Илья Гутковский: Прожигатель слов.
Вдуматься в слово «вчувствование»…
Иногда рецензии начинаются с такого себе «ничего не означающего» «лирического проигрыша» – мол, для настроения. Я начинаю свою рецензию с «вчувстсвования», потому что, кажется, поняла: это – ключевое слово для стихов, которые «понимают» (или, если пожелаете – «любят») не все, это – ключевое слово для интуитивной, самокопающейся поэзии, это – идеальное слово для строчек Ильи Гутковского в целом и Ильи Гутковского в данной конкретной подборке. Особенно – в данной конкретной подборке.
Эпиграф из Франца Кафки: «Голое отчаяние, невозможно подняться, лишь насладившись страданием, я могу успокоиться». Выстроенная композиция сборника – дневник лирического героя, который зрением, дыханием, шестым в-чувством впивается в окружающий мир – и вгрызается в мир свой, внутренний. Вчувствованно… В золотых прутьях клетки – у невидимого героя-птицы…
Дневник конца декабря-начала января. Датированный дневник, из которого так хочется вырезать что-то, не из цензорской вредности, – из-за неаккуратности (рассеянности? торопливости?) автора, из-за прыжков от рифмы к безрифмию, от сложности – к заезженной, штампованной простоте ( усидеть ли – на двух стульях?)… Но. Если брать историю болезни, то бишь – вчувствования, если «критиковать», не разрушая, не нарушая структуры, то – отсюда нельзя вырезать ни одного слова. Потому что подборка содержит развитие. Потому что если автор упоминает о том, что боль – это наркотик, то читатель может почувствовать действие этого наркотика. Потому что несмотря на «кардиограмму выстрела», «обнажённую лозу» «стеклянный взгляд в упор» и зажжённый «яд безнадёги» есть ещё и «Я вижу свет на заре зачатия мира, Этот свет – бесконечная тьма и простуда», или «Мне вспомнилась смерть, Хоть ее я не помню, не знаю, но воздух Пропитан ее заботой, любовью, Укладом, порядком». Потому что есть и созерцание, и размышление – размшление о смысле или борьбы, или «попросту» – жизни. Потому что есть и любовь (со своими «случайными сосудами»), и «самокопание», самоанализ. И даже музыка есть. А ещё –потому что в пассажах о беседах Альфреда Шнитке и в неуклюжем, максималистском «Но моей вселенной, Если есть таковая…» есть что-то очень честное. И почему-то кажется, что этот цикл – пусть и с учётом вопросов, пусть и с рядом замечаний, пусть и с множеством оговорок к отдельным датам, пусть он не самый интересный у этого автора, но – это самый близкий, самый «автобио…»-цикл. И потому он заслуживает место быть. Заслуживает – благодаря честности, сезонной снежности и, конечно же, в-чувствованности. В-чувствованности в жизнь и в слова «Прожигателя слов», обожжённого не то миром, не то этими же словами…
Редактор отдела поэзии,
Маргарита Ротко
|