Светлана Крапивина: Шоковая терапия, или возвращение домой.
Этот текст пролежал у нас в "Обсуждалке" почти год. Общее мнение было - "воздержался". Ни да, ни нет. И только я проголосовала "за". И решила, что опубликовать его стоит - и не только ради поддержки захиревшей на нашем сайте публицистики.
Текст заявлен как эссе, но по жанру ближе к автобиографии или даже дневниковой прозе. Язык сух, шероховат и не отличается художественностью изложения.
Но написано - честно. Что делает работу Светланы Крапивиной "документом эпохи", зеркальным осколочком, где отразилось наше время.
В девяностые многие советские учёные ездили работать за границу, значительная часть из них там и осталась. Те, кто вернулся, стали, как автор очерка, "обычными пенсионерами" или продолжили работу в полуживых российских институтах, где доля этих самых пенсионеров уже приближается к 90 процентам.
Мне всё это хорошо знакомо - что и послужило ещё одной причиной решения о публикации очерка Светланы Крапивиной.
Редактор отдела прозы,
Елена Мокрушина
|
Шоковая терапия, или возвращение домой
ШОКОВАЯ ТЕРАПИЯ, ИЛИ ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ
На мой взгляд моя жизнь сложилась вполне удачно: после окончания школы я без экзаменов поступила в институт, потом аспирантура, защита диссертации, создание новой специальности и чтение лекционных курсов студентам по физике и химии газоразрядной плазмы, интересные научные исследования, участие в различных конференциях и симпозиумах и, наконец, интересная работа по специальности в Швейцарии и во Франции в течение практически десяти лет. Но всему приходит конец... В конце июня 2004 г. я навсегда покинула Францию и вернулась домой, в Россию. Моя педагогическая и научная деятельность завершилась, и теперь следовало привыкать жить совершенно по-новому. Я в одночасье превратилась в обычного российского пенсионера.
Мне казалось, что работая за границей, я никогда не жила в отрыве от родной страны, знала, что в ней происходит и как живут простые российские граждане. Но это мнение оказалось совершенно ошибочным. Для того, чтобы чувствовать страну, надо жить ее интересами и находиться в ней постоянно. Дважды в год я на несколько дней приезжала в Петербург, но это не могло быть достаточным для понимания многих насущных проблем. За эти дни мне хотелось пообщаться с родными и близкими, посетить Большой зал Филармонии, сходить в какой-нибудь музей, просто побродить по любимому городу, с которым была связана вся жизнь, начиная с ленинградской блокады, посидеть рядом с мамой. В семейные проблемы я в те годы тоже глубоко не вникала, зная, что благодаря моей работе на Западе мама, дочь и внук материально не испытывают слишком больших трудностей. Даже знаменитый дефолт 1998 г. прошел практически мимо меня и моей семьи. Преждевременный уход со своего поста Б.Н.Ельцина и назначение молодого преемника показались мне вполне закономерными. Того, что произойдет в стране позже, я не могла предположить даже в дурном сне.
Живя в европейских странах, я постоянно могла слушать доступные мне радиостанции, вещающие на русском языке. Это были «Радио России» и «Свобода», хотя, как я теперь понимаю, они не давали полной и достоверной информации о происходящем в стране. Меня потрясло, например, что о событиях на Дубровке я узнала не из передачи российского радио, даже не прервавшего своей обычной трансляции, а из новостей французского телевидения, для которого эта ситуация показалась и трагической, и сенсационной. Радиостанция «Эхо Москвы», которая среди прочих станций, вещающих в России, является на мой взгляд наиболее информативной и объективной, в те годы еще не вышла на вещание в интернете, не было и сегодняшнего Сетевизора, а потому была для меня в те годы недоступной.
За десять европейских лет я привыкла к условиям и взаимоотношениям между людьми, которые коренным образом отличаются от того, с чем я столкнулась с первых же дней пребывания в России. В своих ощущениях и представлениях я оказалась отброшенной на несколько лет назад, должна была снова привыкать к жизни, протекающей по иным законам и укладам.
Так сложилось, что на следующий же день после моего возвращения я, мама и дочь переехали из Петербурга в Павловск. В петербургской трехкомнатной «хрущевке» остался внук, который вскоре женился. Павловск — это маленький городок с населением, составляющим (судя по последней переписи) всего около 15 000 человек. Административно он входит в состав Пушкинского района Санкт-Петербурга. Наша семья всегда выделяла этот городок среди известных пригородов Ленинграда-Петербурга. Когда на свет появился мой внук, мы даже дачу в течение трех лет снимали именно в Павловске. Но больше всего мы любили не город Павловск, а его громадный замечательный парк и дворец. Сам город, застроенный к восьмидесятым годам двадцатого столетия однотипными каменными или деревянными домами, казался нам совершенно безликим, достойным того неблагозвучного названия, которое он носил с 1918 г. до 23 января 1944 г., — город Слуцк (в честь революционерки Веры Слуцкой). Я не случайно обращаю внимание на дату возвращения городу его исторического имени — Павловск. Это произошло накануне освобождения города от фашистских захватчиков, а дивизии, отличившиеся при этом, впредь стали именоваться Гвардейскими Павловскими. Следует поблагодарить тогдашнее руководство Ленинграда за столь мудрое и своевременное решение: правда восторжествовала...
Когда мы поселились в Павловске, среди кирпичных зданий еще стояли страшные деревянные дома, в которых продолжали жить люди. За семь лет одни дома снесли, а на их месте возвели новые строения, другие — стоят заколоченные и ждут своего часа или инвестора, а третьи до сих пор жилые. Только в центре Павловска я насчитала 6 полуразрушенных деревянных домов, которые производят впечатление гнилых зубов. Некоторые из них постепенно разрушаются в течение уже четверти века. И всё же город постепенно застраивается и хорошеет. Мы радуемся, что здесь пока запрещено высотное строительство. Ведется интенсивная застройка, появляются красивые современные дома, имеющие свое собственное лицо и стиль. Располагаясь рядом с прекрасным парком-заповедником, сам Павловск представляет собой как бы часть парка. Деревьев и цветущих кустарников в нем значительно больше, чем в находящемся поблизости Пушкине или в других пригородах Петербурга. Примечательно, что, несмотря на это, в нем ежегодно производятся очередные посадки новых деревьев и кустов, разбиваются великолепные цветники.
Когда после приезда мы отправились гулять на берег Мариентальского пруда, то увидели, что крепость Бип (бастион императора Павла I), так и стоит полуразрушенный, каким он был с послевоенных времен. Но вскоре обнаружили там какое-то движение: начиналось восстановление крепости, намечавшееся еще в семидесятых годах прошлого столетия. И вот тут для нас впервые прозвучало имя предпринимателя и филантропа Сергея Эдидовича Гутцайта. Его компания в настоящее время является владельцем сети ресторанов, которая включает в себя и знаменитое «Подворье», где гостями бывали канцлер Шредер, президент Жак Ширак, принц Уэльский, королева Испании, президент, а затем премьер-министр В.В.Путин. Оказалось, что это именно С.Гутцайт отреставрировал «Круглый зал» в Павловском парке и теперь финансирует регулярную концертную деятельность, проводимую там; на отремонтированной им даче архитектора А.Брюллова создал Школу имени Александра Горчакова, где по образу и подобию Царскосельского лицея мальчики получают великолепное образование, позволяющее им без проблем поступать в Университет; отреставрировал дом коменданта Павловска Роттаста; ему принадлежит туристическая деревня Мандрага на берегу Свири. И вот теперь он взялся за, казалось бы, совершенно неподъемное дело — возвращение к жизни стоявшей в развалинах более шестидесяти лет крепости Бип, которая высится у слияния рек Славянки и Тызьвы. Все эти годы мы пристально следим за производимыми работами: вот отремонтировали стены, уже подняли купол на башню, а над ней развивается флаг, возвели новые въездные ворота, построили подъемный мост и т.д. Здесь будет мини-гостиница и ресторан для VIP-персон. Меня это обстоятельство не смущает, так как радует восставшая из пепла крепость, являющаяся одним из символов города.
Мы обнаружили, что в Павловске теперь есть действующие церкви: церковь святой равноапостольной Марии Магдалины, церковь Павловского дворца и собор Николая Чудотворца в память Императора Павла I. Во времена раннего детства моего внука этот собор стоял разрушенный и являл собой очень грустное зрелище. В его восстановлении из тлена принял участие какой-то другой предприниматель, что тоже радует. Уже при нас на территории пожарной части построили деревянную часовню Троицы Живоначальной, имеющую статус действующей церкви.
Но, живя в Павловске, я почувствовала, что город имеет два совершенно разных лица: дневное — тихое, спокойное и почти благостное, и ночное — необузданное, крикливое и сокрушающее.
Павловск находится всего в 25 км от Петербурга и административно является его частью, но жизнь в нем отличается вполне ощутимо: он остался маленьким провинциальным городом, в котором жители знают друг друга уже много лет. Отношения между людьми здесь мягче, теплее и сердечнее, чем в любом мегаполисе. Выходя на улицу, они неоднократно останавливаются и долго беседуют со встречными людьми, обмениваясь собственными и городскими новостями или обмывая косточки соседям или знакомым. Практически все поневоле здороваются с продавцами, заходя в тот или иной магазин. Это — одна из сторон дневной жизни города. Поразило меня другое: постоянно возникало ощущение, что основная часть населения города — это глубокие старики. Если на Западе обычно приходится встречать женщин преклонного возраста, которые строго следят за своей прической и регулярно посещают парикмахерские салоны, красиво одеваются даже для похода в магазин или на рынок, держатся подчеркнуто подтянуто, то здесь мне навстречу попадалось множество старух в платках или нелепых панамах и шляпках, несколько странно одетых и медленно передвигающихся шаркающей раскачивающейся походкой. А ларчик открывался просто: всё определяется уровнем жизни наших и западных пенсионеров. Я, в прошлом доцент и научный работник, в июле 2004 г. получала пенсию, составляющую всего 5750 руб. Предполагаю, что многие из этих женщин получали еще меньше. Именно трудно прожитая жизнь и наша российская действительность преждевременно превратили наших пожилых женщин в настоящих старух. Сейчас, когда я как житель блокадного Ленинграда и инвалид II группы имею некоторые льготы, пенсия стала больше, но... за семь лет после моего возвращения я позволила себе одну туристическую трехдневную поездку в Пушкинские горы, а западные пенсионеры постоянно совершают заграничные вояжи.
Но в Павловске существует и другая категория пожилых женщин, которая составляет незначительное меньшинство, но бросается в глаза из-за своей явной претензии на внимание окружающих при полном отсутствии меры и вкуса. «Дамы» этой группы выводят на прогулку свои совсем не дешевые, но довольно безвкусные наряды, имея на лице маску, на которой бросаются в глаза неестественно черные брови, белое от пудры лицо и до неприличия красные губы. Они величественно шествуют по улицам, гордясь своей неотразимостью и пренебрежимо поглядывая на встречных. Я стараюсь на них не смотреть, но вспоминаю, что французские женщины всех возрастов делают только очень деликатный макияж, стремясь подчеркнуть достоинства и скрыть недостатки своего лица.
В городе появилось много людей, проживавших ранее в кавказских республиках Советского Союза и говорящих по-русски не очень хорошо. Но это общая черта страны: мэр Москвы как-то сообщил, что в некоторых московских школах численность детей, плохо знающих русский язык, достигает двадцати пяти процентов. И опять вспоминается Франция: когда туда приехали дети наших сотрудников, владевшие французским языком очень плохо, их определили на обучение в специальную школу, где язык оказался основным предметом, а в нормальную школу их перевели только тогда, когда они успешно сдали специальный экзамен. Всегда удивляюсь, ну почему же мы практически никогда не заимствуем чужой успешный опыт.
С представителями молодого поколения днем практически не приходится сталкиваться, но нам известно, что нужно быть предельно осторожными в день получения пенсии: иногда к старикам подходит группа молодых людей, которые заговаривают, а в это время кто-то из них выхватывает сумку с только что полученными деньгами. Даже в аптеке как-то пришлось прочитать объявление: «Осторожно! У нас появился вор!». На днях едва не ограбили в подъезде собственного дома одну мою знакомую. К счастью она смогла не только дать отпор нападавшей девице, но и сдала ее в милицию.
Ночью же мне кажется, что я внезапно оказываюсь в совершенно ином, каком-то диком и неуправляемом городе. В это время я либо еще читаю, либо вынужденно просыпаюсь от ревущих мотоциклов, истеричных криков, визга или нечеловеческого хохота. Первое время мне казалось, что нужно немедленно бежать кому-то на помощь, но позже поняла, что это норма существования ночного города: в это время в городе всем заправляет молодежь. Утром можно наблюдать результаты безумства молодого поколения: в заброшенном здании производственного помещения до второго этажа выбиты все стекла, а затем сорвана фанера, заменившая их; ожидающие (иногда по несколько лет) своего сноса выселенные деревянные дома часто поджигаются, обеспечивая работой ближайшую пожарную часть; посаженные молодые деревца не только выдергивают из земли, но и варварски ломают; на недавно реставрированной Березовой аллее разворочены полированные гранитные основания красивой решетки. Не знаю, эти ли ночные варвары или люди, подобные им, сожгли красивый ресторан «Подворье», в котором В.В.Путин ежегодно празднует день своего рождения. Радует только то, что 29 мая 2011 г., через месяц после пожара, уничтожившего бревенчатое главное здание этого заведения, С.Гутцайт собрал на пепелище друзей «Подворья», сочувствующих его беде, устроил для них коллективное угощение ухой, и заверил, что ресторан будет полностью возрожден к Новому году, а 7 октября на один день буден открыт специально для премьер-министра и его гостей.
Стоит ли удивляться, что я даже не пытаюсь ездить на вечерние концерты в Филармонию, боясь возвращаться в одиночестве по ночному Павловску.
Живя во Франции, мне практически никогда не приходилось сталкиваться с пьяными, шатающимися по улицам, хотя в этой стране любой обед практически никогда не обходится без вина. В Павловске подвыпившие и пьяные люди встречаются повсюду и в любое время суток. Они, с трудом держась на ногах, заходят в магазины за очередной порцией спиртного, валяются на садовых скамейках или просто на газонах, с полубезумным взором бродят по улицам, оглашают своими криками ночной город. Для постоянного возлияния есть все условия: винные магазины до сих пор работают до двух часов ночи. Не приходится удивляться, что в таких условиях число детей с выраженной задержкой умственного развития превышает в нашем городе, как и во всей России, все мыслимые и немыслимые пределы.
Коммунальные службы работают в городе хорошо: летом регулярно убирают и поливают улицы, старательно обрезают кусты и скашивают газоны, поливают молодые посадки и цветники; зимой, даже в таких аномально снежных условиях, какие были в этом году, мы практически не страдали от заносов, хотя и приходилось передвигаться среди гигантских сугробов. Но эти службы не способны поспеть за варварским отношением людей к городу, в котором они живут. Постоянно у столбов уличного освещения на асфальтированной дорожке, по которой многие идут к вокзалу, лежат осколки демонстративно разбитых бутылок. Берега Мариентальского пруда завалены грудами мусора, оставленного после очередного воскресного пикника. Часть молодых посадок регулярно злостно ломается резвящимися по ночам юнцами. Мешки с мусором люди зачастую не доносят до специальных контейнеров и пристраивают их в любом закоулке. Радовался глаз, когда в разных местах города разбили розарии. Каково же было удивление, когда весной оказалось, что большая часть кустов была выкопана и похищена. Это сделали уже отнюдь не ночные «шутники»...
Первое время дочь старалась не отпускать меня одну в магазины, так как я возвращалась домой в шоковом состоянии. Мне казалось странным, что большой гастроном теперь разделен между различными владельцами, а в каждом отделе торгуют только азербайджанцы. Я отвыкла от невнимательности продавцов, от того, что они абсолютно не заинтересованы в том, чтобы удовлетворять потребности покупателей. Не могла и не могу смириться с торговлей овощами, выращенными на собственных огородах, но разложенными для продажи на каких-то грязных ящиках вдоль проезжей улицы. Забыла о том, что запах в магазине может быть столь устрашающим, что он отпугивает потенциальных покупателей. Как-то я наблюдала за группой иностранцев, которые выходили из нашего местного продовольственного магазина с чрезвычайно ошарашенными лицами, и поняла, что в год моего возвращения я, выходя из магазина, выглядела примерно так же. Не могу сказать, что, спустя годы, я смирилась с существующей ситуацией. Просто теперь вынуждена, приспосабливаясь к действительности, воспринимать окружающее как данность, которую не в силах изменить.
Но я была в шоке и от продаваемых продуктов. За время моего отсутствия их ассортимент значительно расширился, а качество резко упало. Помните старые докторскую или любительскую колбасы? А сардельки или сосиски? Мы всегда знали, что при их изготовлении строго соблюдаются ГОСТы. Как-то в старые времена меня угостили сосисками, которые изготавливались на мясокомбинате специально для Смольного. Они имели отменный вкус, но тогда и продукты для обычных смертных были вполне качественными. Теперь, при всем кажущемся изобилии, мы с трудом можем выбрать продукты, соответствующие нашим ожиданиям. Каждый раз приходится размышлять, что же вложили в колбасные изделия для того, чтобы понизить их себестоимость, не снижая (а, может быть, и повышая) их цену. Где настоящее сливочное масло без добавлений каких-то суррогатов? Сколько в варенье настоящих ягод, а сколько добавок с их вкусом?Перечисление можно продолжать еще слишком долго. Первое время я наивно полагала, что по какой-то неведомой мне причине в стране почему-то забыли старые рецепты. Позже я поняла, что это «рынок», но вывернутый наизнанку нашими чрезвычайно изворотливыми людьми. Главное — это нажива, нажива любым путем... От всего виденного вокруг я приходила в тихий ужас...
Занимаясь покупками продуктов, я обратила внимание на то, что практически в любом, даже очень маленьком магазине стоят игровые автоматы. Это были не автоматы, где дети пытаются вытащить с помощью хитроумного захвата какую-то игрушку, или простые детские «стрелялки», а настоящие «однорукие бандиты». Постоянными пользователями этих устройств оказались, как ни странно, местные пенсионеры. Надеясь на чудесный выигрыш, они теряли в этих автоматах немалую часть своей пенсии. На первом этаже одного из жилых домов существовал и большой зал игровых автоматов, который никогда не пустовал. После указа Президента о запрещении казино и подобных им заведений автоматы убрали, зал был закрыт, а в освободившемся помещении открылся магазин по продаже компьютерной техники, что нас порадовало. Через некоторое время торговый зал продуктового магазина, находящегося в этом же доме, перегородили, при этом образовалось странное пространство, назначение которого было каким-то неопределенным. Но однажды я случайно увидела, что в этом помещении оборудована дверь со двора, через которую проникают странные посетители, а в самом помещении, стоят все те же игровые автоматы. На очередной встрече с главой муниципального образования ветераны города обратили его внимание на это обстоятельство, и подпольный зал был вскоре закрыт. А сколько их еще осталось в Петербурге и его пригородах? Не думаю, что подпольные казино существовали и существуют только в Подмосковье...
Я вернулась из Франции не только потому, что слишком устала от той обстановки, которая царила на фирме, где я работала, но и для того, чтобы ухаживать за своей состарившейся мамой, которой в 2004 г. должно было исполниться 98 лет. Мама уже много лет ничего не видела. Еще задолго до моего отъезда, когда положение было еще не столь печальным, я неоднократно умоляла ее сходить к врачу и при необходимости сделать операцию, но в ответ всегда получала резкий и категоричный отказ: «Жить мне осталось недолго, а потому нечего меня мучить разными операциями». Но, живя в одной и той же квартире в течение сорока лет, мама хорошо ориентировалась в ней, могла добраться до кухни или туалета, самостоятельно одевалась, поправляла свою постель, питалась без посторонней помощи. Правда, однажды мы обнаружили, что наша кошка коготком снимает с ее бутерброда колбасу, но так бывало не всегда... Успокаивало то, что в остальном для своего возраста мама была относительно здорова и не страдала какими-то тяжкими хроническими недугами. Ее организм приспособился даже к повышенному давлению, от которого она не испытывала ни болей, ни других неприятностей. Она втянулась в эту жизнь, скрашивая ее тем, что, пока не начинала дремать, постоянно слушала радио. В ее комнате приемник был включен практически постоянно.
Переезд в Павловск и мое возвращение домой оказались для нее почти катастрофическими. Мама не могла ориентироваться в новой обстановке, в наше отсутствие ей было трудно понять, где она находится, и потому постепенно ее мир замкнулся в комнате, в которой она теперь жила. То, что я постоянно была рядом, ослабило ее потребность к самостоятельным действиям. Она вдруг оказалась совершенно беспомощной. Мы оказались вынуждены приспосабливаться к новым реалиям. Для мамы был куплен биотуалет, который стоял теперь в ее комнате. Мебель была расставлена так, чтобы ей было максимально удобно.
Теперь моя жизнь была полностью подчинена маминому режиму и звукам колокольчика, которым она меня вызывала в свою комнату. Несмотря на преклонный возраст, мама не лежала постоянно в постели. Утром я умывала и одевала ее, потом усаживала на диванчик, включала радио и приносила завтрак. Мне приходилось кормить ее с ложки, усаживать на биотуалет, укладывать спать и т.д. К счастью, мама до последних своих дней не страдала выраженным маразмом, не была капризна или неоправданно требовательна, ценила всё, что я старалась для нее делать. Она хорошо помнила далекое прошлое и иногда даже делилась со мной своими воспоминаниями. Современная действительность ее уже практически не интересовала. Мне же оставалось жить, постоянно прислушиваясь, не звенит ли ее колокольчик, призывающий меня на помощь, и стараясь не покидать ее надолго. В день маминого столетнего юбилея ее пришли поздравить представители муниципальной социальной службы и вручили цветы и подарок. К слову сказать, именно в Павловске мама видела значительно больше внимания к себе, чем это было в Московском районе Петербурга, где мы жили раньше. Она получила подарки от муниципального образования к шестидесятилетию со дня Победы, в день Пожилого человека и в день своего столетнего юбилея.
Как практически любой пенсионер, в семье которого есть работающие люди, я взяла на себя и все остальные домашние дела. Переключение от жизни, заполненной научными исследованиями (пусть даже сопровождающимися интригами в коллективе), на то, чем теперь мне приходилось заниматься, не лучшим образом сказывалось на моем настроении. Во сне мне снились то лекции, читаемые мною студентам, то какие-то очередные эксперименты, проводимые на наших различных установках. От тоски я отправилась в районную библиотеку, хотя дома мы с дочерью собрали неплохую библиотеку. Мне хотелось наверстать то, что я возможно пропустила за годы европейской жизни. Но оказалось, что пробелы невелики: книги авторов, которых я знала и любила, не прошли мимо меня. Людмила Улицкая, Дина Рубина, Виктор Пелевин, Василий Аксенов, Захар Прилепин, Марк Леви, Харуки Мураками, Ромен Гари — вот неполный перечень писателей, за творчеством которых я следила и слежу. Всегда любила не только читать, но и перечитывать книги. Помню, как после прочтения «Казуса Кукоцкого» Людмилы Улицкой, я тут же открыла первую страницу и начала читать снова: книга произвела сильное впечатление, а потому захотелось уточнить некоторые нюансы. В домашних книжных шкафах мы стараемся хранить только то, что читаем и перечитываем неоднократно.
Надо сказать, что городская библиотека не обманула моих ожиданий. Правда, многие книги мы уже успевали купить сами и прочитать, но интересные поступления в библиотеку происходят регулярно. В год переезда мы с дочерью подарили библиотеке множество тех книг, которые мы сами перестали перечитывать. Я и по сей день остаюсь верным читателем, стараюсь регулярно посещать и музыкальные встречи и выставки, устраиваемые в библиотеке.
Моя мама сумела прожить в Павловске почти 3 года. Однажды она решила встать самостоятельно и упала, сломав себе, как предположили врачи, шейку бедра. Теперь настало время, когда мы пользовались уже не биотуалетом, а памперсами для взрослых. Я слышала раньше, что такая травма как-то почти катастрофически влияет на пожилых людей, а теперь настало время нам самим убедиться в этом. К нам ежедневно приходили медсестры и делали маме различные уколы, но ситуация усугублялась день ото дня. Вскоре мама перестала принимать пищу, несколько дней спустя впала в кому, а потом ее не стало... Маму похоронили вместе с ее отцом и сестрами на Никольском кладбище Александро-Невской Лавры. Приезжая на их могилу, мне невольно проходится проходить мимо мест упокоения Анатолия Собчака и Галины Старовойтовой, которые лежат на этом же кладбище рядом. В течение нескольких месяцев после смерти мама я подскакивала даже от колокольного звона ближайших храмов: мне казалось, что мама зовет меня своим колокольчиком...
После маминого ухода я стала более свободным человеком и начала задумываться о каких-то новых контактах с людьми.
В 1989 г., после учреждения знака «Житель блокадного Ленинграда», мне удалось в институте, где я тогда работала, создать подразделение Общества жителей блокадного Ленинграда. Я часто встречалась с членами правления городского Общества и через некоторое время была избрана председателем ревизионной комиссии. Это было трудное время конца восьмидесятых и начала девяностых годов, когда даже талон на простое посещение магазина Ленвест, позволяющий купить одну пару обуви, казался блокадникам величайшим благом. Тогда же стали приходить благотворительные посылки из Германии, адресованные людям, пережившим блокаду. Так что работы, связанной с проверками различных злоупотреблений, ревизионной комиссии хватало... Но потом начались мои длительные заграничные командировки, и связь с Обществом блокадников прервалась...
Вернувшись в Россию, я стала искать контакты с родным блокадным обществом в Павловске, но увы... Здесь действовало только Общество ветеранов, объединяющее участников Великой Отечественной войны, ветеранов Вооруженных сил, блокадников, малолетних узников фашистских лагерей. Ездить для встреч с единомышленниками в Петербург оказалось слишком обременительным. Однажды я присутствовала в библиотеке на заседании круглого стола, посвященного снятию блокады Ленинграда. Его вела женщина, оказавшаяся председателем Общества ветеранов города Павловска, которая мне категорически не понравилась. Живя в Павловске я постоянно испытывала ощущение отброшенности на много лет назад. Время как будто бы не только остановилось, а повернулось вспять. На этом собрании ощущение возврата старых советских времен почему-то стало особенно острым и неприятным. Оказалось, что женщина, ведущая собрание, в течение многих лет проработала в райкоме КПСС, что ощущалось даже в ее манере поведения. Мне это было совсем не по душе, но через некоторое время я все же вступила в Общество и стала его казначеем.
Время шло. По работе мне пришлось часто контактировать с председателем нашего Общества, Людмилой Михайловной Ларионовой, и я поняла, что за внешностью женщины с прической и манерами из старых коммунистических времен кроется не просто предельно честный, но и невероятно ранимый человек, душа которого болит не только за каждого ветерана города, но и из-за непонимания окружающих. Так постепенно мы стали работать в очень тесном контакте.
Работа Общества ветеранов Павловска является печальным отражением нашей российской действительности. За девяностые годы и годы строительства любимой нашими властями вертикали в Павловске были постепенно разрушены все существовавшие ранее предприятия. Не случайно и численность населения не увеличилась по сравнению с тем, что было зафиксировано переписью 2003 года. Практически всё работоспособное население уезжает на работу в Санкт-Петербург. Отсюда и жалкое материальное состояние Общества ветеранов: нас не могут материально поддержать предприятия; у нас нет и депутата Законодательного Собрания Петербурга, который мог бы дополнительно заботиться о ветеранах; Муниципальное образование само имеет ограниченный бюджет. Всё это приводит к тому, что Общество ветеранов существует только за счет членских взносов, которые (только не пугайтесь) составляют 40 руб. в год. На эти деньги мы поздравляем ветеранов, являющихся членами Общества, с юбилеями; навещаем заболевших ветеранов в больницах или дома; участвуем в погребении умерших. При этом не единой копейки не можем потратить даже на канцелярские товары, за которыми с протянутой рукой приходится идти в Администрацию города или покупать на личные деньги. В состав нашего Общества входит почти полторы тысячи человек. Члены Совета ветеранов работают без всякого материального поощрения, отдавая рядовым ветеранам не только свое время, но и душу. Председатели организаций, расположенных в других районах Петербурга, удивляются нашей жизнеспособности, ведь их бюджет без сбора членских взносов составляет зачастую несколько сотен тысяч рублей, а сами они регулярно получают внушительные премиальные вознаграждения .
Теперь мне вместе с нашим Обществом ветеранов приходится принимать участие в различных общегородских мероприятиях, проводимых в памятные дни:
24 января — день освобождения Павловска от фашистских захватчиков
27 января — день полного снятия блокады Ленинграда
9 мая — день Победы в Великой Отечественной войне
22 июня — день начала Великой Отечественной войны
8 сентября — скорбный день начала блокады Ленинграда.
В городе существует два монумента, связанных с войной: фигура воина-освободителя, стоящего на каменном пьедестале, и памятник защитникам и освободителям города, погибшим во время боев за город и похороненным в братской могиле, который имеет говорящее название «Скорбящая».
Традиционно во всех мероприятиях принимают участие руководители муниципальных образований Павловска и Пушкинского района, члены Общества ветеранов, участники войны, освобождавшие Павловск, жители города, учащиеся общеобразовательных школ, кадеты. Всегда звучат песни военных лет, трогательно выступают школьники и кадеты, возлагается много цветов. 9 мая митингу предшествует выступление артистов перед зданием Администрации города, имитирующее концерт фронтовых бригад, и шествие ветеранов по городу, в котором принимают участие представители различных воинских подразделений. После возложения цветов проходит даже небольшой военный парад местного значения. На эти митинги я хожу обязательно, а вот в различных уличных увеселительных мероприятиях уже участвовать не могу: я и без того чувствую себя в такие дни в далеком советском прошлом. Те, кто давно живет в городе, привыкли к почти патриархальному характеру жизни в городе. Те же, кто живет в Павловске недавно, чувствуют себя вернувшимися в далекую советскую действительность. Мне трудно сказать, хорошо это или плохо...
И вот настало предвыборное время: в декабре 2011 года будут проводиться выборы в Думу, а весной следующего года — Президента страны. Почувствовав, что авторитет партии «Единая Россия» в народе резко упал, наш высокомудрый премьер-министр изобрел «Народный фронт», в который, опережая друг друга, рванули различные общественные организации, профсоюзы, предприятия и даже Почетные граждане Петербурга. Всё это зримо напомнило мне пресловутые советские времена, когда трудящиеся сплачивались в «блок коммунистов и беспартийных». Это веяние коснулось и Общества ветеранов: вначале за вступление в «Народный фронт» дружно проголосовал Совет Всероссийского Общества ветеранов, затем то же самое произошло с Советом Петербургской организации, не без нажима головной организации. Рядовым же ветеранам было заявлено, что меньшинство обязано подчиняться большинству (?!), а потому все мы стали бойцами «Народного фронта»...
Шоковая терапия продолжается. Пока не знаю, что я предпочту: просто ли не пойду на выборы, которые давно уже не являются в нашей стране таковыми, или возьму бюллетень и перечеркну его для того, чтобы им не воспользовались для вбрасывания и фальсификации результатов. Твердо знаю одно: я никогда не буду голосовать за представителей «Единой России» или «Народного фронта».
Мне искренне жаль мою прекрасную родину — Россию...
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Светлана Крапивина: Шоковая терапия, или возвращение домой. Эссе.
Автобиографические заметки, в самом конце - немного прошлогодней публицистики. Можно назвать это очерком о современной истории.
01.06.12 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(112): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|