Елена Сафронова: О сверчках и шестках.
Елена Сафронова продолжает в очерке «сверчки и шестки» свою излюбленную тему – подлинности писателя и востребованности его обществом, как критерия подлинности.
Её добросовестность в исследовании материала поражает, даже ужасает, учитывая специфику этого материала.
Можно ли всерьёз делить писателей по административно территориальным признакам? Нужно ли делить рязанских писателей на сугубо муниципальных и рязанских областных, уже как бы государственных?
На эти нелепые вопросы Елена даёт исчерпывающий аргументированный ответ, показывая абсурдность самой постановки такого рода вопросов. Увы, нелепые, надуманные вопросы подчас создают проблему большую, чем серьёзные. Председатель Мао говорил: «Советские ревизионисты – бумажные тигры, НО бороться с ними нужно как с настоящими тиграми. И Елена самоотверженно борется с рукотворной химерой «местечкового» писательства.
Естественной средой литературы является язык, поэтому «привязывать» писателя можно лишь к языковой реальности, которая и очерчивает границы его влияния. Место рождения, места творчества, тематика книг – всё это лежит за пределами настоящей писательской идентификации. Но лучше не спешить с выводами, а проследовать за рассуждениями Елены, тем более что они содержат своеобразную интеллектуальную интригу и выражены отличным литературным языком.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Сергей Зубарев
|
О сверчках и шестках
Меня просили не раз написать информационный материал о рязанских писателях.
Но что такое «рязанский писатель»? Есть четыре равно возможных толкования:
[i]- человек, родившийся, живший (живущий) и писавший (пишущий) на Рязанщине и о Рязанщине, дальше нее нигде не известный;
- человек «пришлый», но посвятивший этому городу и краю лиру;
- человек со стороны, которому Рязань подарила впечатления, попавшие в книги;
- человек, родившийся в Рязани, вне зависимости от того, где прославился. [/i]
Термин «рязанский писатель» не выработан ни одним из литературоведов, бравшихся за систематизацию рязанской литературы по персоналиям и темам. В основном биобиблиографией рязанских писателей занимался литературовед Игорь Гаврилов, преподаватель Филиала Московского университета культуры и искусства в Рязани (1926 – 2003). Его стараниями изданы два биобиблиографических словаря: «Литературная Рязань» в 1979 году (42 имени) и «Писатели и Рязанский край» в 2000 году (137 имен). В словарных статьях, написанных Гавриловым, наряду с биографическими данными и основными произведениями, приведены характеристики особенностей творчества каждого автора. Продолжает эту линию доцент РГУ Ирина Грачева, постоянный автор журнала «Наука и жизнь», в статье «Литература рязанского края» (http://www.history-ryazan.ru/node/90). В прошлом веке издавалась также довольно крупная, по меркам провинции, энциклопедия «Писатели Рязанского края», в 18-м томе (Рязань, 1995 г.) коей приведены основные биографические вехи большинства рязанских литераторов. Без «излишеств» вроде анализа творчества.
Если термин «рязанский писатель» не выработан, как тогда быть с «рязанской литературой»? Принять ли ее за совокупность всех поэтико-прозаическо-публицистических работ, написанных в Рязани (включая «Матренин двор» автора, более известного миру под прозвищем «вермонтского отшельника», нежели «рязанского писателя»)? Рязанцами (начиная с полулегендарного летописца Софония)? О Рязани?..
Народ безмолвствует, и даже вышеупомянутые словари И. Гаврилова не дают ответа. Более того, запутывают своих читателей.
Из забавного: к лику рязанских писателей причислены Гавриловым:
- Николай Гумилев, так как предки его отца были выходцами из села Желудева Спасского уезда. В 1901 году Степан Гумилев купил именьице Березки в Рязанском уезде, в 1905 году его продал и забыл о земле пращуров. А уж сын Степана Гумилева все больше подвизался в Питере и Царском селе…
- Виссарион Белинский, проехавший раз в жизни, в августе 1829 года, через Рязанскую губернию и восхитившийся красотами села Старая Рязань…
- Ярослав Смеляков, в октябре 1928 – мае 1929 года работавший репортером в рязанской «Деревенской газете» и включивший в поэму «Молодые люди» главку «Губернская Рязань»…
- Граф Салиас, Евгений Салиас-де-Турнемир, модный в XIX веке автор историко-авантюрных романов – за то, что в 1860-х годах служил чиновником особых поручений при тамбовском губернаторе и редактором «Тамбовских губернских ведомостей» и в ту пору часто гащивал в имении князей Енгалычевых в Темниковском уезде (ныне – территория Ермишинского района Рязанской области)
- «Группа друзей», весело отдыхавших в Солотче на протяжении десятков лет – московский дворянин Константин Паустовский, арзамасский маргинал Аркадий Гайдар, «космополит» Рувим Фраерман… Интересно, что писательница Лидия Сейфуллина не внесена в данный словарь, хотя она гостила на рязанской даче писателя Алексея Новикова-Прибоя (на озере Имарка, ныне – Сасовский район).
А энциклопедией:
- Алексей Жемчужников, один из литературных отцов Козьмы Пруткова, так как был зятем рязанского помещика А.С. Мерхелевича. На таком же «родственном» основании в локальные святцы внесен поэт Лев Мей.
- Александр Куприн – за то, что живал в Спас-Клепиковском и Зарайском уездах Рязанской губернии в начале ХХ века и написал страшный рассказ о никчемности провинциальной интеллигенции «Мелюзга».
- Дмитрий Веневитинов, трагическая фигура русской поэзии – за то, что детские годы провел в Зарайске и хотел даже писать поэму «Евпраксия», но воплотить этот замысел в действие помешала таинственная смерть в возрасте 22 лет, настигшая поэта в столице.
- Федор Достоевский – за то, что его родители купили под Зарайском сельцо Даровое и деревню Черемошню, где Федор Михайлович жил в 1832-1838 годах, а через сорок лет вернулся туда и узнал там историю юродивой Матреши (см. роман «Бесы»). Тема рязанских мотивов в творчестве Достоевского входит в моду у рязанских исследователей. По-моему, искать рязанские истоки в «достоевщине» - значит оказать Рязани честь, еще более сомнительную, чем «История одного города» Салтыкова-Щедрина.
Если дотянуть ниточку географической привязки до наших дней, то рязанскими писателями смело можно объявлять публициста Александра Гениса, «невозвращенца» из Америки, который, по некоторым сведениям, родился в Рязани; одиозного писателя и общественного деятеля Захара Прилепина, который увидел свет в деревне под районным центром Скопин; автора интеллектуальной прозы и теоретика визуальной поэзии Наталью Рубанову, уроженку Рязани… Но ведь ясно, что расклад такой - чушь полнейшая!
Невозможно сформулировать, кто есть «рязанский писатель» - словарь И. Гаврилова свидетельствует, что исторически:
- всемирной или всероссийской литературной известности добились уроженцы Рязани, уехавшие от родных осин – в первую очередь С. Есенин, который, вопреки мифу о своей любви к малой родине, предпочитал обожать ее на расстоянии; Б. Можаев; Анна Ганзен, первая русская переводчица сказок Г.-Х. Андерсена (родилась в бывшем уездном городе Рязанской губернии Касимове - умерла в Ленинграде в годы блокады); К. Симонов. Даже Яков Полонский, здесь рожденный, здесь же и похороненный, скончался в Петербурге, где и провел большую часть жизни…
- прославились в Рязани или «и в Рязани тоже» писатели вовсе не рязанского рождения – А. Солженицын, К. Паустовский, Ариадна Эфрон, М. Салтыков-Щедрин, Павел Васильев (который сидел здесь в домзаке).
- писатели, полагающие себя рязанскими, входят в число членов региональных организаций творческих союзов – СПР, СРП и Союза профессиональных литераторов. Их списочный состав можно уточнить у секретарей организаций Людмилы Аладышевой, Владимира Орлова и Алексея Бандорина. Разумеется, число выданных членских билетов значительно превышает число писателей. Зато пофамильными списками «членов», в особенности РРО СПР, периодически отчитывается, что рязанская литература существует, Управление культуры области.
В «славном прошлом» рязанской литературы – Евгений Осипов, Евгений Маркин, Александр Архипов, Анатолий Сенин, братья Валентин и Эрнст Сафоновы, Николай Родин, Борис Шишаев, Валерий Авдеев. Эти люди не зря обладали членскими билетами на ту пору единственного Союза писателей – СССР, их книги переводились на языки социалистических стран, а публикации «долетали» до толстых журналов. Тем не менее, несмотря на нескольких ярких представителей, рязанской литературной школы как явления культурного так и не сложилось в советское время. Эта школа, скорее всего, не сложится и теперь. По мнению Игоря Преснякова, автора остросюжетных романов и заместителя директора рязанской типографии «Приз», рязанской литературы ни онтологически, ни культурологически не существует. Мнение Преснякова объединяет точки зрения писателя и издателя – так сказать, теоретика и практика литературного процесса. Данный теоретик и практик уверен, что литературы рязанского региона как культурной общности нет - есть ряд ярких представителей «жанров»: экшна, фантастики, фэнтези, психологической прозы. Разделяя это мнение, добавлю: а больше всего в Рязани «деревенщиков», что неудивительно, так как губернский / областной центр в ХХ веке прирастал почти исключительно соседними селами. После Великой Отечественной сильно обезлюдевшая Рязань приумножила свое население с 95 тысяч до 210 тысяч. В этом количестве малую толику составляли «политические» ссыльные – и львиную долю крестьяне, правдами и неправдами вырывавшиеся из колхозов… Сейчас социальный и этнический спектр населения Рязани усложнился, но вот литературной общности в ней по-прежнему не складывается. Даже круг, что принято называть богемой, вроде есть, но весьма незначителен по численности и весьма несерьезен по масштабу персоналий. Игорь Пресняков считает, что дело опять же в отсутствии «базового» культурного слоя - почвы, на которой и строится «активный» литпроцесс. Возможно, причины и другие… но факт упрям. Не выработано в Рязани ни духовной общности литераторов, ни традиций литературного общения на профессиональном уровне, ни принципов «массового» выхода региональной культуры на всероссийскую арену. Такой выход совершили Заозерная поэтическая школа (Ростов-на-Дону) и редкие более крупные сообщества. Увы, аналогичная картина и в других провинциях. На местном огородике взрасти «школе» объективно тяжело
Незадолго до своей безвременной смерти поэт Дмитрий Пригов, чье мнение в литературной среде авторитетно, говорил, что в России существуют всего три поэтические школы — московская, питерская и уральская. К гипотезе о возникновении поэтической школы в Рязани мы еще вернемся. Но если она и была – то явлением 60-70-х годов. Оно ушло, в наши дни заменить то явление нечем. Комплекса нет, есть даровитые одиночки…
Особое место в ряду литераторов, живших в Рязани, занимал Владимир Доронин –оригинальный поэт с мощной интеллектуальной базой и особым вИдением мира. Его творчество издавалось мало, а биография вовсе не изучена. Надо исправить эту ошибку.
Однако если вышеупомянутых имяреков называли «рязанскими писателями» в эпоху их славы, то теперь ситуация сильно изменилась, и определение «рязанский писатель» стало актуальным, однако… ярлыком. В советские времена писателю с региональной пропиской прославиться было возможно только официальным путем – через вступление в союз писателей, то есть вхождение в ряды небожителей, имеющих право на государственное издание и распространение книг. Таким образом, книги рязанских писателей долетали и до Камчатки (нужны ли они были там, вопрос, не имеющий однозначного ответа; литература – вообще большая лотерея). Чиновники литературной сферы признавали нормой крупного писателя, проживающего не в столице, а представляющего на российской и мировой арене свой край. Хрестоматийны примеры Виктора Астафьева, Валентина Распутина, Михаила Шолохова, Анатолия Калинина… Но этих глыбищ не называли красноярским, иркутским, донским писателем – их славословили «русскими советскими писателями», и под таким определением они попадали в словари. Прославиться еще можно было диссидентским путем, делая все ровно наоборот законам и передавая книги за рубеж – но в Рязани на диссидентов походили только сатирик-баснописец Евгений Осипов да Александр Солженицын. Люди, изданные за рубежом, уж никак не заслуживали штампов «местечковский писатель» (глупо звучит «таллиннский автор Сергей Довлатов», не так ли?).
Сейчас ситуация проще – в том смысле, что ареал раскрутки автора зависит только от него самого; стали известны каждому «продвинутому» читателю нижегородец Захар Прилепин, ростовчанин Денис Гуцко, петрозаводец Дмитрий Новиков. Это писатели, претендующие на место в серьезной литературе со своими социально ориентированными книгами. В поле развлекательного чтива еще легче – издателю наплевать, где прописан автор, выдающий книгу нужного формата, и потому полагать таежного затворника А. Бушкова «красноярским писателем» было бы величайшим нонсенсом. Правда, эта же самостоятельность автора создает неожиданные сложности для того, кто намерен не быть, а казаться писателем. Они выражаются поговоркой: как потопаешь, так и полопаешь.
Самый простой способ «потопать» – издать книгу прозы или стихов за свой счет и в авторской редакции. На основе этого компромисса многие сегодня называют себя писателями, и отнюдь не только в Рязани. Грех невелик, заблуждение, на мой взгляд, гораздо больше – чистота эксперимента «писатель ли я?» при самоиздании нарушена, ведь невозможно сказать, «запрашивает» ли мир эту книгу, либо ее навязывает миру автор. Чем больше книг выпущено таким образом, тем громче обладатель личной «библиотеки» называет себя писателем. Увы! Как правило, по плодам издания видно, выпущены ли они самостийно, или данную книгу счел достойной публикации не только автор и его богатый друг. «Просьбы» денег на выпуск книги стали характерным признаком нынешнего литпроцесса – они встречаются чаще, чем выделение денег на эти цели. Но «самиздата», тем не менее, хватает… Где? Бог его знает! Вероятно, на тоненькой грани между объективно существующей литературой и субъективными играми в нее. Поэтому сегодняшних «самиздатчиков» предпочтительнее вносить в автономные списки.
Впрочем, таких сочинителей как раз можно именовать рязанскими, к примеру, писателями. И им приятно, и положение вещей отражается верно.
По гамбургскому же счету словосочетание «рязанский писатель» («тульский», «тамбовский», «воронежский») – звучит, на мой взгляд, унизительно из-за лошадиной дозы местечкового патриотизма и заведомо низкой планки потенциальной оценки – мол, писатель, который сойдет для сельской местности. В городе Шуе Ивановской области я видела мемориальную доску: «В этом доме жил и работал известный шуйский писатель Василий Конышев». Жаль, что наследники и власти, вешавшие эту доску, не подумали: ведь прилагательные «известный» и «шуйский» - антонимы!
«Рязанским писателям» хорошо известно, что покойный Валентин Сафонов крайне резко отзывался об этом выражении, и говорил, что литература не может быть региональной, она может быть только литературой, и писатель не может быть «…ским», он может быть талантливым либо бесталанным. Только они с неохотой повторяют эти мудрейшие слова. Потому, видимо, что повышенная мера ответственности сильно тяготит…
Вот и получается, что рязанским писателем в полной мере этого загадочного выражения является автор, направивший свои усилия на известность в «своем шестке». Литераторы, предпочетшие юдоль сию, проводят иногда творческие вечера на рязанских концертных площадках, выпускают книги в рязанских издательствах с рязанскими ISBN тиражом ровно на рязанские библиотеки и книготорговые точки, приходят в рязанские школы для просвещения молодежи, общаются мелкими группами – и не хотят большего. Неплохо, что сверчки знают свои шестки – только это не литература, а кружок «Умелые руки». У большинства сверчков объективно нет силенок перебраться на шесток попросторнее. Но вы думаете, самоназвание «рязанский писатель» - признание имяреками незначительности своего таланта в масштабах России? Нет, что вы! Они большие писатели, сознательно, из высоких патриотических соображений, известные лишь в Рязани! – скорее всего, в такую игру играют «рязанские писатели» и рязанские чиновники, ответственные за культуру в границах области. Прискорбно. Заигравшись в такую игру, не выйдешь за черту «ведьминого круга» местечковой имитации известности.
Рукопись становится литературой лишь в преломлении общественного восприятия. Эта аксиома доказана в истории мировой культуры бесчисленное множество раз и убедительно ни разу не опровергнута. Писатель, при таком подходе, не тот, кто кропает в стол и называет себя писателем – а тот, кого читают. Не согласные с этой максимой – либо безнадежно больные гордыней индивидуалисты, либо… узко-локальные «творцы».
Критерии известности писателя – когда его имя говорит что-то не только соседям по лестничной клетке и собратьям по перу. Когда его книгу в книжном магазине как минимум принимают не реализацию с интересом, а как максимум – он не сам приносит ее в магазин, а это делает служба распространения издательства. Когда его публикуют в других регионах не за его собственные деньги. Когда его имя фигурирует в Интернете. Когда его тексты берут «толстые журналы» - не альманахи, издаваемые на деньги авторов, а еще немногие функционирующие «толстяки». С их списком есть резон ознакомиться в Интернете на мегапортале «Журнальный зал» (http://magazines.russ.ru/) .
Судя по Интернету, писатели - чьи книги покупают издательства или принимают толстые журналы - в Рязани живут вот такие:
Игорь Пресняков – приключенческая трилогия «Время Януса». («Крылов»).
Юрий Манов - три фантастических романа и множество рассказов, в том числе «Не мир принес», «Тринадцатый апостол», «Звездные фермеры», «Я и другие боги этого мира» и пр. (издательства и журналы разные).
Сергей Панарин - юмористическое фэнтези: трилогия «Волшебная самоволка», дилогия «Харри Проглоттер», «У реки Смородины», еще не завершенный цикл «Тамбовский квартет» и пр. («Крылов»)
Дуэт Олег Шелонин - Виктор Баженов - юмористическое фэнтези: «Операция "У Лукоморья"», «Дело “Тридевятый синдикат"» и пр. («Армада», «Альфа-книга»).
Александр Тамоников - батальные полотна про спецназ - тридцать книг: «Спецназ своих не бросает», «Олимпийский спецназ», «Выжить. Вернуться. Отмстить» и пр., в том числе «Грозовые ворота», ставшие особенно знаменитыми после экранизации. («Эксмо-Пресс»)
Галина Романова – «классическое» фэнтези по образцу Д.Р.Р. Толкиена и У. ле Гуин - «Наследник Темного Властелина», «Невозможный маг», «Странствия Властимира» и пр. («Армада», "Центрполиграф"). Особое примечание: активно издаются несколько дам по имени Галина Романова. Я имею в виду одну из первых «фэнтезисток» в Рязани, начавшую публиковаться в «Армаде» в 90-е годы прошлого века.
Владимир Голубев – автор фантастических рассказов и повестей в духе «сайн-фикшн» и психологической фантастики, постоянный автор альманаха Б. Стругацкого «Полдень, XXI век». На грант Правительства Рязанской области 2007 года в 2009 году выпущена первая книга В. Голубева – «Гол престижа», издательство «Поверенный». Но девять публикаций в ведущем фантастическом альманахе России очевидно весомее получившейся на выходе книги в пять рассказов. Поэтому с творчеством В. Голубева лучше знакомиться в «Полдне, XXI век» и на портале Литсовет: http://www.litsovet.ru/index.php/author.page?author_id=7724
Из членов союзов писателей настоящими писателями являются:
Ирина Красногорская, член РРО СРП, автор более десяти исторических романов и историко-документальных исследований. Последние по времени издания: «Тень Никии в Ерлинском парке», «Похождения Стахия, телохранителя герцогини Курляндской Анны, волонтера», «Великая княгиня Рязанская Анна».
Алексей Хлуденев, член РРО СПР, автор книг «Ожидание и перемены», «Какие есть» и особенно известный романом «Олег Рязанский – русский князь», переизданным несколько раз, в том числе во всероссийской серии «Русь окаянная».
Борис Шишаев, член РРО СПР, популярный в советское время писатель и поэт, широко публикуемый и переводимый на разные языки мира, постоянный автор «толстых журналов» «Молодая гвардия», «Нева» и «Наш современник». В новом веке написал и издал книгу стихов «Сквозь травы забвенья», романы «Горечь осины» и «Время любви» («Пресса», Рязань). Журнальная версия последнего романа Б. Шишаева опубликована в № 9 журнала «Наш современник».
Минель Левин, член РРО СПР, а ранее, с 1957 года – СП Таджикистана. Его творчество было высоко оценено корифеями еще при СССР. У Минеля Левина выходило несколько детских и приключенческих книг: «Динга идет по следу», «Операция «Ходики», «Найдите женщину», «Кошки для шпионов» - но купить их мне ни разу не удалось. Странно, почему детскими авантюрными повестями Левина не интересуются центральные издательства?
Поэтами, говорят, Рязань издавна славилась, и в подтверждение называют С. Есенина. «Волнообразное» отношение государственной власти к наиболее известному «крестьянскому поэту» - то огульный и необъясненный запрет его творчества по всей стране, то разрешение и допуск на скрижали великой русской литературы - привело, в конце концов, к тому, что в Рязани после «реабилитации» Есенина установился своего рода культ великого земляка. Празднование дня рождения поэта (3 октября) выливается в подлинно культовые ритуалы со славословиями, воскурениями фимиама и жертвоприношениями... День рождения Полонского, например, так рьяно не отмечается. День рождения Е. Маркина – отмечается с 1998 года. Среди здравствующих чести созывать друзей на собственный праздник в поселке Сынтул удостоился лишь Б. Шишаев. Возможно, развернутые поэтические торжества станут фундаментом для формирования рязанской литературы как цельного и достойного изучения феномена? Дай Бог! Пока же это веселые народные гулянья – но и то неплохо, праздников у людей мало…
Одна проблема рязанской литературы связана с Есениным: неизвестно, почему, но его творчество стало словно бы мерилом литературной ценности произведений (в особенности рифмованных) всех, кто берется за перо в Рязани. То ли чье-то указание затонуло в Лете, но действует подобно «мертвой руке» из англо-саксонского права, то ли просто устои рушить неуютно… Однако все более или менее значимые поэты «советской Рязани» были традиционалистами с отчетливым уклоном в «деревенскую» тематику: Е. Маркин, А. Архипов, А. Сенин, В. Авдеев, некоторые другие. И. Грачева в вышеупомянутой статье говорит конкретно: «C есенинскими традициями в их творчестве связаны темы родной природы и взрастившей их «малой родины». Тему «рязанской поэтической школы» она обходит стороной, даже слов таких не употребляя.
Исключение составлял ироничный Е. Осипов, выбравший для себя труднейший жанр басни и виртуозно управлявшийся с ним. В ретроспективе можно говорить о том, что поэтическая школа в Рязани начала складываться лет тридцать назад – силами Маркина, Архипова, Сенина, Авдеева… Но никого из «основоположников» уже нет в живых. А их последователи, скрупулезно следующие за есенинскими мотивами в преломлении своих учителей (его учеников) таким макаром не составят славы рязанской поэзии - даже в самом суженном понимании последней. Считать «школой» бессовестное эпигонство Есенину нельзя. До меня доходило анонимное хлесткое высказывание, которому уже лет двадцать пять: «Там, где Есенин поставил точку, начинается Архипов». Прошу прощения у памяти покойного, но из песни слова не выкинешь… Лучше не представлять в подробностях, что начинается там, где поставил точку Архипов…
Шанс прозвучать на всю Россию есть лишь у тех рязанцев, кто отрекся от «старого мира» псевдонародной поэзии – таковых очень немного.
В сущности, подлинный резонанс в российской культуре вызвала только главка «Рязань» в книге «Нестоличная литература: Поэзия и проза регионов России» — антология, выпущенная в 2001 г. издательством «Новое литературное обозрение» и включающая стихи, короткую прозу и визуальную поэзию 163 авторов из 50 различных регионов России (кроме Москвы и Санкт-Петербурга, чтобы дать высказаться жителям провинции). Составил антологию поэт и культуртрегер Дмитрий Кузьмин. Выпуск антологии был приурочен ко Второму Московскому международному фестивалю поэтов (2001 год), в ходе которого прошла её презентация. Этот солидный том явился российской «Книгой года-2001» в номинации «Поэзия». В экспертный совет, отбиравший тексты для издания, вошли видные фигуры российского литературного процесса – прозаик Е. Попов, поэты Т. Кибиров, А. Парщиков, Д. Пригов, критик В. Курицын. Рязань представляли пять человек: Евгений Калакин, Алексей Колчев, Светлана Нечай, Сергей Свиридов, Игорь Ситников. Вот за ними, казалось бы, будущее рязанской поэзии… Но, по «закону ехидства» рязанской литературы (см. выше), Нечай давно живет в Подмосковье, а Ситников – на Тайване. В Рязани остался А. Колчев – и подвизается в основном на крупных поэтических «тусовках» в Санкт-Петербурге: на фестивале свободного стиха и восьмом майском фестивале новых поэтов (весна 2009 года) – старейшем из регулярных независимых поэтических фестивалей современной России. В куцый список многообещающих стихотворцев из Рязани входит Ольга Мельник, участница фестиваля новых поэтов 2009 года, дипломанта конкурса им. Н. Гумилева «Заблудившийся трамвай» и «Илья-премии» 2008 года, публиковавшаяся как в сетевых проектах («Полутона», «Devotion», «Сетевая Словесность»), так и на бумаге (журналы «Поэзия», «Новый Берег», альманах «Илья»).
Мне бы очень хотелось не останавливаться здесь, а перечислять дальше поэтов, которым не страшна их рязанская прописка – ибо она для них не является прИпиской! – но…
Осталось сказать о жанре, по определению, вторичном и расцветающем на ниве, богато удобренной литературой. О литературной критике. И смежной с ней публицистике. Но если мы только что выяснили, что в Рязани нет единой литературы, то каков ответ на вопрос, есть ли в Рязани литературная критика?..
Книжным рецензированием периодически занимаются журналисты, отслеживающие движение «книжных новинок» рязанских авторов по внутрирязанским кругам. Мне ни разу не приходилось читать рецензии на Глуховского, Славникову, Маканина, Улицкую… Впрочем, в областной газете «Рязанские ведомости» открылась не так давно рубрика «Книжный мир», чья ведущая Ольга Челышева закончила Литинститут. Сей факт вселяет осторожный оптимизм: может, и на Букеровских лауреатов замахнется наш человек? Публицистика – дело другое, статьи в этом жанре способен выдать практически каждый опытный и вдохновенный журналист. Литературный труженик универсальных способностей Константин Паскаль периодически выступал в «Литературной России» с очерками, репортажами и рецензиями. Он, пожалуй, и занимался литературной критикой в адекватном понимании… пока не ушел зарабатывать деньги на телевидение. Казалось бы, невозможно жить писателю в обществе и быть свободным от него – и смена Паскалю явится!.. Но других критических опытов в Рязани родилось единицы, а таких, что вышли бы за пределы области – вовсе не родилось. Тогда как литературные журналы иных регионов, скажем, «Гипертекст» и «Бельские просторы» (Уфа), «Урал» (Екатеринбург), «Ковчег Кавказа» (Ростов-на-Дону), «День и Ночь» (Красноярск) регулярно публикуют целые блоки критики и публицистики…
Да, в Рязани не «выживают» культурные журналы и газеты. Выходят они дискретно, «шаг вперед – два назад». Лишь одна газета «Рязанская глубинка», давно опочившая, выделяла полосы критическим и публицистическим материалам. У других изданий критическая колонка в числе «фишек» не фигурировала. И если (ну, вдруг!) возникнет в нашей области новое литературно-художественное издание, скорее всего, не будет в нем этой колонки… да и само издание – вряд ли… По схожим причинам.
Дело даже не в материальных проблемах – отсутствию культурного издания мешает не только скудость областного бюджета и неимение щедрых спонсоров, но и внутренняя неготовность рязанской литературной прослойки взаимодействовать с обществом. Если уместно такое сравнение, оная прослойка не экстраверт, а интроверт – устремлена внутрь своего мирка и страшится выхода вовне. А ведь именно в облегчении контакта и взаимодействия с многочисленным конгломератом читателей, в определении релевантности всякого литературно-художественного мессиджа и состоит задача «чистой» критики! Не нужен контакт с чужеродным миром – значит, и критика не нужна!
Зато в Рязани процветает литературоведение как научная дисциплина. Доктор филологических наук, профессор Ольга Воронова весьма известна и уважаема в литературоведческих кругах как крупнейший есениновед России. Впрочем, есениноведов в России мало… О. Воронова – автор ряда книг, всесторонне анализирующих творчество Есенина. Кажется, современная литература ее интересует меньше. В Сети, по крайней мере, отсылки к «есенинским» работам О. Вороновой. А Сеть – самое лучшее зеркало дня. Как говорилось в легендарном советском фильме, есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе – это науке неизвестно. Есть ли рязанские писатели и рязанская литература? Пусть наука решает…
PS. Рязанский писатель подвел бы список рязанских писателей к упоминанию себя, своих заслуг и своих публикаций. Я не хочу бороться за звание «рязанский писатель»…
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Елена Сафронова: О сверчках и шестках. Критические статьи.
Жестокое изгнание из местечкового рая
19.10.09 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|