Эдуард Абрамов: Анна Болкисева (Ani): «Моя жизнь круче любой фантазии». Предновогоднее интервью в кафе на улице Малышева.
Предлагаем Вашему вниманию интервью, взятое буквально в последний момент нашим специальным корреспондентом Эдвардсом Абрамовсом (г. Рига) в кафе "Время Ч" (г. Екатеринбург) у известной писательницы и заведующей отделом прозы на "Точке Зрения" Анны Болкисевой. Мы надеемся, что этот текст поможет нашим читателям познакомиться поближе с живой легендой сетературы! :-)
Редактор отдела критики и публицистики,
Алексей Караковский
|
Анна Болкисева (Ani): «Моя жизнь круче любой фантазии». Предновогоднее интервью в кафе на улице Малышева
Никогда прежде я не был в Екатерибурге. Говорят, температура минус три в декабре здесь всё равно как минус десять в Якутии. Мне не холодно. Я сижу в приятном, почти рижском кафе «Время Ч», пью бразильский кофе и общаюсь с обворожительнейшей женщиной — екатеринбургской писательницей, заведующей отделом прозы на «Точке Зрения» Анной Болкисевой. Ещё в Риге я узнал, что она позволяет называть себя Анечкой и регулярно обновляет свои фотографии на «Точке Зрения» — что, конечно, меня очень обрадовало. Но пора переходить к делу, ради которого я преодолел почти три тысячи километров на самолёте — от улицы Бривебас (Рига) до улицы Малышева (Екатеринбург).
Эдуард Абрамов: Анечка, за неполные два года работы сервера «Lito.ru» редакция получила примерно 250 писем, адресованных Вам, из которых 249 — признания в любви, а 1 — вопрос о причинах отказа от публикации 2300-страничного романа «Люби меня алчно». Исходя из этого, я буду сегодня спрашивать Вас о вещах, интересных не мне лично, а тем, кто писал эти письма. Вопрос первый: почему «Точка Зрения» не печатает эротические романы на 2300 страницах?
Анна Болкисева: Ой, почему же до меня все эти письма не дошли? То-то бы я потешила свое самолюбие, ну и похихикала бы, конечно. Пойду скандалить с Караковским. Где мои признания в любви? Где?! Ну, хватит уже издеваться над читателями. Роман на 2300 страницах я бы никогда не опубликовала на ТЗ: с монитора читать невозможно, бумаги столько жалко.
Эдуард Абрамов: Анна, насколько я понимаю, на "Точку Зрения" Вы ворвались вихреобразно — и буквально через пару месяцев после знакомства с участниками проекта заменили на посту зав.отдела прозы ТоМа. Расскажите, так ли это? Как Вы вообще угодили на "Точку Зрения"?
Анна Болкисева: А я послала один рассказ. "Свечу" Его долго не публиковали, я наехала на Караковского... Это — первая публикация на ТЗ. А потом мне пришло в голову, что я могу написать рецензию не хуже Петрова, да и надо было постоянно быть в курсе сетературных событий — вот я и пошла в редакторы. Ну а дальше — карьерный рост, неоценимые заслуги перед ТЗ)))
Эдуард Абрамов: Как проходило Ваше литературное становление?
Анна Болкисева: Да обыкновенно. Первый стих помню: «Сидит щенок у лужицы, вздыхает и ревет, Скорее б стать овчаркою, да мама не дает». Ужас, какая была пошлячка в 4 года! А дальше понесло меня. Читать научилась (вот лучше бы не учили). С тех пор — пишу и читаю, больше ничего и делать не умею. В 15 лет писала неплохие стихи, которые сейчас кажутся смешными. В двадцать считалась хорошим поэтом — о ужас, в городе, где жил Борис Рыжий. Но стихи мои мне сейчас не нравятся. Стихи закончились в 23. Больше я их не записывала. До 23-х победила в паре конкурсов молодых поэтов, на радио выступала. В поэтических тусовках, тем не менее, меня не очень признавали. Утверждали, что я по определению не могу быть хорошим поэтом, потому что слишком красива, а красивые женщины — просто баловни судьбы, у них нет горя. Горе, кстати, было. Настоящее. Моя мама — серьезно больна, и это — горе со мной с пяти лет. А проза пришла позже. Был перерыв — года три между стихами и прозой. Начала писать повесть, наивную, потом короткие рассказы. Сейчас у меня кризис жанра, и тянет в романы, куда я все-таки уйду.
Эдуард Абрамов: У каждого писателя есть какая-то основная тропа, избранное направление смысловых поисков. Какое у Вас?
Анна Болкисева: Я пишу о том, что интересно мне. Я не хочу следовать традициям русской классики. Из классиков мне больше всего нравится Чехов — не самый «русский» писатель. Я пока не знаю, куда меня несет. Скорее — без тропы, по бездорожью. Хочется писать о российской действительности, используя художественные приемы экзистенциалистов. Ну и, конечно, мне нравится хорошая ЖП. Сейчас большинство читателей — женщины. Я пишу как женщина, ну вот... Некоторые думают, что это заведет меня в тупик, но я так не считаю. Мне кажется, что ЖП — это безумно интересно. В Европе сейчас очень популярны такие писательницы, как Эльке Хайденрайх, Анита Брукнер, Катрин Панколь, Амели Нотомб. Они пишут не дамские романы, все гораздо сложнее. Это — психологическая проза, кинематографичная, со множеством аллюзий. Я легко вживаюсь в их тексты, да и многие мои читатели говорят, что мои тексты напоминают переводные, не в плане стилистики, конечно.
Эдуард Абрамов: Ваша проза биографична, автобиографична или ни то, ни другое?
Анна Болкисева: Я вообще считаю, что реальны только эмоции, чувства и предчувсвия. А события — это нечто выдуманное, мы же домысливаем разные истории из своей жизни спустя несколько лет. Чего только стоят байки, рассказанные за кружкой пива! У меня есть автобиографичные рассказы и есть на сто процентов выдуманные, но в тех, что «о себе, любимой» — много вымысла. Я с детства жила в мире лишь немного похожем на реальный. Например, в семь лет в моей ванне жил крокодил, а нашел его папа в озере в нашем парке. О, моя жизнь, на самом деле, круче любой фантазии. Я выиграла поездку в Бразилию, послав какие-то фантики в Пепси-колу. Это случилось в начале 1998 года. Жили мы тогда очень трудно, а тут — "О, Рио, Рио!". Я была на карнавале, поднималась на Корковадо, сейчас мне все это кажется нереальным. В Бразилии мне казалось, что я прилетела на другую планету. Второе событие произошло тоже в 1998 году. Я вдруг ушла в бизнес после кризиса, и — самое удивительное — стала зарабатывать хорошие деньги. Часто вспоминаю случай, когда меня позвали замуж, когда я была на сороковой неделе беременности (то есть — послезавтра в роддом), а тут признаются в любви, и замуж с животом от живого мужа забирают. Кстати, замуж зовут регулярно, и я выхожу раз в четыре года, всегда в високосный год, всегда во время летних Олимпийских игр — вот такие совпадения)))) А еще предчувствия... Но это со многими бывает. Недавно я вспомнила об одно незначительном персонаже из своей жизни. Об однокласснике, который всего лишь провожал меня десять лет назад со встречи выпускников, ну и встретила я его пятнадцать минут спустя. Дело было в Екатеринбурге. Я жила в Мюнхене, а он — в Праге... Вот так. Однажды ко мне явился человек, который потом стал героем "Из точки А в точку Б"... Пожалуй, самый большой издевкой судьбы было мое приключение с визой невесты. Любовь у меня случилась с немцем, встречались долго, собирались пожениться. К тому моменту, как я собрала документы, любовь почти прошла — долгое это дело. Приехала в Москву за визой — и влюбилась в другого человека. В общем-то, это — трагикомедия. Мне было не очень весело. Теперь уже все закончилось. Финал. Кстати, за месяц до этого приключения с визой я написала «Плавающие острова», где примерно такая же ситуация. Только в моей жизни все было более закрученным и, наверно, более трагичным. Это — не предвидение, это — программирование. С Бразилией было так же: вечером перед розыгрышем я долго думала о Бразилии, и решила, что стоит только сильно захотеть — и ты танцуешь самбу на карнавале. Я сконцентрировалась и сказала: «Поеду». До сих пор не знаю, помогло ли это.
Было еще много разных приключений. Однажды мне чуть не подарили отель. Я отказалась, причину не назову. Это — не история с крокодилом… Мне незачем уже их придумывать, крокодилов этих, они сами приходят)))
Эдуард Абрамов: А Ваша литературная карьера была столь же сказочной?
Анна Болкисева: Нет. Хотя были забавные моменты. Например, я стала первым рыцарем в городе Екатерибурге. Лет десять назад клуб «Ключ» и какие-то более или менее известные, а на данный момент — спившиеся, поэты провели рыцарский турнир. Надо было написать балладу, названия были такие «Баллада про черный день», «Баллада на честном слове», «О доблестях, о подвигах, о славе...» Я сказала, что не умею писать на заказ, ничего не выйдет, и отказалась участвовать в конкурсе. Времени на раздумье — вечер и ночь. Села в трамвай, и застучало. В итоге прибежала домой и быстро записала все три баллады. Почему-то они всем очень понравились. Одна была пародией на женскую поэзию, с ахматовским ритмом (про черный день), вторая — вполне серьезное стихотворение (на честном слове, сборник моих стихов так и называется «Баллада на честном слове»), а третья — просто смешные стихи о голодном поэте и курах-гриль («О доблестях, о подвигах, о славе»). Мы славно повеселились. Мне вручили какой-то орден и подарили рыцарский плащ, из которого мама сшила мне юбку (у меня, не знавшей горя, денег тогда ни на что не было).
Эдуард Абрамов: Но, я так понимаю, на Ваш литературный рост в большей степени влияли иные события?
Анна Болкисева: Да, другие. Но я сомневаюсь, что был какой-то рост. Меня просто бросает туда-сюда.
Эдуард Абрамов: Можете рассказать о наиболее запомнившихся бросках?
Анна Болкисева: В поэзии, помню, был момент, когда стихи перестали быть детскими. Резко. Месяц назад — детсад, а потом нечто новое. Четыре последних стихотворения в моей книжке очень отличаются от других. Это и редактор заметила. Она сказала тогда — это не финал книги, это — начало новой. Но «взрослых» стихов я написала мало. А в прозе я начинала с миниатюрок, потом появились небольшие рассказы. И, наконец, «Свеча» — этот рассказ и есть точка отсчета. Примерно через полгода после того, как я вернулась к писанине, и пришла в голову идея просто написать о самом дорогом в моей жизни человеке. Рассказ назывался изначально «Люська и бабушка Домна», но потом я поняла, что это — свеча. После этого рассказа были и другие удачные тексты (все уже на сто раз отредактированы, и надо бы сбросить на ТЗ новые версии) Публикации неинетовские — спонтанные. На форуме молодых писателей меня познакомили с редактором журнала, который нашел мой рассказ «И другие животные», а Слава Фурта разрешил ему этот рассказ опубликовать))))) Ну и так далее. Неохота о публикациях прозы, их пока мало, и все появились только в 2004 году. А сейчас должен быть новый бросок. Я медленно выплываю из кризиса.
Эдуард Абрамов: У Вас есть книги?
Анна Болкисева: Одна книга стихов и еще около двух авторских листов в книге «Женским взглядом»... Вероятно, в следующем году выйдет сборник рассказов и повесть, но пока точно не знаю.
Эдуард Абрамов: Видимо, и то, и другое можно будет приобрести через «Точку Зрения»?
Анна Болкисева: Нет, «Баллада...» издана в 1998 году, у меня на руках около 5 экземпляров. Я не могу их из дома вынести. А «Женским взглядом...» можно, наверно.
Эдуард Абрамов: Вы неоднократно утверждали, что форум в Липках изменил Ваши взгляды на сетевую литературу. Расскажите, что там произошло, и как именно поменялись Ваши взгляды?
Анна Болкисева: Просто сетература — это отдельное, уникальное явление. Но это — все-таки субкультура, признаки которой мне лень перечислять. Сетевые авторы часто грешат поверхностными описаниями, у них нет стремления написать что-то основательное, значимое социально, я не говорю о том, что надо писать о войне в Чечне и т.п., просто авторы ориентированы на сетевую аудиторию. На форуме я увидела людей, которые просто пишут, не задумываясь о том, сколько рецензий они отхватят за текст или даже сколько денег получат. Я познакомилась с Сашей Моревым, живущим в глухой деревне на Сахалине, где интернета нет. Он пишет отличные рассказы. По-моему, у него даже нет никакого серьезного образования, работает водителем. Но он — писатель. А мы — так... играем пока понемногу. Впрочем, и на ТЗ есть настоящие писатели. Я считаю теперь, что инетовская популярность никак не зависит от того, насколько писатель одарен. Вот и все. В игру под название проза.ру играть расхотелось. На ТЗ я решила ужесточить требования к текстам, присылаемым авторами. Я думаю, что Липки меня просто добили))) Мысль о том, что писать надо иначе появилась в феврале 2004 года, я пыталась написать тексты, которые не совсем типичны для меня. Вот... Началось все с романа «Английский пациент», всем рекомендую прочесть послесловия автора романа, Майкла Ондантдже, если поймете, о чем я, то, значит, и у вас жетон попал в автомат. Но если вы просто бросили его, еще не факт, что он не попадет в возврат. У меня «жетон» упал, когда мы разговаривали на форуме с тем самым писателем, который сделал мне потрясающий комплимент. Он просто рассказал о себе, о том, как вдруг, внезапно он осознал, что надо знать, о чем писать и знать как. Но все это — без примеров — пустые слова... В общем, как говорил другой мастер с нашего «октябрьского» семинара: «Писательство — это тяжелый труд» (повторял он это после обсуждения текстов всех участников семинара). В общем, мозги мне вправили хорошо, хотя атмосфера форума — раздолбайская.
Эдуард Абрамов: Вернёмся к Вашим сетевым деяниям. Многие интересуются, как организована работа отдела прозы, какие произведения туда стоит отправлять, какие точно не пройдут. Можете поделиться тайнами точкозрянской кухни?
Анна Болкисева: Тайнами не поделюсь)))) С недавнего времени нам присылают просто очень много текстов. В основном плохих, серых, невыразительных. Я стараюсь отказать в публикации всем графоманам, которые, по моим представлениям, не соответсвуют уровню ТЗ. Я не могу сказать, что у нас все авторы — суперзвезды. Уровень как бы не самый высокий, но все-таки планка выше, чем на сайтах свободной публикации. Я доверяю редакторам отдела прозы. Некоторые из них привели на сайт авторов, которые лично мне не нравятся, но у этих авторов есть своя аудитория, да и пишут они нормально, пусть не блестяще. Тут могу похвастаться. Я привела на сайт Улина, Олега Петрова, Игоря Корниенко — вот это классный уровень. Все бы такими были. А, в общем, на данный момент, чтобы попасть на ТЗ нужна рекомендация одного из редакторов или звездный текст. Да, «все по блату», а как вы хотели? Мне надоело читать безликие причитания девочек и записки людей с психическими отклонениями. Я могу предположить, что первый текст, присланный на ТЗ — это так... баловство, и у автора есть шедевры, но мне надоело предполагать. Кстати, тексты большинства авторов из шорт-листа я заметила сразу, и мысли не возникло нажать на кнопку: «оказать в публикации»...
Изначально все тексты читаю или просматриваю я. Потом рассылаю редакторам. На данный момент я реально не вижу человека среди наших редакторов, который бы смело отказывал в публикации стольким авторам. Все наши редакторы — слишком добрые. Я одна — стерва.
Эдуард Абрамов: То есть, «литературная жизнь в стране по-прежнему на подъеме» (по выражению Сергея Чевгуна) или на ТЗ всё-таки присутствует некий кризис?
Анна Болкисева: Нет, вполне нормальная ситуация. Сначала было много звезд, потом поменьше. Сейчас, я думаю, в каждом шорт-листе будет не более 2-3х открытий в прозе. Это вполне закономерно. Большинство хороших авторов, «наших» по духу, к нам пришло. Сейчас понемногу и другие подтянуться. Но будут открытия, в этом я нисколько не сомневаюсь. Если проанализировать ситуацию в рулинете, то вы поймете, что наши сегодняшние проблемы связаны, скорее, с кризисом сайтов со свободной публикацией, просто графоманы тоже жить хотят, вот и ищут теплое местечко. Не пустим. Если пустим случайно, то все равно рано или поздно этот «допущенный» автор уйдет.
Эдуард Абрамов: А что автор может получить от публикации на «Точке Зрения»? Во всяком случае, в отделе прозы?
Анна Болкисева: Да ничего, в общем-то))))) Так что я не знаю, зачем к нам так стремятся. Ну, рассмотрят их тексты внимательнее в одном журнале, который мы рекламируем, да и то, если авторы подпишутся и пошлют тексты. Ну, я порекомендую, если найду время, Фурте обратить внимание не автора, а Фурта уж решит: издавать его или нет. Может, и еще будут какие-то возможности выхода за пределы сети, у меня были идеи, но пока все в ступоре, связано это с моими разъездами по миру. А так... большей части авторов это ничего и не приносит. Хотя, нет... новая читательская аудитория все-таки...
Эдуард Абрамов: Хотя, вот теперь вышел первый выпуск альманаха «Точка Зрения», в котором будут публиковаться авторы из шорт-листов. В шорт-лист опубликованному на ТЗ автору сложно попасть, как Вы думаете?
Анна Болкисева: Да нет, не очень)))
Эдуард Абрамов: Ну, хорошо. По особо принципиальным моментам мне, наверное, уже больше нечего спросить, поэтому перейдём к легкомысленным темам. Говорят, в реале Вы бесподобны (собственно, сам вижу). Такой неоднозначный вопрос: где Вас можно увидеть? И возможно ли это вообще кому-либо из простых смертных?
Анна Болкисева: Да. Возможно. Я уже собираюсь в Липки на форум, который состоится осенью. Там, кстати, я познакомилась с одним из наших авторов — с Олегом Лукошиным (не очень ровно пишет, но есть просто блестящие рассказы). К своей неотразимости я уже привыкла. Мне с пяти лет примерно по 5 раз в день говорили: «Ах, какая красивая девочка». Честно говоря, я встречала несколько человек, которым моя внешность не нравилась, но у них не все в порядке с эстетическим вкусом (хи-хи-хи).
Эдуард Абрамов: Ну что ж, тогда традиционный блок вопросов от поклонников. Пару слов, отвечать быстро и не задумываясь! Рост, вес, цвет глаз!
Анна Болкисева: 170 см, 55 кг, цвет меняется от голубого до зеленого в зависимости от одежды, макияжа и освещения.
Эдуард Абрамов: У Вас есть сокровенная мечта?
Анна Болкисева: Ну, знаете, серьезно на такие вопросы не отвечают))) Я хочу, чтобы меня знали и читали во всей России, мдя. И еще с детства хотела жить там, где всегда тепло.
Эдуард Абрамов: Часто ли Вы влюбляетесь?
Анна Болкисева: Да.
Эдуард Абрамов: Спасает ли Вас чувство прекрасного и от чего?
Анна Болкисева: Нет, не спасает. Оно наоборот мешает в жизни. Я — одинокий человек, не смотря на мои бесконечные влюбленности, увлечения и романы. Друзей у меня много, но они все — крайне сложные люди.
Эдуард Абрамов: Женская проза — это призвание или наказание?
Ни то, ни другое. Я вообще не задумывалась над тем, как я пишу: по-мужски или по-по-женски))) Но женский почерк остается женским почерком. От этого не уйти, да мне и не хочется. Мне нравится быть женщиной. Недавно один известный писатель, который вел мой мастер-класс в Липках, сделал мне потрясающий комплимент: "Аня — ты стопроцентное воплощение женственности" бла-бла-бла. И хотя он обругал мою повесть, я осталась довольна.
Эдуард Абрамов: Некоторые спрашивают, за что Вы разлюбили Алхутова. Влюбились в Нателлку Османли?
Анна Болкисева: Ха-ха-ха-ха-ха-ха. Я всех очень люблю. И Сережу, и Нату.
Эдуард Абрамов: Что бы Вы выбрали — немецкие сосиски или екатеринбуржское пиво?
Анна Болкисева: Это самый сложный вопрос))) Немецкое пиво и немецкие сосиски в Екатеринбурге.
Эдуард Абрамов: Сколько раз в день Вы отказываете мужчинам?
Анна Болкисева: А это — некорректный вопрос. И вообще я им не отказываю, я их посылаю, если они мне не нравятся. Если же они мне нравятся как друзья, то просто сбегаю потихоньку, чтобы не задеть ничье самолюбие.
Эдуард Абрамов: Любите ли Вы Интернет, или как все?
Анна Болкисева: Да, люблю. И постоянно зависаю в сети. Мне нравится общаться с близкими по духу людьми, а часто другой возможности, кроме инета, не бывает.
Эдуард Абрамов: Если не быть филологом, то кем?
Анна Болкисева: Журналистом, актрисой, менеджером по PR и рекламе, продюсером. Все остальное меня абсолютно не интересует. Я опробовала разные профессии. Сейчас намерена писать статьи и работать пиарщиком. Филолог — вообще не профессия, это — диагноз.
Эдуард Абрамов: Что бы Вы пожелали поклонникам Вашего таланта?
Анна Болкисева: Любви, новых друзей, денег побольше, а остальное все фантики, которые покупаются за эти самые деньги. Дружбу с любовью не купишь — это уже прописная истина.
Эдуард Абрамов: Спасибо!
Код для вставки анонса в Ваш блог
|