Илья Гутковский: Сядет печаль под смоковницей.
Илья Гутковский – гость на «Точке Зрения» нередкий, но вот в разделе «Поэзия» появляется, наоборот, нечасто. Первый и единственный раз он «мелькнул» в 2007 – и тогда моя коллега оценила его лирику и пожурила за неудачные попытки философствования. Сейчас я поступлю с точностью наоборот. Наиболее, как по мне, удачны в цикле «Сядет печаль под смоковницей» 2 варианта «Протуберанцев» – эдакая пейзажно-красивая медитация на грани с лёгким философствованием о пространстве и координатах. До этого же мы наблюдаем произведения, более направленные внутрь – от пейзажности-описательности – в осязание этого автором. И всё бы ничего, даже нелюбимая многими верлибровость, если бы не многократное наслоение «красивостей». Как будто два «востока» встречаются в цикле. Первый и преобладающий – это патока восточных сравнений, вот тех самых, которыми сыпали падишахи своим наложницам: мол, твои уста – яркий коралл, передай дальше. Точно так же Илья вплетает «узорчатую веточку вешней вишни, «хлебосольные стихи», проговаривает, что «краснокожий закат воскурил твоё имя», в тон падишахам всех времён и народов «глаголит» о «рубине розы»,»пурпурной дрожи влаги росы»,»шёпоте агата»… И в конце – второй «восток» – чем-то отдалённо напоминающим пейзажные японские троестрочия (разве что тут строчек побольше), где картинка всё же менее насыщена арабской вязью и создаёт некое впечатление, и водит в задумчивость. Второго востока хочется больше. И чётче. От первого – во рту (в ушах? в мозгу?) слипается. Ну нельзя, – хочется крикнуть автору, – ну нельзя же все краски мира смешивать и наслаивать, как покрывала, на девушку красивую, превращая её в драгоценную капусту! Впрочем… может, у кого-то из читателей есть потребность в этой эпитето-метафоричной патоке из-за естественной нехватки сахара в наше нелёгкое время?
Да, нечастый случай – когда цикл публикуется в качестве некого «эксперимента»: мол, а что на это скажет достопочтенная публика?
Редактор отдела поэзии,
Маргарита Ротко
|
Сядет печаль под смоковницей
Сядет печаль под смоковницей
Моя песня прекрасна, потому что –
это песня жизни
на узорчатой веточке вешней вишни.
Моя ночь вдохновенна, потому что –
это ночь под снегом туманно-жемчужных садов
в доме из лунного света.
И ты, мой слух, мой взгляд, мой поцелуй –
полной луны олива –
серебристо- воздушное
око окаменелого дна ночи –
так хлебосольны стихами, приветливы
дрожью остывших развилок,
что сердца тромб выливается сталью
звезд из замерзшей грудной решетки,
и не хочет биться, только в одной груди.
Краснокожий закат воскурил твое имя,
моя песня,
сноской с пергаментов
шепота леса – с вещих ключей;
кровью с ветра тюльпана.
Кем назвалась моя песня –
вестью, вестью
блудницы-любовницы;
местом, местом
забытого и обретенного знания прикосновений.
Время ее –
когда сядет печаль под смоковницей.
Zолототечение
от дождя
почувствовал радугу
в твоих глазах
от огня
солнце увидел
в твоих ладонях
розы рубин
распускает
майскую вьюгу
лилии мая
солнцем твоим
иней смирили
в твоих губах
влага росы
дрожью пурпурной
в моих словах
плеск серебра
ласковой ночи
в моих словах
шепот агата
с ветвей ночных
Гидротермальная кровь
Могильный гранит – весне.
Желтушный восход крошит коврижку июньского солнца
в подливку болотной соломы, в моль тополей.
Слышишь, завяли ручьи, пустыня ноет губой иссохшего русла.
Но мне – хорошо; мне сладко от воздуха
из выхлопной трубы форточки
в перекуре вечерней мяты, в ментоловой грусти
упавшего света. Пыль янтаря выколет глаз, почки
окон сомкнутся в коконы снов – вот оно,
разряженное пространство бесчувственной
черной вены, дым тысячелетних звезд.
Гидротермальный источник ночи – сердце мое.
Всеядность огня
смиряет вечер, обращает алмазом ночь.
Слышишь, весна умерла,
умерла на моих руках, буквально рядом,
почерком одуванчика
на легковесном зефире поставила подпись-облако,
и пролилась дождем звездопада
в жемчужное молоко.
Mer de citron*
Вечер.
Персиковая облачность.
Выходи на прогулку с закатом.
Одевайся в багрянец света, сердца, в молоко березовой рощи,
в настойку дремлющих трав, в сладкую тень сирени.
Ясли прохлады – мед.
Ясли прохлады – нежная мята.
Ветер смотрит в лицо, открытое сумеркам;
ветер, как крошки хлеба, сметает слезы гаснущей майской звезды.
Вечер.
Лимонное море омыло береговую линию улиц.
Неоновый иней распался на хмель, на шаг,
на вздох пустоты.
Пламя ночной розы с твоих ресниц
улыбнулось весенним мраком,
распустилось берилловым
ожерельем.
Вечер.
Ручьев лабиринт
потерялся близ твоих глаз.
Вещие сны бродят – рукою подать.
Солнцем опавшим плещется
бессмысленных слов узор.
Туманность опущенных штор.
Вечер, укравший тебя
и твое сердце…
* – (фран.) лимонное море
Облако June
Свинцовой ночи сон под тополиной ватой.
Июньский бред удушливой зари
сквозь окрик ядовитый горизонта.
Танцующее пламя твоих глаз
и облако прикосновений ветра.
Рассеянная тина занавесок
отбросит тень на наготу алмаза.
И свет умрет, растаяв поцелуем,
и свет уступит продолженью ночи,
и ночь рассвет окрасит в черный бархат,
когда хрусталь росы слезой нальется,
когда листва научится любить.
Протуберанцы
Синий кристалл озера и млечное одиночество лебедя;
порванный плащ неба и матовый блеск солнечной линзы;
дождливая оспа в глазах лягушки – проекции первых стихов лета.
Крыши, карнизы, крыши, карнизы…
Ржавых закатов клей на створках, на ветви
сиренево-изумрудной, снежно-серой тоски.
Луна целует ночную пену.
Фонарная плесень – млечное одиночество лебедя.
Сырость, дыханье реки
на чешуе рыбы – пространство без координат, без времени,
без опостылевшей рифмы.
Сказка течет по усам горькой водой цветения.
2 вариант
Сапфир голубого озера и млечная звездочка лебедя;
разорванный плащ неба и пыльная линза солнца;
дождливая оспа сферой лягушки –
проекции первых летних стихов.
Крыши, карнизы, крыши, карнизы ...
Растущий закат, клейкие крылья на ветвях сирени
изумрудно-серого снега отчаянья.
Лунность целует черную пену.
Лампы мерцающей плесень – сиротство млечного лебедя.
Сырость, дыханье реки на фарфоре рыбы –
пространство без продолжения
в горьком цветенье воды.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Илья Гутковский: Сядет печаль под смоковницей. Цикл стихотворений.
Испытание образностью, продаваемой килограммами на восточных базарах
08.07.11 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|