Борис Суслович: Милашка.
В начале девяностых, когда сотрудники нашей лаборатории начали распределяться по земному шару(кто-то даже пошутил про "лабораторию, над которой никогда не заходит солнце"), интернет ещё не пришёл в каждый дом, и электронная почта существовала только в институте. Уехавшие писали просто в лабораторию - всем. Причём обычно - на "птичьем" языке: по-русски, но латинскими буквами.
Одна фраза из такого письма крепко запомнилась: "Zhit' zdes' mozhno, no nachal'stvo der'mo". То есть оказалось, что подобные свойства "начальства" не ограничиваются родными просторами (что большинство знало по опыту), а распространены по всему миру.
Нет-нет, я не про всех, конечно. Скажем так: про весьма заметный процент.
В среднем люди приспосабливаются. Но некоторые - до конца жизни не могут преодолеть эту привычку - думать "только о работе", а не просчитывать возможные шаги начальства.
Именно таков герой рассказа...
Редактор отдела прозы,
Елена Мокрушина
|
Милашка
Ночь
Семён заснул не сразу, хотя в сон тянуло ещё на лестнице. Что-то не отпускало, будто разговор с Ильёй продолжался. Он даже не почувствовал, как густое марево обволокло со всех сторон. И в этом тумане рядом с ним была Мила. Здесь, в его спальне, на месте жены. Улыбаясь, она щёлкнула пальцами - и петелька, свисающая с потолка, захлестнула семёново горло. Он судорожно пытался ослабить удавку, бессильно болтал ногами, ловил ртом клочки воздуха и неотрывно, как одурманенный, смотрел в ласково-гробовые глаза. Пока воздух не кончился…
Очнувшись от кошмара, ощупал одеяло, простынь, подушку. Рядышком спокойно спала Инна. Неожиданно засмеялся. Громко, во весь голос. «Сенька, мишигинер! * Ночь на дворе. Спи, алкашка!» - жена, повернувшись, въехала ему волосами прямо в нос. И тут же заснула снова.
* больной на голову, сумасшедший (идиш)
Вечер
Они сидели в углу небольшого уютного зала. Заказ уже был сделан, и стол быстро заполнялся.
- Ну, рассказывай - Илья щедро плеснул коньяк в его рюмку, а себе лишь покрыл дно.- Опять Мила? Она же тебе нравилась. Инка, наверное,
даже ревновала.
- Прямо ревновала! Хорош заливать. Ты ещё скажи, что мы спали.
- Сенька, я, между прочим, «заливаю» с твоей подачи. Ты же меня уверял, что она к тебе сказочно относится. Прямо на руках носит... Так что там у вас стряслось?
- Ничего особенного. Мила отобрала у меня новый проект.
- Как? Тебе же его дал… ну, ты рассказывал, ваш общий шеф.
- Да. Только он ушёл – или его ушли, хрен поймёшь. Вот Мила и подсуетилась. Просто вышибла меня – почти без объяснений.
Семён поймал себя на мысли, что ковыряние в собственных проблемах не раздражает. Потому что он был не один. И проблемы вроде бы делились пополам.
А Илья только входил в раж. Чувствовал себя исследователем. Частным детективом…
- Что тут объяснять? Ты ей, наверное, чем-то мешал. Ведь тебе дали проект через её голову.
- Илька, сколько лет мы знакомы? Я когда-то кого-то подсиживал?
- Сеня, ты ещё скажи о своей врождённой порядочности.
- А что, порядочность – глупость?
- Не глупость, Сенечка. Дебилизм. А твоя Милочка своего не упустит. Тех, кто поперёк дороги встанет – в порошок сотрёт… Тебя, например.
- На мне что – свет клином сошёлся?
- Получается. Похоже, проблема вообще не в ней. В любом из нас куча дерьма: такова, уж извини, человеческая порода. Но ведём-то мы себя по-разному. Та же Мила… Она ведь не каждому гадит на голову. Или я не прав? Получается, что ты вроде катализатора, а ей ничего другого не остаётся. Понимаешь? Мне её даже жалко, честное слово.
- Хватит. Весь аппетит отбил. Давай лучше выпьем.
- Это всегда пожалуйста. Ты что, обиделся? Зря. Ну, давай, я уже налил.
Семён встряхнул головой и поднял рюмку. Будто защищаясь от кого-то, глотнул острую, пахучую жидкость. Действительно, стало легче. Даже захотелось есть. Посмотрел на друга: тот энергично работал челюстями.
Через несколько минут появилось приятное чувство сытости и, наперегонки с ним, заявил о себе мочевой пузырь. Он побежал в туалет. Облегчившись, долго изучал собственное изображение, пытаясь разглядеть признаки дебилизма. Отражалась, увы, вполне разумная физиономия, усталая, грустная, нетрезвая. Оторвавшись от зеркала, начал медленно спускаться по лестнице. Перед ним был знакомый зальчик, куда они ходили несколько лет. «Вкусно и недорого. Что ещё надо бедному еврею?» - кажется, так сказал Илья после первого захода. Телевизоры вдоль стен, мягкий свет, негромкая музыка – он воспринимал это, как функцию отдыха. Расслабухи. Официантка, обслуживавшая их, пробежала к другому столику. Фирменная майка, оставлявшая открытой узкую полоску спины, продолжалась каким-то странным завитком. И что-то похожее было сверху, между лопатками. «Ни хрена себе! На всю спину»,- Семёна передёрнуло, будто рисунок был на нём. Татуированная девочка двигалась легко и свободно. Функция удобства. Соответствия месту.
Взгляд сместился дальше. Илья смотрел куда-то в сторону, лицо его было сосредоточенно и печально. Человек, для которого проблемы другого не были чужими. Функция дружбы.
Он сел за стол и несколько секунд наблюдал за приятелем. Наконец, Семёна заметили.
- Знаешь, о чём я подумал: Мила же прирождённая актриса. Ей бы на сцену, а она в хайтеке прозябает.
- Прямо прозябает! На её-то должности.
- Всё равно, будь она хоть десять раз начальница. Работёнка достаточно монотонная, драйва маловато. Ну, разве что развести какого-нибудь лоха, который,
кроме работы, ни о чём не думает.
Семён хмыкнул: роль лоха была сыграна им безукоризненно. От души.
Официантка принесла счёт. Расплачиваясь, задал последний вопрос. На посошок.
- А дальше-то что?
- Как что? Выпрут тебя, как миленького. После первой же ошибки. А у кого их нет?
День
«Мила, что случилось?» - Семён не понимал, чем вызвана эта экстренность: все детали были обсуждены позавчера. Оставались лишь последние согласования с новым начальством. Поскольку добро от прежнего было давно получено.
«Ситуация изменилась. То, что ты предлагаешь, требует слишком много времени. Поэтому возвращаемся к нашему первоначальному плану».
«Какому первоначальному плану?» - не хотелось верить собственным ушам.
«Повторяю: ситуация изменилась. Твоё участие в проекте кажется нецелесообразным. Сеня, что здесь непонятного?»
Голос звучал так дружелюбно, что он почти машинально посмотрел Миле в глаза. И оторопел. Этот взгляд топтал, расчленял, кромсал на куски. Семён почувствовал себя жалкой, никчемной букашкой. Грегором Замзой. В ту же секунду лицо Милы стало привычно-вежливым, будто палаческого взгляда, который полоснул его только что, не было. Потому что не могло быть никогда.
Утро
Каждый день, приходя на работу, он настраивал себя на что-то хорошее. «Ох, Сенька, не нравится мне твой оптимизм, - говорила жена.- Что-то здесь не так. Остерегайся её». Он отмахивался. Обаятельная москвичка уже полгода была его руководителем. Умное, красивое лицо, открытый взгляд, добрая улыбка. Не может же она постоянно притворяться?
Открыв почту, увидел послание от Милы. Легка на помине. Странно: зачем им встречаться сегодня? Ну, да ладно. Узнаю при встрече…
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Борис Суслович: Милашка. Рассказ.
Некоторые люди до конца жизни не могут преодолеть привычку думать "только о работе", а не просчитывать возможные шаги начальства.
Именно таков герой рассказа...
03.03.14 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(112): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|