Елена Мокрушина: После поминок, или диалог о фильме Звягинцева.
Я пошла от обратного: сначала прочитала рассказ, или скорее публицистическую заметку Елены Мокрушиной, потом - "пролистла" сайты с многочисленными рецензиямии интервью Звягинцева, и лишь потом посмотрела его фильм "Елена". Впечатлил ли он меня? Нет... Все довольно предсказуемо, и никаких вопросов я себе не задавала. Потом прочитала "После поминок..." еще раз.
И лишь после спросила себя: а я бы убила? Смогла бы? Остановила бы меня любовь? Или это уже совсем не любовь, если готова убить? И что, в конце концов, сильнее: любовь к мужчине или к детям? Да и вообще, где предел нашим страданиям и притязаниям? ... Много вопросов и ни одного ответа...
Но разве не в этом вся наша жизнь?
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Татьяна Гринкевич
|
После поминок, или диалог о фильме Звягинцева
Мы все сидим за столом. Нас шестеро, считая маму. Она хозяйка, мы гости. Сегодня годовщина смерти отца. Он умер седьмого ноября, в день девяностолетия Октябрьской революции.
Тогда, четыре года назад, я собиралась съездить на дачу – последний раз в сезоне. Накануне отъезда зашла к отцу. Он выглядел неплохо, ходил по квартире – и неожиданно, сидя вот на этом диване, стал вспоминать войну. Раньше никогда не рассказывал об этом – ни мне, ни маме. Я спросила как-то в детстве, он отшутился. А теперь говорил долго, часа два.
Три дня спустя на даче зазвонил мобильник. Мама сказала, что отцу резко хуже, задыхается. Обратно на машине меня повёз подвернувшийся сосед.
В своё последнее лето папа так и не добрался до любимой дачи. Уезжая туда, я дважды в день слала ему СМС-ки: что делаю да какая погода на дворе. А теперь, в соседской машине, мой телефон звонил поминутно: «папа спрашивает, докуда вы уже доехали…». Наша дача далеко, машина идёт больше трёх часов.
- Расскажи что-нибудь, - прохрипел папа, когда я наконец до него добралась. Он уже не вставал и произносил слова с трудом. Я долго что-то говорила, думая о том, что папин рак после двухлетней борьбы смёл все медикаментозные преграды и ведёт наступление по всему фронту. Но вечером ушла домой: Оля должна была привезти четырёхлетнюю Соню.
Ночью папа мог вызвать маму, позвонив ей на мобильник в соседнюю комнату. Если не звонил – она всё равно вставала и заглядывала к нему. Каждые два часа.
В ту ночь он позвал её в час. В три - спал, хрипло дыша. Заглянула в пять – спит…. Уже закрывая дверь, спохватилась: почему так тихо?
В сентябре папа, звоня из больницы, попросил какую-нибудь чашку. Я отнесла ему две забавные китайские кружки: на зелёном фоне – разноцветные собаки, разрезанные по горизонтали. Если кружки поставить друг на друга и правильно повернуть, собачьи головы соединятся с туловищами. Папе это очень нравилось.
- Может, ты мне их подаришь?
- Ну конечно!
Ночью он взял одну из этих кружек со столика, хотел поднести ко рту – да так и умер, уронив руку с кружкой на промокшее одеяло…
Мои родители прожили вместе пятьдесят семь лет, пять месяцев и пятнадцать дней.
…Мы сидим за столом.
- Когда папе исполнилось сорок пять, - говорю я, - бабушка пожелала ему: пусть на пятидесятилетие вас поздравит внук или внучка. А мне тогда было шестнадцать, и я сильно сомневалась, что это пожелание исполнится.
- Так исполнилось же, - напоминает мой муж.
- Не совсем. Оле полгода всего было, что она могла сказать?
- В тот день ты ему, наверно, как-то особенно улыбнулась, - предполагает муж Оли.
- А когда пятидесятилетие праздновали, - вспомнила мама, - кто-то из сотрудников предложил: выпьем за ныне многочисленных потомков Всеволода Юрьевича.
Тогда потомков было всего двое, а теперь – семь. Восьмилетняя Соня сидит между Олей и мной, потягивая морс из большого хрустального стакана. Но остальные потомки далеко.
- Давайте выпьем за отсутствующих!
Наш младший сын работает в Сочи, старший живёт в Москве с женой и детьми: пятилетней Олесей и Вадиком, которого мой папа уже не застал.
- Ой, салаты почти доели! – радуется мама. – А я боялась, что останется…
Приём гостей – это апофеоз, главное событие её жизни. Так было всегда, но и теперь планка ничуть не снижена: море студня, гора пирожков, красная рыба, три вида салатов и огромный кусок запечённой в духовке свинины. В свои восемьдесят пять мама почти всё купила и приготовила самостоятельно. Когда-то не подпускала к плите вообще никого, но сегодня милостиво разрешила мне прийти на три часа раньше, сварить морс и нарезать салаты.
- Наверно, последний раз такое устраиваю, - вздыхает мама.
Мы расправляемся со студнем и свининой.
- Я не встану. Сами убирайте…- мама устала и немного выпила, у неё кружится голова и болят ноги. Я уношу посуду в кухню, Оля моет. Впереди ещё чай с конфетами и самодельным тортиком.
- Ох, ну и наелся же я… - вздыхает муж.
- А ты не ешь столько! Опять тебе ночью плохо будет.
- Ну как тут удержаться…
Мама разделяет оставшиеся пирожки: Оле побольше, мне поменьше. Суёт нам по латке со студнем. Сгребает в контейнер остатки винегрета. «Мне это не съесть…»
- А знаешь, - говорит она мне, - сейчас эту «Елену» Звягинцева показывать будут. Её на «Оскар» вместо Михалкова хотели выдвинуть. Не знаю, буду ли смотреть – спать хочется…. А вы к началу не успеете – пока доехать…
Не успеем так не успеем. Я телевизор вообще не люблю. Посмотрю потом в интернете, в удобное время и без рекламы.
Но мама позвонила, как только мы добрались до дома:
- «Елену» задержали! Только сейчас началось! Можешь смотреть.
Я связываюсь с мамой каждое утро, но на следующий день она позвонила первая:
- Ты «Елену» смотрела?
- Да. А ты?
- Я тоже. Объясни, о чём там?
- Ну…
- Ну да, она его убила. Ну и что? Это же банально!
- Ничего себе – банально!
- Я сама убила бы на её месте!
- Ты уверена?
- Ну… Может, в последний бы момент испугалась. Но очень хотела бы – это точно. И многие захотели бы! Это же элементарно. Фильм какой-то примитивный.
- А ты много фильмов знаешь, которые такое «примитивно» показывают?
- Не помню… Я там подтекст искала. А так – слишком жизненно. Актриса, конечно, играет замечательно…
- В жизни тоже подтекст найти можно. А фильм этот останется. Как памятник нашему времени… В каком-то смысле это символ.
- Какой там символ! Такое желание, как у неё, у всякого бы возникло! У меня – точно, я это знаю.
- Теперь знаешь. Раньше об этом не думала.
- Нет, всегда знала, что у меня внутри это есть.
- Ну, это ты у нас такая продвинутая. Большинство этого не понимает.
- Да все понимают! А этот больной в фильме – полный идиот! Во всём от неё зависит, знает, как для неё важны эти деньги – и отказывает! Такого и убить не жалко!
- Это как раз могло быть. Он просто не представлял, что она…
- Дурак потому что! Михалкову, конечно, никакого Оскара не дадут, но там хоть бегают и стреляют! А здесь…
- А здесь тебе просто твоё «нутро» показали...
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Елена Мокрушина: После поминок, или диалог о фильме Звягинцева. Рассказ.
Любить, чтобы убить
09.11.11 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(112): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|