Александр Балтин: Странный человек.
Странный человек - писатель - запускает нас внутрь своей творческой лаборатории, показывая в мельчайших деталях, как жизнь, быт становятся бытием, литературой. Странное дело: процесс, столь детально, подробно описанный, кажется ещё таинственней.
Редактор отдела поэзии,
Борис Суслович
|
Странный человек
Галл ловко вывернулся из сетки, брошенной нубийцем, и меч, блеснувший в воздухе, нанёс тому рану.
Кровь пала на песок, и стадион взревел, вскакивая в общем порыве…
Огромный нубиец, чьи мускулы, перекатывавшиеся под тёмной кожей, были видны и дальним зрителям, сделал умелый разворот, и всадил трезубец галлу в живот.
Захватив рукой древко, тот медленно оседал на золотящийся песок, теряя кровь.
Нубиец всаживал трезубец глубже, и стадион ревел, как зверь, чуящий кровь.
Рука уже мертвого галла трепыхалась ещё, и с задних рядов казалась она бледной бабочкой…
…бабочка воображенья взлетает, не желая опускаться в реальность…
Какие стадионы? Рим? Нубиец? Галл?
Московский двор, чернеющий июльской ночью провалом, фонари не горят, силуэты соседних домов едва видны…
И только бабочка воображения порхает – хотя утяжеляет порой страницы жизни, странный ты человек.
Утяжеляет жестоко.
Ночь мерцает бархатно, ибо стоит июль: сейчас, ночью, кажется, будто стоит алхимическим раствором в сосуде древнем, как ночь… Но белое его время мелькает листами бумаги, исписанной за жизнь, и совсем не важно, что последние годы заполняешь буквицами поля монитора.
Зевая, отходишь от окна, и бабочка воображения садится на плечо.
Что предпочтительнее – бессонница, или кошмар?
Вязкая тина бессонницы концентрируется пыткой, испанским сапогом, надеваемым реальностью на бедное сознанье – а провал в кошмар может быть интересен порой, хоть и страшен.
Руины простынь разрушает пожилое, уже само, как руина, тело, и очередной зевок едва ли отгонит бабочку воображенья…
Она вспорхнёт на миг – и вы встретитесь в захватывающем кошмаре…
…оседая на песок, роняя чёрную, как пакля, кровь держишься за ветку трезубца, видя ещё ухмыляющееся тёмное лицо, нависающее над тобой…
Рука трепещет, загребая жёлтую массу песка, и сетка, валяющаяся рядом, мерцает входом в неведомую бездну.
…и войдёшь, вольёшься, провалишься в неё; ночь втянет сочно, закрутит виражи.
Лестницы, обросшие столетними мхами, громоздятся над головой; башни взлетают, стремительностью своею не уступая предметам, пущенным из катапульты; и факт существования реальности вызывает сомнение у путешественника по лабиринтам кошмара.
В одной из его ветвей стена растворяется посередине, и полная таинственными предметами лаборатория содержит – в концентрированном виде – ответы на вопросы.
Много ли их?
Вот все – на пергаментном свитке.
Но – сжимается он, стягивается к одному-единственному, страшному, тяжёлому, как свинец, непроизносимому, пустому…
Странный человек, побывавший за время сна и минуты кошмара (если верить исследующим нравы бога Гипноса, кошмар не длится более нескольких минут) и умирающим галлом и средневековым алхимиком, вздёргивается резко, и думает – не изменилось ли у него лицо.
Он идёт в ванную, и янтарный свет закручивается в раковине лёгким винтом, игрою бликов; синевато-прозрачная вода бежит, пенясь пузырьками, и, умывшись, человек смотрит на своё отражение в зеркале, зная, что не изменилось лицо, думая, - а вдруг?
Все возможные «вдруг» никогда не сложатся в цепочку существующих вероятностей.
В коридоре, больше напоминающим книгохранилище, ещё одно зеркало: большое, старинное, уходящее под потолок.
Лаковый блеск его всегда порождал вопрос: что отражает оно, когда никто не глядится?
Мальчишкой пробовал обмануть статичное, мёртвое стекло: заглянуть украдкой, построить хитрую модель, какая, будучи запущенной, даст ответ – но все уловки сии обернулись пустотой, крахом желанной удачи…
Вероятно, когда никто не смотрит в холодную стеклянную бездну, пласт стекла просто отражает предметы реального мира: книжные стеллажи, колено поворота на кухню, угол двери…
Визг пилы доносится со двора – пронзительный, будто гудение огромного насекомого.
Распиливают стволы тополей, порушенных бурей: лежат почти неделю, мёртвые и бесхозные, и вот у какой-то из коммунальных служб дошли руки.
Огромные, родные тополя двора были извергнуты из почвы шквальным ветром, будто великаном, разошедшимся в игре.
Стволы их повредили несколько машин, сеть спутанных веток мокла в лужах…
Визг пилы навязчив – он хуже кошмара, те могут принести плоды, а это – просто жужжание, какое не обратить в музыку.
И волшебная призма фантастического янтаря, мерцавшая в мечтах мальчишке, не поможет.
…рука галла трепещет, она будит бабочку воображенья, и та взлетает легко, парит, вычерчивает зигзаги над лабиринтом мозга.
Странный человек включает компьютер, отодвигает некогда привычные листы бумаги, и, глядя в чистые поля монитора, принимается описывать – ночь, бой гладиаторов, умирающего галла, бабочку, самого себя, распиленные тополя…
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Александр Балтин: Странный человек. Рассказ.
Писатель запускает нас внутрь себя, показывая в мельчайших деталях, как жизнь, быт становятся бытием, литературой. Странное дело: процесс, столь детально, подробно описанный, кажется ещё таинственней.
31.12.16 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|