Георгий Бартош: Ефросинья Полоцкая.
«…в руках Ефросиньи постоянно находились огромные по тем временам, никем не контролируемые финансовые средства. Распоряжаясь ими, она отрывалась по полной».
Недавно Георгий Бартош в одной беседе (по другому поводу) сказал: «У меня работа такая: зарабатываю тем, что простыми словами объясняю сложные вещи». Эту фразу я вспомнил сейчас: перед вами рассказ о Евфросинье Полоцкой, простые слова о сложном. Или, если уж быть точным, не столько о сложном, сколько о, скажем так, далеко не каждому известном. Ведь если имена каких-то людей из прошлого ещё хранятся в памяти, то кто там да что, тем более подробности какие-то - увы, уже не вспомнить порой. А чаще – так и вовсе не «уже», а «ещё»: ещё не знаю, ещё не читал… Я – из категории «ещё»: о Ефросинье Полоцкой ещё не читал, ещё не знаю. Теперь вот узнал. Благодаря рассказу Георгия Бартоша. Георгий отлично знает Белоруссию, её историю и культуру (прочитайте другие его публикации на ТЗ или его комментарии к чужим публикациям). И умеет об этом увлекательно рассказать.
Кто-то, возможно, упрекнет автора в излишней свободе изложения исторического материала («Матушка, отвянь, нормальный греческий нос, все по канону», «Ты меня за лошицу держишь, что ли?», «Да неужели я – Христова невеста – такого жениха на вашего хиляка поменяю?!» - да были ли такие слова в то время?). А мне вот не мешает – только помогает ярче увидеть (услышать) то, о чем рассказывает автор. Заявлено как публицистика, но это скорее проза, историческая миниатюра (которыми заслуженно прославились некоторые наши писатели-историки), проза занимательная, поучительная. А то, как нетленные мощи Ефросиньи вернулись в основанный ею монастырь в 1943 году – думаю, это и вовсе факт малоизвестный.
Остается только сухим казенным языком добавить к сказанному несколько слов из справочника: «Евфросинья Полоцкая (1110-1173) – дочь полоцкого князя Георгия Всеславовича, инокиня и просветительница. Канонизирована Русской православной церковью в лике преподобных, считается покровительницей женского монашества. Основательница Полоцкого Спасо-Евфросиниева монастыря. В конце жизни совершила паломничество в Иерусалим, там и скончалась. Первая женщина на территории Белоруссии, признанная святой. Основные сведения о её жизни и деятельности взяты из дошедшего до нас повествования XIV в. «Житие Ефросиньи Полоцкой». Это один из памятников раннего православия в Белоруссии. На территории Белоруссии Евфросинья Полоцкая — одна из самых почитаемых святых. Равно почитаема как в православии, так и в католичестве. Крест Евфросинии Полоцкой, как и Янтарная комната, входит в десятку самых ценных пропавших предметов искусств. Её имя, дела и образ подвижницы приобрели наивысшие черты национального символа самоотверженного служения благородным идеалам, верности своей родине». Согласитесь, этих фактов достаточно, чтобы всерьез заинтересоваться столь яркой исторической личностью.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Алексей Петров
|
Ефросинья Полоцкая
Что скрывать, Предслава с детства отличалась мерзким характером. Говорят ей: «Предслава, иди пирожок скушай!» Она только глянет исподлобья, губами пошевелит и шасть в другую сторону. «Предслава, пошли на речку жуков ловить!»… Какие там жуки, любимое занятие было втихаря забраться под лавку во время застолья и подслушивать разговоры взрослых. Еще любила босиком убежать на рыночную площадь, бродить среди рядов и слушать, как простонародье обкладывает по матушке её ближайших родственников. Впечатлениями ни с кем не делилась, но всегда была в курсе текущего политического момента, причем, как сами понимаете, информацию черпала из альтернативных источников. Время было неспокойное, дядья Предславы воевали Полоцк друг у друга, а едва укрепившись в стольном городе тут же начинали общипывать владения соседей. Псковичи и новгородцы, литовцы и черниговцы знать не знали что такое белорусская толерантность. Суматоха была нескончаемая.
Едва девочке исполнилось 12 лет, как папашка Святослав-Георгий призвал её для серьезной беседы:
«Пора, дочка, послужить Отечеству детородным органом!»
«Чаво?» - она решила на всякий случай прикинуться дурочкой.
«Замуж тебе пора, говорю. Мы уже и жениха присмотрели, укрепи передком военно-политический союз!»
«Накося-выкуси!» - ответила Предслава, прекрасно знавшая кого ей уготовили в мужья, - «Он старый, пузатый, у него изо рта воняет, для такого разве мамка цветочек аленький взращивала?»
«Цыц мне, все уже сговорено, через пару дней жди сватов. Голову помой, обуйся, наконец!»
В туже ночь Предслава сбежала в близлежащий женский монастырь. Матушка-настоятельница, её родная тетка, ахнула, когда услышала просьбу княжны: «Они ж меня удавят!». «Ты, Романовна, не спеши сказать «Нет»» - увещевала не по годам деловитая Предслава, - «Ты достань калькулятор и подсчитай, если в уме не можешь, золотой дождь обещаю, шелковое белье под рясу оденешь!».
Так Предслава стала монахиней и обрела имя Ефросинья.
Папка и другие родственники затаптывали полы в монастыре, пытаясь вернуть дочку к мирской жизни, но Ефросинья только смеялась в ответ: «Да неужели я – Христова невеста – такого жениха на вашего хиляка поменяю?! Стыдитесь, торгуете меня как легавую для приплода, брысь, язычники!». Подключили полоцкого епископа Илью. Неизвестно, какие доводы он приводил Святославу, но тот был вынужден отступиться. Только бросил братьям-рогволодовичам: «Следите за своими девками, худые времена наступают, бабам много воли – государству разорение!».
Очень скоро Ефросинье надоело толкаться с малообразованными монахинями в одном доме, и ей предоставили келью в Софийском соборе, который построил знаменитый дед Всеслав Чародей. Но обособленного пребывания в главном храме державы и неспешного переписывания книг ей было мало, и она затеяла свой первый строительный проект. Она пришла к Борису – захватившему в то время Полоцк – и потребовала себе индивидуальный храм для осуществления духовного подвига. Борис симпатизировал племяннице, кроме того, он сам любил всякие визуальные затеи: например, приказал стесать с двух валунов языческие письмена (современные специалисты по исторической лингвистике до сих пор его проклинают) и выбить на них «Я Борис князь Полоцкий». Это и были знаменитые Борисовы камни. Слегка пожавшись, деньги, он все-таки выделил, и в 1128 г. Ефросинья переселилась в деревянную Спасскую церковь, на месте которой позднее был построен каменный Спасо-Преображенский собор.
Ефросинья странно отблагодарила дядю за помощь: уговорила уйти в монастырь его дочь Звениславу. Там же вскоре оказалась и младшая сестра Ефросиньи Гордислава. Похоже, юная монашка скучала в своих апартаментах. Но князьям не долго оставалось негодовать.
В 1128 г. Ефросинья не дрогнув лицом, наблюдала, как киевские князья волокли её отца, Бориса, Давида и других дядьев и кузенов к телегам, на которых их должны были везти в Византийское изгнание. Из шести взрослых «рогволодовых внуков» из Византии вернулось только двое.
Ефросинья родственникам сочувствовала, но видела тайную корысть и в этом несчастье. В 1132 г. вдоволь побегав по Полоцку и пошушукавшись со старыми приятелями, которые за годы её монашества успели вырасти, она подбила народ на восстание. Полочане, изгнав из города киевского князя с его немногочисленным гарнизоном, призвали на престол – кого бы вы думали – её родного брата Василько Святославовича, по малолетству в Византию не высланного.
Добившись своего, Ефросинья занялась обучением детей грамоте. Первыми учениками стали детишки активистов недавнего восстания. Просветительница удивила всех тем, что не просто взялась обучать простолюдинов, но кроме всего создала смешанные классы, однако перечить Деве подарившей княжеству Независимость никто не посмел.
Время до 1144 г. было лучшим в жизни Ефросиньи. Василько сестру обожал, ни одного решения без неё не принимал, не стесняясь признаваться в том, что и умом, и организаторскими способностями она превосходит его в разы.
Но, недолго музыка играла, в 1144 г. Василько скоропостижно скончался, в народе говорили об отравлении, а на престол сел кузен Рогволод Борисович. Ефросинья долго думала, как бы отомстить узурпатору и, зная жадноватость всех представителей Борисовой ветви, придумала ударить по карману. Она пришла в княжьи палаты и произнесла только одно слово: «Бельчицы». Опасаясь политического влияния неистовой монахини, Рогволод выделил из казны запрашиваемые деньги. Так был построен Богородицкий собор, положивший начало мужскому монастырю в Бельчицах - летней резиденции полоцких князей.
В 1151 г. полочане, возмущенные неумеренными податями, изгнали Рогволода и позвали править другого кузена: Ростислава Глебовича, сына зверюги Глеба Минского, торговавшего пленными-христианами как скотом. Минскую семейку Ефросинья тоже не любила и отомстила тем же самым способом: приперлась в терем, встала перед Ростиславом как грозящий перст всевышнего и твердо произнесла: «Негоже Спасской церкви торчать как бородавке среди плеши. Надобно монастырь строить».
«Побойся бога, преподобная», - пытался защищаться Ростислав, - «твой прошлый монастырь нам всю социальную сферу подорвал, ветеранам войн с южно-русскими агрессорами пенсии платить нечем, а ты еще один просишь….».
«Прокляну!» - взвизгнула Ефросинья.
Представив, что чернорясая гарпия будет толкаться на вечевой площади и баламутить народ, князь тут же развязал мошну.
На месте деревянной церкви вырос каменный храм, а затем вокруг был выстроен Спасско-Ефросиньевский монастырь.
Само собой, что в руках Ефросиньи постоянно находились огромные по тем временам никем не контролируемые финансовые средства. Распоряжаясь ими, она отрывалась по полной. Что характерно, нанимаемые мастера по возрасту годились ей в сыновья.
Приходит она в храм, который расписывает маляр Кузьма – выпивоха и бабник, смотрит на фреску, шевелит губами, а потом и говорит:
«Кузя, а чегой-то у святого нос кривоват, что – рука дрогнула? Слабо молитвой укреплял?»
«Да где ж кривой, нормальный нос»
«Не дерзи, Кузя, кривой нос»
«Матушка, отвянь, нормальный греческий нос, все по канону»
«Твой канон, это я, Кузя» - отвечала она ласково, буравя серо-стальными глазками опухшее после вчерашнего лицо художника, - «Выпрями».
Приносит зодчий Иоанн ей проект церкви.
«Ты меня за лошицу держишь, что ли?»
«О чем Вы, матушка», - искренне недоумевает архитектор.
«Да это ж Успенский собор Елецкого монастыря в чистом виде, только пилястры по-другому заточены (архитектор-монах Иоанн науку постигал у черниговских мастеров, начинавших строить Бельчицкий монастырь). Ты что же это мне туфту гонишь? Думаешь баба-дура, монет девать некуда? Переделать. Сроку – неделя».
А уж как она измывалась над знаменитым Лазарем Богшей, не передать никакими словами. Лазарь был румян, кудряв и краснел как девица. В 1161 году он сдавал ей заказ – крест для алтаря Спасо-Преображенского собора. Стоит Ефросинья, в руке крест взвешивает:
«Ну, деревянную основу не считаем, цена ей копейка. Ну ладно, камешки, мощи. Пластины золотые – это все понятно. Но на вскидку, треть денег ты все-таки прибрал к ручёнкам загребущим. Добрая треть сказала «Адью»….»
«Да как же» - заливался краской смуглый Лазарь, - «да как же так, матушка, работа художника должна быть вознаграждена, не воздухом же…»
«Милость божия – нам награда, Лазик, одна лишь милость божия. Сухая корка, водицы в канавке зачерпнул, что нам еще нужно, что бы служить Господу. Гуси жареные да девки непотребные они служению только мешают», - у неё был пунктик на непотребных девках, - «Сколько на девок моих денег протелепал?»
На исходе жизни Ефросинья затеяла путешествие в Святую землю. В качестве прощального подарка родне она постригла в монахини еще двух юных племянниц. Простой народ плакал, провожая свою заступницу и просветительницу, а родственники не могли дождаться, когда она, наконец, покинет пределы Полоцкой земли.
В угорских землях она встретилась с императором Мануилом Комнином, воевавшим венгров. Император сам был сурового нрава, на хворосте спал, кроме того, по матери - византийской принцессе, Ефросинья была ему племянницей, поэтому Мануил предложил ей погостить в лагере, пока в битвах случился перерыв и можно было вдоволь поболтать с образованной иноземкой. Но когда странница начала заглядывать в солдатские палатки и стращать воинов божьей карой за земные излишества, её скоренько отправили дальше.
В Константинополе Ефросинью приняли с царскими почестями, но долго оказывать гостеприимство не собирались:
«Вы, сестра, наверное, спешите отбыть в Иерусалим» - с лукавой ласковостью спрашивал Патриарх Лука Хризоверх, получивший раздраженное письмо Мануила с четкими инструкциями на счет паломницы.
«Я еще не все константинопольские святыни посетила» - отвечала Ефросинья, вертя пальцами апельсин.
«Что бы сделать Ваше путешествие наиболее удобным, я распорядился предоставить Вам паланкин и самых выносливых евнухов» - настаивал патриарх.
«Я сюда пешком пришла, а уж отсюда и вовсе на коленях поползу! Зажирели тут, в роскоши и разврате как свиньи в грязи, божий завет забыли…» - Ефросинью несло.
В итоге из Царьграда её все-таки выпроводили, она действительно ползла по византийским провинциям, а следом за ней рабы обречённо волокли паланкин.
В Антиохии силы оставили странницу, покачиваясь в носилках она смотрела на чумазых полуголых детей, которые кричали ей что-то на неизвестном наречии. Перед глазами плыли круги, она подозревала, что дети или попрошайничают, или бранятся, но эти ключи жизни, бившие на сухой, выжженной солнцем земле заставляли её собрать остатки сил в кулак. Преподобная любила детей. К мужчинам она относилась снисходительно, женщин откровенно ненавидела и только дети никогда её не раздражали.
Достигнув в 1173 г. Иерусалим, Ефросинья умерла. Было ей то ли 67, то ли 71 год – точно неизвестно. Но принцип: «Сказала - сделала» она и в это раз не нарушила.
На этом нашу повесть можно было и закончить. Но фантастическая судьба останков покровительницы Беларуси соответствует её необычной жизни.
Поначалу, она была захоронена в Иерусалиме. Как только к городу в 1186 г. приблизились мусульмане, останки переправили в Киев - в пещеры Киево-Печорской лавры. Мне, как человеку страдающему такой сильной клаустрофобией, что я ванну принимаю с открытой дверью, это решение кажется чудовищным. Каково ей, такой неугомонно деятельной, было находиться под многотонным слоем прессованного песка?
В 1910 г. с разрешения Николая II мощи перенесли в Спасо-Ефросиньевский монастырь. Кто ж знал, что революция не за горами.
В 1922 мощи стали экспонатом антирелигиозной выставки, а затем – Витебского краеведческого музея. Каким образом нетленные мощи могли убедить посетителей в ложности религиозных воззрений – небольшевистским умом не понять.
В 1943 г. – на это раз уже с разрешения немецких оккупационных властей (о том, что фашисты способствовали упокоению православной святой 50 лет предпочитали не вспоминать) – Ефросинья вернулась в основанный ею монастырь, где находится по сей день. Исходя из того, что её история продолжается уже почти 900 лет, невольно возникает вопрос: надолго ли она там? Куда еще её загонит мятежный дух и неблагоприятные обстоятельства.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Георгий Бартош: Ефросинья Полоцкая. Историко-биографический обзор.
Инокиня, просветительница, первая женщина на территории Белоруссии, признанная святой. Равно почитаема как в православии, так и в католичестве.
30.09.09 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|