Александр Балтин: Воля и доля Владимира Британишского.
"Грусть усиливается силой говоримого, но сам трагизм отчасти блокирован благородным дыханием стиха". Сильно, ярко, точно написано. Только с замечанием о верлибре не согласен: по-моему убеждению, в русской поэзии его место - второ-,
третьестепенное, почти на обочине. Поскольку главный вектор - по-прежнему пушкинский.
Редактор отдела поэзии,
Борис Суслович
|
Воля и доля Владимира Британишского
…это благородный, аристократический, петербургский – отнюдь не ленинградский мир: хотя – и ленинградский тоже, ибо мальчишка, ещё не знающий, что он поэт, видит и вбирает послевоенный Ленинград, истерзанный войною, изъеденный ранами от снарядов… Но – всё равно в мире стихов Владимира Британишского больше Петербурга – со старыми, слегка облупленными фасадами, с замечательными колоннадами, с необыкновенным, стереоскопическим ощущением города – его холодного величия, его торжественно-имперского безмолвия, своеобразного равнодушия к людям: будто возник не в результате их муравьиной работы, а как следствие магического заклинания… И бледный свет белых ночей разливается тайною, какую постичь можно только стихом.
Некрасов? Да им же нас пичкают в школе:
“Мороз Красный Нос” и “Кому на Руси”!
Читать для себя и по собственной воле
Некрасова? Боже меня упаси!
Да мало ль приятных поэтов на свете:
не бьют по мозгам, не зудят, не бубнят!..
Но как-то узнал я, что мы с ним соседи
и что поначалу-то был он бедняк.
Что жил он в Свечном угол бывшей Болотной,
больной и безвестный, больной и голодный,
больной и безденежный, бедный и злой,
а город - блистательный, белоколонный
царил и парил над бедой и нуждой,
дразнил и притягивал.
Родство с классиком, через классика – родство с городом, а вместе – с бедою и нуждою, ибо в жизни и того и другого навалом, ибо и сама-то вся она, в сущности, движение к тайне тайн – к смерти.
Сколь великолепно-мужествен завершающий аккорд книги «Старые фотографии» (книги с благородной, чёрно-белой обложкой, какова и должна быть обложка книги истинно петербургского поэта):
Я стоящую женщину любил
и стоящих друзей имел. И стоящая
жизнь прожита. И даже если б был
на свете Бог, то непонятно, что еще
просить у Бога. Даже если б был.
Недоказуемость существования Бога вполне доказуема через точные, как формулы, замечательные стихи – даже ставящие под сомнение его существование.
Наш мир, - мир, где много ночи, где избыточно тьмы, однако – «Но снова ночь уступит место утру…», и алмазы надежды гранями своими вновь и вновь освещают пути – жизни, поэзии, перевода.
Переводчик Британишский, давая русскую жизнь многим американским и польским (в первую очередь) поэтам, расширял поле отечественной словесности, да так значительно, что расширение это не может не вызвать эха в читательских сердцах.
Каммингс был бы невозможен по-русски, если бы не В. Британишский, и Джон Берримен становится тепло-родным под волшебным пером переводчика, хотя оттого не менее трагическим.
А сумма польских переводов Британишского тянет на отдельную линию в русской литературе: линия многоцветную и насыщенную разнообразными смыслами…
Переводчик растворяется в поэте, как поэт уходит в перевод, обогащаясь чужими голосами, пробуя новые созвучия, давая новые краски верлибру…
Молния ударяет
в отдельно стоящие деревья.
Но иногда -
в деревянные церкви.
Ранней весной
1965 года
в Архангельской области,
совершив очередную посадку
в стороне от населенных пунктов,
мы любовались
делом человеческих рук.
Когда мы вернулись через две недели
для контрольных определений
гравитационного поля Земли
(о котором никто не знает,
что это такое),
мы увидели вместо церкви
обгорелый труп.
Грусть усиливается силой говоримого, но сам трагизм отчасти блокирован благородным дыханием стиха.
Как знать – быть может, именно верлибр, развиваясь и набирая новые силы, вернёт русской поэзии утраченный читательский интерес.
Суммарно сделанное Владимиром Британишским, питаясь от основ космоса культуры, не может быть подвинуто к берегам аметистовой Леты, вспыхивающей чернотой в лучах адски-фиолетового солнце – и тем более, не может пасть в эти воды.
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Александр Балтин: Воля и доля Владимира Британишского. Критические статьи.
"Грусть усиливается силой говоримого, но сам трагизм отчасти блокирован благородным дыханием стиха". Сильно! Только насчёт верлибра не согласен: по-моему, в русской поэзии его место - третьестепенное.
01.11.17 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/read.php(115): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|