные фантазии и создаёт своеобразный кокон, ещё больше изолирующий субъектов от реальности. В неё можно даже отказаться от холодного, тревожащего «Я» и законно раствориться в тёплом, комфортном «Мы». Где-то, совсем рядом ощущается божественное присутствие, надо только ещё немного регрессировать…
В быту эти попытки проникнуть к священным началам бытия могут принимать вполне безобразные формы. Что поделаешь, не каждая свадьба – химическая. (Шутка. В ряде оккультных учений под «химической свадьбой» понимается соединение человеческого и божественного сознания.)
Но фантазия об идеальной паре настолько всепроникающая, что известие о предстоящей свадьбе – даже самых дальних абстрактных знакомых, скорее воодушевляет, тогда как известие о разводе, - скорее огорчает, невзирая на безразличное, нейтральное отношение к этим конкретным индивидам.
Кстати, в мифологии бытует представление о том, что утрата человеком изначального бессмертия произошла в результате элементарной управленческой ошибки. Творец посылает к Человеку гонца с благой вестью, а гонец этот – иногда хитрый вор, - змея, птица, ящерица, а иногда – просто тормозное забывчивое существо – черепаха, заяц, хамелеон – путает, и объявляет Человеку, что он смертен. [Фрезер] то есть, смертен не по воле творца, и не по воли гонца, разумеется, а потому, что он так услышал. Намеренное искажение вести тесно связано с темой кражи бессмертия. Змея украла бессмертие, предназначавшееся человеку, поэтому она регулярно обновляет свою кожу и живёт вечно.
Можно предположить, что чрезмерное стремление к обновлению одежды связано с бессознательными попытками вернуть бессмертие искусственной линькой.
И трепетно ожидаемое главное событие жизни – есть ни что иное, как «исправленная весть». Наивная претензия аборигенов к зайцу или хамелеону – «если бы не это дрянное существо, мы бы жили вечно!» уж очень напоминает цивилизованную претензию: «И это мерзкое существо отняло у меня лучшие годы!»
Смещаясь от коллективных бессознательных фантазий в область индивидуализированных (но массовых), обнаруживаем фантазию о единоличном обладании родителем противоположного пола. Она представляет собой реализацию посыла, с которым прочная родительская пара кладёт предел детским сексуальным притязаниям: «Ты вырастешь, и у тебя обязательно будет своя женщина (мужчина) А мы всегда будем любить тебя как своего ребёнка. Но сейчас спать ты будешь один». И вот изгнание завершено. Найден, наконец, объект, балансирующий между отталкивающей инородностью и запретной кровосмесительной близостью. Созданы условия для взаимного вожделения, которое, согласно ожиданиям партнёров наполнит жизнь смыслом и интересом. Но реализация этих условий оказывается осложнённой и несимметричной. Партнёры обрушивают друг на друга свои фантазии о том, как именно Другой должен любить и желать.
Для кого-то доказательством своей желанности должна стать не меньше чем смерть партнёра. Иногда в виде романтически-демонстративного самопожертвования. Иногда – в виде его же, но практично растянутого на десятилетия.
Все травмы, исказившие представление о собственной любимости и желанности, начинают отыгрываться в этот момент. Вся ущербность, неадекватность, до сих пор более или менее удачно маскируемая, проявляется в виде так называемых «испытаний», в виде абсурдных требований к партнёру под девизом «если ты любишь...» и в виде взимания благодарности за одарение собой. Тут широкий спектр вариантов меж полюсов:
«Я- это чудо. Соответственно, моя любовь – великий дар. Ты – а)достоин(на). б) недостоин(на), в) достоин(на) на следующих условиях…» Такое чувство обязывает и пеленает партнёра.
Другой полюс: «Я – ничтожество и не смею быть любимым. Извиняюсь за компанию. Заранее готов к разрыву, к изгнанию. Не смею обременять собой, мне уже пора? Ещё не пора? Значит, здесь какой-то подвох. Надо быть осторожней».
В середине этого спектра можно обнаружить заклинания типа «вам всем нужно от меня только одно» – тело, деньги и т.д. – список недлинный и не интересный. Показательно тут то, что человек вопит, кричит о своей частичности, которую он обнаружил неприятным образом – через обратную связь от значимых объектов. Но они транслировали ведь не свою чистую фантазию, а отражали фрагментированное самоощущение человека.
Частичность – экзистенциальное проклятие цивилизованного человека, особенно остро воспринимается на просторах большого социума. Семья, как уникальный микромир, предоставляет шанс реализации большей полноты, большей гармонии. Другое дело, как каждый им пользуется.
Возможно, корни распространённых ошибок кроются в этом кажущемся парадоксе: влюблённые оказываются охваченными надличностной нуменозной силой, очарованными ей. Не удивительно, что они ожидают от неё решения даже тех проблем, которые она решать не предназначена. Есть то, что человек может сделать только собственными убогими силами – стать личностью, например, достичь гармонии, обрести контакт с реальностью. То, что называется любовью, не мешает этому, но и не очень помогает, по крайней мере, в начале и середине пути. Это скверно звучит, но для многих и многих людей путь к индивидуальности лежит через разрывы, разводы, иногда – через трагические утраты.
Рассмотрим эти варианты отдельно в теме культуры развода.
Если обходиться без драм и трагедий, то требуется индивидуальная нудная трудная работа по взращиванию своего эго, по развитию своей автономности, установлению прочных контактов с реальностью, по осмыслению своих связей с другими людьми. Придётся учиться создавать комфорт и радость в отношениях, а не ждать «прилива чувств», который сам придёт и сметёт все наносы.
«Вдохновение должно приходить в 19.30» - требование К.С.Станиславский к «творческим натурам» актуально и в быту.[]
Инфантильное расслабление тогда, когда требуется целенаправленное усилие, неизбежно приводит к разочарованию, досаде и взаимным обвинениям партнёров. Накапливается своеобразная обидчивая усталость.
В фантазии об обладании родителем противоположного пола проявляется и в архаичной тема единственности, «небесной, судьбоносной предназначенности» партнёров друг другу. Понятно, что такое восприятие дарит добавочную остроту чувствам, так же как и добавочный страх потери партнёра. Обостряется тема ревности, потенциальной измены, предательства, в общем, аффективного шлейфа, тянущегося из материнско-детских отношений. Чтобы сохранить так называемую верность единственному партнёру необходимо подавлять сексуальность по отношению ко всем остальным. Но рано или поздно подавление генерализуется и распространяется на единственного партнёра тоже.
Добавим к этому неизбежные нцестуозные провокации и запреты, актуализирующие глубинную тревогу и вину за остатки сексуальности, чтобы понять, насколько счастье не гарантировано.
Более того, в рассматриваемой фантазии никуда не деться от родителя своего пола. Превзойдённый и, казалось бы, изгнанный, он /она присутствует в виде социальной оболочки, в виде условий и обстоятельств жизни, в виде неоспоримых предписаний, грозящих карой, правил, законов. И счастливый ребёнок, всё – равно, оказывается стиснут между родительских фигур. Эта странная пара, запрещающая и соблазняющая одновременно, будет незримо присутствовать всегда. Причём, в реальной семье этих фантазийных фигур – два набора. И в каждом субъект испытывается меж искусом и карой. Так уж положено, - рая без змея не бывает.
Названные фантазии – андрогинная, райская, инцестная, тесно связаны между собой, дополняют и перетекают друг в друга. Требуется некоторое искусственное усилие, чтобы развести и отграничить их друг от друга. Их совокупная сила хорошо служит загадочной привлекательности семьи и брака не только для молодых, но и для зрелых, не раз обжигавшихся на этом предмете людей. Важно только не упускать из виду, что даже этой силы, самой по себе, не хватит для существования длительного гармоничного союза. Создание его возможно только непрерывными сознательными усилиями.
«Любовная лодка разбилась о быт» - написал Владимир Маяковский в своём предсмертном письме. [ Маяковский] Используем этот образ для иллюстрации соотношения нуменозного и человеческого в любовных взаимоотношениях.
Созданному человеческими руками судёнышку весьма желателен внешний источник энергии, поскольку на вёслах далеко не уйдёшь. Использовать силу стихии поможет парус. Под него и судно можно строить побольше и удобней.
Парус – очень выразительный психоисторический символ Питающей Плаценты – одного из базовых архетипов, дарующих людям жизненную энергию. Подробней [де Моз] Парус создан для уловления стихии, которая повлечёт корабль. Нет ветра – висят паруса, корабль недвижен или влечётся течением. Но парус, как минимум, должен выдерживать порывы ветра, когда он нагрянет. И рангоут, и такелаж – тоже, и корпус должен нести всю эту тяжесть и не распадаться от сопротивления воды. И тем, кто ведёт корабль, хорошо бы знать про рифы и мели.
Стоит ли ловить силу стихии, если ваше судёнышко не соответствует ей? Тем более, бывает ветер, при котором паруса вообще неуместны.
Так и корабль «рукотворных», созданных человеческими усилиями отношений, должен соответствовать силе налетающих страстей, и не разрушаться, и не становиться их игрушкой.
.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Сергей Зубарев: Идеальное топливо домашних очагов.. Эссе.
В очередной статье-парадоксе Сергей Зубарев предлагает нам покопаться в семейных отношениях, и, как водится, проводит нас по цепи своих размышлений на грани эпатажа и провокации.
18.07.09 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|