Сергей Зубарев: Асимметричная тень свадьбы.
Развод - это просто ужасно. Никому не пожелаю опыта ребенка из семьи, где родители развелись. Вечные шуточки одноклассников по поводу нового предстоящего замужества мамы, развал в доме, потому что некому вбить в стену гвоздь, боязнь мужчин как класса, потому что с детства в голову вбито мамой "все они сволочи" и еще множество других неприятных моментов...
Нет уж, не желаю, чтобы река Смородина развела меня с любимым по разным берегам. Не позволю. А Сергею Зубареву в очередной раз спасибо за предоставленную возможность покопаться в себе. Да просто за наполненное информацией чтение.
Так что читайте, задавайте себе вопросы, и если вы мечтали о разводе (чем черт не шутит?) - вдруг да и передумаете?
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Татьяна Гринкевич
|
Асимметричная тень свадьбы
Развод, то есть официальное прекращение брака, сегодня явление обыденное и очень широко распространённое. Для каждого развода требуется предварительная свадьба, значит их всё равно больше, чем разводов, но обыденным событием, за редким исключением, они не становятся, а остаются торжественным актом. Рождения и смерти тоже могут происходить в почти полной безвестности. Рождении – в почти, а смерти – даже в полной. Но сам факт безвестности – показатель отклонения от социальной нормы, согласно которой, люди приходят в мир, то есть, в общество, и уходят с миром, то есть, в ладу и провожаемые. На миру, как утверждается, и смерть красна. Рождение и смерть вне ритуала, вне общественного внимания воспринимается как культурное нарушение.
Свои ритуалы и долю социальной рефлексии имеют и другие, менее значимые события, такие, будь то выход на пенсию или окончание школы.
Что означает отсутствие ритуала для значимого, аффективно нагруженного и распространённого события? Развод будто бы находится в тени. Но ведь и в тени существуют свои ритуалы. Коронация «вора в законе», например, или сатанинские жертвоприношения.
Отношение к разводу чем-то напоминает отношение общества к палачу. Вроде бы есть он – муниципальный служащий, неплохо оплачиваемый, с массой привилегий, а в то же время, его как бы и нет – селится на окраине, в церкви стоит за дверью, к «честным гражданам» прикасаться не может, общается с проститутками, прокажёнными, живодёрами и врачами
Возможно, дело в том, что развода в фантазиях людей не должно быть. Ведь браки заключаются на небесах. Брачующиеся сливаются воедино. Сами свадебные ритуалы имеют общие черты с похоронными – оплакивание невесты, например, что подчёркивает необратимость происходящего. То есть, изначально демонтаж пары не предусмотрен, хотя в реальности, все пары размыкаются, за исключением «смерти в один день». Но это обычно трагическая гибель – катастрофа, отравление, тут и дети попадают, бывало, и пары всё равно нет. А вот отдельное бытие «половинок» не мыслится. Отсюда и легкомысленно-пренебрежительное отношение к брачным контрактам. До первого развода. Так и создаётся эффект отсутствия события в жизненном цикле.
Если в Древнем Риме для развода брака «без руки» хватало письменного заявления одной из сторон, чему свидетельством скандальный развод Мессалины и императора Клавдия, то в католической Италии развод был разрешен лишь с 1971 года. В Бразилии с 1977 г., в Испании - с 1982 года, в Ирландии - с 1995 года. В Чили запрет на разводы продержался до 2004 года, но фактически, как и в Аргентине, развестись крайне сложно, процедура может тянуться многие годы. На Мальте, Филиппинах и, естественно, в Ватикане он запрещён до сих пор.
Зато в Доминиканской республике супругов разведут за пятнадцать минут независимо от гражданства и места заключения брака.
Забавно, что многие россияне уверены, будто существует церковный обряд «развенчания».
Многочисленные бурные фантазии по этому поводу можно найти в соответствующих Интернет - форумах. Даже прямые уверения священнослужителей о том, что никакого обряда «развенчания» не существуют, звучат как глас вопиющего в пустыне. Находятся многочисленные свидетели, утверждающие, что они сами проходили этот обряд. На поверку выяснялось, что речь шла о епархиальном разрешении на повторное венчание (не брак, – такого права у церкви нет – а венчание), и о справке(!) о снятии благословления с брака.
Можно понять затруднение священнослужителей, когда к ним обращаются официально разведённые граждане и требуют исполнения несуществующего обряда. Некоторые, по-видимому, не выдерживают искуса, и таки разводят верующих. На деньги. На бесконечные пожертвования, без которых, якобы, «развенчания» не будет, и разрешение на повторное венчание не выдадут. А как они его выдадут, если повторный брак официально не заключён? Церковники ведь не могут признаться, что просто оформляют задним числом муниципальные акты, и делают вид, что они сами вправе «разводить» и «соединять».
Христианских монархов, видимо, тоже мучили «асимметричные» фантазии, и они, в силу своих возможностей, завершали разводы по-царски: рубили жёнам головы, топили, травили, постригали в монахини и заточали в монастырь. Признанными авторитетами в «окончательном решении семейных вопросов» Были Генрих VIII и Иоанн IV.
Мусульманским властителям ещё сподручней было – засунуть в мешок со змеями, в ковёр закатать – гарем не заметит потери бойца.
В исламских традициях развод производится троекратным произнесением «талак». Впрочем, при всей кажущейся простоте процесса, существует множество условий и ограничений, предписанных Кораном (сура 2: 226 - 2:234, сура 65)
65:1. О, пророк! Когда вы хотите дать жёнам развод, то разводитесь, согласно установленной "идде", и отсчитывайте срок "идды", и бойтесь Аллаха, своего Господа! Не изгоняйте разведённых женщин из жилищ, в которых они получили развод, разве только они совершили явный, мерзкий поступок. Вышеупомянутые правила - установления Аллаха, которые Он предписал Своим рабам. А тот, кто преступит пределы, установленные Аллахом, тот причинит вред самому себе. Ты не знаешь, что Аллах, может быть, после развода, решит совершить неожиданное для тебя дело, и они вновь полюбят друг друга.
65:2. Когда установленный срок (идда) для разведённых женщин заканчивается, то возобновите с ними брачные отношения, хорошо обращаясь с ними, или разойдитесь с ними, не причиняя им вреда. И возьмите в свидетели при этом двух справедливых мужчин из вас (мусульман) и подтвердите свидетельство бесстрастно ради Аллаха. То, что вам повелено - наставление тому, кто верует в Аллаха и в Судный день. Тому, кто страшится Аллаха, исполняя то, что Он приказал, и отказываясь от того, что Он запретил, Аллах даст добрый выход из любого трудного положения,
65:4. Если вы не знаете, как считать срок "идды" у разведённых женщин, у которых прекратились месячные по возрасту, то этот срок - три месяца. Такой же срок (три месяца) установлен для тех, у которых ещё не было месячных. А установленный срок беременным женщинам - до тех пор, пока они не разрешатся от бремени. А кто боится Аллаха, соблюдая Его установления, тому Аллах облегчит его трудности.
65:6. Поселяйте разведённых женщин (на время установленного срока) в одном из ваших жилищ по вашему достатку, не причиняйте им вреда, чтобы утеснить их в жилище. А если они беременны, то расходуйте на них, пока они не разрешатся от бремени. Если разведённая женщина кормит грудью ваших детей, то платите ей за кормление и будьте друг с другом великодушными, и избавьтесь от упрямства. Если же вы не договоритесь между собой из-за скупости или упрямства, то пусть отец нанимает кормилицу вместо разведённой матери.
65:7. Пусть состоятельный расходует на разведённую жену согласно его богатству, которым Аллах наделил его. Тот, у кого нет достаточных средств, пусть расходует (на разведённую жену) из того, что даровал ему Аллах. Аллах не требует с человека больше того, что Он дал ему (из удела). Аллах непременно после стеснения (в средствах) дарует облегчение.
Идда – это и есть срок примирения, дающийся супругам после однократного или двукратного «талака». После троекратного «талака». Муж может вернуть жену только после её нового замужества, окончившегося смертью мужа или тем же троекратным «талаком».
Вопреки распространённому среди неверных представлению, ислам предоставляет женщине право самой инициировать развод.
В буддизме нет специфических свадебных обрядов, нет, соответственно, и разводов. Это считается личным делом каждого, но вот в индуизме с разводом самая скверная ситуация. Его нет принципе. Даже смерть мужа – не освобождает жену от обета верности мужу. А верность покойнику заключается в том, чтобы заживо сгореть на его погребальном костре. Те, кто уклонялся от сати – ритуального самосожжения, резко теряли социальный статус, обрекались на нищету, поскольку наследство вдове не положено, и третировались всем окружением, включая своих же родственников. Удивительно, что «отказниц» было сравнительно мало. Большинство вдов активно стремились к самоуничтожению. Несмотря на то, что в 1829 году этот жуткий обычай был запрещён, случаи самосожжения уже против воли родственников фиксировались и в XX, и в XXI веке. Но сати – не развод, а наоборот обряд вечного соединения с мужем. Разводы, как видим, в разные эпохи, разных культурных средах или совершались легко, или не совершались вообще. Но следов специальных ритуалов не обнаруживается. Это указывает на резкую амбивалентность отношений к столь странному событию, идущему «против шерсти» фантазий. Необратимость брака, как правило, диктуется религиозными принципами. Обратимость – светскими, то есть, рациональными, не столь нагруженными аффективно. Так и получается, что развод несимметричен браку.
После всего сказанного может показаться, что развод несёт символику смерти. «Покуда смерть не разлучит вас» - многим знакома эта напыщенная лживая формула. Лживая не потому, что смерть не может разлучить, а потому, что бывает довольно иных причин. Но полный разрыв отношений, когда стороны отталкиваются друг от друга, бывает скорее исключением. И такой развод не самый травматичный. Чаще одна или даже обе стороны желают продолжать отношения, хотя бы мести ради. Прощание без прощения недействительно. Шлейфы взаимных претензий растягиваются иногда на всю оставшуюся жизнь, опутывая собой детей, иных родственников и бывших общих друзей. В разводе явен пафос освобождения, выхода в новую жизнь, разрыва пуповины, убийства плацентарного зверя.
Общий пафос можно обнаружить у развода с обрядами освобождения рабов, или с древнеримским обрядом эмансипации. Эмансипация буквально означала - освобождение детей из-под абсолютной власти главы семьи.
Если вспомнить, что семья – фантазийный аналог «райской матки» - той оболочки, что призвана обеспечить блаженное существование «безгрешной» пары. Семья распадающаяся становится исторгающей маткой – погнали болезных из райских кущ.
Для стороны уходящей развод - это модель рождения. Для брошенной стороны – если не рождение, то кесарево сечение: какие бы попытки сохранить семью ни делались, из прежнего состояния «половинка» вырвана, и путь обратно преграждён пылающим клинком. Ближе к поверхности сепарационные ассоциации: или это ребёнок, брошенный матерью, и мать, бросившая ребёнка, или мать, брошенная ребёнком и ребёнок, бросивший мать. «О, мой ловец стрекоз! Куда в неведомом краю ты нынче забежал?»
В любом случае, для пары развод – это выход из симбиотической связи, из совместных фантазий.
В то же время, это шанс повзрослеть, шанс усилить эго.
Более того, второе рождение в юнгианском понимании – это обретённое бессмертие. Где обретённое бессмертие, там и Героика. Не странно ли, что попытка найти архетипическую основу развода, приводит к неожиданному заключению: развод – это героический акт. Поединок с удушающей плацентой, с гигантским пауком, осьминогом, драконом. Только не всегда удачный. Часто герой проигрывает поединок и становится драконовой сытью.
Всепожирающим чудовищем выступает собственный аффект. Только ли на бывшую «половинку» направлены обида, ярость, жажда мести? А вдруг – не только?
Раненый дракон просто поселяется внутри, извивается, сучит обрубками, жжёт огнём и воет о мести?
Тот, кто был слит в пару, после разделения не может оставаться прежним. Рана всё равно будет.
Раненый герой - это нормально. Вопрос только – зарубцуется она, или загноится. Станет человек увечным или останется ущербным?
Увечья – знаки реальности, узор инициаций, рубежи возможностей. За увечного дюжину ущербных дают.
Ущерб – это фантазии, грандиозные фантазий об уникальности своих страданий. Это повод взывать и клянчить - о снисхождении, о льготах и привилегиях. Весьма эффективная стратегия. Плохо в ней только то, что ковыряние ран поддерживает связь с миром мёртвых.
Некоторым аналогом будущего ритуала может служить возвращение из армии. Не обязательно из «горячих точек». Элемент героики здесь очевиден, - сначала слился с материнской общностью, потом – обособился.
Бывают ситуации, когда развод родителей – спасение для детей. Но в большинстве случаев самой страдающей стороной являются дети. Раскол мира.
Страдания детей усугубляются той самой амбивалентностью, точнее размытостью отношения к разводу в самом обществе.
Например, культура смерти выражается не только в сложных процедурах утилизации трупов, пышности поминальных обрядов или красоте памятников. Она выражается в определённом отношении к событию. Каждый знает: «О покойном – или хорошо, или ничего». Неприличным считается, например, делёж наследства над «неостывшим телом», варварством полагается осквернение могил и уничтожение памятников. Все эти культурные нарушения в реальности происходят, но отношение к ним в цивилизованном обществе сформировано однозначное. То же касается и других ритуализированных событий. В частности, отношение к деторождению и к детям согласовано как позитивное. Но именно в тот момент, когда детям требуется помощь по сохранению целостной картинны мира, взрослые – не только родители, устраивают свои военные пляски, причём это касается не только бывших супругов или их родов, но так же официальных лиц – специалистов комиссий по охране прав детства, по делам несовершеннолетних, судей. Всё происходящее развивается в рамках шизоидно-паранодной парадигмы: кто прав, кто виноват, кто плохой, кто хороший. Остаться хорошим не удаётся никому. Если разводящиеся мстят, в основном друг другу за крах своих фантазий, то остальные мстят раскалывающейся родительской паре за тень своего испуга.
Какая уж тут «культура развода»? Дикое поле.
В последние годы в СМИ и Интернете встречаются разрозненные сообщения о праздновании развода. В майском номере Cosmopolitan за 2010 есть подборка подобных историй. Значительная часть из них – рассказ только одной стороны о своём личном празднике. Но есть истории пар, достойно и ярко отметивших завершения одного и начало нового этапа их отношений.
Элементы ритуала упоминаются традиционные, но вывернутые наизнанку, относительно свадьбы. Поездки в лимузине по примечательным местам. Фотографии, которые будут вставлены в разводные альбомы. Салют. Крики «Сладко!» Бросание обручальных колец в водоём. Сжигание свадебных нарядов, Запуск шаров в небо. Антисвадебные торты тоже нужно различать по назначению: большинство такой продукции являет собой примитивный людоедско-феминистский «креатив». Бывшая «половинка», обычно – супруг, символически унижается и съедается. Сложнее придумать торт именно для пары.
Ещё можно встретить упоминание о свадебном марше Мендельсона, исполняемого «задом наперёд», торжественном разъезде «бывших» на разных яхтах - «разошлись, как в море корабли». Как видим, элементы этих праздников, в основном, зеркалят свадебные ритуалы, но помимо этого пародийно-карнавального, требуется и собственное конструктивное начало. Требуется полноценный ритуал, придающий бывшим супругам новый, социально признанный статус. Этот ритуал будет купировать, связывать теневые аспекты разводящихся фигур и передавать их Персонам. Необходимо формирование вокабуляра – списка слов и выражений, допустимых по отношению к участникам и ситуации развода, и ни в коем случае не допустимых. Тенденциозные родительские интерпретации – едва ли не главный фактор, травмирующий детей. Ведь обе стороны требуют от ребёнка принятия только своей «объяснительной модели», лишая его последней возможности сохранить целым треснувший мир.
В сегодняшней ситуации требуется поддержка статуса Отца детей, и разрушение традиционной монополии матери.
Редкая частная инициатива не может мгновенно заполнить существующий культурный вакуум. Но больше помощи ждать неоткуда. Государство довольствуется судебными и административными процедурами, церковь довольна своими традициями. Зияющая прореха в теле социума как будто никого, кроме частных лиц, не волнует. Зато, какой у нас простор для творчества!
К сожалению, не удалось найти достоверные доказательства существования специфического обряда развода у древних славян. Но в "фантазийных" источниках он описывается как разрывание разводящейся парой ткани - пояса или рушника - над водным потоком - ручьём, например.Подобный обряд, если он существовал в реальности, несомненно указывает на серьёзное нарушение миропорядка, вызванное разводом пары.
Ткань и одежда вообще символизируют время. Пояс - социальный контроль. Рушник - жизненный путь, или даже мост между Явью и Навью. Ручей в таком контексте выступает как сама река Смородина - славянский вариант Стикса Флегетона и Леты в одном флаконе. Ткань над потоком становится распадающимся временем, и одновременно, разрываемым жизненным путём бывшей пары. В смысловом пределе ткань становится Калиновым мостом над огненной Смородиной. Бывшие супруги безвозвратно остаются на разных берегах, то есть, умирают друг для друга. Трагизм такого обряда запредельный. Весь мир оказывается ранен расставанием двух людей. Возможно, в таком безобидном, казалось бы, даже романтичном ритуале раскрывается взгляд ребёнка на развод родителей.Это катастрофа, которой быть не должно.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Сергей Зубарев: Асимметричная тень свадьбы. Эссе.
Если вы мечтали о разводе (чем черт не шутит?) - вдруг да и передумаете?
18.01.11 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|